Хозяин каравана с каждой минутой все больше чувствовал, как его подчиненные и охрана изнемогают от неимоверного желания расслабиться, сбросить с себя хотя бы часть рыцарских облачений. Но железная дисциплина и крутой нрав купца Эндрю Пиюса только и позволяли с надеждой посматривать на его центральную повозку. Разве что шесть Эль-Митоланов, ведущие магическое прикрытие, позволили презрением и ухмылочками показать неудовольствие такой излишней перестраховкой со стороны нанимателя.
Но Эндрю плевать хотел на своих подчиненных. Да и на колдунов – тоже. Раз он платит, значит, и музыку заказывает. Тем более что имел очень веские основания для осторожности. Последние разбойничьи нападения на подобные караваны взбудоражили всю Менсалонию от края до края, а совместно со слухами о пиратском беспределе на морях смогли довести до паники любого купца. Любого, но только не знаменитый торговый дом братьев Пиюсов. Прожженные торговцы, спекулянты и перекупщики, четверо знаменитых братьев создали в этой благодатной стране внушительную сеть своих представительств, торговых лабазов и охранных ведомств. И в данное неспокойное время очень хорошо пользовались своей силой, дисциплиной да отменной организацией. Пока другие купцы осторожно выжидали после первых потерь или вообще прикрыли крупные торговые операции, Пиюсы на зависть остальным успешно проводили любые сделки по продаже, доставке, снимая на возникшем дефиците самую густую и наваристую пенку.
«А сейчас тем более своего не упустим!» – обрадовался мысленно Эндрю, с успокоением рассматривая раскинувшееся далеко вперед и в стороны Сухое Плато. Затем встал на облучок своей повозки и поверх полотняного тента в последний раз глянул назад, на удаляющиеся в предполуденной дымке жары Игольчатые горы, самый опасный участок пройденного пути. Именно там больше всего и было совершено нападений на караваны, продвигающиеся к Долине Развлечений. Или, как ее чаще называли, Долине Гладиаторов. Причем неизвестные грабители нападали не на простых и более богатых путешественников, а именно на вот такие обозы, везущие на продажу малолетних рабов. Куда разбойники потом девали этот товар – оставалось до сих пор невыясненной загадкой. Хотя братья Пиюсы подозревали в двойственной игре не кого иного, как Хозяев Долины. Скорей всего те сами решили поживиться на отборе живого мяса и таким образом покрыть собственные многочисленные убытки.
До Игольчатых гор теперь простиралась ровная степь на несколько километров, и хозяин каравана решил дать отдых своим людям. Все равно никто не успеет нанести неожиданный удар из замаскировавшейся среди валунов засады раньше, чем опять охранники взведут все многочисленные арбалеты. Одинокие подводы крестьян, да группки по три-четыре человека нищих, бредущих к самому богатому и сказочному месту Менсалонии, можно было игнорировать полностью. Теперь целый день предстоит пересекать Сухое Плато в полной безопасности, а к вечеру на том краю голого пространства караван встретит самый младший брат купеческого квартета со своим воинским отрядом. А там останется несколько часов пути – и кошельки Пиюсов пополнятся золотыми монетами в Долине Развлечений.
Эндрю грузно уселся рядом с возницей и громко скомандовал:
– Вольно! Можно отдыхать! – Но команда касалась не всех. Жестом позвав к себе начальника охраны, купец добавил: – Двоих смотрящих отправь на несколько километров вперед, пусть посматривают в пределах видимости, да по одному дозорному выдели на дальние фланги, вдруг чего да отыщут.
Начальник охраны только устало прикрыл в ответ глаза и повернул своего похаса в голову колонны.
Тогда как едущие совсем рядом, по бокам повозки Эль-Митоланы, державшие до этого общую защиту каравана, прямо на ходу накинули уздечки своих похасов на рогатины каркаса и скользнули под тент, со стонами вытягиваясь в спасительной тени.
– Уф! У меня только пара капель сил осталась, – пожаловался один, а второй, явно старший, с солидными замашками ветерана, ему вторил, в упор глядя в спину своего нанимателя:
– У меня и того меньше! Наверное, Эндрю нас уморить решил…
Прежде чем отреагировать, купец Пиюс рассмотрел, как точно такие же действия совершили и две пары остальных колдунов сопровождения, спрятавшись в головной и замыкающей повозках. Затем аккуратно разрядил все три собственных, богато украшенных арбалета, находившихся возле него на передке козел. Напоследок проследил за подобными движениями по разрядке основного оружия ездовых и охраны и только потом повернулся в сторону Эль-Митоланов:
– Зато теперь можете спать с чистой совестью до самого вечера, дальше ехать – сплошное удовольствие! – При последних словах он вульгарно оскалился, дергая подбородком в торцевую часть повозки, где, сжавшись в единую кучку, сидело шесть девочек примерно девятилетнего возраста. – А для восстановления сил рекомендую массаж, малышки постараются.
Один из колдунов, который за свою долгую жизнь чего только не насмотрелся, в ответ лишь с полным равнодушием стал удобней пристраивать свое тело среди тюков. Тогда как второй, явно молодой и неопытный, приподнял голову и рассмотрел детей с некоторым интересом:
– Ха! Какой с них толк? До сих пор удивляюсь, почему в Долине Гладиаторов за них так много платят?
