Внешность Софьи, жены Алика Цимжанова, просто кричала о ее южных корнях. У нее была оливковая кожа, жемчужные зубы и обжигающе злые глаза – продолговатые и пристальные, как у пантеры. Кудрявые черные волосы она сегодня тщательно запрятала под вязаную шапочку, натянутую до бровей. Было около шести утра. Неверный Алик сладко спал на боку, приоткрыв рот и негромко перекатывая в горле мягкое «эр».
«Нет, он не достанется этой драной белой кошке!» – мстительно подумала Софья, которую жестокая ревность выгнала на тропу войны. Не далее как вчера вечером она подслушала разговор своего мужа с давним приятелем. Сначала мужчины сидели на кухне и громко обсуждали всякую чепуху. Однако Софья заметила, как блестят глаза ее мужа. Потом друзья заперлись в кабинете и заговорили приглушенными голосами. Софья тотчас же все поняла и бросилась подслушивать. То, что она узнала, повергло ее в шок. Алик все-таки дозрел до супружеской измены! И если прежде ненавистная Лютикова упорно держала его в друзьях, то теперь, после расставания с Ореховым, наконец-то капитулировала. Ах, какая коварная хищница! Она хочет устроить свою судьбу за ее счет! Не выйдет!
Всю ночь Софья терзалась ревностью и придумывала, как предотвратить самое ужасное. Алик собирался вести эту выдру в ресторан, а потом… Софья решила, что убьет Лютикову. Однако в таком случае ее могут посадить, и Алик достанется кому-нибудь еще. Нет-нет, надо придумать что-то более изощренное, более жестокое. Надо навсегда отвратить Алика от этой швабры. Сначала Софья додумалась набить ей физиономию, но потом поняла, что подобная выходка тоже может оказаться для нее небезопасной. Лютикова будет защищаться, и невозможно предсказать, кто победит. Наконец Софья придумала гениальный план: испортить Лютиковой внешность, причем так, чтобы та не догадалась, кто это сделал. Ведь за хулиганство, кажется, привлекают к ответственности.
Действовать нужно было немедля. Софья надела черные брюки, неприметную зеленую куртку Алика, которая была ей великовата, но зато отлично скрадывала фигуру, громоздкие ботинки и шапочку. В качестве оружия она избрала баллон с распылителем, из которого опрыскивала традесканции. Только налила в него не воду, а жидкое чистящее средство «Магиохлор». Это была страшно ядовитая штука, которая растворяла ржавчину с одного плевка. На флаконе было написано предупреждение, обведенное красным: «Опасно! Надевать резиновые перчатки! При попадании в глаза промыть большим количеством воды».
Софья решила, что если подкараулить Лютикову в каком-нибудь укромном местечке, где под рукой не окажется большого количества воды, и распылить ей прямо в морду этот дивный «Магиохлор», то вся прелесть слезет с нее вместе с кожей и косметикой. Во-первых, Алик уж совершенно точно не пойдет с ней в пятницу в ресторан. А во-вторых, Лютикова утратит свою сомнительную красоту безвозвратно. Может быть, она даже окосеет на один глаз, что будет вообще бесподобно.
Софья точно знала, что у Лютиковой нет машины, поэтому отправилась к ее дому на своих двоих. Было еще довольно рано, но множество людей уже покинули свои бетонные гнездышки и торопились на работу – кто бодро, кто зевая во весь рот. Софья рассчитывала на долгое ожидание в подъезде под лестницей. Каково же было ее изумление, когда, еще не дойдя до нужного дома, она увидела свою предполагаемую жертву, несущуюся в сторону шоссе. Софья тотчас же набросила на голову капюшон. В таком виде Лютикова ее никогда не узнает, даже столкнись они нос к носу. Впрочем, было заметно, что у той свои проблемы, – она оглядывалась и приседала, словно вокруг нее свистели снаряды.
