– Помогите! – Она выскочила непонятно откуда и бросилась к моим ногам. – Помогите, прошу вас, ваше высочество!
Я испугалась. Никогда еще никто не пытался обращаться ко мне.
И никого рядом. Если бы хоть Флир, она могла бы что-то подсказать.
– Помогите! – женщина плакала. – Выслушайте меня!
Худая, страшная, в грязных лохмотьях, седые волосы взлохмачены, торчат в стороны. Я пыталась отступить, но она ползла за мной, желая, кажется, поцеловать ноги.
Как она оказалась здесь? Кто пустил?
– Ваше высочество! Только на вас вся надежда! Матушка наша, кого же еще, как ни вас, просить! Кто же еще заступится за нас, несчастных!
Что мне делать?
– Что случилось? – сказала я осторожно. – Чем я могу помочь?
– Родная наша, милая наша… да кто ж кроме тебя? Помираем мы совсем! Совсем житья не стало! И так эти вороны проклятые все вынесли, разграбили, до последней крошки из домов вынесли! Ничего не оставили! Отца убили, девочку мою убили! Осталась я с пятью малыми детками! Кушать нечего! Ни одной корочки, ни одного зернышка не осталось! Матушка, милая, помоги нам! Все помрем скоро… Матушка…
Она ползла за мной на коленях. Я отступала. Но что я могла сделать?
Что ей сказать? Чем я могу помочь?
Дать ей хлеба? Нужно позвать кого-то, чтобы принесли? Конечно! Пусть принесут…
Что…
Она пыталась уцепиться за мои ноги, и мне было страшно.
Мне было жаль ее. Я готова была расплакаться вместе с ней. Но я не понимала, что делать.
– Чем мне помочь? – пыталась спросить я.
Женщина лишь завыла громче.
– Что? Мне дать тебе еды? Да? Я сейчас попрошу, и мне принесут…
Слезы подкатывали к горлу. Почти паника.
Еще немного, и я бы сама бросилась бежать.
– Помираем мы! – выла женщина. – Все эти вороны проклятые! Только вы…
Я озиралась по сторонам, надеясь, что хоть кто-то увидит и подойдет, поможет мне. Что делать? Где-то же должны быть слуги? Стража? Так не бывает, чтобы вокруг никого!
Эрнан.
Я почти обрадовалась, увидев его.
Не такой помощи я ждала и все же на мгновенье испытала облегчение.
Он быстро шел по аллее, почти бежал ко мне. И двое замковых стражей едва поспевали за ним.
Лишь на мгновенье…
– Пошла вон! – рявкнул он издалека, так, что даже у меня сердце ушло в пятки, я чуть не бросилась бежать. И потом своим: – Взять ее!
– Нет! – я кинулась было, пытаясь преградить им путь. – Не трогайте ее!
Женщина затряслась в ужасе, вскочила на ноги, но не успела.
– Убивают! – заголосила она. – Убивают, изверги! Деточки мои, сиротки…
Ее уже схватили под руки.
Меня оттеснили в сторону.
– Допросить, кто провел сюда, и выкинуть за ворота, – велел Эрнан.
– Не трогай ее! Это просто несчастная женщина!
Я готова была сама броситься перед ним на колени. Что он сделает с ней?
– Не лезь, – холодно сказал Эрнан. – Это не твое дело.
– Мое! Она пришла ко мне за помощью!
Стражники уже волокли женщину прочь. Она попыталась было вырваться, но ее ударили по лицу.
Эрнан равнодушно смотрел на это.
– Чего она хотела?
– Помощи! – у меня слезы наворачивались на глаза. – Немного еды. Они голодают!
– Все голодают, – сказал Эрнан. – И с этим пока ничего не поделать. Я уже говорил тебе: амбары пусты, дороги слишком опасны, торговли нет.
– Они умирают! Как ты можешь?!
– Могу что? – он холодно смотрел на меня сверху вниз. – У меня нет средств, чтобы накормить каждого.
– Это же из-за тебя! Война, которую ты устроил!
– Да, из-за меня, – согласился он. – Это неизбежно. Ты хочешь, чтобы я расчувствовался и пустил слезу?
– Неужели тебе все равно?
– Мне не все равно, – сказал Эрнан. – Но сейчас я ничего не могу сделать. У меня нет возможности помочь всем. Помогу ей, и тогда придут другие.
– Хотя бы ей! Хоть кому-то! Она пришла за помощью ко мне!
– И какую помощь ты можешь ей оказать? – Почти насмешка.
Я…
Что я могу?
Я всего лишь пленница.
Задрожали губы.
– Я могла бы поделиться с ней едой, – сказала чуть слышно, голос внезапно подвел.
