– Правила едины для всех, Форест.
Госпожа директриса выразительно посмотрела на меня поверх очков. Обычно одного этого хватало, чтобы закрыть рот и оставить все свои возражения при себе. Однако не в этот раз. Если за себя я никогда не стала бы просить, то ради другого с готовностью рисковала.
– Я понимаю, но… – начала я свою речь и тут же была остановлена резким взмахом руки.
– Никаких «но»! – отрезала она, проводя ладонью по гладкой прическе, из которой не выбивался ни единый волосок. – Я удивлена, что ты вообще завела об этом разговор.
Похоже, пришла пора извиняться.
– Простите, я действительно не должна была, но…
– Опять это «но», Форест! Наше учреждение считается лучшим из начальных магических образовательных учреждений для девочек не просто так, Форест. Наши основные правила: пунктуальность, трудолюбие, ответственность и верность, – методично постукивая ручкой по столешнице из редкого зеленого дерева, перечислила директриса. – Господин Браун нарушил два из них. Самых важных, между прочим. Ответственность и пунктуальность. Всем известно, что до первого числа каждого месяца счет за обучение должен быть оплачен. Сегодня уже второе.
Я кивнула, сильнее сжимая кулаки за спиной.
– Счет за обучение Мелоди Браун не оплачен. Это просто вопиющая наглость и безответственность. Мы не просто какая-то школа, а пансион Верлок-холл, учебное заведение с многолетней историей, и никому не позволено нарушать правила. Ты ведь неоднократно пробовала связаться с господином Брауном?
– Да, – тихо отозвалась я.
Пробовала. Все три дня с тридцать первого по второе. И ничего. Никакой информации. Номера магфонов, указанные в личном деле Мелоди Браун, не отвечали или были отключены.
Вчера я дошла до того, что даже явилась по адресу проживания господина Брауна. Дом, расположенный в одном из самых престижных районов города рядом с Королевским парком, оказался холоден и молчалив. Нигде не горел свет и на мои звонки в дверь никто не ответил. Очевидно, перед отъездом господин Браун распустил слуг.
– Тогда нам остается только одно, – мрачно произнесла госпожа Уинфер, поправляя очки. – Отправить девочку в королевский приют для одаренных детей. Я сейчас же свяжусь со службой.
Она потянулась к стоявшему на столе магфону, явно собираясь выполнить свою угрозу прямо сейчас.
Одна только мысль, что малышка Мелоди может попасть в это жуткое заведение, заставила меня сжаться от ужаса и негодования.
– Подождите! – в отчаянии воскликнула я и сделала шаг вперед.
– Что еще, Форест? – недовольно скривилась директриса, поднимая трубку магфона.
– Давайте я сама этим займусь, – заискивающе улыбаясь, предложила я. – Сейчас уже поздно, рабочий день закончился. Неизвестно, когда приедут из приюта. Вы же знаете этих государственных служащих, они способны копаться до самого утра, но так ничего и не решить. А пансионат и так несет убытки из-за господина Брауна. Наверное, будет лучше и быстрее, если я сама отвезу девочку в приют.
Госпожа Уинфер изучала мое лицо несколько секунд, которые показались мне вечностью, а потом сдержанно, даже царственно кивнула, возвращая трубку на место.
– А знаешь, ты права. Раз уж Мелоди Браун твоя подопечная, то займись ее отправкой сама. И чтобы уже завтра утром эта проблема была решена. Ты поняла меня, Форест?
– Да, госпожа директриса, – кивнула я и присела в реверансе, прежде чем уйти.
Пансион Верлок-холл действительно считался одним из лучших учреждений начального образования для магически одаренных девочек. Получить работу здесь мечтали многие, но удавалось далеко не всем – уж очень серьезной была конкуренция между претендентками и высокий уровень предъявляемых к ним требований.
Мне повезло. Мало того, что уровень знаний соответствовал, так еще и помощь оказала лучшая мамина подруга, госпожа Шейла. Именно она посодействовала моему устройству сюда, дав прекрасные рекомендации. Конечно, я прошла все необходимые тесты, сдала экзамены и только после этого получила работу. И вот уже третий год являлась учителем одной из младших групп Верлок-холла.
