ХАРПЕР СНОВА ОКАЗАЛАСЬ во вчерашнем кошмаре. Она понимала, что спит, ведь вместо своей комнаты она вновь лежала в той странной больничной палате с решёткой на окне. Но на этот раз в комнату не проникал свет луны, и от этого в ней было совсем темно.
Неужели она в Брайерли? Тогда понятно, к чему здесь эта решётка. И значит, это не просто сон, а одно из утерянных ею воспоминаний! Уже второе, из другой ночи, которая, кстати, отличалась не только отсутствием луны. Птицы тоже куда-то пропали. Из-за окна не доносилось ни единого звука. Но куда же они могли подеваться?..
Внезапно в палате стало невыносимо холодно, и девочку охватил ужас. Она чувствовала, что здесь есть кто-то, кроме неё, но боялась узнать кто. Свернувшись в тугой клубок, она с головой укрылась одеялом и прижала лицо к коленям. Источник леденящего холода приблизился, и тело Харпер пробрала дрожь. Она решила, что ни за что не откроет глаза и не вылезет из-под одеяла. Может, тогда этот кто-то просто уйдёт?
Но этот кто-то не ушёл. Раздался жуткий клокочущий шёпот, и девочка заползла под подушку, чтобы хоть как-то его заглушить. Но ничего не получилось. Она захныкала, а слова пугающего ночного гостя слышались всё отчётливее, словно они звучали прямо в её голове: «Плохая девчонка, ужасная девчонка. Только посмотри, что ты наделала! Плохая девчонка, ужасная девчонка. Тебя никогда не отпустят домой».
Ледяной холод пробирал Харпер до костей. Она знала, что кто-то очень опасный стоит прямо перед её кроватью. Зажмурившись изо всех сил, она посильнее натянула одеяло, как вдруг его силой вырвали из её рук.
Девочка резко проснулась и в панике вцепилась в своё одеяло. Никто не забирал его, а вместо омерзительных жёлтых стен перед ней стояла груда нераспакованных коробок. Её всё ещё колотило от страха. Теперь она не сомневалась, что видела во сне Брайерли: решётки, кровать, тумбочка, запертая дверь… Но этот жуткий шёпот и навязчивое ощущение, словно кто-то стоит рядом – было ли это на самом деле или её мозг дополнил действительность событиями вчерашнего дня?
Мысли о недавнем падении с лестницы нахлынули на Харпер вместе с болью. Казалось, на её теле не осталось ни одного участка без синяка. Она хотела бы остаться в кровати, но чувство голода пересилило и заставило её спуститься вниз.
Майкл уже сидел за кухонным столом, а мама суетилась вокруг, разбирая коробку с кастрюлями. Увидев дочь, она бросилась к ней и вновь принялась охать над её синяками.
– Больно, конечно, но я в норме, – отмахнулась от неё девочка и уселась рядом с братом.
С озабоченным видом мама поставила перед ней поджаренную вафлю с кленовым сиропом и плошку с нарезанными фруктами.
– Скажи, если захочешь что-нибудь ещё, ладно? – произнесла она и вернулась к кастрюлям.
Харпер неспешно завтракала, наблюдая, как Майкл засыпает над миской с хлопьями.
– Эй, – рассмеялась она, легонько ткнув его локтем. – Просыпайся, не то утонешь в своём молоке!
Майкл открыл глаза, но они казались усталыми и словно остекленевшими.
– Что с тобой, дружище? – обеспокоенно спросила девочка. Ей ещё не случалось видеть тёмные круги под глазами у маленьких детей.
– Всё хорошо, отстань от меня, – раздражительно ответил малыш.
Теперь Харпер встревожилась не на шутку. Она ласково приложила ладонь ко лбу мальчика.
– Ты не заболел?
– Да отстань ты уже от меня! – Майкл стукнул ложкой по столу и ушёл, оставив полную тарелку хлопьев, к которым, судя по всему, он так и не притронулся.
Харпер растерянно ковыряла свою вафлю. На её памяти брат никогда ещё не вёл себя так грубо. Продолжая расставлять кастрюли, миссис Рейн повернулась к дочери:
– Он просто не выспался, вот и капризничает.
Наспех запихнув в себя завтрак, девочка поковыляла наверх в комнату Майкла, чтобы проверить, как он, и ещё в коридоре услышала его голос. Прижавшись ухом к его двери, Харпер прислушалась.
– Билли, хватит! Не делай так, мне это не нравится, – хныкал Майкл. – Меня сейчас стошнит…
Какое-то время в спальне было тихо, а затем снова послышался тот же голос: