Рохас стоял в углу кабинета Роуз и впервые за долгое время снял кепку и очки, открыв свои серые глаза. Сама Роуз с чашкой ромашкового чая была окружена Травницей и своей помощницей Эбигейл. Травница слегка погладила руку Мэра, придя как только Рохас объяснил ситуацию.
Он не хотел начинать ее допрашивать в тот момент, когда Лоран ушел, видя, в каком она состоянии. За прошедшие двадцать минут руки полуэльфийки перестали дрожать, но ее глаза все еще были несколько расфокусированы. Эбигейл, человеческая девочка позднего подросткового возраста, кратко рассказала Алехандро о том, кем был драконорожденный.
Судя по всему, он впервые вступил в контакт с Луналусом около 60 лет назад. Сайлас Уитленд, отец Роуз и предыдущий мэр города, разозлил ведьму, живущую на соседнем болоте. Эбигейл не знала подробностей, но знала, что Ведьма – это та еще ситуация. Распространенная история о ней – это то, как она пировала неосторожными путниками, проходившими через болото, и местными жителями, которые заходили в ее логово или привлекали ее внимание. Ситуация только ухудшилась, когда о ее существовании узнало больше людей, поскольку они начали делать подношения в обмен на защиту и безопасный переход в другой город, не желая иметь с ней дело.
Ситуация стала только хуже, когда Сайлас попытался избавиться от нее, отправив отряд клириков и паладинов, чтобы уничтожить ее. Единственное, что он получил взамен, это семь отрезанных, но еще живых голов людей, которых он послал, каждая из которых скандировала послание Ведьмы.
– Непослушный – вспомнила Эбигейл слова Ведьмы или, по крайней мере, то, что она слышала. – Будьте благодарны, что у меня было хорошее настроение.
Даже тогда Ведьма приняла ответные меры, наложив на посевы Луналуса заклятие, которое действует до сих пор. Единственное, что спасло город от голодной смерти, это прибытие паладина – Лорана. Зная судьбу предыдущего охотничьего отряда и зная, насколько опасными могут быть могущественные феи, он решил оставить Ведьму в покое. Вместо этого он оставил кое-что в городе на хранение – Скрижаль.
Лоран утверждал, что, хотя она и не снимет заклятие, она сведет на нет его эффекты, пока оно находится в пределах города. Скрижаль – пластина из темного обсидиана высотой 1 фут, заключенная в янтарь, которая затем была обернута тканью с вышивкой и цепочкой для ее закрепления – уже хранится в городском хранилище в течение последних 60 лет.
Теперь Лоран прибыл, чтобы забрать ее обратно.
Роуз, наконец, вышла из своего психического ступора, резко вдохнула, прежде чем передать чашку Эбигейл и заговорить.
– Единственная причина, по которой он дал Скрижаль, заключается в том, что за ней охотился кто-то более опасный, чем Ведьма – сказала она, когда Травница пыталась удержать ее на месте. – Этот кто-то не был активен, когда мой отец получил ее, но, похоже, сейчас все по-другому.
Алехандро подошел ближе к столу. Роуз открыла хранилище и поместила туда Скрижаль. Он попытался провести по ней рукой, но чистая, концентрированная магия, которую она излучала, вызвала у него тошноту.
– Роуз – прошептала Травница, в ее голосе слышалось беспокойство и страх. – Нет, просто нет.
– Нет? – прошептала Роуз, глядя на полуорка.
– Ты не можешь отдать ему Скрижаль.
– А что ещё делать? Позволить ему сжечь город дотла? – кинула Роуз, к ней вернулось самообладание, когда она повернулась лицом к Рохасу, но не смогла скрыть, как дрожал ее голос. —Когда паладин был рядом… мы знали, что он лжет, и нам было все равно. Он был нашей единственной надеждой, поэтому он заслужил нашу преданность.
Она слегка наклонила голову, словно ожидая, что Алехандро что-то скажет. – А теперь времена изменились. Я не знаю, для чего ему нужна Скрижаль, но он, похоже, из тех людей, которые готовы на все, чтобы получить то, что он хочет. Нам просто нужно… отдать. У меня нет особого выбора в этом вопросе.
Девочки смотрели в землю, испытывая будь то гнев, печаль или принятие. Рохас же посмотрел на свою винтовку. Его брови нахмурились, эмоции кипели прямо под поверхностью, руки были сжаты в кулаки. Он не мог позволить какому-то бандиту просто отобрать единственный шанс для города, какое бы оправдание он ни пытался сформулировать для себя. Должен был быть способ.
