Запала хватило ненадолго. Я зевнула и поняла, что самое разумное, что я могу сейчас сделать – вернуться домой и хоть пару часиков подремать. Я даже вскрывать конверт не стала, чтобы заранее не расстраиваться. Проснусь, перекушу – тогда и за работу. Я ещё раз зевнула и поплелась на остановку.
Я надеялась по-тихому проскользнуть в комнату, но грана Мириан как раз шла из кухни в свою спальню, мы столкнулись в коридоре.
– Адеола? Милая, на тебе лица нет. Что-то случилось? Ты рано…
– Ничего такого, – заверила я. Расстраивать хозяйку не хотелось, но она имеет полное право знать, что завтра я могу лишиться работы, и мне станет нечем оплачивать жильё. – В конторе сложности. Новый управляющий начал с проверки на профпригодность. Я должна к завтрашнему утру выполнить его задание, и если не справлюсь, меня уволят. Грана Мириан, я немного отдохну?
В комнате я завела будильник и, не раздеваясь, упала на кровать, чтобы тотчас провалилась в сон.
Противный до зубовного скрежета звон раздался, как мне показалось, через мгновение. С минуту я просто лежала, вслушиваясь в пронзительную трель, потом медленно села, спустила на пол ноги, растёрла лицо ладонями. Та-ак… Сейчас я посмотрю, какую гадость придумал для меня господин Флэт, сделаю грубые расчёты, прикину, что мне нужно для выполнения заказа, съезжу куплю, к вечеру вернусь и вся ночь в моём распоряжении. Я тряхнула головой, разгоняя остатки сна, и выключила опротивевший будильник.
Раздался стук, дверь приоткрылась, и в комнату заглянула грана Мириан:
– Адеола, милая, я накрыла обед. Поторопись, пока не остыло.
– Спаси…
Договорить я не успела – дверь захлопнулась.
Эх, хватит лежать. Я встала, одёрнула свитер, с тоской посмотрела на сумку – не успею разобрать, придётся отложить до завтра. Поправила покрывало, сходила в ванную поплескать в лицо холодной водой. Что-то мало мне сон помог. А с другой стороны… недосып у меня постоянный.
На кухне хлопотала грана Мириан. Едва я появилась на пороге, хозяйка поставила на стол миску, щедро налила два половника наваристого куриного бульона, положила на край тарелки толстый ломоть чёрного хлеба, да ещё и маслом намазала.
– Садись скорее, милая.
– Грана Мириан…
– Слышать ничего не хочу, пока не доешь. Совсем ты себя загоняла! Я же помню, какой ты пришла два года назад. Симпатичная девушка была! Ладная, складная. А сейчас что? Бледная, тощая, кости выпирают, под глазами синяки не проходят. Тебе бы с парнями крутить, о замужестве думать, а ты пашешь.
– Не до свиданий, грана Мириан.
– У-у-у… Не до свиданий ей. А молодость-то проходит.
Я ничего не ответила.
Грана Мириан дождалась, когда я доем бульон, забрала тарелку, накрыла на двоих чай, выставила остатки вчерашнего ягодного пирога. То есть сбежать сейчас будет крайне невежливо, а часики тикают. Ладно, десять минут погоды, наверное, не сделают, немного посижу, потом извинюсь.
– Вот, возьми, моя хорошая, – грана Мириан положила передо мной гербовую бумагу, поджала губы и как-то вдруг осунулась.
Явно документ. Что ещё могло случиться?! Только новых проблем мне не хватало. Я пододвинула бумагу к себе, вчиталась в текст:
– Завещание?! Грана Мириан!
Хозяйка грустно улыбнулась:
– Так возраст уже. Пора подумать, как распорядиться тем, что у меня в этой жизни осталось.
Я помотала головой:
– Вам ещё жить и жить, грана Мириан. Что на вас нашло?
Рука сама собой потянулась к вороту. Под свитером у меня чек на огромную по моим меркам сумму, и я собиралась честно закупить необходимые для изготовления артефакта материалы по минимальной цене. Себе бы ни медяшки не взяла. Но оплатить услуги целителя для граны Мириан…
Она хмыкнула:
– Адеола, как будто ты не слышала, что происходит? Хотя да, ты же с утра до ночи в артефактах своих копаешься, ничего вокруг не замечаешь. Грану Дойли помнишь? Через дом от нас жила.
– Конечно, помню, – кивнула я. – Декаду назад она к вам в гости приходила.
– Она моложе меня, хорошо себя чувствовала. В тот день она вернулась домой, легла спать и не проснулась.
– Ох…
– Это примерно с месяц назад началось – старики стали умирать. Гран Бириан, грана Сониас, гран Ларс. Никто из них не болел, на здоровье не жаловался, все не по годам крепкие были. И все умерли во сне.
– Странно.
– Ещё как. Только кому до нас, стариков, дело есть? Вот я и составила завещание. На всякий случай.
– Грана Мириан, но у вас же есть родня… Проверьтесь у целителя. Я найду, как оплатить. Найду грамотного специалиста.
– Тю! Много грану Ларсу целитель помог? Он, чтобы ты знала, дважды приглашал, причём дорогих. А про родню мне не напоминай. Нет у меня родни! – грана сердито хлопнула ладонью по столу, сникла. – Сын, чудо моё, золотой мальчик был, в спасатели пошёл. На службе и сгорел. Буквально…
– Грана Мириан! – охнула я.
Таких подробностей я не знала…
– Дочь в Аритании устроилась, замуж там вышла, – продолжала грана скороговоркой. – Я всё писала ей, она отвечала… Шесть лет назад, когда мне семьдесят стукнуло, я ей говорю, хоть один-то раз навести. Внуков увидеть хочется, на тебя посмотреть, какой стала. Она в ответ – что плавать боится. Когда в Аританию плыла, в шторм попала, и с тех пор на корабль ни ногой. Я ей пишу – пока ещё силы есть, я приплыву, только билет закажи мне. Она – мама, тебе будет тяжело, ты не сможешь. И я тогда поняла… Пару раз ей ещё писала, с праздниками поздравляла. Как я писать перестала, так и она больше ни строчки. Тебе, Адеола, оставлю, больше некому. А ты девочка хорошая, сердечная. Кто ради меня с работы отпрашивался? Не признаешься, но, небось, проблемы у тебя из-за меня.
– Грана Мириан…
– Не гранкай. Чай допивай, пирог доедай, завещание забирай и иди. Тебя заказ ждёт. Сама сказала, что до утра нужно сделать.
Хозяйка потрепала меня по волосам и нетвёрдой походкой вышла с кухни.