– Признай это. Мы заблудились. – Томас Коллиер сердито посмотрел на своего младшего брата, который, нахмурившись, уже минут двадцать стучал пальцем по экрану GPS-навигатора. – Ты затащил меня в Арктику, и мы сбились с пути в непогоду.
– Во-первых, мы в Северной Шотландии, а не на Северном полюсе, – пробурчал Лайнус Коллиер. – Во-вторых, мы не заехали бы так далеко на север, не будь ты так требователен в выборе субподрядчика. И в-третьих, мы не заблудились. Навигатор замерз, и я не могу понять, находимся мы на нужной дороге или нет.
Этого следовало ожидать. Сигнал весь день был слабым.
– Короче говоря, мы заблудились.
Ну почему он не нанял шофера?
Холодный декабрьский дождь барабанил по лобовому стеклу, и дворники едва с ним справлялись. Туман был густым, как в Лондоне. Даже если они едут в правильном направлении, они ничего не увидят.
Наклонившись вперед, Томас включил печку. Он устал, замерз, и ему не помешал бы сейчас стаканчик крепкого алкоголя.
– Я не успею рассказать Мэдди сказку на ночь, – пробурчал он.
– Она тебя поймет.
– В течение последних пяти месяцев я делал это каждый вечер. – Даже если после того, как Мэдди засыпала, ему приходилось возвращаться на работу. Он не хотел, чтобы его дочь думала, что работа для него важнее, чем она. Ему было достаточно того, что так думала покойная мать Мэдди. – Я хочу, чтобы она знала, что я всегда рядом.
Лайнус похлопал его по руке.
– Она это знает, Томас.
– Неужели? Ей всего пять лет. Полгода назад она думала, что ее мать будет рядом с ней.
Томас уставился на узкую дорогу, уходящую в темноту.
– Она все еще просыпается среди ночи и зовет Розалинд.
Сейчас Мэдди плачет реже, чем в первое время после гибели своей матери, но от ее криков его сердце по-прежнему всякий раз разрывается.
– Любому ребенку тяжело расти без матери.
– Знаешь, на днях она попросила меня помочь ей написать письмо Санта-Клаусу и спросить его, может ли он договориться с небесами, чтобы Розалинд отпустили домой на Рождество.
Лайнус присвистнул.
– Ничего себе. И что ты ей ответил?
– Что Санта уже знает о ее желании. Что Розалинд будет с нами, просто мы не сможем ее видеть. В общем, я нес какую-то чушь.
– Уверен, ты все правильно сказал.
– Было бы лучше, если бы мне не нужно было ничего ей объяснять, – вздохнул Томас. Если бы в те выходные он не позволил ей поехать одной на автомобиле на север… Если бы он был хорошим мужем…
Усидеть на двух стульях невозможно. Ему следовало проанализировать опыт предыдущих поколений своей семьи и понять, что мужчина, носящий фамилию Коллиер, может либо быть образцовым семьянином, либо добиваться успехов в бизнесе.
Томас уделял больше времени работе, нежели семье. Он понял свою ошибку, но, к сожалению, Розалинд мертва, и у него больше не будет возможности доказать ей, что он усвоил урок и готов измениться.
– Я что-то вижу, – сказал Лайнус, всматриваясь в темноту.
Томас проехал еще немного, и из тумана вырисовался указатель.
– Лохмара, пять миль, – прочитал он. – В таком удаленном городке определенно должна быть заправка. Там мы сможем спросить дорогу.
– Нам не обязательно так далеко ехать. Посмотри.
Дорога впереди резко уходила в сторону, и сразу у поворота было здание с освещенной парковкой. Подъехав ближе, они увидели деревянную вывеску с надписью «Паб Маккрингла», покачивающуюся на ветру.
– Кому могло прийти в голову построить здесь паб? Здесь нет ни души, – заметил Томас.
На парковке не было других машин, кроме ярко-красного грузовика.
– Разве это имеет значение? Паб открыт. Мы можем спросить дорогу и поесть. Я умираю с голоду.
– Ты все время умираешь с голоду.
– Потому что мой брат настаивает на том, чтобы я работал целый день без перерыва.
Томас вздохнул. Пусть Лайнус поужинает. Все равно они не успеют вернуться домой до того, как Мэдди ляжет спать. Он может позвонить Мэдди и рассказать ей сказку по телефону.
Если, конечно, в пабе есть мобильная связь. Снаружи здание походило на ледник[1], оставшийся от старинного поместья. Его серый фасад был мрачным и унылым. Ставни были закрыты, и сквозь щели в них просачивался на улицу свет.
– Выглядит многообещающе, – криво усмехнулся Томас.
– Перестать брюзжать. Раз это паб, здесь подают еду. Я так голоден, что съел бы огромную порцию хаггиса[2].
