Каким образом несколько коктейлей и танец привели к тому, что она вошла в квартиру едва знакомого мужчины? Керк бросил пиджак на спинку бежевого цвета дивана, а Салли лишь мельком оглядела обстановку, характерную для многих квартир, которые арендуют приезжающие по служебной необходимости бизнесмены: однотипные мебель и картины на стенах. Единственный штрих присутствия живого человека – обеденный стол с архивными папками.
Вот и все, что она заметила, прежде чем его руки коснулись ее волос, приподняли пряди с затылка, а губы прижались к шее. Салли вздрогнула. Керк взял ее руку и повел в спальню. Когда он повернулся к ней лицом, она снова вздрогнула, увидев в его глазах жадный блеск.
«Смелее, – напомнила себе Салли. – Ты же хотела этого. Не робей. Возьми то, что хочешь».
Салли потянулась к его галстуку и, ослабив узел, выдернула конец из-под воротника, и галстук упал на пол. Затем занялась пуговицами, удивляясь тому, что пальцы не дрожат, учитывая, что все ее тело вибрировало от желания к этому мужчине. Надо подумать, успокоиться, черт подери, она хочет этого и сделает так, как хочет. И насладится моментом.
Керк не остался безучастным. Его большие теплые руки гладили ее сквозь ткань туники, и ей казалось, что эта туника самая что ни на есть сексуальная и романтичная из всех ее вещей.
Она расстегнула наконец ему рубашку и провела ладонями по широким мускулистым плечам, по груди.
Во время танца она успела понять, что он в прекрасной форме, но сейчас… о господи, этот мужчина действительно атлетически сложен. На мгновение ей сделалось неловко от собственного несовершенства: маленькая грудь, широкие бедра и полноватый зад.
Керк терся лицом о ее шею, и от ощущения его горячего дыхания, его губ на коже улетучились все мысли, остались лишь прикосновения. Салли смутно сознавала, что Керк ловко снял с нее тунику, затем брюки. Она опять почувствовала неуверенность, потому что он увидел ее белье: бюстгальтер, правда, красивый, с кружевом, но трусики слишком простые и совсем закрытые.
Салли подавила смешок:
– Простите, я не ожидала такого продолжения вечера, когда одевалась сегодня утром.
– Не извиняйтесь. Вы прекрасны. И к тому же мне безумно нравится белье из белого хлопка – оно очень сексуально.
Он действительно так думает или просто говорит то, что ей хочется услышать? Но по его лицу поняла: да, он так думает. Тогда она заключила в ладони его щеки и поцеловала со всей страстностью, на какую была способна. Несколько слов – правильных слов, – и она почувствовала себя уверенно.
Она не заметила, как он нащупал застежку бюстгальтера, но зато никогда не забудет тот момент, когда он взял в руки ее обнаженную грудь. Он сделал это с каким-то благоговением. Пальцы осторожно ласкали соски. Салли выгнула спину – она жаждала большего. Она не скованная стеснением невинная девушка, но до сих пор ей не удалось почувствовать в себе такого ответного огня. И она окунулась в предвкушение того, что последует.
Когда он поймал ртом тугой сосок, она тихонько охнула. Ноги не держали, а глубоко внутри живота и между бедер зародилась сладкая боль.
– Чудо, – прошептал он, облизывая кончик соска, от чего дрожь прокатилась у Салли по телу. Нет, ей не холодно – это адский жар желания.
Руки Керка уже у нее на бедрах, стягивают вниз трусики, и она, в первый раз не стыдясь своей наготы, сбрасывает их.
– По-моему, я в более невыгодном положении. – Салли нашла в себе силы пошутить.
– Я – за равные возможности, – улыбнулся он и раскинул руки, чтобы она смогла добраться до пряжки на ремне брюк.
Он выглядел неимоверно сексуальным, сбрасывая с себя ботинки, носки, брюки и трусы-боксеры. Ей не терпелось увидеть его обнаженным, чтобы потрогать выпирающие мышцы. Каждый голый кусочек кожи возбуждал ее.
Она провела рукой по его груди, по животу и ниже. Он тут же покрылся гусиной кожей, член набух и напрягся.
