Князь отпускает Мирко радоваться, а мне велит остаться.
– Отныне, – произносит он, вытирая усы – ты отвечаешь за Миро! Следи, что б он был жив-здоров, и что бы не утек. Княжич нам нужен!
Теперь ясно… Выдавая меня замуж за полонянина, великий князь убил двух зайцев – и сына от соблазна избавил, и к Мирко соглядатая приставил…
– Но зачем, батюшка? – осмелилась поинтересоваться я – Зачем полонянин нам?
– Не спокойно на Руси, Богданка! – отвечает батюшка – Сама видишь! Есть князья, которые не хотят объединяться под моим началом! Да и союзники наши так и норовят верх взять, и других себе подчинить. Со всеми не навоюешься! А Мирослав пусть заложником и остается! Что бы мать его, княгиня Волгава, не удумала войско собирать, да на нас войной идти! И что бы люд доброчаньский не смел бунтовать! Княжича своего они любят, и жалеют, поэтому, поостерегутся беду на него навлекать. И еще – пусть все, и враги и други видят, как мы к пленным князьям относимся! В семью берем! Поняла, Богдана, какая на тебе ответственность?
– Поняла, батюшко! – смиренно бубню я.
– Распорядись, что б перед свадьбой в баню его сводили! – велит князь на прощанье – Воняет, как боров!
Только выйдя из покоев батюшки, могу дать волю своим чувствам – обиде, злости, и ярости!
И иду в курятник.
Мой будущий муж, с довольной рожей, сидит в углу на соломе.
– Радостно тебе, морда поганая? Лыбишься? Так хочется на мне жениться? – злобно вопрошаю я.
– А у меня был выбор? – спрашивает—отвечает Мирко – И да, рад я! Свой дом будет! Поживи, как я, будто собака бесхозная, так на ком хошь женишься! За свободу и хоромы!
– Ах ты…– ору я, и бью жениха ногой, впечатывая его тощее тело в угол. Закрывает локтем голову… У-у, никчемный!
– Доволен, говоришь? Да ты мечтать будешь вернуться в этот хлев, тварь вонючая!
И выскакиваю во двор. Боюсь, прибью! И прибила бы, если бы не приказ батюшки беречь и охранять…
Продолжая кипеть от злости, иду по двору, задрав подол чуть ли не до колен – неудобно ходить в сарафане, мешает! И побоку, что на меня слуги дворовые таращатся!
Неожиданно, слышу голос Судислава:
– Богданка!
Оглядываюсь, вижу ненаглядного и бегу к нему навстречу! Хочется обняться, прижаться, пожаловаться…
Но просто останавливаюсь напротив – люди смотрят. Обнимание с княжичем – это не задранный подол. Не стану его позорить!
– Богдана! – повторяет Судиша, тоже не подходя близко – Ты не переживай! Он же не муж, а так…
Делает шаг, и говорит в полголоса, почти шепотом:
– Я буду приходить к тебе! Да что приходить – уходить от тебя не буду! Зиму переждем, а весной опять поход! Вместе отправимся!
Смотрю в любимые синие глаза, полные сочувствия и печали…
Красив Судислав! Высоченный, больше меня, плечи широченные! Мышцы как каменные булыжники! Руки сильные, ласковые – мне ли не знать…
Лицо приятное, круглое, как ясно солнышко! Кудри светлые до плеч, а борода и усы темные… Красив мой Судиша! Только… мой ли?
– Как скажешь, княжич! – бормочу, сдерживая слезы, и иду мимо…
Плачу я своей светелке, обнявшись с Айкой.
– Горе-горькая я, да горемычная! – вою.
– Надоела да надоскучила родному батюшке! – подвывает Айка.
И вдруг говорит:
– Ну хоть жених молодой! Не дед старый!
– Что вы заладили – молодой, молодой! – возмущаюсь я, всхлипывая – Лучше бы и старый, да нормальный!
– Скажешь тоже! – спорит подруга – За старика замуж! Да я лучше в петлю, чем…! А Мирко нормальный! Высокий…
– По плечо мне! – перебиваю ее.
– Ну не по плечо, не наговаривай! – продолжат Айка – Вот по сюда, наверное!
И тыкает мне над ухом.
– И тощий! – заявляю я, вытирая слезы и сопли.
– Так голодает! Объедками питается. Откормишь!
