Тихая дрёма автобуса выветрилась из памяти. Нетерпеливо дошла до своей квартиры на втором этаже, прежде всего мечтая о горячей воде, ванне и тарелке супа «Ролтон». Сухая вермишель с пакетом китайских приправ так и называлась «Ролтон». Говорили, что сделана она из лягушачьего мяса и водорослей.
Ванча был на работе, дети, наверное, в садике. Ванча изготавливал зубные протезы и был зуботехником по своей основной профессии. Модели челюстей украшали полки нашего дома. Маленькая Алиса, увидев однажды зубной протез, принесла его мне и сказала: «Это бабуля зубы потеряла, отнеси!»
А где мой знакомец? Я тихо прошла по комнатам. Он сидел в спальне и колдовал со своим ящиком. На нём был спортивный костюм моего мужа, висевший мешком. У ящика был экран, и он светился.
– Это что такое? – не удержалась я от вопроса.
– Сервер, связь мы осуществляем не через телефоны, а через глобальную сеть Земли. Просто у вас в городе это еще не развито, но через лет десять вы все будете общаться по компьютерам и телефонам нового времени, – сказал гость с мокрыми волосами.
«Значит, ему не чужда и наша вода, и чистота», – второстепенно думала я.
Кровать, заправленная покрывалом, диванчик и два книжных шкафа с русской классикой, доставшейся от мамы, вот и весь набор мебели, окружавший его. На стене нарисованная на обоях картина – релакс младшей дочери Ирины, Солнце-Апельсин. Да на другой стене утки, с берега реки улетающие вдаль. Я разрешила детям разрисовать комнату, потому что обои были настолько старыми, что повредить этой комнате ничего не могло.
Видеть компьютер я не могла. Не было у нас такой техники в городе. Я работала раньше в Госбанке, у нас была ИВС – информационно-вычислительная станция с перфокартами, с гудящими машинами, табуляторами, перфораторами и другой устаревшей техникой. Потом появился ВЦ – вычислительный центр, целый зал занимал компьютер, списанная техника из США. Я работала на терминале, и мы играли в лабиринт и другие игры во время обеденного перерыва.
Он хлопнул беззвучно крышкой и закрыл ящик. Сел и так строго посмотрел на меня с моим любопытством, что я тут же сбежала в ванную, схватив халат. Раскиснув, выползла и с мокрой головой потопала на кухню. Мне всё равно, чем питаться, лишь бы съедобно, но что ему дать? Открыв холодильник, я задумалась. Как же его зовут, чем кормят? Он появился на пороге и молча смотрел, как я готовлю на стол. Вопросы так и вертелись на языке, и почему-то вызывали смех. Он тоже улыбнулся.
– Давайте познакомимся. Меня зовут Лариса, а вас как?
– Знаю, а меня зови, как тебе нравится, – весело сказал он, притулившись у белой двери.
– Надо вас назвать так, чтоб в глаза не бросалось. Например, Ричардом или Степаном, конечно, хочется Ауриком или Инопланом, – я опять засмеялась.
Такой характер, как отпустило, стало весело и легко.
Он на несколько минут вышел в спальню. Принес готовый паспорт на имя Сергея Косина. У меня кусок в горле застрял и вызвал удушающий кашель. На паспорте была моя девичья фамилия. Вот это братец!
– Мои братья, Валерий и Николай, конечно, будут рады инопланетному брату, с детства, можно сказать, мечтают побрататься. Только как вас познакомить?
– Подумай, – строго изрек он.
Такое впечатление, что я гость, а он хозяин в этой жизни.
Мы сидели, ели немудреную еду и молчали, я не заметила, что и он присел к столу и ест то же, что и мы. Вопросы роились сами по себе, но задавать их такому неприступному существу совсем не хотелось.
Вдруг помимо воли я задумалась, и прямо передо мной поплыли странные картины, явно не моего уровня воображения. Плыли, клубились и складывались в определенные видения вихревые столбы, голубые и серебристые облака неслись в обратную сторону реки времени. Я ясно видела неземных людей, меняющих лица как маски, видела прозрачные сооружения, летательные аппараты, неизвестные растения. Жизнь отличалась тем, что текла быстро. Мелькали уже иные планеты, и другие существа наполняли их. Деформированные головы, чудные туловища – разнообразие существ неизмеримо никаким земным суждением и воображением. Непропорциональные маленькие люди были с длинными туловищами и зеленым цветом кожи – жители сумеречной планеты нашей галактики.
