САУТ ЛЕЙК ТАХО – ТРАКИ, июнь
Лэнса
Талисманом футбольной команды общественного колледжа Лейк Тахо является койот. По всему кампусу развешаны флаеры и наш талисман носится по всем аудиториям, призывая студентов поддержать свою команду. Как будто всем все равно. Да все с ума сходят. Как всегда весь кампус просто на ушах стоит.
Что касается самого животного, то честно признаюсь, я восхищаюсь им еще с детства, когда отец впервые взял меня с собой в горы. На открытой местности мы встретили это животное. У североамериканских индейцев существует множество легенд, связанных с койотами. Для нашего народа животное являлось тотемным.
Койот почти сразу же убежал, завидев людей. Но момент длиною в пару секунд, когда я встретился взглядом с парой золотистых глаз, отчетливо врезался мне в память. Отец сказал, что духи предков все еще живут в птицах и животных. Будучи маленьким я грезил легендами, и пока был жив дедушка, мамин отец, я ходил за ним по пятам, прося рассказать мне очередную историю.
Наконец-то пришел июнь и мой последний учебный день второго семестра первого года в колледже.
Мне все еще восемнадцать, а я уже закончил первый год в колледже. Это круто. Меня рано отдали в школу и получилось так, что я учился на год старше своих сверстников. Но хвастаться этим мне остается недолго. Завтра мне исполняется девятнадцать. Но осознание того, что все-таки первый год в колледже я закончил в восемнадцать, странным образом греет душу. Глупо до невозможности.
Выйдя из научного здания, я плетусь к парковке. Кампус чем-то напоминает летний лагерь. Особенно в это время года. Все здания расположены недалеко друг от друга, смешавшись с елями и пихтами. На каждом дереве висит какая-нибудь глупая записка типа «Сидни Стоуни тупая стерва» или очередной флаер. Слепящее солнце не дает мне разглядеть силуэты, сидящие на лужайке под деревом, возле библиотеки.
– Лэнса, эй, чувак. – По голосу я сразу же узнаю своего друга Виджэя. Почти весь этот год, если у меня не хватало денег на бензин или я просто оставался в Саут Лейк Тахо, я торчал именно у него.
Было не очень-то удобно каждый раз мотаться в Траки. Но все же порой это оказывалось необходимостью, но я не жалуюсь. Кроме учебы я вечно был загружен группой, починкой байка или машины, выделкой амулетов, помогал отцу на работе.
Но это лето я решил провести для себя. Конечно, я буду работать. Но только дома в Траки, и эта работа будет моим единственным занятием на ближайшие пару месяцев.
– Привет, чувак. – Я стукаю костяшками пальцев по кулаку Виджэя и оглядываю, сидящую под деревом компанию.
Здесь все ребята, с которыми я порой тусуюсь, и пара девчонок.
– Лэнса это правда, что завтра ты выступаешь в последний раз? – задает вопрос одна из них.
Это Милли Томпсон, девчонка из группы поддержки. Ее длинные стройные ножки не скрывает юбка чирлидерши.
– Кто такое сказал? – усмехаюсь я. – Группа просто берет перерыв на лето. Всем нужно подзаработать и как следует отдохнуть.
Хотя истинная причина это отъезд Пола в Неваду на все лето. А без него и его бас-гитары мы уже не группа.
– А вы раздули невесть что. – Виджэй бросает на Милли красноречивый взгляд, и та закатывает глаза. Затем он отводит меня в сторону. – Эта самовлюбленная крошка запала на тебя, чувак, – почти шепчет мне друг. – Завтра все будут в «Тотеме», не упусти шанс.
Оглянувшись на Милли, я вздыхаю.
– Ты пригласил всех от моего имени?
Виджэй отчаянно мотает головой из стороны в сторону, от чего его светлые волосы сбиваются на одну сторону.
– Только пару ребят и нескольких девчонок. Брось. – Друг тыкает кулаком мне в живот. – Ты же одинокий волк или я чего-то не знаю? – Он подозрительно сужает глаза. – Саванна?
И почему моего друга так волнуют дела любовные всех вокруг? Он как долбаный Купидон.
– Мы с Саванной разбежались уже давно, – пытаюсь отвертеться я. – Будто ты не в курсе.
– Я-то в курсе, но вот похоже, она нет.
С этим не поспоришь. У нас с ней были своеобразные отношения, от которых я устал. Бывает. У меня нет времени на это, к тому же, сегодня я планирую вернуться домой, завтра отпраздновать свой чертов день рождения и выкинуть из головы все лишнее.
