Юне почудился в этих словах тайный смысл. Открыв глаза, она удивленно взглянула на Маргена. Тот напряженно смотрел на нее. Его потемневший взгляд обескуражил девушку, заставил внутренности сжаться в комок и запульсировать сладким теплом.
Желая сменить тему, она быстро спросила:
– Что теперь будет с Наилей?
Вместо ответа Марген подался к ней. Столь внезапно и стремительно, что Юна не успела даже заметить, как он оказался рядом. Один момент – и руки лунданца обхватили ее, вжали в твердое тело.
Голова девушки оказалась запрокинутой, прижатой к мужскому плечу. Жесткие губы впились в нее ненасытно и яростно. От неожиданности Юна растерялась, ойкнула тихо, и язык лунданца дерзко проник в ее рот.
Это был совсем другой поцелуй. Агрессивный. Полный бесстыдства и скрытого отчаяния. В нем не ощущалось ни толики той нежности, которую она испытала, целуясь с Бериллом. Только животная похоть и желание обладать.
Но тело Юны ответило так откровенно, будто нуждалось в этом напоре. Налилось томной тяжестью, прильнуло к мужчине.
Дыхание сбилось. Сквозь дурман в голове она почувствовала, как Марген опрокинул ее на сиденье. А затем его горячие, шершавые ладони проникли под юбки и начали ласкать ее ноги, поднимаясь все выше и выше.
Не в силах оттолкнуть соблазнителя или разорвать бесстыдный поцелуй, она обвила его шею руками.
Разум подсказывал: надо остановиться! Но тело жило своей жизнью. Оно желало стать еще ближе с этим мужчиной, слиться с ним воедино, впустить его в себя, заполнить сосущую пустоту.
Ей казалось, что она вся горит. Но это особый огонь, не магический. И только Марген может его потушить.
Пальцы мужчины достигли края резинки чулок. Скользнули по нежной коже к сокровенному треугольнику, заставив девушку судорожно выдохнуть. И в тот же миг тяжесть его тела исчезла.
Юна не сразу поняла, что он отпустил ее. Отпрянул как от прокаженной. Все еще во власти накативших чувств, она машинально потянулась за ним. И наткнулась на пылающий взгляд.
В глазах Маргена бушевало настоящее пламя. Темное, безрассудное, необузданное. Но главное, его зрачки вытянулись и превратились в две алые щели.
Это были глаза дракона.
Миг – и он закрыл веки. Тяжело и рвано, дыша толкнул дверцу экипажа. В салон ворвался ночной ветерок, остудил пылающие щеки девушки.
– М… Марген? – пролепетала Юна.
– Отдыхайте, принцесса, – хрипло выдохнул он.
И, не оборачиваясь, исчез в темноте.
Кэб даже не притормозил. Юна только увидела, как захлопнулась дверца.
Ошеломленная, опустошенная, все еще во власти разбуженных чувств, она прильнула к окну. Но там была только пустая улица, дома с зажженными окнами и фонари.
Марген исчез. Снова бросил ее, взбудоражив и ничего не объяснив.
Юна коснулась пальцами зацелованных губ. И поняла, что если бы он не ушел, она не смогла бы его остановить. Потому что хотела, чтобы он продолжал. Потому что вопреки здравому смыслу, ей не было страшно или противно…
***
Вскоре кэб остановился возле дома. Ром помог Юне выйти, но ничего не сказал, ничего не спросил. Будто и так все понял по ее пылающим щекам и застывшему в глазах смятению.
Экипаж он завел под навес, чтобы его не было видно с улицы. Запер лошадь в сарае, предварительно почистив ее и наполнив кормушку овсом, а затем вернулся в дом. И нашел Юну на кухне.
Девушка сидела, уронив голову на сложенные на столе руки. Услышав шаги, она выпрямилась и посмотрела на Рома так, будто ждала от него осуждения. Но сказала совсем другое:
– Ты знаешь, что там произошло? Эта Наиля… Марген ничего мне толком не объяснил. На ней тоже был ошейник. Он что, всем ошейники надевает?
– Эх… – парень почесал затылок. – У Маргена везде свои люди, и в Дартсвааре тоже, как ты уже поняла. Но он не очень-то верит клятвам, а магический ошейник это просто страховка от предательства.