В одном видении я сразу узнала Землю много тысяч лет назад. Летающий объект, приземлившийся на краю скалы, и море или океан, расстилавшийся в спокойной слепящей глади солнечного дня. Инопланетяне наблюдали за людьми. Женщина и двое детей купались. Довольно смутное изображение с помехами. Как будто картина стерлась и устарела. Ясно услышала шум волн и ветер, воющий в скалах и потом крик, разорвавшийся во времени и дошедший до меня уже искаженным, и всё же ужасными кадрами киноленты. Она кричала, на лице отразился ужас, ее кто-то тащил в воду. Огромный червь то появлялся над водой, то кольцами свивался под ней. В прозрачной воде билась живая женщина. Потом она совсем исчезла, а перепуганные дети взбежали на склон.
– Да, это было. Это мое прошлое. Вернее, мои предки. Я родился от земных людей, уже потом через много лет научился управлять материей и временем, распоряжаться пространством и подчинять его себе с помощью галактической техники. Необъяснимое чувство зовет меня на Землю. Беспредельный космос трогает мою сущность. Я изучаю Землю и ее проблемы, но и другие планеты тоже. Сейчас здесь опасная зона. Вернуться – мой долг. Помочь или погибнуть вместе со всеми в хаосе войн и следующего катаклизма. Всемирное потепление может привести к таянию ледников. К гибели многих материков. А вирусная атака с другой планеты по общему согласию межпланетного разума поможет, как они думают, очистить Землю от мусора и пыли, спасти от таяния ледников и глобального потепления. К вам посланы тысячи разумных существ-волонтеров, чтобы предотвратить гибель планеты. А вирусные атаки будут происходить часто. Это будет самое тяжелое испытание перед… Ну не будем так далеко заглядывать. По вашим расчетам сегодня 1990 год, это будет примерно через двадцать пять-тридцать лет.
– Мы живем тихо, – наивно сказала я, – может, обойдется?
– У вас Земля гудит под ногами. Она движется и сбросит вас как ненужный мусор, и зальет свои раны океаном.
– Не может быть, – заулыбалась я. – Войны на Земле были всегда. Люди гибли и от голода, от нашествий иноплеменников, от разных болезней. Одни гибли, а другие поколения жили в богатстве и сытости. Чем же наш век отличается от других веков?
– Злобой людей, научными открытиями, огромным количеством оружия. Отравлены вода, земля, воздух. Люди – носители генов всех поколений начали рождать детей с ограниченными возможностями, больное и слабое потомство. Мутируют мужчины и перерождаются в женское начало. Скоро по Земле будут ходить мужчины, называющие себя женщинами. Это противоестественно, но необходимо, чтобы истребить слабых и больных. Уничтожить землян испорченных и несущих больные гены. Всё это я вам в упрощенном виде представил, – он перестал жевать и задумался.
Вид опущенных плеч тут же вызвал во мне жалость, хотя жалеть надо было нас со всем хаосом, творившимся на Земле.
– Мужчины превращаются в женщин. Я слышала о геях. Ужас, но они, наверное, не виноваты, – ответила я.
– Люди потеряли связь с природой. Это наказуемо по всем законам Великой стратегии. Выйдя в открытый космос на своих несовершенных кораблях, вы стали загрязнять и космос – нашу матрицу.
Он так посмотрел на меня строгим плавающим взглядом, пронзая насквозь, что мне стало стыдно за себя и за человечество в целом. Было не до смеха, как будто я и впрямь виновата во всём. Хотя каждый и так знает, и носит в себе как камень все проблемы Земли вместе со своими маленькими проблемами.
– У тебя усталый вид, иди, отдыхай… – Он и сам оглянулся, где бы ему подремать, я определила его в зале на большой мягкий новый диван.
«Это он мне?» – думала я, идя в спальню и зевая. Опять сон был легким и цветным. Я летала, разбежавшись по лугу, над цветущей майской Землей. Летать во сне очень легко, разбегаешься и как на лыжах летишь, раскинув руки. Только захоти.
Проснулась я бодрой и легкой как стрекоза. Прокрутила в голове все события и свои собственные запущенные домашние дела. Ничего не успеваю. Надо за дочкой в садик напротив. Моя скучалочка сделала выговор, что я пришла не первая, а вторая за ней.