На попечении у меня находилось всего десять девочек. Группы изначально формировали небольшими, чтобы лучше усваивался материал и каждой из воспитанниц уделялось достаточно внимания. Девочки в моей группе подобрались исключительно милые, очаровательные, талантливые и интересные. Заниматься с ними было одно удовольствие.
Я каждую по-своему любила, но Мелоди… она была особенной.
Внешне малышка очень походила на куколку, одну из тех совершенных творений господина Шаутса. Витрина его магазина, расположенного на центральной торговой улице, с фарфоровыми куклами ручной работы, каждая из которых была уникальна, уже много лет вызывала восхищение у всех лиц женского пола от младенчества до совершеннолетия. Возможно, и старше. Признаюсь, даже у меня невольно замирало сердце и сбивался шаг, когда я шла мимо.
Природа наделила Мелоди молочного цвета кожей, румяными щечками, аккуратным, чуть вздернутым носиком, розовыми губками бантиком, волнистыми волосами цвета спелой пшеницы и ярко-голубыми глазами, которые, в отличие от глаз фарфоровых куколок, светились умом и сообразительностью.
Помимо прекрасных внешних данных, малышка обладала уровнем дара гораздо выше среднего, а потому все мои задания выполняла легко и просто, не забывая помогать другим девочкам.
А еще у Мелоди был уникальный характер. Совершенно спокойная, всегда в хорошем настроении, она никогда ни с кем не ссорилась, но при этом умело отстаивала свою точку зрения. Поддерживала со всеми добрые отношения, но не позволяла помыкать собой. Ее невозможно было не любить. И при этом ей никто не завидовал.
И вот теперь мне предстояло своими руками сломать ей жизнь, отправив в государственный приют. Я на собственном примере знала, что жизнь там далека от счастливой. В приюте никто не церемонился с новенькими, и сразу ставили их на место. Устраивали темные, били исподтишка, оскорбляли и унижали, доводя до слез.
Я не могла допустить, чтобы с Мелоди сделали то же самое. Малышка точно не заслужила подобного обращения. И все из-за чего? Из-за безответственности ее отца!
Быстро шагая по длинному коридору, я мысленно ругала господина Брауна самыми страшными словами, которые только могла вспомнить.
Как он мог допустить такое?! Как мог забыть о своей дочери? И ведь подобное случалось не в первый раз. Но именно сейчас терпение у директрисы лопнуло.
Мне срочно требовался совет. И единственные, кто мог мне помочь – это девочки на форуме «Осторожно! Дети! (Круглосуточная помощь отчаявшимся воспитателям детей любых рас)». Я зарегистрировалась там давно, но еще ни разу не просила о помощи. Лишь читала чужие заметки да порой отвечала на вопросы, в которых разбиралась. Но делала это крайне редко. Ведь фактически я была вовсе не воспитательницей, а учительницей младших классов.
Остановившись у огромного окна, которое выходило во внутренний дворик, я достала из кармана небольшой маг-планшет размером с карманное зеркальце и быстро открыла форум. На описание ситуации мне понадобилась всего пара минут и шесть предложений. Поставив отметку «срочно», я отправила сообщение и принялась ждать.
Ответы пришли довольно быстро. Все они сводились к одному: малышку нельзя отправлять в приют, надо любыми способами избежать этого.
Одни советовали отправиться на поиски горе-отца, что для меня было неосуществимо, поскольку я понятия не имела, где он работает и куда отправился. Да даже если бы и знала, мне бы все равно никто ничего не сказал. Я ведь всего лишь учительница его дочери и все.
Другие надеялись разжалобить госпожу директрису, что, как по мне, тоже сродни чуду. Госпожу Уинфер давно уже никто и ничто не могло разжалобить. Сомневаюсь, что она хоть когда-нибудь испытывала это чувство.
Три девушки в разный период времени написали почти одно и то же. И их вариант дальнейшего развития событий понравился мне больше всего.
Поблагодарив всех за помощь, я убрала планшет в карман и отправилась в крыло, которое занимала моя группа. Оно состояло из пяти учебных комнат, большой общей спальни, душевых, туалета и моего личного кабинета.
