В спальне тихо.
Здесь стало тесно. Может, стены на меня давят после неловкой ситуации с Норой? Впрочем, теперь мне не так уж и стыдно. По крайней мере, косячили мы на двоих.
Нарвались на приключения.
Я до сих пор чувствую ее на себе, чувствую, как она движется, подгоняемая желанием. До сих пор в ушах стоят ее стоны, а на коже сохраняется тепло от ее жарких вздохов.
В спальне будто бы стало жарче.
Отхожу от двери, направляюсь к окну. На столе беспорядок. Стопки книг и липучие отрывные листки захламляют деревянную столешницу. А может, и не деревянную – стол из «Икеи», я отдал за него меньше сотни баксов. Барабаню пальцем по столешнице из якобы «темного дерева» и слышу внутри пустоту. Так я и думал, подделка.
Пальцы дрожат. Я отдергиваю шторы, и взгляду предстает окно. На подоконнике облетевшая краска, пыль, лежит дохлая муха. Видела бы Тесса – ее бы передернуло. Мысленно ставлю зарубку: на неделе прибраться в комнате. Дергаю за упрямую деревяшку, она подается с трудом, наконец приподнимаю раму, и в комнату вливаются мерные звуки города. Мне нравится, как шумит Бруклин. Машины, голоса пешеходов, идущих по тротуарам. Без перебора, все в меру. Здесь даже таксисты не гудят, как на Манхэттене. Никогда не понимал моды срывать злобу при помощи автомобильного гудка. Они что, думают, если будут так зверски шуметь, пробка сразу же рассосется? Нелепо.
Забывшись случайными мыслями, я на время отвлекаюсь от того, что недавно произошло у нас с Норой. Впрочем, нет, я опять об этом задумался. Как так вышло? Вот мы разыгрываем сцену из фильма, и вдруг она уже сидит на мне? Стащив с себя мокрые брюки и «боксеры», я бросаю их в бельевую корзину, стоящую возле шкафа.
Переодевшись, усаживаюсь на кровать, поближе к окну. Телефон стоит на зарядке на ночном столике. Протягиваю руку, набираю номер.
Хардин отвечает со второго гудка.
– Не пытайся меня отговаривать, слишком поздно. Я буду в пятницу.
Я закатываю глаза.
– Привет. У меня все нормально. Спасибо, что спросил.
– Я понял. Чем выручить тебя, брат, в этот славный вечер? – спрашивает Хардин, стараясь перекричать завопившую автосигнализацию.
– Ничем. У меня тут вышла одна история… – Не знаю, как рассказать ему и почему вообще я решил его к этому подключить.
Он смеется.
– Что ж, начинай.
Я вздыхаю в трубку и прислушиваюсь к звукам в квартире. С кухни доносятся приглушенные голоса Тессы и Норы.
– Короче, ты знаешь Нору, подругу Тессы? Когда вы познакомились, ее звали София, но Тесса говорит, что для друзей она просто Нора. Хотя ты все равно, наверное, не запомнил.
Боюсь, я говорил слишком громко. Впрочем, я вот не могу разобрать, о чем совещаются дамы на кухне, так что, надеюсь, им тоже не слышно.
– Вроде помню.
– В общем, мы с ней сейчас переспали. – Тяну за шнурок, поднимаю жалюзи. – Ну, не сказать, чтобы полностью, но очень близко к тому.
– Ну и? – «Ну и?» А какой еще реакции ждать от Хардина?
Перехожу на предельный шепот.
– В том-то и дело. Нора раз сто мне сказала, что мы будем друзьями, и мы сидели и разговаривали как обычно, и вдруг она уже у меня на коленях, кончает, и сразу же возвращается Тесса, и я теперь в комнате, обосрался от страха и не знаю, как перед ними появиться и что сказать.
– Ого! Тесса заходит и видит телку? А та прыгает на тебе? Да, теперь не отвертишься. Стой-ка, ты трахал ее на стуле? Или она просто скакала на тебе, пока не кончила? – ненавязчиво интересуется Хардин. У него не рот, а помойная яма.