– Мне пора. Ключи я оставлю. – Машу ребятам, Виджэю и спешу к парковке.
Студенческая парковка расчищена от деревьев и занимает большое пространство. Я закидываю рюкзак на пассажирское сиденье своего пикапа «Шевроле» 1967 года. Эту машину я собрал недавно, мне еще нужно поработать с ней. Это входит в список моих летних дел. Направляясь к водительской двери, я замечаю подъехавшую машину, паркующуюся через три машины от меня. Знакомая «Каролла» сразу же привлекает мое внимание.
Прошел месяц с тех пор, как уехал Итан, и я ни разу с того времени не видел Венди.
Пять лет я подавлял в себе парня, который смотрит на Венди не как на девушку своего двоюродного брата. Мне было тринадцать, когда однажды Итан привез эту маленькую светловолосую девушку, и с тех пор мы были постоянно друг у друга на виду. Я видел всё: их ссоры, их поцелуи, и даже больше, чем полагалось. Что сделал бы Итан узнав, что однажды я видел Венди обнаженной? Эта была, конечно же, случайность. И эта случайность стоит перед моими глазами до сих пор.
Кузен бы прибил меня на месте. Серьезно. Его ревность не знает границ.
Но все же он ее оставил. И теперь я не вижу ее каждый день. Я не знаю, что думать по поводу их разрыва. Я не радуюсь, но и не грущу. Мне жаль, что Венди страдает вот и все. В четырнадцать мне не было стыдно, что я мечтаю о девушке своего брата, но время шло, а я все не мог избавиться от своих навязчивых мыслей. Я начал ей грубить, потому что не знал, как еще бороться с собой видя, как каждый божий день она целует моего брата.
Венди тянется за сумкой, закидывает ее на плечо и замечает меня. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, слегка онемев. Я вижу грусть в ее голубых глазах даже отсюда. Она не хотела сталкиваться со мной. И я знаю почему. И понимаю. Этот месяц ей удавалось меня избегать, но все-таки местный колледж не такой огромный, чтобы иметь такую возможность.
Подняв руку, я неловко машу ей и киваю головой. Венди неуверенно кивает в ответ.
Черт.
Мне нужно подойти к ней. Мы не можем вести себя так. То есть я не могу. У меня больше нет желания ей грубить. Не потому что Итан уехал. Моя грубость уже давно не имеет никакого смысла, да и никогда не имела.
Ощущая себя идиотом, я пересекаю расстояние между нами и оказываюсь рядом с ней. Как всегда язык прирастает к небу. Так было всегда, когда Венди оказывалась рядом. Она поднимает глаза и смотрит на меня, и у меня сносит крышу от бездны этих печальных и красивых глаз.
Ну почему ей нужно быть такой красивой?
Серая майка и джинсовые шорты облегают стройную фигурку Венди, светлая коса заплетена на бок. Мой взгляд опускается к ее запястью, на котором красуется браслет, который подарил ей Итан на Рождество. Браслет, который сделал я.
– Привет, – говорит первой Венди.
Я словно просыпаюсь и слегка трясу головой.
– Привет. Как ты? – Глупый вопрос, но что еще я могу у нее спросить?
Венди поправляет ремень сумки на плече.
– Все нормально. А как ты? Как Бонни?
Я бы мог сказать всю правду, но не думаю, что это хорошая идея.
– Все хорошо, В-венди.
Ну надо же. Столько лет из моего рта вылетели едкие фразочки в ее сторону, а тут я запинаюсь. Наверное, мне не суждено общаться с этой девушкой нормальным человеческим языком.
– Саша сказала, что завтра ты выступаешь в последний раз этим летом, – говорит Венди. – Что странно, ведь лето только началось.
Я чешу затылок, оглядываясь по сторонам.
– Все совсем не так. Пол уезжает на лето, так что…мы просто берем небольшой перерыв. Не пойму, почему все всполошились?
Венди смотрит на меня серьезно. Это, наверное, один из двух-трех «нормальных» разговоров между нами.
– Потому что всем нравится твоя музыка, Лэнса.
– Да ну. – Я нелепо отмахиваюсь и снова чувствую себя по-идиотски. – И это говоришь мне ты.
Ее лицо меняется. Если сначала на нем читалась неловкость и печаль при виде меня, то сейчас появляется раздражение. Привычное для меня.
Она слегка покачивает головой и усмехается.
– Ну, хоть здесь ничего не изменилось.