Я уже почти подошла к своему кабинету, когда увидела Мелоди. Одетая в украшенный белым кружевом темный костюмчик с наброшенным поверх красным плащиком, в симпатичной шляпке с короткими полями и в черных лакированных ботиночках с блестящими заклепками, она сидела на стуле и ждала меня. Пока я разговаривала с директрисой, девочку уже подготовили к отъезду. Даже вещи собрали. Небольшой саквояж из кожи горчичного цвета стоял рядом со стулом.
«Оперативно сработали», – с досадой подумала я, останавливаясь напротив малышки.
– Я готова, госпожа Форест, – поднявшись со своего места, произнесла Мелоди.
В ее голосе не проскользнуло ни единой нотки злости, отчаяния или обиды. Ярко-голубые глаза смотрели прямо и открыто. Девочка понимала, что ее ждет впереди, но не собиралась устраивать сцен или хотя бы просто плакать. Такая маленькая, а такая гордая. Настоящая аристократка.
Стоило посмотреть на нее, и у меня в который раз сжалось сердце, а от стыда и несправедливости загорелись щеки.
– Хорошо, Мелоди. Ты большая молодец. Не переживай, я сама отвезу тебя… в другое место. Только надену плащ и возьму свои вещи. Подожди меня здесь, пожалуйста, – ответила я, направляясь к своему кабинету.
Мне понадобилось пару минут, чтобы выдохнуть и успокоиться.
Не время показывать свои эмоции и сомнения. Здесь, в Верлок-холле, даже стены имели глаза и уши. Госпожа директриса обожала везде и всюду ставить магические шпионские штучки. Незаметные для других, они записывали все, что творится в академии, и передавали своей хозяйке.
И пусть это были всего лишь слухи, ведь насколько мне известно, еще ни разу никто не находил подобные штучки, но как иначе объяснить то, что госпожа Уинфер всегда все про всех знала?
Мамина подруга, госпожа Шейла сразу предупредила, чтобы я никому ничего не говорила. Особенно по секрету. И даже предостерегала разговаривать сама с собой.
– Не верь никому, Дженнифер. Даже мне…
Вот и сейчас я с непроницаемым лицом приблизилась к столу и спокойно сложила вещи в ридикюль. Щелкнув замком, подошла к зеркалу, чтобы взбивать свои платиновые локоны. Провела пальцами вдоль нижней губы, поправляя помаду. В общем, всем своим видом демонстрировала равнодушие по отношению к сложившейся ситуации.
А в голове уже созрел план дальнейших действий. Надо признаться, весьма опасный план. Если кто-то узнает… я лишусь не только работы, но и шанса на счастливое будущее, поскольку после такого работу мне просто не найти.
Хотя… какая разница? Если так подумать, то я всю жизнь была вынуждена скрывать правду о своем происхождении. Ведь, если кто-нибудь узнает… тогда я лишусь не только работы, но еще и свободы. А, возможно, даже и жизни. Слишком много религиозных фанатиков развелось в последнее время.
Так что спасение Мелоди – это не самая страшная ошибка, которую я могла совершить. Однако, несмотря на подстерегающие опасности, я готова была рискнуть ради этой голубоглазой малышки. Она не заслужила того, что могло на нее обрушиться.
Надев темный плащ, я бросила взгляд на свое отражение – истинная магичка должна всегда выглядеть прекрасно, – а потом взяла ридикюль и покинула кабинет.
– Ты уже попрощалась с девочками? – надевая тонкие перчатки, спросила я у Мелоди.
– Да, госпожа Форест, – с самым серьезным видом кивнула она.
– Тогда пойдем. Я сама понесу твои вещи.
Нагнувшись, я подхватила саквояж, а потом взяла Мелоди за руку.
На улице, несмотря на то, уже что началось календарное лето, было довольно прохладно. Весна упорно отказывалась сдавать свои позиции, по вечерам налетая пронизывающим ветром и обрушиваясь мелким дождем.
Вот и сейчас, стоило нам выйти, как начал моросить дождик. Особо под таким не промокнешь, но он определенно причинял дискомфорт, вызывая легкую дрожь по телу. Накинув капюшон, я поправила одежду Мелоди. Не хватало еще, чтобы она простудилась.
Теперь предстояло осуществить следующую часть плана. Первым делом я собиралась избавиться от пансионного кеба. Наш кучер, господин Кауст, будучи человеком настолько же любопытным, насколько и болтливым, обязательно растреплет всем о том, что я отвезла Мелоди не в приют, а в совершенно другое место. Разумеется, я не могла этого допустить.