– Мамочка, я сегодня нарисовала Луну и звёзды , и тебя, и меня на звезде!
– О! – сказала я, – и ты у нас звездная дама. Я буду звать тебя Аэлита.
– Я, Ира, не путай, пошли домой.
Дом был через дорожку.
Алиска давно пришла со школьного лагеря и сидела с новым инопланетным товарищем, чертила какие-то фигуры явно с удовольствием.
Ужин, вечер, телевизор.
Вечером за два часа поднялось тесто. Я быстро поставила расстаиваться два пирога с рыбой. А потом испекла и помазала маслом и болтанкой из яйца золотистый пирог. Он сиял своими заплетенными в косичку округлыми боками и выглядел очень аппетитно.
Заглянула на огонек соседка и Татьяна Женова, с которой очень хотелось поговорить, но не очень льзя. Я налила ей чай «Асан», отрезала кусок пирога с рыбой. Тут выключили свет. Пришел с работы Ванча. Съел пирог и в самом благодушном настроении взял в руки баян. Только он заиграл, и сразу завыла собака. Все окружили его. Начался вынужденный концерт. Дети пели наперебой с собакой Линдой, которая поскуливала и длинно подвывала, частушки:
«На столе стоит стакан
А в стакане таракан,
Мама думала малина,
Откусила половина,
Папа думал огурец,
Откусил другой конец».
Пели дети наперебой, подплясывая. Я принесла свечи в зал, пришел Игорь, сынок Татьяны, и тоже принес радостного веселья своим улыбающимся, довольным видом подзаводя девчонок:
– Ну, где ваш «I love you»?
Девчонки прыснули, зная, что так он называет салат оливье.
Ванча, не переставая, играл весь вечер:
«Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина,
У Ивана кузина большая кукурузина».
Потом пошла любимая песня старика-отчима: «На Муромской дорожке стояли три сосны». Но самое смешное было, когда мы с Татьяной пели под баян современную песню «Дым сигарет с ментолом». Потом пришел муж Татьяны и всех своих забрал домой.
За окнами чернела чернильная ночь, а созвездие Орион нахально глядело в окна.
Ночной дожор
Ночь – я до сих пор боюсь вспоминать эту ночь. Ночью я проснулась от чувства голода, пошла на кухню и, взяв в холодильнике жареную курицу, быстро съела ее, стараясь не думать ни о чём таком… От меня приятно запахло пряностями.
Только заснула, ворочаясь от черного чая, и тут же проснулась от жутчайшей тревоги, кто-то трогал меня. Ощупывали мои полные ноги, средней плотности талию, далее и выше выпуклости лица. Волосы как бы сами по себе зашевелились, наэлектризовались и встали дыбом. Я чувствовала это всей кожей, хотя была под одеялом.
Разлепила глаза и, первое, что увидела – яркость двух пятен на стене. Потом пятна ожили, округлились, внутри появились зрачки неестественного синего цвета. Блестящие артерии и кровеносные сосуды. Они плавали по комнате как большие яичницы, ощупывая каждый предмет, появлялись то здесь, то там, то ползали по другим комнатам. Я прижала к себе младшую дочку Ируську и одной рукой потянула одеяло на Алису. Боясь даже думать о чём-то плохом. Яични исчезли вместе с лучом света из окна. Ах, еще и луч! Что там еще было за окном, я не проверяла. Сжавшись в холодный, стучащий зубами комок, так и просидела на кровати до утра.
Утро выдалось солнечным и птицещебятливым. А какие у нас птицы в Западном Казахстане? Воробьи да вороны с голубями. Всё. Они следят за нами во всех окнах с нескольких тополей. Ждут подачки. Я распахнула окно и стала кормить крошками птиц, кидая им еду на козырек. Все остатки я бережно отдавала птицам к неудовольствию соседей. Они слетались стаями под окно и сидели на ветках, густо осыпая своим помётом соседские машины.
– Привет, Лариса! – крикнула баба Маша. – Ишь какой концерт вчера закатили! Мы так слушали. Света нет же, вот и было нам развлечение.
– Спасибо, – засмущалась я и закрыла окно.