– Вот что вы со мной делаете, – сказал он.
И снова он заставил ее ощутить свою силу, желанность. Долго не раздумывая, она сомкнула пальцы на его члене, дивясь тому, что под гладкой, мягкой кожей скрывается стальная твердость.
Они оказались на кровати. И он все сделал красиво, даже элегантно, не так, как у нее случалось раньше – раньше было просто быстрое сплетение рук и ног. Салли не представляла, что можно двигаться в унисон. Она познавала его тело, прислушивалась к его реакции на прикосновения. Все происходило естественно. Она хотела медленно наслаждаться, и Керк тоже, кажется, не торопился, давая ей время узнать то, что ему особенно приятно, как возбудить его до крайности.
А затем настал его черед. Руки, уверенные и крепкие, гладили ее, пальцы, проворные и нежные, нажимали и пощипывали, пока она не начала дрожать все телом с головы до ног. Он давал ей возможность получить наслаждение, которого она жаждала. Лаская ее, он шептал, какая она красивая, какая совершенная. Это были самые потрясающие моменты в ее жизни.
Когда же наконец она полностью ощутила его у себя внутри, то поняла – вот оно, идеальное состояние. Бедра у нее приподнялись, принимая его, и по мере того, как он заполнял ее собой, она сознавала, что ничего на свете не сравнится с этим блаженством, и, возможно, она никогда больше ничего подобного не узнает. Сегодняшняя ночь – дар свыше, который она будет лелеять. Лелеять моменты, когда она ощутила себя желанной.
Волны наслаждения одна за другой прокатывались по телу. Он с гортанным хрипом продолжал рывки, и Салли подчинялась ему, его силе. Она впилась ногтями – хорошо, что у нее практичный маникюр и ногти не длинные, – ему в кожу, почти теряя сознание от нахлынувшего потока удовольствия, от накала возбуждения. В ее жизни ничего похожего никогда не будет.
Сердце отбивало бешеный такт, кожу жгло и кололо. Ей было жаль, что радостное безумство, выжавшее из нее все силы, всего-то на одну ночь. Она не принадлежит к женщинам, которые довольствуются такого рода любовными утехами. У нее впереди карьера, целая жизнь, которую надо строить по-новому и доказывать это пусть только самой себе. Броситься очертя голову в связь, возможно обреченную на неудачу… Это отвлечет ее от намеченной цели. Она должна воспринимать эту встречу такой, какая эта встреча есть, – прекрасным и незабываемым приключением, – а затем поблагодарить замечательного мужчину за чудесное окончание вечера, одеться и уйти домой.
Но как же трудно будет отстраниться от него и встать. Керк пробормотал что-то ей в ухо и перевалился на бок, увлекая ее за собой, так что она почти распласталась на нем. О боже, он великолепен. Салли не могла отвести глаз от его торса. Как же ей повезло встретиться с таким мужчиной! Она наклонила голову к его груди и прислушалась к стуку сердца, сначала частому, затем размеренному, медленному. Дыхание тоже успокоилось, пальцы перестали теребить ей волосы.
Он спал. Еще пять минут, и ей пора уходить. Осторожно она высвободилась из его рук, встала и на цыпочках обошла спальню, подбирая свою одежду. Потом быстро привела себя в порядок в ванной. Никакого замешательства при утреннем свете, никаких объяснений, никакой неловкости за завтраком – ничего этого не будет.
Салли вышла из квартиры и достала из сумки телефон. Она едва успела нажать на приложение вызова такси, как экран телефона, поставленного на спящий режим, чтобы не мешал встрече с друзьями, засветился, и она увидела имя. Это Мэрилин, личная помощница отца с тех пор, как Салли себя помнила. Мэрилин стала ей второй матерью, когда мама умерла.
Что случилось, если Мэрилин звонит ей в такой час, за полночь?
– Алло? – ответила Салли, выходя из дверей лифта в вестибюль.
– Ты где? – раздался взволнованный голос Мэрилин. – Я два часа пытаюсь до тебя дозвониться.
Сердце упало куда-то вниз.
