Утром я проснулась ни свет не заря, чувствуя, как радостно бьётся моё сердце. За окном было ещё темно, воспитанницы на соседних кроватях ещё крепко спали. Мне же не терпелось вскочить с продавленного матраса и сломя голову бежать на улицу и вглядываясь вдаль, дожидаться приезда отца. Но взяв себя в руки, я уставилась в потолок, погрузившись в мечты о скорой встрече с родными. И конечно же с Нильсом.
От воспоминания о друге, моё сердце забилось ещё чаще. Интересно, узнаю ли я его и узнает ли он меня? Прошло ведь ровно пять лет со дня нашей последней встречи. Зная, насколько сильно изменилась я, не могла представить, в кого превратился тот милый, белокурый мальчик.
Наконец-то стало светать. Вскоре раздался колокольный звон, оповещающий о начале нового дня. Я тут же вскочила с постели и одевшись, первой помчалась в ванную. Обычно подобной прыти от меня не наблюдалось и я досыпая на ходу, плелась на водные процедуры в самом хвосте. Но сейчас дела обстояли по-другому, мне не терпелось поскорее собраться. Закончив с утренними приготовления, стремглав побежала на завтрак. Поглощая безвкусную серую массу, гордо именуемую кашей, удивилась своему отменному аппетиту. Понимая, что причиной всему скорый отъезд, отметила, что эта жижа даже кажется вкусной. После еды все воспитанницы отправились на занятия, от которых меня освободили. Воспользовавшись этим преимуществом, выскочила на улицу и устремив свой взор вдаль, стала выглядывать карету.
Время шло, солнце поднималось всё выше и выше. Вскоре мне стало совсем жарко, захотелось пить. Но я упорно не двигалась с места, продолжая вглядываться на пыльную дорогу. Когда наступило время обеда, не хотела покидать свой пост. Но пришла одна из монахинь и заставила меня идти в трапезную. Быстро проглотив еду, вернулась на улицу, мечтая поскорее встретится с отцом. Жара становилась невыносимой и я начинала падать духом. Но когда вдали возник столп пыли, вскочила и выбежала на дорогу. Узнав нашу старую карету, едва сдержалась, чтобы не запрыгать на месте. Окончательно убедившись, что приехал отец, опрометью бросилась к главному входу. Подскакивая от нетерпения, наблюдала за тем, как карета въезжает во двор. Как только она остановилась, с замиранием сердца наблюдала как открывается дверь и из неё вылазит крепкий мужчина.
– Папа! –закричала я и бросилась ему в объятия.
Отец совсем не изменился за все эти годы. Но увидев меня, он оторопел, не узнав во взрослой девушке, свою маленькую дочку.
– Арин? – не веря своим глазам, сказал папа.
– Да папочка, это я, – не сумев сдержать слёзы, подтвердила я.
– Как же ты выросла!
Голос мужчины дрожал. Внимательно вглядываясь в моё лицо, он узнавал знакомые черты.
– Какая же ты красавица, в точности, как мать. Монахини смогли превратить нашу маленькую бунтарку в примерную девушку.
– Примерную? Ну уж нет! – возразила я, тряхнув длинными волосами.
Заключив меня в объятия, папа крепко прижал меня к груди. Мы некоторое время стояли молча, но вскоре нас позвала мать настоятельница, которая хотела со мной попрощаться. Оказавшись в её кабинете, выслушала напутственную речь, которая звучала в этих стенах каждый раз, как одна из девочек покидала монастырь. Попрощавшись с женщиной, радовалась тому, что надобность прощаться с другими девочками отпала сама собой. Все были на уроке и прерывать его ради меня никто не собирался. Мы зашли в общую спальню, чтобы забрать чемодан. Оглядев в последний раз серые, холодные стены, не могла поверить в то, что мне больше не придётся сюда возвращаться.
Выйдя на улицу, сразу же пошла к карете, желая поскорее отправится в путь.
– Не хочешь постоять и попрощаться с этим местом? – спросил отец.
– Нет, я за ним тосковать не буду.
– Неужели тебе тут так плохо жилось?
– Я была тут, как птица в клетке и всё время рвалась на свободу. Нас не выпускали дальше сада, хочу поскорее выйти за ворота.