Подошла к зомбоящику и включила передачу про инопланетян. Благо, про них телерадиовещание девяностых вещало день и ночь. На моих двадцати каналах всегда можно найти передачу «Очевидное – невероятное» или еще передачи наподобие этой: двое ребят видели существо треугольной формы с крыльями и тому подобное. Американцы вели наблюдение за инопланетянином с разбившейся тарелки. Вторжения были, есть, и будут. Рассказывали о Леонове – космонавте, который делился своими наблюдениями, и особенно удивлял выпуск почтовых марок с будущим космической эры. Откуда он мог это знать? Советский космонавт Алексей Леонов в программе «Звезда на Звезде» ответил на вопрос ведущего Леонида Якубовича о разумной жизни на других планетах во Вселенной.
«Вы верите, что мы не одни?» – спросил Якубович.
«Верю, конечно. На сегодняшний день, используя самые последние астрономические приборы, мы точно можем сказать, что существует один миллиард Галактик, как наша. А в них четыреста миллиардов звезд. Ясно, что если мы возьмем другой телескоп, разрешающие способности которого будут больше, мы еще найдем звёзды . И почему, если у нас здесь произошло такое (появление разумной жизни), еще где-то не может быть?» – ответил Леонов. Также космонавт подробно рассказал в программе «Звезда на Звезде» о своем выходе в открытый космос, о судьбе скафандра, проданного в США на аукционе, перестрелке в Кремле в 1969 году (это о покушении на Л.И. Брежнева, он находился тогда в машине с ним) и о гибели первого космонавта планеты Юрия Гагарина. Много говорили о том, что Юрия Гагарина забрали инопланетяне.
Другие люди видели шары, капсулы и рисунки на полях. Но никто не приблизился и на йоту к истине. Зачем и откуда они летят к нам? Зародилась ли жизнь на Земле с помощью инопланетного вмешательства?
А живой получеловек сидел вчера на моей кухне. Этот «человек» мог считывать мысли как с книги, разговаривать со мной, передавать мысли на расстояние, легко изменять свою внешность и знал нечто большее. Мог ли он перейти свободно в прошлое и в будущее? Видимо, всё же искали его. Почему не могли найти? Да потому что он всё же землянин наполовину и растворился среди нас. Сейчас находился в огромном столетнем доме, а свекор со свекровью выехали к дочери в поселок Бурлин.
Антибанов
Прошло три дня. На четвертый день я, как всегда, пошла на работу. Опять звонки, фамилии, тишина дневная. Читала «Даму в очках и с ружьем в автомобиле». Захватывающая вещь. Море плескалось, автомобиль отсвечивал свежей красной краской. Дама захотела и переспала с совершенно незнакомым мужчиной.
У нас такие нравы, что с собственным мужем переспать трудно, даже если очень захочешь. Так и слышу Ванино «У голодной куме – одно на уме». Желание быстро пропадает. Поэтому подавляешь в себе эти самые желания, естественные чувства, не говоря уж о любви.
А как мне нравился Сашка Антибанов! Женатый Сашка жил напротив. Всё как на ладони. Он часто стоял на балконе и сверлил своими глазами на расстоянии все мои передвижения. Не знаю, что роилось в его голове. Но видно что-то не очень, не очень льстившее мне. Мужиков в моем доме было всегда полно. Братья приезжали мыться и курили полуголые на балконе. Сашка там землю рыл копытами. Он часто кричал мне что-нибудь с балкона типа – куда пошла?
Мы вечерами уходили с подругой ловить ее мужа на горячем. Ловили-ловили и не могли застукать. А Сашка что-то себе мыслил. На Пасху явился под балкон и кричал:
«Лариса, выйди, ну выйди, пожалуйста, я вот яйца принес, христосоваться».
За пазухой лежали разноцветные крашеные яйца, а в карманах конфеты. Пьяный и черный с раскудрявившимися волосами Сашка покорял красотой необыкновенной. Щедрый и в новом спортивном костюме «Адидас» производил впечатление на женщин всех мастей. Сашка был женат уже пятый раз. Официально. Не знаю, как там у него было, но болтали, что с первой женой он не провел и медового месяца. Застукал с другом пьяную прямо на свадьбе и ушел. А вот с Анной жил уже давно, имел семилетнего сына тоже Сашку. Анна с его матерью работала на ликёрке и, когда очередное ОБХСС выявило огромную недостачу вино-водочных изделий, ее посадили. Да. В тюрьму. Из тюрьмы она к нему и приехала, к внезапно разбогатевшему и в новую квартиру. Мать купила – главбух Ликероводочного завода. Красива была новая жена необычной красотой. Гибкая с быстрыми лисьими глазами. Губы как бы размазанные по узкому лицу. Прическа с мелкими завитками всегда высоко стриженая в очень хорошем салоне красоты и ногти кровавые и длинные. Не чета моим ногтям – обломышам. Стройная походка, новые наряды и совершенно нелюдимая с виду. Такая ему была под стать. Это всё я потом из нашей душещипательной беседы выяснила.