– Ага, хорошая страховка, – Юна передернула плечами, вспомнив ощущение петли на собственном горле. – Можно любого человека заставить говорить, что тебе нужно, и делать что нужно. И даже память стереть.
– Наиля сама виновата. Пять лет назад Марген спас ее семью от долговой ямы, а она отплатила предательством. За его спиной вышла на ризанцев и сдала им тебя.
Тихо охнув, Юна зажала руками рот. Ее глаза расширились от испуга.
– Ты… ты знаешь, зачем я ризанцам? – пробормотала чуть слышно.
Ром вздохнул, опустил голову и виновато взглянул на нее из-под упавших волос:
– Сложно не догадаться. Сегодня я видел того офицера и узнал его. Это же тот самый, который сопровождал принцессу Астерии в Дартсваар.
Помолчав, он с нажимом добавил:
– Липовую принцессу.
Юна не знала, что ответить. Она не хотела ни отрицать его выводы, что означало бы новую ложь, ни подтверждать, ведь в этом случае правда куда опаснее лжи. Просто сидела с выпрямленной спиной, мяла в руках подол платья и смотрела мимо Рома, не решаясь даже встретиться с ним глазами.
Пауза непростительно затянулась.
– Ладно, – парень первым прервал молчание, – поздно уже, пора спать.
– Да, ты прав, – встрепенулась она, будто ждала этих слов.
Подхватилась с лавки, не забыв взять со стола горящую лампу. Быстрым шагом направилась к дверям, но на пороге замешкалась. Обернулась. Ром уже сидел на корточках возле печи и орудовал кочергой в ее недрах.
С минуту Юна просто следила за ним. Потом не выдержала и спросила:
– Ты завтра пойдешь со мной?
Он поднял голову и удивленно посмотрел на нее:
– Конечно. Это приказ Маргена – охранять тебя. Я не могу ослушаться.
– Просто приказ? А без приказа? Чего ты сам хочешь?
В эту минуту ей хотелось услышать, что она ему нравится. Что он готов ее защищать по собственной воле. Но Ром покачал головой:
– Какая разница, чего я хочу? Это все не имеет значения. Будь ты простой девушкой… Но ты не простая. А я подчиняюсь Маргену. Так что иди спать, принцесса.
Он отвернулся. Сухой тон дал понять, что разговор закончен. А Юна внезапно почувствовала, как к глазам подступают слезы.
За это короткое время Ром стал ей другом, почти братом, которого у нее никогда не было. Они делили на двоих один кусок хлеба, одно одеяло, одну крышу над головой. А сейчас он отгораживался от нее стеной из молчания. Давая понять, что между ними огромная пропасть.
Она – принцесса как ни крути. Он – деревенский парень. На краткий миг обстоятельства заставили их действовать вместе, но скоро это закончится. Она попадет во дворец и будет занята решением собственных проблем, а он превратится в воспоминание.
Им не стать друзьями. И уж тем более кем-то большим друг другу.
Юна прекрасно осознавала все это. Но ее сердце сжалось от боли.
– Ты не прав, – прошептала она. Спина Рома напряглась, но сам он не обернулся и ни на миг не прекратил ворошить угли. – Для меня это все имеет значение.
Не зная, что еще сказать, Юна поспешно толкнула двери. Не хотела, чтобы Ром увидел, как предательские слезы потекли по щекам.
Она была уже на лестнице, когда услышала торопливые шаги за спиной и глухой голос парня:
– Если все так, то откажись от отбора. Скажи Маргену, что передумала и не станешь шпионить для него. Я знаю, на тебе нет ошейника, ты можешь разорвать договор! Я тоже что-нибудь придумаю, чтобы избавиться от ошейника. И просто уедем вместе.
Сердце девушки заколотилось с утроенной силой. Она до боли в суставах вцепилась в потемневшие от времени деревянные перила.
– Я не могу… Прости.
Ром просил невозможного. Но как ему объяснить, что дело вовсе не в ее желании попасть во дворец или стать княгиней? И даже не в магическом договоре, заключенном с Маргеном.
Ему не понять, ведь у него нет никого, о ком он беспокоился бы больше, чем о себе.
Шаги подсказали, что парень вернулся в кухню. Хлопнула дверь. Добравшись до комнаты и упав на постель, Юна закрыла глаза.