– Где живет Ведьма? – сказал Рохас, взяв Аргус и повесив его на спину.
– Что!? – воскликнула Роуз, на ее лице отразилось удивление, беспокойство и общее замешательство.
– Я спрашиваю, где живет эта Ведьма. Я могу договориться с ней, чтобы снять проклятие, или убить ее, и тебе не придется беспокоиться о том, что ты останешься без Скрижали.
Одного взгляда на их лица было достаточно, чтобы сказать ему, что они думают об этом плане.
– Ты сумасшедший – была первая фраза, которую он услышал в ответ, исходящая от Травницы.
– Ты, должно быть, рехнулся – последовала за ней Роуз. Казалось, она пыталась расслабиться, снимая напряжение глубокими вдохами. – Более опытные люди в больших группах пытались позаботиться о ней. Это глупая затея, даже пытаться не стоит.
– О, так ты предлагаешь нам сидеть в кругу, пить чай и петь песни, пока не появится сумасшедший крестоносец, чтобы разрушить ваш город? Смотри, Роуз – сказал Алехандро, беря Скрижаль со стола.
– Я знаю таких людей, как он. Они всегда побеждают, даже когда их смывает цунами. Когда есть шанс помочь, мне честь не позволит его проигнорировать. Что угодно лучше чем ничего.
Рохас сделал смелое лицо, думая, что произносит мотивационную речь, как герой книги о королях и рыцарях, вроде тех, которые он читал в детстве. Но внутри его сомнения бурлили. Это должно было сработать, иначе они все умрут, и он будет виноват. И он пообещал никогда не оставлять тех, кто нуждается в помощи.
Девушки, однако, не разделили энтузиазма. Когда они переглянулись, паника и страх в их глазах сменились страхом и жалостью.
– Рохас, ты прибыл сюда всего три дня назад, уже выставил свою шею, чтобы убить химеру, и теперь рискуешь столкнуться с судьбой хуже, чем смерть, против могущественной феи. Почему? – спросила Роуз с искренним любопытством, положив руку на подлокотники стула.
– Потому что это правильно.
Другие были слишком сбиты с толку таким простым ответом, чтобы даже попытаться дать опровержение, но Роуз сказала то, что было у всех на уме.
– Ты либо глуп, наивен, или у тебя просто уже крыша окончательно поехала. Или, вполне возможно, все перечисленное – заявила она.
Ты не первая, кто это говорит – сказал он, надев кепку и направляясь к двери, но не раньше, чем Роуз остановила его.
Она дала ему свернутую карту местности. Болото, где жила Ведьма, было отмечено красным кружком, область вокруг него заштрихована красными чернилами, над ним были нацарапаны слова «НЕ ПОДХОДИТЬ». Никто из них ничего не сказал, но Алехандро мог сказать по выражению ее лица, что она чувствовала. В каком-то смысле она действительно надеялась, что каким-то образом все получится. Каким-то образом этот случайный парень снимет проклятие, действовавшее уже 60 лет, и позволит им просто отдать Скрижаль, не беспокоясь о еде.
…
Само болото находилось не так уж далеко от Луналуса, но это место вызывало неоспоримое и душераздирающее ощущение. Не ил, мутная вода, полугнилые деревья и случайные трупы мелких животных, покрывавшие почти все вокруг, создавали некоторую плохую атмосферу. Это было определенное зловоние, такое, которое сразу же сигнализировало мозгу, что, если оставаться здесь дольше, чем необходимо, это, несомненно, вызовет неприятную сыпь на носу, а также возможность чего-то гораздо, гораздо хуже.
И все же он продолжал идти вперед, пробираясь сквозь мутную воду все глубже и глубже, в самое сердце болота. Это казалось слишком легко. Возможно, Ведьма не ожидала, что молодой, крепкий мужчина, какой-то бродяга-неудачник, будет шастать в самом сердце ее владений и беспокоить ее, пока она отдыхает на куче черепов, которые она выковыряла из останков своих жертв, готовясь к празднику.
Возможно, она знала. Она просто не считала его достойным внимания.
Он шел по мутной воде, используя длинную палку, которую нашел поблизости, чтобы проверить глубину. Большую часть своих припасов он оставил в городе. Он не хотел, чтобы их испортила вода, и в любом случае не собирался оставаться здесь надолго. А если он не вернется, они все равно не принесут ему особой пользы.