– Имбирным печеньем? – Эрнан криво ухмыльнулся. – Медовыми орешками? Фаршированной муреной?
У меня вспыхнули щеки.
Как он может!
Я…
«Бобы с луком – неплохой вариант, дешевый. Жизнь научила меня ценить даже сухие лепешки». Это воспоминание так и встало у меня перед глазами. Сама я не заметила разницы, для меня готовили так же, как и обычно, я не задумывалась… А вот Флир жаловалась мне, что пропали эосские конфеты, что апельсины, которые всегда лежали у нее в комнате, теперь приходится выпрашивать по одному, что перепелок стало меньше…
А в городе дела совсем плохи.
– Да хоть печенье! – обиженно сказала я. – Все, что у меня есть. Пусть все это раздают голодным. А я тоже буду есть бобы и тушеную капусту!
– Принцесса… – Эрнан нахмурился было, но все же, не удержавшись, засмеялся. – Какой же ты еще ребенок, Тиль! Никто не отбирает твое печенье, ешь спокойно. Уж одну принцессу мы как-нибудь прокормим. Но в городе не одна голодная девочка, там тысячи. А с тысячами все не так просто.
– Но ведь я могу что-то сделать?
– Ты? – он все еще улыбался. – Ты можешь, например, взять свои драгоценности, продать их и купить хлеб для бедных.
Продать драгоценности? Но разве… Мне было сложно такое представить. Дойти до такого?
– Все так плохо, да? – спросила я.
Эрнан вздохнул, чуть ухмыльнулся.
– Знаешь, Тиль, когда я смотрю на то, сколько должна корона, мне начинает казаться, что твой отец сам отравился от безысходности.
Так плохо.
– Ты же не отдал золото Тоуру? Там было много!
– Я раздал свои долги. Расплатился с большей частью наемников, которые пришли со мной, распустил их по домам. Но многие остались, и я все еще должен их кормить.
– Наемники… Они тебе дороже, чем…
– Да, – согласился он, – дороже. Я обязан им всем. Эти люди пошли за мной, сражались за меня, умирали за меня, и я должен выполнить свою часть договора. Да, часть людей пошла за мной, потому что это их долг, и я их сюзерен. Но Лохленн – бедная земля, достойных рыцарей там всегда было мало. Часть людей поддержала меня, рассчитывая получить что-то взамен. Лорд Йос, например, получил Белый Зубец и земли вокруг, лорд Миран – Альтаэль и ссуорские виноградники. А часть пошла просто за деньги. Победа стоит дорого. А знаешь, что будет, если не заплатить, и толпы обиженных наемников разбредутся по стране, в надежде так или иначе получить свое?
Я поджала губы.
Надо что-то решать.
– Хорошо, я продам драгоценности.
Кажется, Эрнана это позабавило.
– Не спеши, Тиль. Ты еще успеешь.
– Я хочу помочь.
– Удивительно, – он склонил голову набок, разглядывая меня, – ты ничуть не изменилась за эти годы. Совсем. Ты как была маленькой девочкой, так и осталась. Мне казалось, прошло столько лет, для меня самого все перевернулось с ног на голову. Но ведь для тебя не изменилось ничего. Твоя жизнь осталась прежней.
– Не правда, – сказала я. Больно кольнуло сердце. – Для меня тоже все изменилось. Я потеряла всех, кого любила, кто был мне дорог. Отца, брата, маленького племянника. У меня теперь никого нет. Я пленница в собственном доме.
Что-то дрогнуло в его лице. Так неуловимо, но… Я видела боль в глазах. На какое-то мгновенье мне показалось, что все вернулось, нет этих восьми лет. Вот он стоит, и у его ног лежит арбалет. «Это не я, Тиль! Не я убил его!»
– Нарин… – тихо сказала я, и он дернулся, словно от удара. – Ты даже не представляешь, как я ждала тебя. Ты был героем моих детских мечтаний. Но теперь…
– Теперь ты не рада, – глухо сказал он. Даже не вопрос, и так ясно.
Я кивнула.
– Все изменилось, Нарин. И уже никогда не будет прежним. И для меня тоже.
Мы ловили кузнечиков в траве. Я поймала шесть, а Нарин пятнадцать. Давно. Кажется, тысячу лет назад, и все это было не со мной. Отец уехал на охоту, нянька уснула, я тихо выбралась из комнаты и отправилась гулять. Заглянула к Нарину на конюшню, как же иначе, он был моим лучшим другом.
Он казался взрослым, на целых пять лет старше меня.
Я и сама себе казалась взрослой.
Мы мечтали убежать далеко-далеко. На край света.
Или хотя бы в город для начала. Посмотреть, как там.
