На следующий день, несмотря на все уверения вдовствующей графини Уинстед в том, что она не желает ни на секунду отпускать вновь обретенного сына, Дэниел направился в Плейнсуорт-Хаус. Он не сказал матери, куда едет. Она бы наверняка навязалась ехать с ним. Дэниел сказал ей, что у него дела с адвокатами, и не соврал. Джентльмен не может возвратиться после трехлетнего путешествия и не посетить по крайней мере одного поверенного. Но так случилось, что адвокатская контора «Стритен-энд-Понс» находилась всего в двух милях от Плейнсуорт-Хауса. Совсем рядом, и почему бы неожиданно не посетить своих молодых кузин? Такая идея может легко прийти в голову мужчине, если в его распоряжении экипаж. И вообще, он может оказаться, где угодно.
У задней калитки Плейнсуортов, например.
Что, если он думал об этом все то время, когда шел домой пешком? Или лежа в постели?
Он не спал, думая о таинственной мисс Уинтер: изгибе ее щеки, запахе ее кожи. Он был очарован, с готовностью признавал это и твердил себе, что всему причиной – счастье вновь оказаться дома. Вполне естественно, что он ошеломлен при виде столь прелестного примера английской женственности.
Итак, после двухчасового мучительного свидания с мистерами Стритеном, Понсом и Боуфорт-Грейвзом (еще, очевидно, не поместившем свое имя на дверную табличку) Дэниел велел кучеру везти его в Плейнсуорт-Хаус. Он действительно хотел увидеться с кузинами.
Вот только еще больше хотел увидеть гувернантку.
Тети не оказалось дома, зато была кузина Сара, которая приветствовала Дэниела восторженным воплем и теплыми объятиями.
– Почему никто не сказал мне, что ты вернулся? – расстроилась она и, отстранившись, стала рассматривать его физиономию. – И что с тобой стряслось?
Он открыл рот, чтобы ответить, но она отрезала:
– Только не говори, что на тебя напали грабители, потому что я все знаю насчет подбитого глаза Маркуса.
– Он выглядит хуже, чем я, – подтвердил Дэниел. – И твои родные не знали, что я вернулся. Не хотел своим появлением испортить концерт.
– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – насмешливо ответила она.
Он с нежностью посмотрел на кузину, ровесницу своей сестры. Они росли вместе, и Сара, похоже, проводила в их доме столько же времени, сколько в своем.
– Очень, – согласился он, – смотрел из репетиционной комнаты. Представь мое удивление при виде незнакомки за фортепьяно.
Сара прижала руку к сердцу:
– Я была больна.
– Счастлив видеть, что ты так скоро восстала со смертного одра.
– Вчера я едва держалась на ногах, – настаивала она.
– В самом деле?
– Разумеется! Головокружение, знаешь ли. – Она взмахнула рукой, словно отгоняя собственные слова. – Это ужасное бремя.
– Уверен, что люди, страдающие головокружением, тоже так считают.
Сара на мгновение сжала губы, но тут же сказала:
– Довольно обо мне. Полагаю, ты слышал великолепные новости о Хонории.
Он последовал за кузиной в гостиную и сел:
– Что скоро она станет леди Чаттерис? Разумеется.
– Я счастлива за нее. В отличие от тебя, – фыркнула Сара. – И не заявляй, что тоже счастлив, потому что твои увечья говорят об обратном.
– Я безумно рад за них обоих, – заверил он. – Это… – Он обвел лицо рукой. – Было чистым недопониманием.
Сара с сомнением уставилась на кузена, но спросила только:
– Чаю?
– Был бы очень рад.
Он встал, когда она поднялась и позвонила горничной.
– Скажи, твои сестры дома?
– В комнате для занятий. Хочешь их повидать?
– Конечно! – ответил он немедленно. – Они, наверное, так выросли в мое отсутствие!
– Скоро они спустятся, – кивнула Сара, возвращаясь к дивану. – У Харриет шпионы по всему дому. Кто-то донесет ей о твоем приезде. Я уверена.
– Скажи, – начал он, приняв небрежную позу, – кто был за пианино вчера вечером? – Она с любопытством взглянула на него. – Вместо тебя, – уточнил он очевидное. – Потому что ты болела.
– Это была мисс Уинтер, – ответила Сара, с подозрением прищурившись. – Гувернантка сестриц.
– Какое счастье, что она смогла заменить тебя.
– Счастливая случайность, – пояснила Сара. – Я боялась, что концерт отменят.
– Твои кузины были бы разочарованы, – пробормотал Дэниел. – Но эта… как ее зовут? Мисс Уинтер?
– Да.
– Она знала вещь, которую вы исполняли?
Взгляд Сары был на удивление чистосердечным:
– Очевидно, так.
Он кивнул.
