Вечер шел своим чередом.
Мы с Самантой перемыли косточки всем, кому надо было перемыть. Пару раз к нам подходили ребята, подплывала Джун или Кэти. Ну, в общем, все тусили. И если бы, к примеру, случилось убийство и меня бы стали допрашивать, в какое время, кто и где был, черта с два я бы ответила. Это ведь вечеринка, там все и везде, в одно и то же время. Все на виду, но ты особенно никого не видишь.
А потом почти через весь зал я поймала взгляд Мэтта. Ну понимаете – тот самый взгляд. Он означал, что время пришло. Время очередного маленького безумства. Мэтт уже нашел место, где мы можем трахнуться. Оно будет в нескольких метрах от общего веселья, и нас никто не заметит. Наша маленькая тайна…
Сердце застучало громче. Я осторожно ускользнула из танцующего круга и пошла туда, где за поворотом исчез Мэтт.
Я без труда угадала, где он. Одна из дверей была приоткрыта. И хотя в комнате было темно, я не сомневалась, что Мэтт там. Я это чувствовала.
Сердце забилось от сладкого предвкушения.
Стоило сделать всего шаг в комнату, и тут же почувствовала жесткие пальцы на запястье. Мэтт потянул меня на себя, и я с жадностью вдохнула его запах.
Его запах я бы узнала из тысячи – холодные ноты дорогого одеколона вперемешку с желанием. Я с удовольствием вжалась сильнее в тело, голодной кошкой потерлась о него и довольно улыбнулась. Я отчетливо чувствовала, как сильно он меня хочет.
Мы не зажигали свет, в комнату едва пробивались отблески уличного фонаря. Но так даже лучше.
Я не видела его лица. Лишь смутные очертания, скрытые тенью. Мэтт ласково гладил меня по спине, а потом я ощутила жесткое давление на плечи. Мне не нужно подсказывать. Я сразу поняла, чего именно он хотел и опустилась перед ним на колени.
Высокий.
Мэтт высокий, и в такие моменты мне это особенно нравилось. Нравилось наблюдать за ним. Нравилось получать удовольствие от того, как меняется его лицо, становится строже, жестче. Да и сам он становится жестче.
Да, сейчас я не видела его глаз, но не сомневалась, что он прищурился. Молчание. Это испытание – для него, и меня. Так мы оттягивали то, что нравилось нам обоим.
Как долго это обычно длится? Понятия не имею. До тех пор, пока напряжение не начнет бурлить по венам и все, чего я буду хотеть – это его член у меня во рту.
Звук молнии его брюк. И хлесткий приказ:
– Давай, детка.
От одного этого я становлюсь влажной. Сердце начинает биться с бешеной скоростью, во рту пересыхает и кажется, что единственное, что мне может помочь – это член Мэтта.
Я с готовностью открыла рот, когда он чуть двинул бедрами, толкаясь навстречу.
У его члена тоже особенный вкус. Не то чтобы я была в этом особенным знатоком, просто не сомневалась. Вкус, который мне нравился.
Чуть терпкий. Приятный. Я даже зажмурилась на секунду, когда взяла его в рот. Я, оказывается, успела соскучиться.
И по этому вкусу. И по тому, как дыхание Мэтта становится все тяжелее, приводя в экстаз мои барабанные перепонки. И по тому, как его пальцы с удовольствием зарываются в мои волосы и начинают меня направлять.
– Сильнее, Моника. Старайся сильнее.
Я бы не остановилась, даже если бы у меня заболела челюсть. С каждым моим движением член Мэтта становился все больше, и мне это дико нравилось. Влажный, горячий. Это сводило с ума.
Безумно хотелось опустить руку себе между ног, мне бы помогли всего пара движений – настолько я была на грани.
Но у Мэтта явно были другие планы на этот счет.
– Не смей, – еще один хлёсткий приказ.
Он хотел растянуть мое ожидание, чтобы потом мой оргазм был как яркий фейерверк.
Нетерпение становилось просто невыносимым. Я старалась. Очень старалась. Я была послушной девочкой для него, и так увлекалась, что упустила момент, когда кое-что изменилось.
Не сразу почувствовала, что меня кто-то гладит по заднице, задрав мое платье.
Неверие.
Удивление.
Шок.
Я застыла. Не понимала, что происходит, и как… как это вообще возможно? Мы не закрыли дверь. Да, наверное, мы не закрыли дверь, и… Мысли метались как сумасшедшие пчелы, потому что я все равно не находила ответа. Даже если мы не закрыли дверь, кто посмел…
И еще… Да, в комнате было довольно темно, но ведь Мэтт все равно все видел, он видел, как кто-то вошел и ничего не сказал мне. Он…
– Не отвлекайся.
Голос Мэтта прозвучал еще суше и жестче, чем раньше. Он был недоволен тем, что я медлю. А я все еще не находила ответа.
Оторопь.
Вот что я ощущала. И еще очень отчетливо то, что чужие мужские пальцы сжали мои ягодицы. Как будто тот, кто был позади меня, тоже был недоволен моей заминкой.
– Разве я непонятно сказал, что тебе делать, Моника? – строго поинтересовался Мэтью.
Темнота.
Властный голос, отдающий приказы.
Страсть, которая туманила сознание.
Искушение, которое разливалось между нами почти осязаемой патокой.