Папа лишь молча кивнул. Зная мой характер, они понимал, как трудно мне тут приходилось. Сев в карету, мы тут же тронулись. Хоть нам и предстояло длительное путешествие, я была безумно ему рада. Пусть нам придётся долго трястись по ухабам, глотая придорожную пыль и ночевать в трактире, это было куда лучше монастыря. Всё время глядя в окно, любовалась пейзажами, которые так отличались от надоевшего за пять лет монастырского сада.
Как и в прошлый раз, меня трясло и кидало по всей карете. Но я даже не обращала внимания на такие мелочи. По моей просьбе мы даже реже останавливались, чтобы отдохнуть. И пропустив один из трактиров, попали в следующий лишь поздно ночью. К счастью отец понимал моё желание поскорее попасть домой и удовлетворял мои эгоистичные просьбы. Быстро перекусив, мы легли спать.
Проснувшись рано утром, разбудила отца. Позавтракав мы снова отправились в путь, набрав достаточно провизии. Снова ехали без остановки, пообедав и поужинав на ходу. Благодаря этому мы были дома к ночи, и завидев издалека свет в окнах замка, готова была кричать от счастья.
Как только мы въехали во двор, я сразу же выскочила из кареты и помчалась ко входу. Вбежав в холл, устремилась в спальню матери. Отец даже не пытался меня остановить понимая, как я за ней соскучилась. Замерев у двери, я некоторое время стояла неподвижно. Вдохнув поглубже, наконец-то решилась и тихонько постучала.
– Войдите, – раздался сонный голос.
Я не вошла в комнату, а впорхнула. Мама уже собиралась спать и лёжа в кровати читала книгу. Она явно задремала над страницами, но мой приход разбудил её. Увидев меня на пороге, она вскочила с кровати. Разглядывая меня со всех сторон, медленно шла навстречу. Она, как и отец, не верила своим глазам, пытаясь понять, действительно ли это я. Реакция родителей меня удивляла, не верилось, что я могла так сильно изменится внешне.
– Арин?
– Да мамочка, это я.
Мама тут же заключила меня в объятиях и я почувствовала на своей щеке её горячие слёзы. Оказалось, что мы одного роста, и мне больше не нужно было смотреть на неё снизу вверх, высоко задирая голову. У меня у самой потекли слёзы, ведь мы не виделись долгих пять лет. Всё это время мне не хватало нежных маминых объятий и прикосновений её тёплых рук. Почти каждую ночь в монастыре, лёжа на продавленном матрасе, я мечтала об этом моменте, думала над тем, что скажу матери при встрече. Продумав множество диалогов, выбрала, казалось бы, самый подходящий. Но сейчас все слова просто испарились из моей головы. Да они и не были нужны, любые разговоры просто бы испортили этот трепетный момент.
Мы стояли обнявшись долгое время. Немного успокоившись, мы сели на большую кровать. Папа в комнату не заходил, дав нам возможность спокойно поговорить. Понимая, что его жена безумно соскучилась за младшей дочерью, решил нас не тревожить.
– Ты так выросла, мой ангел, – нежно проведя рукой по моей щеке, сказала мама. – Правда кожа у тебя слишком смуглая, слишком контрастирует с цветом глаз и волос. Но это неудивительно, ведь тебя заставляли работать в огороде под палящим солнцем.
Я лишь сильнее прижалась к её ладони, наслаждаясь материнским теплом.
– Если бы не наше сходство, никогда бы тебя не узнала, – сказала она. – Сейчас мне кажется, словно я вижу своё восемнадцатилетнее отражение. Я так рада, что ты вернулась, мы все так скучали.
Её голос предательски задрожал, по щеке снова заструились слёзы.
– Я тоже скучала, мамочка! А когда осталась совсем одна, не знала, что и делать.
– Бедная моя малышка, – прижимая меня к себе, причитала мама. – Когда Тассо и Нодди вернулись домой, мы безумно волновались о тебе. Но я была уверенна, что ты не пропадёшь, не смотря ни на что. И какие бы трудности не выпали на твою долю, ты бы справилась.
– Так и было, мамочка, – вспоминая дни своего одиночества, призналась я.