– Второе. Ну, у нас не было секса как такового, когда один предмет входит в другой…
– Реально? – Во вроде бы ровном голосе сквозит неуловимая смешинка. – Как у тебя язык повернулся такое сказать? Может, покажешь на манекене, какие места она трогала?
– Похоже, зря я позвонил. – Я вздыхаю. Откинувшись на кровать, смотрю в потолок, где вращается вентилятор неясной расцветки.
Видимо, Хардин понял, что переборщил, и немного сбавляет обороты.
– Ну, так она тебе нравится? В смысле, в чем проблема? Ты свободен, она свободна. Так?
Тут надо немножко подумать. Я свободен?
Да. Мы с Дакотой не встречаемся уже несколько месяцев.
Конечно, нельзя игнорировать тот факт, что она здесь вчера появилась.
Боже, какой я кретин. Надо обязательно рассказать Норе, что Дакота пока при делах. Это поступок правильного человека, а я – правильный.
– Мы оба свободны. Правда, вчера вечером приходила Дакота.
Как гадко сейчас признаваться.
Ведь я ж не такой.
Совершенно не такой.
– Фу, гадость! И Далилу успел обработать? Что там у вас за содом?
Я не стал его поправлять, не до того мне сейчас.
– Сам не знаю. Только Тессе не говори. Нет, правда, у нее и так хлопот по горло, да и Нору плющит при мысли о том, что Тесса узнает. Серьезно. Вот пусть как угодно, хоть голая у тебя выспрашивает, притворись, что ты совершенно не при делах.
– Если она будет голая, то я ничего не обещаю.
– М-м.
– Ну ладно, ладно. Буду молчать как партизан. Ты еще не спрашивал, какой у нее график?
Нет. Потому что я – соплежуй.
– Не спрашивал. Она постоянно на работе… Ах да, хочу кое о чем предупредить, чтобы тебе крышу не сорвало. – Делаю многозначительную паузу.
– Ну что? Говори же! – торопит друг, и я чувствую, что в уме он уже подготовился к самому худшему.
– Нет, сначала обещай молчать, – настаиваю я.
Хардин фыркает от нетерпения.
– Да обещаю я, обещаю.
– Ты помнишь того официанта, которого мы повстречали на озере? Вы еще с Тессой все время скандалили. Вспомнил?
– Мы не все время скандалили, – уточняет он с легкой обидой в голосе. – Ну, вспомнил, так что с ним не так?
– Он объявился.
– У тебя на квартире? – В его голосе звучат угрожающие нотки, и я уже начинаю подозревать, что, может, и не стоило заводить этот разговор.
– Да нет же. В Нью-Йорке. Они вместе работают.
Хардин вздыхает, и я могу лишь гадать, что написано у него на лице.
– Ну и они… э-э… встречаются или что?
Я помотал головой, хотя он меня и не видит.
– Да нет, ничего подобного. Просто хотел тебе рассказать, чтобы ты, ради собственного же блага, не устраивал сцен. Надо показать Тессе, что ты взрослеешь и прочее.
А еще потому, что я не хочу, чтобы эта дикая Хесса спалила мне квартиру. А то устроят войнушку в стиле Второй мировой, это мигом у них. Конечно, если они ее все же спалят, то можно больше не опасаться подобных ситуаций, когда мы с Норой снова окажемся вместе на кухне…
– Взрослею? Да я взрослей некуда. Баклан.
– Да, это чувствуется по твоему обширному лексикону, баклан, – передразниваю дружка.
– Слушай, чувак, я, конечно, рад, что ты там лизался и не полностью трахался с Наоми, Сарой, или как там она решит называться через неделю, но мне вот-вот должны позвонить.
Я не выдержал и заржал, очень уж мастерски он нанизывает словечки.
– Ладно, чел, спасибо за помощь.
– Если тебе действительно хочется все это обсудить, то я могу перезвонить тебе чуть попозже. Хочешь?
Я даже присел от неожиданности.
– Не, мне полегчало. Надо, наконец, выйти к ним и дать женщинам отплясаться.
– Ага, вруби им метальчик.
– Иди ты.
На этом он дал отбой.