В город меня не пускали, я была принцессой и могла это понять, ведь никогда и никуда не ходила одна. А с няньками разве интересно? С няньками и не увидишь ничего. Но самое странное, Нарина не пускали тоже. Тут, на лужайке за садом – другое дело. Здесь нет чужих, и никуда не убежишь, кругом море, небольшой пятачок зеленой травы, дикие вишни, а дальше обрыв, с другой стороны – высокие стены крепости Облачной Нит. Никуда не деться. Разве что броситься в море с высокой скалы.
Нарин прыгал. С разбегу, раскинув руки, словно птица. Он летел далеко и нырял, теряясь в волнах. Он ничего не боялся. Он даже до города тайком добирался вдоль берега, а потом возвращался, карабкаясь на скалу. Главное – не попасться на глаза страже. Я боялась, что однажды он убежит совсем.
Боялась, что меня заберут, и я больше никогда не увижу…
К отцу приезжали важные люди из Фаннара, едва ли не впервые отец просил меня выйти к гостям. Меня одевали полдня, завивали, причесывали, заставили надеть ужасные узкие туфли. Потом просили спеть для них и сыграть на кифаре. Я ужасно боялась и почти ничего не понимала от страха, запиналась, у меня дрожали руки. Но отец сказал, что я очень понравилась этим гостям и что, когда вырасту, меня выдадут замуж за Фаннарского принца.
Я не хотела этого принца. Не хотела ни в какой Фаннар.
– Не бойся, – говорил Нарин. – Мы с тобой убежим!
Мы лежали в траве, над морем, раскинув руки, глядя в небо. Кузнечики стрекотали на разные голоса, шумел прибой.
– Ты будешь моим рыцарем! Как Ришарт, Победитель Драконов! Ты прискачешь на волшебном летающем коне и спасешь меня! Унесешь далеко-далеко!
Он смеялся.
– Обязательно прилечу! Я не оставлю тебя здесь одну.
Конечно, у него не было волшебных коней, только обычные, с нашей конюшни. Он не мог прилететь. Он не был рыцарем и, как казалось, никогда бы не мог им стать. Он убирал стойла, чистил и кормил лошадей. Вряд ли представлял тогда, как все обернется. Хотя, в отличие от меня, Нарин всегда знал, что он последний принц Лохленна. Всегда помнил, кто он.
Я не знала. Это были всего лишь детские игры.
Я сплела колечко из травы, очень серьезно надела ему на палец.
– Носи его всегда, – сказала я, – и никогда не снимай. Это будет твой талисман, он будет охранять от любых бед, с тобой ничего не случится. И ты всегда будешь помнить обо мне. Хорошо?
– Обещаю тебе.
Нарин осторожно поцеловал меня в щеку.
У него были огромные серые глаза, веснушки на носу и непослушные черные кудри. Мне казалось – он самый лучший мальчик на свете.
Я снова чувствовала себя девочкой, которую просили спеть для гостей. И пусть я в этот раз не пела, но гости так же придирчиво разглядывали меня. И приехали они за тем же самым.
Когда я пришла, они уже сидели на открытой веранде над морем, и, судя по всему, переговоры шли не очень успешно.
Эрнан быстро поднялся, увидев меня.
– Луцилия! Рад, что ты зашла, – сказал он, но в голосе радости не было ни капли. Было лишь плохо скрываемое раздражение. – Не садись, я просил заглянуть лишь для того, чтобы поздороваться с нашими гостями. Это Римано Тьюр и Адаль-ин-Дидар из Тааракара.
Гостей было двое, и кто из них кто, я не знала. Один – невысокий худой старик с маленькой бородкой, в яркой шелковой тунике и таких же ярких штанах. Толстая золотая цепь на шее. Он так смотрел… как на товар на рынке, никто еще не позволял себе такого. Словно раздевая меня глазами. Как он смеет? Захотелось спрятаться. К счастью, Эрнан подошел и встал между нами, немного закрывая.
– Она выглядит вполне неплохо, – сказал второй, молодой, крепкий, слегка косоглазый, я не могла толком понять, куда он смотрит, и это смущало даже больше, чем пристальный взгляд старика. – Девственность не слишком принципиальна. Вы, конечно, заплатите нам компенсацию, но в целом нас все устраивает.
Я видела, как Эрнан позеленел.
И даже не сразу поняла, что это говорят обо мне.
– Нет, – сказал он. – Это невозможно. Она останется здесь.
– Наш хозяин уже выплатил полную сумму, – сказал старик. – К тому же нам пришлось отказать другим уважаемым людям, потратиться на подготовку свадьбы и на дорогу сюда. Мы подписали договор. Кто возместит нам все это?