«Интересно, куда это ее несет?» – подумала Софья, пристраиваясь следом. К ее великому изумлению, Лютикова примчалась на вокзал, а потом села в пригородную электричку. Несмотря на то что Мила постоянно озиралась по сторонам, ей не удалось обнаружить за собой слежку. Вернее, она видела Софью, но не узнала и на ее счет не забеспокоилась. Однако ни одна, ни вторая не заметили еще одного человека, который блеклой серой тенью следовал за ними, держась в стороне и не привлекая к себе внимания. Он умело лавировал в толпе, проявляя недюжинную ловкость и завидную реакцию. Во внутреннем кармане просторной куртки у него был спрятан пистолет и свернутые тугим клубком эластичные черные колготки.
Выпрыгнув из электрички на избранной заранее станции, Мила спустилась с платформы и скорым шагом отправилась к опушке леса. Сидевший под платформой Константин Глубоков рванул было за ней, но находившийся рядом человек мгновенно возразил:
– Надо посмотреть, не идет ли кто следом.
Хоть Константин на самом деле и не был частным детективом и даже не претендовал на то, чтобы считаться проницательным человеком, фальшь во вчерашнем выступлении Лютиковой он уловил. Ехать к мужу, чтобы делить комод в то время, когда ожидаешь, что на тебя в любой момент нападут? Нет-нет, это явная белиберда. Поэтому в тот момент, когда Татьяна отправилась закрывать за ним дверь, Константин вытащил ее за собой на лестничную площадку и прижал к исписанной непристойностями стене.
– Итак, – заговорщическим тоном сказал он, – куда ваша подруга завтра мылится ехать на самом деле?
Татьяна облизала губы и побегала глазами по сторонам.
– Я ведь по вашему лицу вижу, что вы не склонны к глупым авантюрам, – попытался польстить ей Константин. – Я уважаю здравомыслящих женщин. А вы, я верю, из таких. Поэтому скажите мне честно: куда собирается ехать моя клиентка?
– На станцию Митяево.
– Зачем?
– Я не знаю, – проблеяла покоренная голубыми глазами Глубокова Татьяна.
В это «я не знаю» она уперлась насмерть. Константин еще некоторое время помучил ее, потом отпустил, даже не поблагодарив.
Вечер у них с Борисом ушел на переговоры с телохранителем. Приятель Бориса оказался крепышом-блондином, который Константину активно не нравился. Причем именно своей приятной внешностью. Конечно, он еще не отдавал себе отчета, откуда взялась такая явная неприязнь. Но в глубине души подозревал, что блондин может приглянуться Лютиковой. А ему этого не хотелось бы. Ко всему прочему, у блондина была романтическая фамилия Листопадов. Звали же его, слава богу, простенько и непритязательно – Сашей.
Саша Листопадов приступил к своим обязанностям ночью.
– Высший пилотаж! – покачал он головой, выходя из квартиры Глубоковых. – Охранять тайком от охраняемого.
Как только открылось метро, Борис занял его место в подъезде, а Константин отправился в Митяево. Саша уехал туда на своем автомобиле еще раньше, чтобы разведать обстановку и упредить появление там непоседливой Лютиковой.
– Вот увидишь, ее таинственная поездка как-то связана с нашим делом! – говорил Борис брату, бегая по комнате. – Вы завтра на чем-нибудь ее обязательно подловите в этом Митяеве.
Константин был хмур и не стал ввязываться в дискуссию. Настроение его не улучшилось и наутро. «Что можно делать в эдаком месте в сентябре месяце? – недоумевал он. – Вряд ли Лютикова едет к знакомым или родным на дачу. Нет-нет, тут что-то иное». И вот теперь он своими глазами видел, как она направляется прямо к лесу. Может быть, в лесу прячется ее сообщник? Маловероятно. Человек, который распоряжается чемоданами наличных денег, конечно, не будет жить в лесу.
В то время как Мила спускалась по ступенькам с платформы, Софья спрыгнула с другой стороны и теперь намеревалась перерезать ей путь, пройдя по перелеску. Точно так же, судя по всему, решил поступить и человек с пистолетом в кармане. Вот только Софья ему мешала. Он даже в голову не брал, что она тоже следит за Лютиковой и жаждет расправиться с ней. Приняв Софью за местную жительницу, он решил немного отстать.