На душе было гадко. А впереди ждал новый день и новые трудности.
Она постаралась уснуть, но переполненная мыслями голова просто гудела. А когда сон пришел, то не принес облегчения. Юна снова увидела себя в свадебном платье, стоящей на скалах под порывами ветра. И снова увидела бой двух драконов.
Только на этот раз все было иначе: не Бронзовый выиграл битву, а Огненный. Его свирепое пламя накрыло соперника, и тот рухнул вниз с криком боли.
Во сне Юна почувствовала боль Бронзового, как свою. Захлебываясь слезами, задыхаясь от рыданий, она смотрела на его огромное обожженное тело и не знала, что делать. Такой большой, сильный зверь совершенно беспомощно распластался на скалах, и серебристая драконья кровь медленно вытекала из ран.
А потом рядом с ней опустился Огненный дракон. Обвил ее хвостом, как сокровище, жаркое дыхание опалило кожу за ухом, и в голове прозвучал мужской голос, так похожий на голос Маргена:
– Ты моя добыча! Он не получит тебя!
Проснулась Юна с гулко колотящимся сердцем и мокрым от слез лицом. Не сразу разглядела, что рядом с кроватью кто-то сидит. А когда увидела, то вскрикнула от испуга.
Раздался щелчок – и над головой девушки вспыхнули знакомые светлячки.
– Твоя лампа погасла за ночь, – проворчал Марген, отворачиваясь. – Да еще и на улице сегодня пасмурно, как в глотке у Земляного дракона.
Но Юна успела почувствовать его жадный взгляд. Опустила глаза и поняла, что лента, стягивающая ночную сорочку вокруг горла, развязалась, и ткань сползла с плеча, обнажив больше, чем нужно.
Поспешно натянув одеяло по самый подбородок, спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Голос прозвучал тонко и жалко.
– Сам задаю себе тот же вопрос, – хмыкнул Марген. – Ладно, раз ты в порядке, то поднимайся. Уже семь часов.
– А ты?
Он коротко взглянул на нее. И Юне на миг показалось, будто сейчас он скажет слова, которые она услышала во сне. От этой мысли ей стало одновременно и страшно, и волнительно.
Но Марген молча встал со стула. Постоял, словно сомневаясь в том, что собирается сделать, затем произнес:
– А я пойду спать. Всю ночь заметал следы. Нелегкое, знаешь ли дело…
***
Еще недавно Юна наивно думала, что ее первый поцелуй был чем-то необычным. Ведь он пробудил в ней новые, пугающие и в то же время невероятно волнующие чувства.
Теперь она поняла, как ошибалась. Вчерашний поцелуй с Маргеном взбудоражил ее еще больше. Даже утром она чувствовала его отголоски: губы пекло при одной только мысли о коварном лунданце, а внизу живота поселилась странная тяжесть.
– Он что-то сделал со мной! – убежденно сказала она, глядя на себя в мутное зеркало.
Покрытая патиной поверхность отразила бледное лицо и пылающий взгляд. А еще чересчур яркие, припухшие губы.
Юна смутилась: неужели именно такой ее вчера увидел Ром, когда она вышла из кэба? Тогда понятно, почему парень весь вечер старательно отводил взгляд!
Но почему-то сегодня ее беспокоило не то, что подумал Ром, а то, что она сама чересчур много думает о Маргене. Еще и этот сон про драконов! Такой яркий, такой пугающе реальный…
В этом сне она слышала звуки и запахи, ощущала порывы ветра, чувствовала, как от слез стягивает кожу на щеках. Но не могла осознать, кто из двух драконов ей дороже. Не могла выбрать.
Когда они приснились ей в первый раз, и победил Бронзовый, Юне до боли в сердце хотелось спасти Огненного. А этой ночью – наоборот. Огненный победил, ранив соперника, и Юна осознала, что переживает за Бронзового.
Она не торопилась рассказывать кому-то о своих снах, хотя они пугали ее. Но решила, что как только попадет во дворец, обязательно найдет библиотеку и прочитает все, что там есть, про Айдхоррана и Райссарнаха – легендарных правителей Земляного и Огненного кланов. Наверняка это они ей снятся!
– Нани, пора! – позвал Ром.