– Ладно, уговорил. Мы останемся на ужин.
Припарковавшись на стоянке, братья вышли из машины.
Красная краска на двери выглядела ярче, чем на ставнях. Причем дверь украшал огромный венок, украшенный крошечными флагами Шотландии.
– Наверное, этот венок остался со Дня святого Эндрю, – заметил Лайнус.
Это было неудивительно. Учитывая то, что покровитель Шотландии изначально был рыбаком, в маленьких прибрежных деревушках с гордостью отмечали День святого Эндрю.
Открыв дверь, Томас вошел внутрь и был приятно поражен. Обстановка в пабе напоминала домашнюю. Повсюду стояли маленькие свечи в металлических подставках, играла тихая праздничная музыка. Слева от входа был главный обеденный зал с камином. Увидев каминную полку, на которой лежали ветки падуба, Томас вспомнил другой украшенный к празднику камин и брюнетку, которая уютно устроилась в мягком кресле перед ним. Если он здесь задержится, то сойдет с ума.
Только он собрался сказать об этом Лайнусу, как из двери в задней стене бара вышел мужчина.
– Добро пожаловать в «Паб Маккрингла», – произнес он с сильным провинциальным акцентом. – Я Кристофер Маккрингл.
У владельца паба была грудь колесом, нос картошкой и аккуратно подстриженная борода. На нем была фланелевая рубашка и шерстяной свитер грубой вязки. Он похлопал обоих братьев по спине, как если бы они были его давними друзьями.
– Коллиер? – спросил Маккрингл, когда Томас ему представился. – Как мыло?
– Да, точно, – ответил Томас.
Многие люди часто задавали этот вопрос, услышав их фамилию. Когда-то «Коллиерс соуп» была любимой маркой королевской семьи.
Обычно Томас гордо признавался в том, что он представитель известной династии мыловаров, но сейчас он был не в настроении.
– Моей жене Джессике нравится их лимонное мыло. Она говорит, что оно устраняет запах рыбы лучше, чем какое-либо другое, – сказал Маккрингл. – Как видите, у нас сейчас свободно, так что вы можете выбрать любое место, которое вам понравится. Наша официантка Мэдди сейчас выйдет и примет ваш заказ.
– Ты в порядке? – спросил Лайнус, повесив их пальто на вешалку. – Обычно ты две-три минуты рассказываешь о нашем семейном бизнесе.
– Я в порядке. Просто это место напоминает мне… Ладно, не важно. – Чем дольше Томас разглядывал интерьер паба, тем больше убеждался в том, что это место не похоже на их с Розалинд коттедж в Камбрии. Что из-за меланхолии у него разыгралось воображение. – Ты уверен, что хозяин этого заведения сказал, что его зовут Крис, а не Санта-Клаус?
– Да, – ответил Лайнус, сев на один из дубовых стульев у камина и взяв со столика папку меню. – Хотя, возможно, мы с тобой действительно заехали на Северный полюс. Но даже если это и так, жена Санта-Клауса умеет готовить не только печенье. Загляни в меню.
– Обязательно загляну после того, как позвоню Мэдди. – Его телефон все еще не мог поймать сигнал сотового оператора. – В этом месте вообще есть мобильная связь?
– Расслабься, Томас. С Мэдди ничего не случится. Она в хороших руках.
– Я не успею вернуться домой, чтобы рассказать ей сказку, но я могу хотя бы позвонить ей и пожелать спокойной ночи, – ответил Томас, предположив, что, возможно, толстые кирпичные стены не пропускают слабый сигнал. – Еще я хотел узнать у Мухаммеда последние данные, касающиеся новой продукции.
Это была еще одна причина его внутреннего напряжения. Судьба их семейного бизнеса полностью зависит от новой органической линии. Если она не будет пользоваться успехом у потребителей, компания «Коллиерс соуп» перестанет существовать в прежних масштабах.
Подумав об этом в очередной раз, Томас поднялся.
– Возможно, телефон будет ловить сигнал у окна. Пойду проверю. Если придет официантка, закажи мне то же, что и себе.
– Молодые люди, вам принести что-нибудь выпить?
У Томаса перехватило дыхание. Резковатый северный говор официантки показался ему до боли знакомым. Он поднял голову, ожидая получить доказательство того, что в пабе с домашней обстановкой у него разыгралось воображение, но вместо этого…
Он уронил телефон.
Что за?…
Не веря своим глазам, он перевел взгляд на Лайнуса. Тот уставился на официантку широко распахнутыми глазами. Его лицо было бледным, как полотно, рот приоткрылся.
«Наверное, у нас обоих галлюцинации», – подумал Томас. Как еще можно было объяснить то, что перед ним стояла его покойная жена?