– Еще чего! Голодом заморю, проклятого!
– И лицом пригож…
– Пф-ф! Ага, пригож! Как девка! Даже борода не растет!
– Ну… Может, он колдун! У колдунов бороды не растут!
– Еще не хватало! – пугаюсь я.
– Да не, не колдун! Был бы колдун – утек бы уже! Обернулся бы птицей и улетел! – успокаивает подруга и добавляет – А то, что он полонянин, заложник, и положение имеет хуже курицы – так-то не его вина!
– Ага, моя! – мрачно говорю я.
– А родился-то он княжичем! – с некоторым укором, будто соглашаясь с моим утверждением, произносит подруга, и добавляет – Не нам с тобой чета!
– Поговори у меня! – рявкаю я, и спрашиваю – Что ты за Мирко заступаешься? Сама, что ли, замуж за него хочешь?
– Я бы не отказалась! – заявляет Айка – Да кто ж мне позволит!
Испугавшись, что сболтнула лишнего, переводит разговор:
– Пойду узнаю, что там с баней!
– Погоди-ка! – говорю, вспомнив наказ князя – Иди скажи, чтобы Мирко в баню отвели!
– Ага! – кивает подруга.
– Пусть спину хорошенько потрут! Пусть кожу сдерут! Или кипятком ошпарят! Так и скажи!
– Ага! – снова соглашается Айка, и убегает выполнять поручение.
А я продолжаю страдать и сетовать на свою судьбу.
Моя мамонька умерла, когда я еще маленькая была. А тятенька был воином, князевым дружинником. И меня ростИл, как воина, как мальца. Оставить меня было не с кем, и отец брал с собой в походы. И Борислав Судишу с собой брал. Так что, мы с княжичем дружны с детства.
Погиб тятенька, когда мне исполнилось десять годков. Погиб, закрыв собой князя от вражеской стрелы. И взял меня Борислав в семью, назвав дочкой.
Жизнь моя почти не изменилась – походы, а в перерывах ратная подготовка.
Потом, княгиня-матушка взялась за мое воспитание – велела носить сарафан, и принялась учить женским премудростям, женскому поведению, скромности и послушанию – готовить к замужеству. Все это мне не особо нравилась, но матушка была строга – бывало, меня даже пороли. Так что, и женской работе я научилась. Но в походы все равно ходила, с соизволения батюшки, только теперь с Судиславом – он возглавлял рать.
И случилась у нас с Судишей любовь… Да такая, что сердце на разрыв… И немудрено – красив княжич, как Лель, о котором бояны сказы сказывают… Да и я не дурнушка – высокая, белокосая, кожа кровь с молоком, и глаза синие. Чего б нам с княжичем не влюбиться, если мы и днем и ночью вместе?
Судислав герой, подвиги совершает. И я не отстаю – много врагов полегло от моей руки. Великий Князь хвалил не нахвалился…
Да…Была я героиней, пока глаз на княжича не положила… И сразу подвиги мои забылись, а вместо награды – никчемный муж! Да еще и с приговоркой, что рада должна быть, ведь жених княжеских кровей. А я – чернь, дочка обычного ратника.
Зря считала себя частью княжей семьи… Никогда ею не была.
Выглядываю в окно – вдруг Судиша по двору пройдет?
Княжеские хоромы высокие, а моя светелка в тереме. Так что, вижу не только двор, но и почитай весь город.
Вижу сады, где яблони склонились до земли, усыпанные плодами. Серпень же на дворе, все созревает. И ягод, говорят, уйма. Зима, значит, суровой будет… Ох. Раньше меня это не особо касалось – в княжеском дворе в любой год голодным не останешься. Да и есть кому об урожае позаботится. А теперь я сама стану хозяйкой. Ой, мамонька родненькая! Как справлюсь-то? С таким мужиком бесполезным…
Всхлипываю, и вижу сквозь пелену слез дворого мужика Белуна, который дрова колит. Для бани, мабудь.
Без рубахи трудится, явив моему взору красивое мускулистое тело. Бывают же мужики! И Судислав такой, только еще красивше!
А мне достался мелкий да дохлый…
Надо будет на капище сходить, богам подношение отнести. И попросить, что б избавили от постылого жениха. Уж лучше вообще не замужем, чем с таким мужем!
Глядишь, боги смилуются, что-нибудь случится, и свадьбы не будет…