– О! Ты просто едешь туда первый раз и ничего из тамошних удовольствий не видел, – чувствовалось, что настроение у Эндрю Пиюса преотличное, и он, расслабившись в спокойной обстановке, не прочь поболтать: – Вот когда полюбуешься на то, что с ними творят через годы тренировок, только тогда и сможешь понять всю прелесть будущего этих малышек.
Эль-Митолан с некоторой завистью посмотрел на лицо своего старшего товарища, который почти моментально заснул, но разговор продолжил. Даже на локте приподнялся, придвигаясь как можно ближе к купцу:
– Ну ладно, там мальчики еще… А с этих худышек, какие гладиаторы?
– Конечно, вначале они только и пригодны, что кур пасти. Но постепенно все больше и больше превращаются в настоящих бестий. К тринадцати годам их начинают называть Юные Кобры. И они вполне могут справиться со взрослым воином, прошедшим пятилетний срок службы. Да ты не смейся! – презрительно хмыкнул купец, заметив, что молодой колдун скривился с таким недоверием, словно после кислого, испорченного манската. – Послезавтра сам увидишь! Если, конечно, денег за вход на представление не пожалеешь… Потом, еще через два года оставшиеся в живых, как правило, достигают статуса Сестры Смерти. Так те с полной привязкой к амулетам и оберегам даже с такими, как ты, Эль-Митоланами, справляются. Ну и к восемнадцатилетнему возрасту, возможно, только одна из девочек всего этого каравана станет Несущей Мрак. Их стараются больше десятка в Долине не держать, и знаешь почему?
– Почему? – глаза колдуна сверкали от какого-то вожделения и напряжения. Казалось, что пересказ таких деталей его не просто увлекает, но и возбуждает.
– Да потому, что для их постоянной, круглосуточной охраны в заточениях требуется сразу несколько таких парней, как ты. Как минимум! А ведь еще охране меняться приходится с другими сменами. Вот поэтому Несущих Мрак и сводят между собой в самых зрелищных, праздничных и неимоверно дорого стоящих поединках. Из зрителей туда попадает только Элита нашей Менсалонии, да гости из Княжеств и всего остального Мира Тройной Радуги. И удается такое представление увидеть только пару-тройку раз в году.
– А ты там был?
Торговцу льстил тот яростный огонь зависти, который теперь горел в глазах молодого колдуна, и он с горделивым апломбом подтвердил:
– И не раз! И хочу тебе подтвердить: денег на такое удовольствие не жалко! Оно того стоит!
– Сколько?!
– У-у! Тебе вот так, как сегодня, придется целый месяц работать.
– Однако!.. Издевательство над простыми колдунами, не иначе…
– Но есть еще и другая возможность, – хитро заулыбался Эндрю, заметив, как омрачилось лицо его временного работника. – Дело в том, что я с собой, как правило, беру четыре человека личной свиты, потому как у нас с братьями своя огромная ложа. Места всем хватает. И тебе только и надо, что подписать со мной постоянный контракт, да перейти на мое полное довольствие. Легко и просто! А?
Лицо неопытного Эль-Митолана выражало всю гамму усиленных размышлений, и казалось, что он вот-вот согласится, но тут как раз сбоку послышалось заунывное пение нищих. Два дряхлых старца довольно неплохими голосами выводили песню Милости, в которой просили у караванщиков только две вещи: хлеба и воды. Судя по нахождению с правой стороны от дороги, парочка шла им навстречу и явно изнемогала от жажды. Но ни с одной повозки им так ничего и не подали, распоряжения на этот счет от купца поступили самые строгие еще в начале пути.
Тогда как сам Эндрю Пиюс с раздражением повернулся в сторону нищих и с презрением выкрикнул:
– И чего завываете, как голодные шейтары?! Чего вам в благословенной Долине не сиделось? Там всего вдосталь!
– Как бы не так! – с неожиданной наглостью и бесстрашием отозвался один из стариков. – Там царят только горе и рабство! В Долине Смерти все подлежит умерщвлению! – И в повышенном реве к нему вдруг присоединился и второй старикан:
– Да будет так!
Они еще вопили мощными голосами последнее слово, когда купец, заподозривший неладное, вскочил на ноги и заорал во всю мощь своих легких:
– Тревога! К оружию! – и сам подхватил лежащий в ногах круглый щит. Затем с разгорающимся бешенством выхватил меч, рассматривая, как в столбах пыли вдоль всей колонны взвились на ноги укутанные в бурнусы воины. Много, очень много воинов.
За спиной раздался какой-то хриплый скрежет и одновременный писк сразу нескольких девочек. Эндрю Пиюс в праведном гневе повернулся назад, желая подогнать нерасторопных Эль-Митоланов к бою, и в последний момент увидел страшную для себя картину: колдун-ветеран лежал с кинжалом в сердце и с перерезанным горлом, а его молодой коллега завершал удар своим хостом. Причем удар пришелся прямо в лоб ошарашенного хозяина каравана. Тот мешком рухнул на козлы. После чего предатель приставил хост к горлу возницы и грозно рыкнул:
– Останавливай!