И взгляд Мэтта, который я не видела, но отчетливо ощущала. Требовательный. Давящий. Выжидающий.
Наверное, все это и подтолкнуло меня к тому, чтобы, сглотнув слюну, не сбежать, не дернуться в сторону, а сделать так, как он говорит.
Я продолжила. А чужие руки…
Они тоже не бездействовали – они принялись гладить, исследовать мое тело.
Медленно поднялись по спине. Сжали грудь. Прошлись по соскам, которые стали настолько чувствительными, что прикосновение едва не вызвало боль.
Приятную боль. Сладкую. Отдавшуюся отголосками у меня между ног.
Я не видела, не знала, кто этот мужчина. Лишь его пальцы, да и то неотчетливо. Длинные, красивые пальцы.
Они принялись за мои соски. Так же бесцеремонно, как и все, что было до этого.
Они просто опустили лиф моего платья, чтобы им было удобней трогать меня. Мять в ладонях. Сжимать.
С удивлением поняла, что захныкала, когда руки незнакомца вдруг отпустили меня.
Чудовищно. И неправильно все это. Не для меня. Не для нас, но…
Когда я ощутила давление пальцев у себя между ног, с готовностью развела их в стороны.
– Какая же ты красивая, детка, – похвалил меня Мэтью.
Может быть, и так. Может, и нет. Мне было плевать. Я уже была за чертой, за которой не страшно.
Не страшно, пока он со мной.
И пока у меня между ног такие умелые пальцы.
Голова кружилась. Мыслей не было. Только инстинкты. Эмоции. Только желание – чтобы он нажал чуть сильнее, чтобы унял эту боль, чтобы позволил мне кончить.
Я зажмурилась, когда незнакомец проник пальцем внутрь.
Остановилась.
Не могла продолжать в таком состоянии.
Ощущения слишком сильные.
Слишком мощные.
Но Мэтью не выказывал недовольства. Когда я немного пришла в себя, когда незнакомец дал мне секундную передышку, поняла, что меня ласково гладят по голове.
– Моя красавица, – хриплая похвала. – Если бы ты только могла себя видеть…
О, если бы я действительно могла себя видеть… И если бы мне дали чуть больше времени, чтобы прийти в себя… Вряд ли бы я продолжила. Вряд ли бы я и дальше лизала член Мэтью и позволяла кому-то трахать себя пальцами.
Но у меня не было этой возможности. И я горела в этом безумном, порочном огне. Сгорала в нем. И делала это со стонами и закипающим удовольствием.
Член во рту.
Пальцы у меня между ног.
И два хриплых мужских дыхания.
У меня никогда такого не было. Естественно, не было. И я не была готова к тому, что оргазм, который накроет меня, будет настолько сильным, что мир вдруг взорвется и накроет меня чернотой.
Насыщенной.
Жаркой.
Иссушающей.
И, как оказалось, доводящей до слез.
Потому что первое, что я почувствовала, когда пришла в себя – это ладони Мэтью, которые стирали мои слезинки.
А спустя какое-то время пришли и другие чувства, и ощущения из этого мира. Привычного мира.
Уютная кровать. На ней Мэтт и я. Дверь закрыта. И больше никого рядом.
Может быть, и не было никого?
Я лежала на кровати, обессиленная. Чувствовала себя растерзанной. Как будто то, что случилось, выпило из меня все выпило из меня все силы. Он тихо гладил меня по волосам, целовал макушку. Так, словно все, что случилось, было правильно. И рядом с ним мне действительно казалось, что это правильно. Только один вопрос крутился у меня на языке, и я его задала:
– Кто это был?
– Какая разница, – отмахнулся Мэтт. – Главное, это были мы, ты и я. Понимаешь?
И рядом с ним я действительно понимала. О, если бы я всегда могла находиться рядом с ним. Вжаться в его тело, прилипнуть навсегда, соединиться. Но увы, это не так.
Нужно было быстро привести себя в порядок и присоединиться к вечеринке. Ведь мы не должны быть пойманными. Это одно из условий нашей игры: всегда рисковать и никогда не попадаться. Мы вернулись в огромную гостиную, все уже были пьяны. Кто-то танцевал, парочки обжимались по углам в креслах. В общем, все, как всегда. Мэтт принес мне коктейль. Мы стояли рядом молча, я потягивала через соломинку сладковато-терпкий напиток и против собственной воли скользила взглядом по танцующим и веселящимся парням. Он? А может быть, он? Я ожидала, что кто-то из них выдаст себя, посмотрит на меня как-то особенно, или смутится, или наоборот, в глазах мелькнет торжество очередной победы. Но нет, ничего такого.
А потом все закончилось. Мэтт проводил меня домой, и я пришла в свою комнату, упала на кровать. И вот тут мне стало холодно и страшно. Ведь то, что сегодня случилось, на самом деле ненормально, неправильно. Ведь так не должно быть. «Тебе же понравилось?» – спросил тогда Мэтт. И я кивнула. И даже сейчас я бы не ответила иначе. Да, понравилось. Но ведь это неправильно, так не должно быть.
В общем, в тот вечер я уснула в слезах. И всю ночь мне снились чужие руки на моем теле. А я, как и наяву, выгибалась и подавалась им навстречу. Что, черт возьми, со мной не так?