– Думаю, все семейство обязано горячо поблагодарить мисс Уинтер.
– Она, несомненно, заслужила благодарность матушки.
– Давно она служит у вас гувернанткой?
– Около года. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Любопытно.
– Странно, – протянула она, – раньше ты никогда не интересовался моими сестрами.
– Неправда! – возразил он с оскорбленным видом. – Они мои кузины.
– У тебя множество кузин.
– И за границей я скучал обо всех. В разлуке сердце смягчается.
– О, прекрати! – воскликнула наконец Сара с таким видом, словно хотела с отвращением воздеть руки к небу. – Ты никого не одурачишь!
– Прошу прощения? – пробормотал Дэниел, хотя у него было такое чувство, что все пропало.
Сара закатила глаза:
– Думаешь, ты первый заметил, что наша гувернантка абсурдно неотразима?
Он уже хотел отпарировать вопрос ехидной репликой, но Сара, кажется, была готова вот-вот выпалить: «И не говори, что не заметил…»
Поэтому он ответил коротко:
– Нет!
На самом деле не было смысла протестовать. Красота мисс Уинтер способна приковать к месту любого мужчину. Это не та неброская красота, как у Сары или, скажем, Хонории. Обе были прелестны, но никто не замечал насколько, пока не узнавал их получше. А вот мисс Уинтер…
Только мертвый не заметит ее.
Сара вздохнула со смесью раздражения и смирения:
– Это ужасно раздражало бы, не будь она такой славной.
– К красоте не обязательно прилагается дурной характер.
Она снова фыркнула:
– Кто-то стал настоящим философом после долгого пребывания на континенте.
– Ну, знаешь, все эти греки и римляне… это очень отражается на человеке.
– О, Дэниел, ты хочешь расспросить меня о мисс Уинтер? Если хочешь, так и скажи.
Он подался вперед:
– Расскажи о мисс Уинтер!
– Ну… – вздохнула Сара, – особенно тут и говорить нечего.
– Я мог бы задать тебе трепку, – мягко заметил он.
– Нет, это правда. Я знаю о ней очень мало. В конце концов, она не моя гувернантка. Думаю, она откуда-то с севера. Прибыла с рекомендациями от семейства в Шропшире. И еще с острова Мэн.
– Остров Мэн? – переспросил он недоверчиво. Он, наверное, и не знал никого, кто когда-либо видел остров Мэн. Дьявольски отдаленная дыра, куда трудно добраться. И погода там вечно паршивая. По крайней мере, так ему сказали.
– Я как-то спрашивала ее об этом, – пожала плечами Сара. – Она сказала, что там довольно уныло.
– Могу представить.
– Она никогда не говорит о своей семье, хотя, кажется, однажды упоминала о сестре.
– Она получает письма?
– Я ничего об этом не слышала, – покачала головой Сара. – А если и отправляет что-то, то не из дома.
Он с некоторым удивлением взглянул на кузину.
– Ну… я бы заметила, – стала оправдываться Сара. – И в любом случае не позволила бы тебе беспокоить мисс Уинтер.
– Я и не собираюсь ее беспокоить.
– Еще как собираешься. По глазам вижу.
– Ты весьма хорошая актриса для той, которая избегает сцены, – снова съязвил Дэниел.
В прищуренных глазах Сары мелькнула подозрительность.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что ты просто олицетворение здоровья!
– Пффф! Собираешься меня шантажировать? Желаю удачи. Никто и без того не верит, что я болела.
– Даже твоя матушка.
Сара отпрянула.
«Шах и мат».
– Что тебе нужно? – спросила она напрямик.
Дэниел помедлил для пущего эффекта. Зубы Сары плотно сжаты. Великолепно! Если подождать достаточно долго, из ее ушей может пойти пар.
– Дэниел, – проскрипела она.
Он наклонил голову, словно обдумывая, что сказать.
– Тетя Шарлотта будет крайне разочарована, узнав, что ее дочь манкирует своими обязанностями.
– Я уже спросила, что тебе… о, не важно! – Она закатила глаза и покачала головой, словно готовясь успокоить трехлетнего малыша. – Я подслушала, что мисс Уинтер сегодня утром собралась повести Харриет, Элизабет и Френсис на познавательную прогулку в Гайд-парк.
Дэниел улыбнулся:
– Последнее время я упоминал, что ты одна из моих любимых кузин?
– Мы квиты, – предупредила она. – Если хоть слово скажешь матери…
– Мне бы такое в голову не пришло.
– Она уже пригрозила сослать меня на неделю в деревню. Отдохнуть и оправиться.
Он проглотил смешок.
– Она тревожится о тебе.
– Полагаю, могло быть хуже, – вздохнула Сара. – Собственно говоря, я не против деревни, но она настаивает именно на Дорсете. Я все это время проведу в экипаже и тогда уж точно заболею.