– Все готово, госпожа Форест, – открыв дверцу кеба, сообщил кучер и широко мне улыбнулся.
Он уже много лет состоял в браке с местной поварихой. Госпожа Кауст обладала аппетитными формами, шикарно готовила и ревновала мужа к каждому столбу, что, впрочем, нисколько не мешало ему флиртовать со всеми учительницами пансиона.
– Спасибо, господин Кауст, но я отвезу девочку сама. На общественном транспорте. Госпожа директриса не хочет тратить лишние силы и деньги на отправку, а потому запретила брать кеб, который может ей и самой пригодиться. Тем более, на улице такая ужасная погода. Так что до приюта мы доберемся сами.
– Как скажете, госпожа Форест, – разочаровано вздохнул он, захлопывая дверцу.
Как я и думала, оспаривать решение директрисы никто не собирался.
Остановка омнибуса располагалась совсем недалеко от пансиона. Нам повезло: только мы подошли, как рядом остановился нужный омнибус, который тянула тройка крупных лошадей. В газетах писали о новом изобретении – паровых омнибусах, которые обещали запустить в столице уже этой осенью. Но пока это были только разговоры. На паромобилях, которые выпускали в воздух грязные клубы дыма, распугивая лошадей и случайных прохожих, ездили лишь очень обеспеченные господа, коих было не так много.
Я оплатила проезд и пропустила Мелоди вперед, предоставив ей возможность расположиться у окна. Сама заняла место у прохода, положив ее саквояж себе на колени. Девочка тут же отвернулась, сделав вид, будто внимательно изучает проплывающие мимо дома и улицы. Явно давала понять, что не настроена вести светские беседы. И я могла ее понять. Мало того, что отец пропал в неизвестном направлении, так еще и из пансиона, где она прожила более двух лет, выгнали. В одночасье лишили ее привычного образа жизни, друзей и определенности в будущем.
Я не стала ее беспокоить. Достаточно того, что именно мне выпал жребий сопровождать девочку в дальний путь. Испытывала ли я сожаление по поводу запланированного поступка? Нет, я скорее гордилась собой. И пусть я рисковала, но счастье малышки стоило того.
Ехали мы около получаса. Мелоди так сильно устала и перенервничала, что задремала, убаюканная шелестом дождя, который мягко падал на крышу. Положив голову на мое плечо, она едва заметно хмурилась во сне и тяжело вздыхала, ни на мгновение, не забывая о том, что за испытания ждут ее впереди.
– Мелоди, нам пора, – произнесла я, осторожно касаясь ее румяной щечки.
Девочка встрепенулась и, чтобы окончательно проснуться, потерла глазки.
– Да, госпожа Форест, – наконец кивнула она, осторожно оглядываясь по сторонам.
Когда мы вышли на остановке, дождь почти закончился. В темных глянцевых лужах на мостовой отражались тусклые огоньки газовых фонарей.
– Тут недалеко, – сказала я, поудобнее перехватывая саквояж, и вновь взяла девочку за руку.
Пусть район здесь был тихим и считался благополучным, но я не хотела рисковать, отпуская Мелоди от себя.
Нужный нам дом находился практически в самом конце тупиковой улицы. Это трехэтажное здание из красного кирпича почти полностью скрывалось за зелеными зарослями вьюна и несколькими деревьями с ветвистыми кронами. Лишь несколько огоньков в небольших узких окнах свидетельствовали о том, что здесь кто-то живет.
Достав из ридикюля ключи, я открыла калитку и пропустила малышку вперед.
– Заходи, Мелоди.
С любопытством осматриваясь по сторонам, она послушно шагнула вперед.
– Разве это приют?
– Нет, это не приют. – Открыв тяжелую дверь вторым ключом, я вновь взяла девочку за руку и повела в сторону лестницы. – Это мой дом. Точнее, здесь я снимаю квартиру. Побудешь у меня в гостях, пока твой папа не найдется.
В ее голубых глазах было столько надежды и безмерного счастья, что я едва не прослезилась. Бедная малышка!
– Я буду жить с вами, госпожа Форест? Правда?
