Над Буйтуром летит перезвон колоколов. Не грозный набат, возвещающий об опасности, а радостные праздничные переливы. Буйтурское войско возвращается с победой!
Жители высыпали на улице, дабы поприветствовать героев. И сам Великий Князь Боремир вышел на красное крыльцо, встретить рать. Без княгини – она болеет, и не может долго стоять. Да и сам князь не молод и не здоров, поэтому и не возглавляет походы, отправляя вместо себя сына.
И вот они, победители! Под шум и радостные крики толпы войско княжича Судислава вливается в распахнутые городские ворота, и движется блистающим потоком по главной улице Буйтура, к княжеским хоромам.
Впереди колонны всадник, держащий стяг княжества – с изображением яростного тура; за ним командиры: сам Судислав, или Судиша, как его все называют, и я, его правая рука, богатырь-девица Богданка. Мы оба любимы народом, и горожане, стоящие на улицах, и бегущие следом за войском, выкрикивают наши имена. Что не совсем справедливо – куда мне тягаться с княжичем, богатырем и героем, могущим ударом кулака свалить коня!
Лицо Судислава, почти скрытое треугольным, низко надвинутыми шлемом, и бармицей, защищающей шею и верх груди, выражает строгость и важность, как и положено челу грозного воина. Но я знаю, вижу по дрожащим уголкам губ, что он едва сдерживает улыбку; что ему льстит народная любовь; и он счастлив вернуться домой.
И я рада! Изматывающий поход, длившийся девять месяцев, и кровопролитные битвы позади! Родной город, родные хоромы батюшки Боремира и матушки Явнуты! Пусть я им и приемная, но ближе и дороже никого нет! Разве только Судиша…
И тоже сдерживаю улыбку – богатырь-девица славиться крутым и суровым нравом! Вот и неча лыбиться на весь честной народ!
Смотрю на сияющие из под шлема синие глаза Судислава, и сердце замирает от шальной радости. Перед возвращением домой он сказал, что поговорит с отцом. Все же знают, что мы неродные… Почему бы и не посвататься?
Воины, следующие за нами, тоже радуются, скрывая улыбки под суровой усталостью. Даже пешие ратники ускорили ход, хотя они умаялись больше нашего – чай, на своих двоих версты меряют, не на лошади.
Проезжаем мост через речку Кунью, разделяющую город пополам. Слышала от стариков, что раньше граница Буйтура тут и была, по реке. Теперь город разросся, и Кунья оказалась посередке.
Вот и наши хоромы! Великий Князь с улыбкой и гордостью во взгляде смотрит на войско, которое его приветствует. Мы с Судиславом спешиваемся и кланяемся до земли…
Судиша делает шаг вперед, и докладывает князю о победе. Доклад для вида, князь, как и все, уже знает подробности.
Но надо делать, как положено. Боремир благодарит княжича и рать, отпускает войско на отдых, пообещав закатить в ближайшие дни и для них, и для всего народа "пир на весь мир".
– Ну, Богданка, – произносит Буремир, поднимая меня – какую важную птицу пленила нынче?
– Никакую! – виновато вздыхаю я – В этот раз князь Черновский Умил убит, а его жена и дети утекли!
Князь не сердится, смеется. Потому что, и без важных пленников мы много добра привезли. Черново – богатый город. Был. Теперь сожжен дотла.
На крыльцо, поддерживымая под руки девками, выходит княгиня-матушка. Мое сердце щемит от жалости – как она сдала за эти девять месяцев! Постарела, и почти совсем идти не может.
Судиша кидается к ней, обнимает. Матушка тоненько причитает и плачет.
– Мама, ну ты чего? – бормочет княжич – Я вернулся! Не ранен, не убит! И Богданка жива здорова!
Судислав поворачивается ко мне – иди мол, обними матушку. Делаю шаг и…
– Сыночка мой! – ласково произносит Явнута – Не могу стоять, ноги болят! Вернусь к себе на половину! А ты как с отцом закончишь, приходи! Буду ждать!
– Приду, мама, конечно приду! – отвечает Судиша.
А матушка уходит, даже не взглянув на меня.
Что? Почему? Явнута и раньше особой любви ко мне не проявляла, не родная же. Но что бы так? Будто и нет меня…
Тревога холодной лапой сжимает сердце… Неужели она злится, узнав про нас с княжичем?
Едва успеваю заскочить в свою светелку, переодеться в сарафан (матушка не любит, когда я хожу по дому, одетая как мужик), и пообниматься с подружкой моей, девкой Айкой, с которой так долго не виделись, как Великий Князь призывает к себе. Интересно зачем? Что бы наградить?
Нахожу Боремира в передних покоях, недовольным и нахмуренным. Да что такое? Что могло случиться за час, пока мы не виделись? Радовался же!
Однако, разговор князь начинает спокойно и даже ласково. У-фф! Показалось мне, что батюшка сердится!
– Ты молодец, Богданка! Богатырша! – произносит он – Вот думаю, как тебя наградить за преданную службу?
– Не надо наград, батюшко! – склоняюсь в поклоне – Не за награды и почести радею, а за землю родную, и за тебя, Великий Княже!
Боремир молчит, и рассматриваем меня.
– Сколько тебе лет? – спрашивает он – Восемнадцать? Запамятовал я!
– Да, батюшка, восемнадцать!
– Замуж давно пора! А ты все воюешь!