Сара плохо переносила поездки. Всегда.
– Как зовут мисс Уинтер? – спросил Дэниел.
– Постарайся выведать сам, – отпарировала Сара.
Он решил не спорить, но прежде чем успел что-то сказать, Сара резко повернула голову к двери.
– А, как раз вовремя! Кажется, я слышу, как кто-то спускается по лестнице. Интересно, кто бы это мог быть?
Дэниел встал:
– Мои дорогие маленькие кузины. Конечно. – Он подождал, пока все они не покажутся в проеме двери. – О! Харриет! Элизабет! Френсис!
– Не забудь мисс Уинтер, – пробормотала Сара.
Та, которая пробегала мимо, попятилась и заглянула в комнату. Это была Френсис, но она явно не узнала его.
У Дэниела сжалось сердце. Он такого не ожидал. А если и ожидал, то не думал, что ему будет так больно.
Но Харриет была старше. Ей было двенадцать, когда он уехал на континент, и, просунув голову в дверь, она взвизгнула и побежала к нему.
– Дэниел! Ты вернулся! О, ты вернулся, вернулся, вернулся!
– Вернулся, – подтвердил он.
– Как чудесно снова тебя видеть! Френсис, это кузен Дэниел! Ты его помнишь.
Френсис, которой на вид было лет десять, охнула:
– Оооо! Ты выглядишь совсем другим.
– Вовсе нет, – возразила Элизабет, вошедшая в комнату вслед за сестрами.
– Я пытаюсь быть вежливой, – прошипела Френсис.
Дэниел рассмеялся:
– Ну уж ты действительно выглядишь по-другому.
Он нагнулся и ущипнул ее за подбородок.
– Почти взрослая девушка.
– Ну, я бы так не сказала, – скромно пролепетала Френсис.
– Зато об остальном говоришь слишком много, – съехидничала Элизабет.
Френсис мгновенно повернула голову в ее сторону:
– Прекрати!
– Что случилось с твоим лицом? – поинтересовалась Харриет.
– Это было недоразумение, – коротко ответил Дэниел, гадая, сколько времени уйдет на то, чтобы зажили синяки. Конечно, он не слишком тщеславен, но очень утомляли расспросы на эту тему.
– Недоразумение? Встреча с наковальней? – не унималась Элизабет.
– Перестань, – урезонила Харриет. – Думаю, он выглядит неотразимо.
– Ну да, определенно после встречи с наковальней.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовала Харриет. – У нее совершенно нет воображения.
– Где мисс Уинтер? – громко спросила Сара.
Дэниел увидел, как она улыбнулась. Добрая старушка Сара!
– Не знаю, – ответила Харриет, оглядываясь сначала через одно плечо, потом через другое. – Она спускалась как раз за нами.
– Кто-нибудь, пойдите за ней, – велела Сара. – Она захочет узнать, почему вы задержались.
– Иди, Френсис, – сказала Элизабет.
– Почему именно я?
– Потому что.
Френсис, угрюмо ворча, удалилась.
– Я хочу услышать все об Италии, – потребовала Харриет, глаза которой сверкали юношеским энтузиазмом. – Правда, что это ужасно романтичная страна? Ты видел башню, которая все собирается упасть, но никак не упадет?
– Не видел, – улыбнулся Дэниел, – но говорят, она более устойчива, чем кажется.
– А Франция? Ты был в Париже?
Харриет мечтательно вздохнула.
– Как бы я хотела увидеть Париж!
– А я хотела бы пройтись по парижским магазинам, – вставила Элизабет.
– О да!
Харриет выглядела так, словно вот-вот упадет без чувств при одной мысли о таком счастье.
– Платья!
– Я не был в Париже, – разочаровал кузин Дэниел.
Не стоило объяснять, что он просто не мог поехать в Париж. Там у лорда Рамсгейта было слишком много друзей.
– Может, мы не пойдем на прогулку? – с надеждой спросила Харриет. – Я бы лучше осталась с кузеном Дэниелом.
– А вот я с удовольствием погрелся бы на солнышке. Может, мне позволят сопровождать вас в парк?
Сара хмыкнула.
Дэниел повернул голову:
– У тебя что-то в горле застряло, Сара?
Ее взгляд был воплощением ехидства.
– Уверена, это связано с тем, что постигло меня вчера.
– Мисс Уинтер говорит, что подождет в конюшне, – объявила Френсис, рысцой вбегая в комнату.
– В конюшне? – откликнулась Элизабет. – Но мы хотели идти пешком.
– Она так сказала, – пожала плечами Френсис.
Харриет восторженно охнула:
– Может, она воспылала нежной страстью к одному из конюхов?
– О, ради бога! – отмахнулась Элизабет. – Один из конюхов? Как же!
– Но ты должна признать, что это было бы весьма волнующе!