– Вы подписывали договор не со мной, – холодно сказал Эрнан.
– Мы подписывали его с королем Таррена, а сейчас король вы. Так что мы считаем себя вправе требовать исполнения договоренностей.
– Хаддин не был королем.
– Договор скреплен королевской печатью, принц Хаддин был единственным законным наследником, так что я не вижу противоречий. К тому же он был ее братом, – сказал старик. – Следовательно, он имел полное право заключать этот договор.
– Да, все верно, заключать договор он имел право, – Эрнану стоило усилий сохранять спокойствие. – И, тем не менее он подписал договор с вами, как брат девушки. Не от лица государства, а как частное лицо. Теперь девушка перешла ко мне как военный трофей. Договор ее брата ко мне отношения не имеет.
– Мы привыкли получать свое. Особенно то, за что уже заплатили.
«Заплатили». Это было так дико. Словно я рабыня, словно меня можно взять и продать…
Хаддин продал меня.
– Луцилия, ты можешь идти, – сказал Эрнан. – Думаю, наши гости уже удовлетворили свое любопытство.
– Нет, подожди, – вмешался косоглазый. – У меня есть к принцессе еще вопрос. Подойди сюда, дорогая.
Я сделала было шаг, но Эрнан поймал меня за руку, покачал головой. «Стой тут» – он не сказал это, но я прекрасно видела в его взгляде.
– Хорошо, – косоглазый хмыкнул. – Я всего лишь хотел узнать, как чувствует себя принцесса? Не болит ли чего? Не кружится ли голова? Не тошнит? Давно ли были лунные дни?
Давно ли были?
Я так растерялась, что не могла ничего сказать. Я все правильно расслышала?
Что это значит? Зачем спрашивать такое?
– Принцесса чувствует себя хорошо, – сказал Эрнан. – Прошло еще слишком мало времени.
И только потом я поняла, о чем они…
И тут же поняла, что краснею.
Да как он может?!
– Что вы хотите сказать? Что я… Нет!
– Его величество настаивает, что ты можешь быть беременна, – сказал косоглазый. – И, поскольку, этот ребенок, как он утверждает, его, то передача тебя нашему господину пока невозможна.
Беременна?
Я чего-то не понимаю? Это же никак не могло произойти без моего… ведома?
– Луцилия… – тихо выдохнул Эрнан, скрипнул зубами.
Та-ак…
Я смотрела на него, на косоглазого, и не могла понять – они оба издеваются надо мной или только кто-то один?
Косоглазый следил за мной с интересом.
– Я мог бы осмотреть принцессу и сказать точно уже сегодня, – предложил он.
– Нет, – жестко ответил Эрнан.
– Нет! – Меня передернуло. – Этого не может быть! Я не беременна!
Эрнан злобно сверкнул глазами, я видела, что ему так и хочется меня придушить, но он сдерживался.
– Почему ты так уверена? – ласково улыбнулся косоглазый.
– Потому, что она ненавидит меня, я убил ее брата, – вмешался Эрнан. – И лучше умереть, чем родить от меня ребенка.
– Этого не может быть… – тихо сказала я.
Эрнан схватил меня за руку, потянул в сторону.
– Хватит, иди к себе, – велел он. – Помолчи, и не делай глупостей.
– Нет…
Решается моя судьба. Я ведь имею право знать?
Но спорить слишком явно боялась. Кто знает, на что он способен.
Уходя, я еще успела заметить, как, довольно улыбаясь, косоглазый наклонился к старику и что-то шепчет ему.
Весь вечер не находила себе места.
Я знала, конечно, что Эрнан не отдаст меня. Он скорее поссорится со всем Тааракаром, чем отдаст. Скорее устроит новую войну. Но все же.
Чего я боюсь больше? Остаться с ним? Всю жизнь быть рядом с человеком, которого я ненавижу, или… Я не смогу принять его, иначе никогда себе этого не прощу. Но остаться в стороне не выйдет.
Лучше сбежать и не видеть никогда.
Даже в Тааракар. Даже так.
Что ждало бы меня? Я стала бы рабыней? Меня продали.
Но ведь и здесь я бесправная пленница. Здесь ничуть не лучше.
Здесь я дома, но это только иллюзия. Все изменилось. Это больше не мой дом.
Краешек бумаги торчит из-под миски с орешками.
Как я не заметила раньше? Или это только сейчас принесли? Горничная заходила, спрашивала – не нужно ли чего. Это она подложила?
Я осторожно приподняла миску, достала листок. Руки дрогнули.
«Вы очаровательны, принцесса. Я помогу вам. Завтра на рассвете в саду, на скамейке с драконом».