Лютикова шла по полю, все замедляя и замедляя шаг, поэтому потерять ее из виду он не боялся. Добравшись до первых деревьев, она опустилась на корточки, достала пластмассовый совок и принялась копаться в земле.
– Может быть, она собралась на рыбалку? – вслух спросил Листопадов. Они с Глубоковым все еще сидели под платформой. – Приехала накопать червей?
Константин метнул в него уничижительный взгляд.
– Но она ковыряется в грязи! – обиделся телохранитель. – Все, надо подойти поближе. Она уже ушла слишком далеко.
Между тем Софья, прикинув, в какую сторону движется Лютикова, залегла на ее пути с баллоном наперевес. Ей здорово повезло, потому что поблизости обнаружилась огромная куча опавших листьев, куда она зарылась, словно бывалый боец спецназа. Лютикова, глядевшая себе под ноги, шла, время от времени приседая и ковыряя лопаткой в земле, прямо на нее. Софья напряглась, держа палец на «спусковом крючке» распылителя. Ненавистная соперница подходила все ближе и ближе…
Тем временем Листопадов и Глубоков двигались короткими перебежками по следам своей подопечной. Едва они углубились в лес, как Листопадов дернул Константина за рукав и выразительно приложил палец к губам. После чего они, не сговариваясь, нырнули под ближайший куст. В поле их зрения попал человек, который в этот самый момент надевал на голову черные колготки. Он стоял к ним спиной, и, кроме куртки защитного цвета, никаких примет разглядеть было невозможно.
– Это тот самый, что покушался на нее в редакции! – шепотом сообщил в ухо Листопадову Константин. – У него должен быть пистолет!
Словно в подтверждение его слов незнакомец, покончив с маскировкой, достал из-за пазухи пистолет с насаженным на ствол глушителем и мелкими шажками двинулся в ту сторону, где, словно глупый козленок, бродила Лютикова.
– Обойдем его с двух сторон, – одними губами сказал Листопадов и, пригнувшись, побежал куда-то в заросли ельника. Константин остался на месте, на некоторое время потеряв типа с пистолетом из виду.
Тем временем убийца, увидев на своем пути огромную кучу листьев, решил, что лучшего места для того, чтобы спрятаться и как следует прицелиться, ему не найти. Он упал на колени и, орудуя локтями, попытался кучу разгрести. Лежавшая в листьях Софья не слышала, как он подкрадывался, – кровь стучала у нее в висках в предвкушении нападения на разлучницу. Но когда кто-то свалился на нее сверху, она страшно испугалась и моментально набрала в легкие много-много воздуха.
Тишину леса пронзил длинный женский визг. Софья перевернулась на спину и пустила в ход распылитель. Чистящее средство для ванн и унитазов ядовитым облаком окутало физиономию киллера. Тот завопил не своим голосом, вскочил на ноги и, отшвырнув пистолет, принялся сдирать с лица колготки, пропитавшиеся «Магиохлором». Отбросив их в сторону, он, по-звериному завывая, помчался в глубь леса, петляя при этом, словно обезумевший заяц.
Услышав неподалеку от себя страшный крик, Мила подпрыгнула, потом заметалась с совком наперевес по полянке, после чего развернулась и во все лопатки дернула к станции. Глубоков, выскочивший из-под куста, бросился вслед за ней.
– Мила! – кричал он. – Не бегите! Это я, ваш частный детектив! Остановитесь сейчас же!
Листопадов же в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от места происшествия, и тут же, безо всякого раздумья, набросился на Софью. Спутать ее с киллером было легко – на ней оказалась куртка того же цвета. Кроме того, она стояла на четвереньках в куче листьев, рядом валялись распылитель, пистолет и скомканные черные колготки. В то время, как Листопадов связывал ей руки, она верещала и изо всех сил пыталась его укусить.
– Надоела ты мне, подруга, – пробормотал тот, получив ботинком по бедру, и применил болевой прием. Софья обмякла и позволила вывести себя на всеобщее обозрение.