Он постучал в дверь и стал кричать на весь подъезд: «Впустите! Впустите!» Я вынуждена была открыть дверь. В соседней комнате «спал» муж, который так и не вышел.
– Христос Воскресе!
И он смуглыми пальцами с выпирающими костяшками стал расстегивать куртку и доставать крашеные яйца. И конфеты из всех карманов начали сыпаться-сыпаться. Я же принялась неловко подбирать их. Кстати, дело было глубокой ночью. Я писала конспекты. Училась тогда в Строительном техникуме.
– Тебя хоть как зовут?
– Саша Антибанов.
Так и познакомились, с тех пор «химия» всегда была между нами.
Сашка начал ездить в Польшу – перегонять машины и продавать. Но всё как-то не ладилось. С бизнесом, с женой. Деньги как приходили, так и уходили. Жена влюбилась и завела себе нового парня. Сашка от горя гулял с еще пущей силой. И пил, пил.
С его сыном я познакомилась тоже случайно. Часто видела мальчика одного. Во дворе. А тут стоя в лавку в длинной очереди за дефицитными носками, услыхала разговор и крик или вскрик:
– Не пойду!
– Саша, ну вот уже восемь часов, твоих нет. У меня тоже дети. Пойдем. Потом папа или мама тебя заберут.
Воспитательница уговаривала светлого кудрявого мальчика, а он сопротивлялся, насупившись. А меня Сашка видел не раз. Я ж под их окнами всегда занималась с детьми. Играла с ними в футбол, мы устраивали детские концерты перед домом и играли в другие игры. Меня все дети знали еще и по собаке спаниелю.
Я подошла и попросила воспитателя разрешить забрать мальчика к себе:
– Я соседка, – соврала я, – папу и маму знаю хорошо. Как увидим свет, сразу и пойдем домой.
– Ладно, – согласилась уставшая воспитательница.
Так и не купив носки, мы отправились к нам домой.
С тех пор мы подружились и с Санькой. Мы так и сделали, накормив для начала. Потом он играл с моей Ируськой. Увидев свет, я отпустила его домой.
Сашок был тоже необычайно красив, кожа была неестественно белой. Будто он никогда не загорал. Он полюбил бывать у нас. Из садика я стала забирать их двоих Ируську и Санька. Часто родители забывали о нём. Приходил поздно дед, смущаясь и топчась в дверях. Забирал Сашку обязательно с кухни, жующего и счастливого. Он у нас и ел, и играл, и чувствовал себя как дома.
Всегда бегая во дворе, дети бежали в детский сад, и там у них был свой штабик под крыльцом. Он палкой отгонял мальчишек, а позади Ируська маленькая и юркая тоже с палкой. Оба беленькие и кудрявые как брат с сестрой. Новый дружок щедрый был до неуправляемости. Папка Александр из Польши привозил всякие экзотические вещи. Напитки, сухой «Несквик», шоколад. А сын Сашка с банками и конфетами бежал через двор, неся всё это своей подружке, и получал за это нагоняи. За ним неслась ватага ребятни в надежде поживиться. Я советовала ничего не носить, но жвачки «Бубль Гум» и батончики «Сникерсы» постоянно пополняли наш рацион. А однажды Ируську я застукала под балконом, а Сашка с балкона кидал ей огромных лещей свежего посола. Это уж слишком, решила я, и отправляла его с рыбой домой. Ох, как не хотелось ему возвращать награбленное.
А старший Александр приходил за ним, тоже топчась у двери, или я вела маленького Сашу к ним. С ингалятором. С кактусом, который понравился мальцу.
Всё это было сладко вспоминать, сидя на пульте в гордом одиночестве и держа книгу в руке.