Пино Дино чувствовал себя не в своей тарелке. Мысли, что он поступает неправильно, буравили деревянную голову, словно жучки – короеды.
Дурь уходила на ура. Особенно ею интересовались отличники. Один из них подошёл последним. На парне висел мятый белый костюм, как на вешалке, а бледное лицо, в тон одежды, контрастировало с длинными тёмными волосами. Он грустил, и Пино Дино был готов не брать с него денег.
– Моя постыдная проблема, что скажет милая Мирелла, – пробормотал бледнолицый отличник-наркоман. – Бесплатным будет только сыр. Возьми наличность, гражданин.
– Да ты поэт, – с многозначительной улыбкой на лице протянул Пино Дино, склонив деревянную голову.
– Да, я поэт, – он прижал руки к груди и назвался Пьетро: – Наркотики сгубили жизнь мою, поэтому я так их много пью.
– А как Мирелла относится к этому? – поинтересовался Пино Дино.
– Ах, Мирелла, – вздохнул Пьетро, – бежать тебе надо, как там тебя?
– Пино Дино, – пробормотал длинноносый, – и некуда бежать я не собираюсь, мне вон ещё продать всё надо, а уж потом, – он понизил голос до шёпота, – потом и линять можно!
– Дурак ты, Пино Дино. – Пьетро махнул рукой, – если заберёшь деньги Барабаскина, не видать тебе больше белого света, распилят тебя, как пить дать, на табуретки.
Прозвенел звонок, и Пьетро стремительно понёсся в сторону класса. Пино Дино считал деньги. Дурь уходила неплохо и, когда под вечер остался один кристалл, а чемоданчик стал тяжёлым от золотых монет, деревянный человечек, направился в кабинет директора. Не мог же он сразу сваливать. Хотя мысль эта прочно засела в голове. Леопольдо Барабасович спал, тихо посапывая, его усы, напоминавшие тараканьи, торчали в стороны и шевелились в такт дыхания. Пино Дино не стал будить его, а положил чемоданчик с деньгами на стол.
Разглядывая небольшую комнату, он словно перечитывал историю школы и тех, кто раньше приходили, учился в стенах кабинета Леопольдо Барабасовича.
Шкатулки, сундуки, огромный глобус. Разглядывая карту мира Пино Дино не заметил, как его нос вошёл замочную скважину. Она располагалась аккурат под экватором на островах о которых деревянный мальчишка ни разу не слышал. Глобус на самом деле оказался большим сейфом, который не так было просто вскрыть, но длинный нос Пино Дино, который за последний день вырос снова, так как по мелочи его хозяин всё-таки любил приврать, застрял в замке. «Но что это»? Этот вопрос не давал покоя. Пока Пино Дино пытался вытащить кончик носа, сработал механизм, он щёлкнул, и в глаза незадачливого медвежатника бросилось неожиданное содержимое – золотой ключик.
– О-о о! – протянул Пино Дино, беря в руки красивую вещичку, и разглядывая усыпанную разноцветными камнями ручку, – какой красивый!
Внезапно в дверь постучали, и Пино Дино инстинктивно сжав в руке необычную драгоценность, спрятался за портьерой, видя, что Леопольдо просыпается.
«Ему точно не понравится, что я сую нос в его дела», – подумал Пино Дино. А Леопольдо Барабасович спросонья и не заметил, что сейф-глобус открыт, запнулся, наступив на бороду, выругался и, чуть было не свалившись, упёрся рукой в глобус, закрыв его крышку.
Незваным гостем оказался Дурьюмар, пришедший за частью выручки.
– Задремал немного, – Леопольдо Барабасович зевнул во всю глотку, сладко потягиваясь. Дурьюмар сжался, ощущая себя кроликом в клетке со львом. Леопольдо щёлкнул зубами и фыркнул сквозь усы, потирая плотный живот. – Интересно, Пино Дино приходил…
Он открыл чемоданчик, довольно крякнув, и отсчитал долю Дурьюмара.
– Ну, что там насчёт очага? – спросил Леопольдо Барабаса его товарищ вкрадчивым тоном, – вы нашли, где это?
– Пока ещё нет, – Леопольдо налил себе выпить, – но Тортиллия долго сопротивлялась, пока мои люди у неё ключик волшебный забирали. Видимо, там сокровища несметные.
– Не знаю, дорогой Леопольдо, она сообщила, что эти сокровища не для нас и отказалась говорить правду.
– Вы попробовали наши методы? Заложники, пытки, шантаж?
– В заложники если брать саму старуху, боли она не чувствует, так как живёт в болоте уже триста лет, а шантажировать её нечем. У неё слишком безупречная репутация, да и родственников уже не осталось.
– Плохо, очень плохо, – Леопольдо открыл сейф со словами: – Где ж ты, моя прелесть…
Прелесть покоилась в деревянной ладошке Пино Дино, который притаился за портьерой, обдумывая план бегства.
– Не-е-ет!!! – прорычал Леопольдо Барабасович, опрокидывая сейф-глобус, который упав, придавил Дурьюмару ногу, и он истошно завопил. В комнату вбежала Маркиза Беатрисса и Василий. Василий работал вместе с женой и занимался охраной школы. Он напоминал кота: седые всклоченные волосы, торчащие по бокам макушки, как уши, топорщащиеся усы и круглые зеркальные очки. От него разило пивом. В одной руке он держал недоеденную воблу, в другой жену, которая сопротивлялась, не желая приходить на крики в кабинете директора.
– Василий, перекрой выходы и вызови Добермана. Я знал, что это Пино Дино, я чувствовал это даже во сне. Поэтому я убью этого деревянного предпринимателя, воришку моих ценностей!!!
Пино Дино, недолго думая, выпрыгнул в окно, благо, оно оказалось приоткрытым.
Деревянные конечности выдали его грохотом на пожарной лестнице, куда он приземлился. Мальчишка понёсся что есть мочи, чувствуя охватывающий его ужас.
– Держи вора! – орал взбешённый Леопольдо. Длинная борода развевалась на ветру, и в свете фонаря Пино Дино видел, как бабочки, комары и мухи врезались в неё, запутываясь точно в мохнатом капкане.
«Наверное, эта борода самое ужасное, что я видел в жизни», – прошептал Пино Дино, прыгая в кусты за забором. Ему не страшно, твердил он, и, сжимая волшебный ключик, не знал, что делать дальше. Идти в ломбард или искать какой-то очаг. И что за двери открывает этот ключ? Любопытство раздирало. Домой возвращаться опасно. Как же сообщить папе Карлосу, что этой ночью Пино Дино не вернётся домой. Он бежал вперёд что есть сил, не заметив тропинки, ведущей в Страну Дурачков.