– Боже мой! – ахнула Мила, вглядевшись в лицо «убийцы». – Держите меня, я сейчас упаду.
– Вы ее знаете? – спросил Константин, озабоченно хмурясь. Он понятия не имел, что следует делать с преступницей дальше. Они вчетвером стояли на открытом месте неподалеку от станции и пялились друг на друга.
– Конечно, знаю! Это жена Алика Цимжанова!
В ответ Софья недобро сверкнула глазами и произнесла непечатное слово, адресуя его конкретно Миле.
– Нужно собрать улики, – мотнул головой Листопадов в сторону леса. – Там пистолет, черные колготки и какой-то распылитель. Возможно, газ.
– Вы хотите сказать, что я могла быть застрелена из-за душки Алика?! – внезапно дозрела до понимания ситуации Мила. – Из-за мужика, который мне на фиг не нужен?! Только потому, что в нем тлела искра симпатии ко мне?!
– Даже если в моем муже что-то и тлело, – закричала Софья, – то ничего бы не загорелось, если бы ты изо всех сил не раздувала огонь!
– Поэтесса! – похвалил Константин, удаляясь в лес за уликами. В одной руке у него был носовой платок, а в другой – полиэтиленовый пакет.
– Не понимаю, – сказала Мила, поворачиваясь к Листопадову и даже не обращая при этом внимания на то, что они незнакомы. – Неужели, имея такой темперамент, нельзя было устроить своему мужу грандиозную сцену ревности? Зачем же сразу хвататься за огнестрельное оружие?
– Да?! – взвилась Софья, пытаясь вырваться из рук Листопадова. – Ты не забыла, сколько лет ты мелькаешь перед его глазами?
– Но мы ведь друзья детства! Неужели после того, как он на тебе женился, я должна была с ним разругаться навсегда?
– Порядочная женщина именно так бы и поступила! Но не ты, нет! Ты держишь его на поводке! То ослабишь, а то опять намотаешь на руку! С тех пор, как тебя бросил Орехов, ты стала изо всех сил тянуть поводок на себя!
– Ты относишься к своему мужу, как к собаке! Может быть, именно поэтому он посматривает по сторонам!
– Дамы, дамы, прекратите! – попросил вернувшийся с полным пакетом добычи Константин.
– Моя машина – там, – Листопадов показал подбородком, куда следует идти. – Мы эту дамочку сразу повезем сдавать или как?
– Я протестую! – завопила Софья. – Я требую адвоката! Мой муж не позволит так обращаться со мной! Дайте мне позвонить мужу!
– Нет уж, сначала я ему позвоню, – зловредным тоном сказала Мила. – Вот и посмотрим, на чьей он окажется стороне.
Добравшись до машины Листопадова, они начали устраиваться, усадив Софью сзади под присмотром Константина.
Мила уселась рядом с водителем и сразу же пристегнулась ремнем.
– Держи! – сказал Листопадов, подавая Константину собственный пистолет. – Если эта штучка взбрыкнет, сними с предохранителя и прострели ей что-нибудь.
– А… Не круто? – полюбопытствовал тот, с опаской принимая оружие.
– Она может начать бушевать посреди дороги и устроит аварию. Водитель должен быть совершенно уверен, что ему ничто не угрожает. Из-за этого, знаешь, кошек при перевозке сажают в специальные ящики или сумки.
– Я не кошка и жить хочу, – огрызнулась Софья, которой совершенно точно не понравился пистолет. – Уберите его, не люблю оружия.
– Да? – с иронией спросил Константин. – А тот, с глушителем, из которого вы хотели застрелить Людмилу, вас не пугал?
– С глушителем? Застрелить Людмилу? Да вы что?! Я всего лишь собиралась испортить ей фасад!
– Только не говори, что тащила с собой в лес пистолет для того, чтобы наставить мне синяков рукояткой! – съехидничала Мила. – Рассчитывала наскакивать на меня грудью и бить глушителем по носу?
Машина рванула с места, всех вжало в сиденья, а потом ощутимо тряхнуло. Белоснежные зубы Софьи громко клацнули.