По виду возницы и так было понятно, что он намеревался сделать то же самое, но зато теперь похасы уже точно замерли как вкопанные. Замерла на месте и вся колонна, а выскочившие из-под земли разбойники быстро погасили все очаги последнего сопротивления. Самая первая и самая последняя повозка теперь чадили смрадным пламенем – там к магической охране отнеслись самым жестким образом: уничтожив ослабленных и полусонных Эль-Митоланов спаренными взрывами Флоров. Нападающие не пожалели очень редкостные в Менсалонии шарики из сжатого пуха свала, лишь бы избежать лишних потерь в своих рядах. Двое возниц при этом тоже погибло, но зато в горящих крайних повозках больше никого не было: жадный купец берег живой «товар» больше всего остального состояния.
Те несколько человек, которые бросились к центральной повозке, были приостановлены резким окриком молодого Эль-Митолана:
– У меня все под контролем! Только вот эту жирную сволочь хорошенько свяжите, кажется, удалось его ударить хостом плашмя, – он с омерзением пнул ногой бессознательное тело купца, и то свалилось с сиденья на землю. В следующий миг два разбойника скрутили Эндрю веревками с таким усердием, что у того наверняка через полчаса начнется отмирание конечностей. Благо еще, что столько времени ждать своей участи знаменитому Пиюсу не пришлось. Пока захватившие караван воины, с помощью оставшихся в живых возниц, развернули повозки в другую сторону и загасили пламя на горящих, со стороны Игольчатых гор быстро приблизился десяток всадников на отличных рысаках южной масти. Все в легкой, но высокого качества броне, они сразу поспешили к тому месту, где над связанным пленником возвышался молодой колдун. Все имели на лицах плотно прилегающие кожаные маски.
Первой с коня спешилась закованная в латы женская фигурка и повелительным голосом спросила о самом главном:
– Как дети?
– Ни один не пострадал.
– А этот?
– Удалось взять живым. Уже пришел в себя, только притворяется, что без сознания.
– Спасибо, Натаниель, – голос женщины странно дрогнул. – Я тебе этой услуги не забуду.
– Да ладно, чего там, – явно смутился колдун, – большого труда не стоило…
И отошел в сторону, не желая присутствовать при начавшемся разговоре:
– Ну что, Эндрю, поговорим? Глазки-то открой! – женщина неожиданно и резко пнула купца носком своего сапога по коленке.
Тот застонал от боли и ненавидящим взглядом уставился на незнакомку:
– Ты за это ответишь, мразь! Да и твоим покровителям такой разбой боком вылезет! Пиюсы подобного издевательства не простят!
– Да? Но и я ведь прощать не собираюсь. Помнишь, что я обещала с тобой сделать, когда поймаю? А потом и с твоими братьями повторить те же самые процедуры? – угрожающий смешок раздался из-под маски: – Или стал страдать старческим склерозом?
Глубокие складки от боли и воспоминаний покрыли окровавленный лоб пленника:
– Будь ты проклята, но твой голос мне явно знаком! Сними маску, тварь!
– Так и быть, исполню твою последнюю просьбу. – Женщина встала на колено и наклонилась над связанным купцом: – Но учти, этим ты свой лимит просьб исчерпал.
Затем левой рукой медленно сняла кожаное покрытие для лица. Совершенно незнакомые черты, совершенно чужие и неузнаваемые. Но вот огромные, открытые от ненависти, прожигающие насквозь глаза спутать было невозможно! Если до этого Эндрю еще пытался бравировать, даже предвидя свою гибель, то теперь он вмиг растерял на своем лице последние капли человечности. Лишь панический, звериный ужас расплескался в его расширенных глазах, а из глотки вырвался безысходный вой смертельно раненного шейтара. Одеревеневшие губы попытались преобразовать этот вой в некое подобие имени, но в следующее мгновение женский кулак, утяжеленный рыцарской перчаткой, с хрустом проломил купцу передние зубы. Превращая заодно в кровавую кашицу и губы. Потом, приподнявшись, та же рука пустила в лоб пленника парализующую молнию. Тело от этого только конвульсивно дернулось и замерло.
Словно выполнив тяжкую, неприятную работу, женщина-Эль-Митолан, пошатываясь, встала, одновременно возвращая маску на свое лицо, и скомандовала:
– Проследите, чтобы не захлебнулся кровью. Путы тоже ослабьте, он еще нужен мне живым не один день. Да и не только мне: перед смертью он еще много нам чего поведает.
И, больше не оборачиваясь на окровавленное тело, повернулась к своему скакуну. Но потом, словно о чем-то вспомнив, подошла не к нему, а к центральной повозке и заглянула в середину. Труп мага-охранника уже убрали и спешно зарыли в одну из ям возле дороги. Но шесть девочек так и продолжали сидеть на прежнем месте без единого движения.
Женщина неожиданно громко сглотнула, а губы, совсем непроизвольно от хозяйки, прошептали:
– Вот так и я здесь проезжала двадцать один год назад…