– Что случилось, Мэрилин?
– Это с отцом. Он вечером вернулся в свой офис, и охранники нашли его там, когда делали обход. У него сердечный приступ, сейчас он в больнице. Салли, с ним все очень плохо. Очень.
Салли подавила крик, судорожно запоминая адрес клиники.
– Где ты находишься? Я пошлю Бентона с машиной, – сказала Мэрилин.
– Нет, не надо. Я недалеко от больницы и уже заказываю такси. Ты там?
– Конечно. Но мне ничего толком не говорят, потому что я не родственница.
– Я скоро буду.
Пять минут, пока Салли ждала такси, стали самыми томительными в ее жизни. Вот так за какую-то секунду все может измениться. Только что она была захвачены новыми потрясающими, радостными впечатлениями. Мгновение… и конец всему.
Зачем она оставила отца одного после обеда, особенно в преддверии завтрашнего события – объявления о слиянии компании? Салли вспомнила, каким усталым он выглядел сегодня вечером. А она не придала этому значения, сочла, что ничего необычного нет. Да она даже не спросила, как он себя чувствует. Как же она виновата! Он не хотел волновать ее разговорами о слиянии и решил не волновать еще и своим состоянием. Она эгоистка! Ей было больно и стыдно. Если бы она вернулась домой после ухода Гильды и Рона, то ответила бы на звонок и уже была в больнице. А если она опоздает? Что будет делать, если потеряет отца? Салли не представляла. Он ее опора, ее поддержка, ее убежище.
– Держись, папа, – шептала она. – Пожалуйста, держись.
Керк всегда вставал рано и проснулся, едва солнечный свет начал пробиваться через жалюзи. Во всем теле приятная истома, чего он не испытывал никогда раньше. Хотелось продолжения, и он протянул руку, ища тепло, исходящее от лежащей рядом Салли. Но рука никого не нашла. Пусто. Когда она успела встать? На него не похоже так глубоко заснуть, чтобы не заметить, как женщина, с которой провел ночь, встает и уходит. Но он почти что лишился чувств после той взрывной страсти.
Наверное, она в ванной. Он посмотрел, не видна ли полоска света под дверью. Нет, темно. Он сел и оглядел комнату – одежды тоже нет.
Не важно. В конце концов, он увидит ее в офисе, пусть она об этом еще не догадывается. Но осталась неловкость от того, как она потихоньку ушла, не попрощавшись. Возможно, она хотела, чтобы не было того, что произошло? Или для нее это не стало таким же чудом, как для него? Керк покачала головой. Глупости. Он знал, что она получила не меньше наслаждения, чем он. Они верховодили по очереди. Стоило лишь вспомнить, как она отвечала ему, все эти милые звуки, податливость ее тела, желание, которое вспыхивало вновь и вновь и полностью удовлетворялось обоими.
Керк со стоном откинул простыни. Надо отделаться от презерватива – он успел каким-то чудом в последнюю минуту его натянуть. Но стон быстро перешел в жуткое ругательство, когда он увидел, что презерватив не плотно прилегает. Окончательно проснувшись, он пошел в ванную и избавился от теперь уже бесполезного предмета. В голове нарисовались разные варианты дальнейших событий. Конечно, она вполне могла принимать противозачаточные таблетки. Почему он ее об этом не спросил? Да потому, что едва успел позаботиться о себе, хотя, как оказалось, неудачно. В любом случае он обязан ей сказать, и сказать поскорее. Но как? Не ждать же, когда ее отец представит их друг другу в офисе, а он пожмет ей руку и скажет: «Привет. Насчет вчерашней ночи… презерватив порвался».
В гостиной зазвонил мобильник, Керк вернулся туда, как был голый, и вынул телефон из кармана пиджака. Он узнал номер – личная линия Орсона Харрисона – и тут же ответил, удивившись женскому голосу. Звонила Мэрилин, помощница Орсона, и объяснила, что́ с ее боссом случилось прошлой ночью. Керк покрылся холодным потом.
– Собирайте совет директоров как можно скорее, – распорядился он. – Я буду через двадцать минут.