– Какое-то время. Если ты не против, конечно.
Только сейчас в мою голову пришла мысль, что для начала неплохо было бы спросить Мелоди о ее желаниях, а уже потом тащить ее к себе.
– Я совсем не против, – широко улыбаясь, ответила она.
Моя квартира находилась на третьем, мансардном этаже. Совсем крохотная, она состояла всего из одной комнаты, которая одновременно служила мне и прихожей, и кухней, и спальней. Отдельное помещение занимала собственная уборная. Из-за небольшой площади ванная здесь не помещалась, но стояла довольно просторная и функциональная душевая кабинка. Конечно, жилье было далеко не идеальным, но мне хватало.
– Давай сюда свой плащик и снимай ботинки, – распорядилась я, поставив саквояж на пол недалеко от двери. – Ты голодна?
Директриса была столь любезна, что отправила Мелоди в приют до наступления ужина. И все ради экономии.
– Немного, – призналась девочка, присаживаясь на коричневый диван, который служил мне спальным местом.
Кровать здесь поместить не получилось бы. Слишком мало пространства.
– Значит, будем есть. – Повесив плащ на крючок, я направилась в кухонную зону. – Сейчас посмотрю, что можно придумать на ужин.
Работа в пансионе занимала у меня практически все время. Я уходила на рассвете, возвращалась поздним вечером, а потому в квартире только переодевалась и спала. Я даже не всегда успевала позавтракать, а на ужин у меня чаще всего просто не хватало сил. Выживала я преимущественно за счет обедов.
Директриса предлагала не мучиться и снять одну из свободных комнат в пансионе, но я отказалась. Во-первых, мне хотелось иметь собственный угол вдали от работы. А во-вторых, удивительно, но аренда целой квартирки в месяц стоила дешевле, чем комната на чердаке в пансионе.
В холодильном шкафу нашелся кусок варено-копченой буженины, несколько ломтиков желтого сыра, два помидора, листья салата и зелень. В хлебнице – половина подсушенного белого хлеба. Не так много, как хотелось бы, но на бутерброды хватит.
Мелоди не оставалась в стороне. Переодевшись в желтое домашнее платье с оборками, она принялась мне помогать. Вместе мы довольно быстро порезали хлеб и буженину ломтиками, а помидоры кружочками, положили сверху листья салата и накрыли второй половинкой хлеба. Получилось весьма аппетитно.
Я заварила ароматный чай с травами, которые отлично согревали в этот промозглый дождливый вечер.
Пока мы ужинали, я попыталась выяснить у Мелоди хоть какую-то информацию об ее отце. На случай, если она знала, где он может быть или способы, как с ним связаться. А еще где работает и чем занимается. Однако девочка лишь качала головой и виновато отводила глаза.
– Папа не любит рассказывать о своей работе.
В пансионе молоденькие учительницы, а также нянечки, которые присматривали за девочками по ночам, шептались о том, что господин Браун преступник, просто самый настоящий бандит. Иначе откуда у него столько денег на обучение дочери? К магически одаренным семьям, фамилии которых были записаны в огромный фолиант, он не относился. Значит, сумел выкупить себе право на магию. Все знали, какие крупные суммы за это запрашивали. И прекрасно понимали, что честным трудом заработать столько практически невозможно.
Конечно же, никто не располагал доказательствами противоправных действий господина Брауна, но сплетни на то и сплетни, что умели разрастаться с невероятной скоростью и обрастать все новыми, порой невероятными подробностями. Разумеется, не в пользу обсуждаемого.
Оставшийся вечер прошел спокойно. Перекусив, я помогла Мелоди принять душ и переодеться в пижаму. Разобрала диван и уложила ее спать.
– Сладких снов, милая, – прошептала я, укрывая ее одеялом.
– Спокойной ночи, госпожа Форест. Спасибо вам. И не переживайте, папа обязательно найдется.
Поскольку для меня места не осталось, пришлось устроиться в кресле. Спать в нем было крайне неудобно, но что поделаешь. Оно того стоило.
Я так перенервничала, разрабатывая план поисков господина Брауна, что сама не заметила, как уснула. Правда, сон мой длился совсем недолго.
Часы показывали без четверти четыре утра, когда в дверь очень громко и настойчиво постучали.