– Даже зная какая ты сильная, всё равно переживала. Тассо и Нодди вернулись совсем подавленными, из них словно высосали всю радость. Неужели в монастыре было так плохо?
– Не могу сказать, что там было ужасно. Просто всё вокруг такое серое и унылое. Никто и девочек даже не улыбается.
– А подруги ты себе завела?
– Нет. Пока сёстры были там, мы держались вместе. Но когда они уехали…
Мне даже не хотелось продолжать, описывая своё одиночество и тоску по родным. Увидев, как изменилось моё выражение лица, мама ободряюще сжала мою руку.
– Ничего милая, ты дома.
У меня из груди вырвался вздох облегчения, я наконец-то вернулась к семье.
– А как поживают Нодди и Тассо?
Я не просто так спросила о сёстрах. Старшие девочки уже могли выйти замуж.
– Они тут дома, – мама сразу поняла, к чему я клоню. – Но к Тассо сватаются женихи, думаю она вскоре выйдет замуж.
Безумно обрадовавшись, что смогу увидеть обеих сестёр в свадебных платьях, немного успокоилась.
– А как нянюшка?
У меня было опасение, что после нашего отъезда необходимость в её работе отпала и она покинула замок. Но и в этот раз мама правильно истолковала мой вопрос и улыбнувшись, ответила.
– Ты же знаешь, что мы считаем Лауру членом нашей семьи. Она для нас как ваша крёстная. Она по-прежнему живёт в замке и готовит нам вкуснейшую еду.
– Как же мне хочется их всех поскорее увидеть!
– Потерпи до утра, дорогая. Не думаю, что стоит поднимать их с кроватей.
– Хорошо.
Мама была права, не стоит никого будить среди ночи, лучше устроить им сюрприз с самого утра.
– А как мои друзья? – осторожно начала я, пытаясь перевести разговор в нужное русло.
– У них всё хорошо. Кто женился, кто вышел замуж, кто просто работает. Много чего изменилось в деревне, скоро всё сама узнаешь.
Мама словно специально пыталась обойти стороной интересующую меня тему, отвечая общими фразами. Я уже хотела напрямую спросить её о Нильсе, но вдруг в дверь постучались и вошёл отец.
– Уже поздно, – ласково потрепав меня по голове, сказал он. – Арин, ты устала с дороги, тебе нужно поспать.
– Милый, мы так давно не виделись, я соскучилась за своей крошкой!
– Я понимаю дорогая, но у вас столько времени впереди. Завтра проснётесь отдохнувшими и полными сил и будете разговаривать весь день.
Прижав меня сильнее к груди, мама тяжело вздохнула.
– Будь моя воля, больше никогда не выпустила бы тебя из объятий.
– Мы совсем скоро увидимся, мамочка. Утро наступит очень быстро.
Мама снова вздохнула и взяв меня за руку, встала с кровати.
– Я хоть уложу тебя в постель.
– Но я ведь уже не маленькая, – улыбнулась я.
– Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой, которую мне хочется уложить спать и спеть колыбельную.
Мне, будучи взрослой девушкой, было сложно признать, что я хочу того же самого. Но это была моя мама, которая последний раз целовала меня перед сном пять лет назад.
– Если честно, то я безумно скучала за этим.
Мамино лицо тут же озарила улыбка. Понимая, что мои сёстры давно отказались от материнской колыбельной, понимала, что порадую маму вот такой мелочью, которая вернёт нас обеих в дни моего детства.
– Мы знали, что ты скоро вернёшься, правда не знали, когда именно. Но Лаура заранее постелила постельное бельё и положила ночную рубашку.
Вскоре мы вошли в мою спальню, которая пустовала так долго. Оглядев знакомые стены, казавшиеся такими родными при свете свечей, поняла, что счастлива. Мама как и в детстве, помогла мне переодеться и расчесав волосы, уложила в постель. Укрыв одеялом, она спела мне колыбельную, которую я мечтала услышать, засыпая в монастыре. И вот наконец-то моё желание исполнилось, мама рядом и поёт мне. Мои глаза тут же стали закрываться и сквозь сон слушая пение, чувствовала себя так, словно вернулась в детство. Незаметно для себя, я крепко уснула.