– Для кого? Только не для нее! Вряд ли кто-то из конюхов умеет читать.
– Любовь слепа! – изрекла Харриет.
– Но не безграмотна! – отпарировала Элизабет.
Дэниел поперхнулся смешком.
– Наверное, нам пора, – заметил он с учтивым поклоном и протянул руку Френсис, которая взяла ее с победным взглядом в сторону сестер.
– Желаю хорошо провести время! – крикнула вслед Сара. Неискренне.
– Что это с ней? – спросила Элизабет у Харриет, когда вся компания направилась к конюшне.
– По-моему, она все еще расстроена, что пропустила концерт, – ответила Харриет. – Дэниел, ты слышал, что Сара пропустила концерт?
– Слышал, – подтвердил тот. – Головокружение, не так ли?
– Мне казалось, что это простуда, – вставила Френсис.
– Что-то с желудком, – уверенно возразила Харриет. – Но это не важно. Мисс Уинтер…
Она повернулась к Дэниелу:
– Это наша гувернантка. Она блестяще сыграла на фортепьяно.
– Она заменила Сару, – вторила Френсис.
– Мне кажется, она вовсе этого не хотела, – добавила Элизабет. – Иногда матушка может быть весьма настойчивой.
– Вздор, – перебила Харриет. – Мисс Уинтер с самого начала вела себя как героиня. И все сделала как нужно. Правда, один раз пропустила вступление, но если не считать этого, была идеальна.
Идеальна?
Дэниел мысленно вздохнул.
Для описания музыкальных способностей мисс Уинтер было много эпитетов, но «идеальный» в их число не входил. И если Харриет так считает… Что ж, она прекрасно впишется в музыкальную компанию, когда придет ее время играть в квартете.
– Интересно, что она делает на конюшне? – спросила Харриет, когда они зашли за дом. – Пойди за ней, Френсис.
– Почему обязательно я? – негодующе бросила Френсис.
– Потому что.
Дэниел выпустил руку Френсис. Он не собирался спорить с Харриет. Не был уверен, что сумеет тараторить без умолку: необходимое условие выигрыша.
Френсис потопала к конюшне, только чтобы вернуться через минуту. В одиночестве.
Дэниел нахмурился. Так не пойдет.
– Она велела передать, что сейчас вернется, – сообщила Френсис.
– Ты сказала, что с нами будет кузен Дэниел? – спросила Харриет.
– Нет, забыла, – пожала плечами девочка. – Но она не будет возражать.
Дэниел не был так в этом уверен. Мисс Уинтер наверняка знала, что он в гостиной (потому и сбежала в конюшню), но вряд ли сообразила, что он намерен сопровождать их в парк.
Прогулка обещала быть прекрасной. Даже веселой.
– Как по-вашему, что ее задержало? – удивилась Элизабет.
– Всего лишь на минуту, – отмахнулась Харриет.
– Неправда! Она была здесь по крайней мере за пять минут до нашего прихода.
– За десять, – поправила Френсис.
– Десять? – откликнулся Дэниел. От их болтовни у него начинала кружиться голова.
– Минут, – пояснила Френсис.
– Десяти не было.
Он не понял, кто произнес последнюю фразу.
– Но и пяти не было.
И эту фразу тоже произнес непонятно кто.
– Мы могли бы договориться на восьми, но, думаю, это неточно.
– Почему вы все так быстро лопочете? – был вынужден спросить Дэниел.
Все трое замолчали, взирая на него с одинаково изумленным выражением лиц.
– И вовсе не быстро, – обиделась Элизабет.
– Мы всегда так говорим, – вторила Харриет.
– И все остальные прекрасно нас понимают, – подытожила Френсис.
Поразительно, как три юные девушки могут лишить взрослого человека дара речи.
– Интересно, почему мисс Уинтер так опаздывает? – продолжила Харриет.
– Теперь я пойду за ней, – решила Элизабет, бросив на Френсис взгляд, явно говоривший о полной неспособности сестры сделать что-то как полагается.
Френсис только пожала плечами.
Но как только Элизабет добежала до конюшни, оттуда вышла вышеупомянутая леди, выглядевшая как истинная гувернантка, в практичном дневном сером платье и такого же цвета шляпке. Леди натягивала перчатки и хмурилась, разглядывая, как полагал Дэниел, разошедшийся шов.
– Это, должно быть, мисс Уинтер, – громко сказал он, прежде чем она увидела его.
Она подняла глаза и поспешно замаскировала улыбкой выражение тревоги.
– Я слышал о вас столько прекрасного, – величественно заметил Дэниел, выступая вперед, чтобы предложить ей руку.
Когда Энн взяла ее – крайне неохотно, нужно заметить, – он нагнулся и прошептал так, что слышала только она:
– Удивлены?