Мое сердце забилось часто-часто, как заячий хвост… А лицо горит, залилось краской. Выходит, Судиша с отцом поговорил! И сейчас…
– Так что, хватит в походы ходить, и в битвах биться! – заявляет князь – Пора свою семью заиметь! Ты женщина, жёнка, а не мужик-воин! Будешь в тереме сидеть, и мужа с войны ждать!
С князем я не согласна, подвиги свои богатырские бросать не собираюсь и после замужества! Станем вместе с Судиславом в походы ходить! Но с батюшкой не спорю – главное, чтобы согласие на наш брак дал!
– Я нашел тебе подходящего супруга! – говорит князь – И не кого-нибудь, а сына княжеского, Мирко!
– Кого? – таращусь я на Боремира.
– Миро, последнего сына князя Доброчаньского Всеволода!
– Он же…– ахаю я.
Шутит, что ли, батюшка?
Бормочу:
– Мирко заложник, полонянин… Княжич, но бывший!
– А ты хочешь замуж за настоящего? За сына Великого Князя? – рявкает Боремир, и бьет кулаком по столу. Так, что стены дрожат.
Сердце отважной богатырши ухает в пятки.
– Не смею, батюшка… – бормочу, уставившись в пол.
Страшен Великий Князь в гневе – лицо красное, глаза метают яростные молнии. И сил у него, несмотря на многие лета, еще не меряно! Лучше не спорить!
– Ишь, чего удумали! – продолжает орать Боремир – Ты мне как дочь, а Судяша тебе как брат! Брат с сестрой! Опозорить меня хотите, на весь белый свет?
Бросаюсь на пол, и чуть ли не бьюсь лбом.
– Прости, батюшка! Прости неразумную!
– Вставай! – уже спокойно говорит князь.
Встаю, глаза в пол, и носом хлюпаю…
– Позовите Мирко! – кричит Боремир слугам.
И опять поворачивается ко мне.
– Чем недовольна? Муж молодой, не старик, и собой хорош. Княжеских кровей! Разве я о тебе не позаботился?
Благодарить князя нет сил. Если начну говорить, то расплачусь.
Дверь открывается, и в покои входит проклятый полонянин Мирко, сопровождаемый запахом хлева. А как он еще может вонять, если живет в курятнике? Кланяется князю, и так и остается, с опущенной головой.
– Проходи, княжич, не стой у порога! – добродушно приглашает Боремир.
Миро поднимает голову, смотрит на князя, потом на меня. При взгляде на меня в его глазах мелькает нехорошее… Да и я радости и приветливости не выказываю.
Мирко делает несколько шагов, останавливается.
– Садись! Выпьем меда! – говорит батюшка, показывая на стол.
Миро удивленно хлопает глазами, и садиться. Тихонько так, осторожно… Подвоха ждет, видать.
Князь пододвигает ему наполненную чашу, но Мирко только косится на нее, не берет – верно боится, что отравят.
– Думаю, – произносит князь – хватит тебе жить полонянином! Княжич, все таки. Проиграл твой отец мне в битве, и княжества вашего нету больше. Теперь это часть нашего, Великого Буйтурского!
Мирко молчит, потупив глаза. Что он думает по поводу гибели отчего края – неведомо. Хотя, когда его, пленного, везли в Буйтур, плакал по своему княжеству, и родным, как баба. Тьфу!
– Я зла за смуту и неподчинение не держу! – продолжает батюшка – Хочу, что б ты, единственный оставшийся потомок мужеского полу Доброчаньского княжеского рода, вошел в мою семью!
Мирко глядит на князя с изумлением, затем встает, кланяется, произносит:
– Спасибо за добрые слова, Великий Княже!
– Хочу дочку свою приемную, Богданку, за тебя выдать! – заявляет Боремир.
Полонянин стоит как столб, ничего не говоря.
– Согласен ли ты, княжий сын Мирослав, дочку мою, Богдану, замуж взять? – вопрошает Великий Князь.
Мирко продолжает молчать, но теперь его взор обращен на меня. Во взоре вопрос – чего-о-о? И ответ – чур меня! Изыди, нечисть!
"Не соглашайся! – мысленно велю я – Не должен согласиться! Я виновата в твоей бедственной судьбе! Я тебя захватила в прошлом походе, и в полон увела! Я! Не соглашайся!"
– Еще вот о чем я подумал! – произносит князь – Куда ты женку молодую приведешь? Ни кола, ни двор!
– Это так, батюшка! – кивает полонян – Некуда!
– Поэтому, дарую я вам с Богданкой новый дом! – продолжает князь – Тот, что на берегу Куньи! Для сына строили, но пусть дочке будет! Как приданое! Однако, отдаю тебе! Мужик должон в доме хозяином быть!
Мирко снова бухается на колени, да и мне приходится. Благодарим Великого князя чуть ли не хором…
– Ну так что? Будет твое согласие на женитьбу? – повторяет вопрос князь.
– Согласен, батюшка Великий Князь! – говорит Мирко, не поднимаясь – Спасибо за милость твою, великую!
"Ах ты гад! Ну погоди! Я тебе устрою! Не доживешь до свадьбы, идолище поганое!"
– Ну полно, полно! – все также ласково произносит Боремир, поднимает Мирко, и снова показывает на стол – Выпьем меда за сговор!
На этот раз княжич не отказывается, и они с батюшкой осушают чаши.