«Не вернусь…» Нет, ему не следует об этом думать. Не хочет, чтобы это заставило его задуматься об этом. Не хочет, чтобы его жгли в затылке, тыкали и подталкивали, говоря ему, что с каждым шагом петля на его шее сужается.
Свою сумку с оставшимися припасами он бросил на другой остров. Она зацепилась за ветку, и теперь Рохасу оставалось только добраться туда самому. Он держал Аргус над головой. Если бы внутрь попала вода, особенно такая, она бы испортила его.
Держа винтовку над головой, он медленно пробирался сквозь грязь. Расстояние было слишком велико, чтобы его можно было перепрыгнуть, поэтому ему приходилось терпеть, пробираясь сквозь грязную слякоть дюйм за дюймом, углубляясь настолько глубоко, что вода доходила ему до груди. Он едва мог стоять на ногах. Лучшее, что он может сделать, – это наклониться в сторону и сделать шаг одной ногой, после чего задержать дыхание, сжать зубы и тянуться вперед, повторяя процесс с каждым новым шагом.
Как только холодная, твердая почва под болотом наконец соприкоснулась с его ногой, ему больше не нужно было так сильно напрягаться, пока он не достиг другого конца болота, добравшись до дерева, на котором висела его сумка. Затаив дыхание, он оглядел свое ближайшее окружение.
Маленький остров, на котором он стоял, был на удивление сухим, лишь несколько цветущих цветов и участки мха украшали его. Освещение стало более тусклым, отбрасывая призрачное фиолетовое свечение на всю территорию, чему способствовало преломление света.
Различные звуки также окутывали местность. То, что звучало как сверчки, на самом деле было каким-то существом, щебечущим снова и снова, что-то тихо бегущее вдалеке, сопровождаемое тихим, безмятежным звуком текущей воды где-то глубоко внизу.
Но все, что он слышал, это дыхание.
Рохас опустил взгляд вниз и увидел что-то вроде ветки, привязанной к его ноге. На самом деле это была серия тонких скелетных рук, державших его за лодыжку. Вздохнув, он посмотрел в сторону их источника, направив оружие на кучу грязи и лиан, прикрывая десятки гуманоидных тел, выходящих из воды и медленно возвращающихся обратно. Иссохший человеческий скелет смотрел на него, два огонька в его глазницах смотрели и улыбались, а маленькие белые руки цеплялись за его ногу.
Его челюсть открылась, издав пронзительный скрипучий визг, когда еще больше рук быстро поднялись на его ногу, крепко сжимая. "Присоединись к нам!"
Большой палец Рохаса переместил рычаг в нужное положение и выпустил пулю в правую глазницу существа. Осколки костей и старые тряпки вылетели наружу, но куча продолжала тянуть его, валя на землю, волоча по траве.
Он ударил ногой по его рукам, заставив скелета издать душераздирающий крик. Все еще держа винтовку в руках, Алехандро выстрелил в то же существо, оторвав ему кусок челюсти. Не испугавшись, оно начало хвататься руками за его брюки, впиваясь в ногу. Из темноты начали подниматься новые руки, Алехандро стрелял одну за другой, стрелял снова, а руки быстро отдергивались при ударе. Стая набрала скорость, частично утащив его в воду. Он отшвырнул Аргус в сторону. Если его утащат под воду, он ему особо не поможет.
Дюжина рук проползла по его туловищу, остановившись чуть ниже его рук, визги стали громче, и при последнем рывке он полностью погрузился в воду, погружаясь в глубины болота. Звуки менялись под водой. Они были тихими и приглушенными. И все же они были повсюду вокруг него, и пока Алехандро пытается отбиться от них, изо всех сил стараясь вырваться из их хватки, он не смог выйти на поверхность. Он тонул, и дюжина костлявых рук удерживала его, смеясь, визжа и умоляя.
– Одиноко – шептали они. – Ты останешься с нами?
Еще больше рук схватили его тело. Холодные, влажные кости царапали кожу, впиваясь в него ногтями, опуская его еще ниже. Руки поднимались все выше и выше, запутываясь в его волосах, нежно касаясь щек. Они тянули и держали, пока тот же ужасный крик эхом разносился по болоту, пробираясь сквозь него и окутывая его.
Все его лицо теперь было закрыто, и он слышал сотни искаженных, болтающих, кудахтанных голосов, насмехающихся над ним. У него не было Аргуса, и он не мог достать нож на поясе. «Так я умру?..» была единственной мысль в его голове, когда в глазах начало темнеть.