Венди имеет в виду мое отношение к ней. Ну кто меня дергал за язык? Зачем я так сказал? Придурок.
Она сказала, что людям нравится моя музыка. Я должен был просто сказать «спасибо». Хотя бы.
Венди молча отходит от меня. Пытаясь хоть как-то исправить положение, я иду за ней.
– Ты ведь приедешь?
Она останавливается, и я слышу ее тихий смешок.
– Серьезно?
– Да, черт возьми, – вырывается у меня.
Ей не нужно озвучивать причины, по которым она не хочет приезжать в Траки. Все понятно без слов. Но я должен пригласить ее. К тому же хочу, чтобы она приехала.
– Не знаю.
Этот тихий ответ тушит бурю, нарастающую между нами. Мы снова замолкаем на несколько секунд.
– Он не приедет, – наконец говорю я. Венди заметно напрягается и пытается это скрыть.
– Просто я очень занята…
– Мой день рождения завтра, мне бы хотелось, чтобы все мои близкие были рядом. Я редко праздную этот день с размахом.
Хоть что-то я сказал сто̀ящее. Я вообще при ней не говорил пару лет, а потом начал нести чушь. Нужно как-то найти другой подход. Если конечно Венди и дальше будет присутствовать в моей жизни.
– Прости, я совсем забыла. – Ее извиняющий тон заставляет меня чувствовать себя мерзко. Это мне должно быть стыдно.
Вина Венди лишь в том, что она всегда нравилась мне гораздо больше, чем должна была.
Я молча киваю головой.
– Постараюсь приехать, – обещает она и, оглядываясь, уходит с парковки.
***
В Траки проживают всего пять семей индейского происхождения. Этого недостаточно, чтобы нас официально признали резервацией. Но местные все равно так называют нашу улочку, хотя дома всех пяти семей разбросаны по всему городу. И язык «вашо» все еще сохраняется в этих местах.
Мой отец Тэкода (все его зовут просто Тэд) Сайк всю свою жизнь прожил в Траки, работал экскурсоводом и лесорубом.
– Лэнса. – Дядя Кэм выходит из соседнего дома и направляется ко мне.
Под клетчатой рубашкой испачканная маслом светлая майка говорит о том, что он снова пропадал под капотом своего грузовика. Фактически мы не связаны кровными узами. Дядя Кэм – отец Итана, который является сыном моей родной тетки, сестры мамы. Но дядя Кэм мне нравится гораздо больше, чем тетя Бонни. И я рад, что он поселился по соседству, когда они развелись. Мы даже забор между нашими задними дворами убрали. Так удобнее вместе чинить и собирать машины. Именно дядя Кэм научил меня всему, что я знаю о машинах.
– Привет, дядя. – Я жму ему руку.
Он делает пару шагов вокруг пикапа и похлопывает его по капоту.
– Отличная работа, парень, – хвалит меня он. – То, что нужно для работы.
Мне нравится его похвала, но я стараюсь не раздуваться, как самодовольный индюк.
– Да, сегодня займусь покраской. У меня отличная идея.
Дядя Кэм щурится от солнца, прикрыв глаза ладонью. С годами он не наработал себе пивной животик, как мой папа, своей жилистой комплекцией Итан пошел в отца. Мне жаль, что их семья развалилась, и не хотелось бы никого обвинять, ведь такое случается.
– Кто бы сомневался, – заключает дядя с улыбкой.
Остаток дня я провожу со своей машиной. На это уходит больше времени, чем я рассчитывал, но результатом я доволен. Мама как всегда ложится рано спать, когда папы нет дома. Она оставляет мне ужин в моей каморке, в которой я провожу теплые ночи.
Каморка это что-то типа сарая. В нем все, что мне нужно. Старая кровать, деревянный столик, куча хлама и инструментов. Весь потный и перепачканный краской я принимаю душ, затем топаю в свой сарай. У правой стены стоит мой байк – «Индиан» 1999 года. С этой крошкой мне повезло. Вытянул с брата Виджэя за небольшую сумму. Проведя ладонью по черному баку, я плетусь к кровати и буквально заваливаюсь без сил. Завтра мой день рождения, но я не думаю о том, как оно пройдет. В голове постоянно прокручивается сегодняшний разговор на студенческой парковке. Я всегда так делаю, и это жутко бесит. У меня нет сверхспособностей перемотать время обратно и переиграть диалог. Впечатление о себе я уже давным-давно предоставил, и вряд ли получится его изменить.