– О каком таком пистолете вы талдычите? – Она нахмурилась, потом лицо ее просветлело: – А! Наверное, это пушка того парня, который на меня напал! Того, который был в черной маске!
– Да что вы говорите? – дурашливо переспросил Константин. – Что-то мы там никого, кроме вас, не видели!
– Но парень там был, был!
– Куда же он делся, душечка? – внес свою лепту в разговор Листопадов.
– Я прыснула ему в лицо «Магиохлором», и он убежал.
– Врет она все! – воскликнула Мила.
– Конечно, врет, – подтвердил тот. – Если бы там был еще какой-то человек, мы бы его увидели.
– Но он умчался очень быстро! – забеспокоилась Софья. – Как олень!
– Одного не могу понять, – задумчиво сказал Листопадов, – зачем, перед тем как выстрелить, надо было визжать на весь лес?
– Наверное, чтобы подбодрить себя. Или распалить, – предположила Мила. – Ведь не так-то просто порешить человека. Знаете, как ниндзя кричат перед тем, как прыгнуть и засветить противнику ногой в глаз? Так тонко, отвратительно. По крайней мере, в кино.
Софья не желала согласиться с такой трактовкой событий. Она с пеной у рта доказывала, что визжала от испуга, потому что на нее совершенно неожиданно набросился человек в черной маске.
– И у него было черное лицо без глаз! – страшным голосом говорила она, водя растопыренными ладонями в воздухе.
– Куда поедем? – спросил Листопадов, прервав поток ее красноречия. – Мы ведь так и не договорились.
– Поедем к Алику в редакцию, – предложила Мила. – Если что, туда и милицию можно вызвать. Кроме того, там на входе охранники есть, вооруженные.
– Ладно, – поколебавшись, согласился Листопадов. – Только я буду держать пистолет под курткой. На всякий случай. Если наша бандитка вдруг решится на какую-нибудь глупость.
«Боже мой, отчего я такая невезучая? – мысленно стенала Софья. – Откуда взялись все эти люди? Ведь мы были одни в подмосковном лесу, где в такое время года не должно быть живой души!»
«Интересно, – думала тем временем Мила, – как я объясню произошедшее бедному Алику, когда мы всей толпой нагрянем к нему в кабинет? Надо позвонить ему заранее, чтобы он не испугался».
– Простите, Константин, – вежливо сказала она, обернувшись к Глубокову, который, держа на изготовку пистолет, страшно напрягался и потел. – Можно воспользоваться вашим мобильным телефоном? А то вдруг Алика нет на месте? Тогда наше вторжение в редакцию потеряет всякий смысл. Или только развлечет секретаршу Любочку.
– Я бы рад, но у меня заняты руки, – ответил тот, не сводя глаз со злобно щурившейся Софьи.
– Воспользуйтесь моим, – любезно предложил Листопадов и подал трубку.
– Алло, Алик! – ненатурально оживленным голосом воскликнула Мила через минуту. – Это я. Я тоже ужасно рада тебя слышать.
Софья за ее спиной засопела, и Глубокову пришлось пошевелить пистолетом, чтобы она в порыве чувств не вцепилась Лютиковой в волосы.
– Мы тут… э-э-э… встретились с твоей женой, – продолжала та, – причем при довольно щекотливых обстоятельствах. Нет-нет, со мной все в порядке, не беспокойся. Да, твоя Сонечка действительно вела себя ужасно. Кстати, она тут рядом со мной. Угу. Мы с ней, знаешь, Алик, уже подъезжаем к редакции. Затем, что нам надо поговорить. Да, мы приедем вдвоем. Впрочем, нет, нас в машине целых четверо. Понимаешь, потребовались два мужика, чтобы сдерживать порывы твоей жены. Да, она покушалась на меня. И у нее, Алик, был пистолет. Впрочем, если не хочешь в этом участвовать, мы сдадим ее в милицию. У нас и улики с собой. Нет? Я тоже думаю, что стоит разобраться полюбовно. Ладно-ладно, тогда жди.