А по приезду домой меня вырвало. Прямо на подъездной дорожке. Всем тем, что я съела в ресторане.
Вот говорила, что мне кусок в горло не лезет, так Андрей не поверил. Принудил поужинать. Ради этого даже извинился.
Так и сказал:
– Марина, прости меня, пожалуйста, я был с тобою груб. Мне нет прощения. Однако все же прошу простить и забыть обидные слова, которые от меня услышала. Это больше не повторится.
И смотрел при этом так проникновенно. Не котиком из Шрэка, но с раскаявшимся видом слоника Дамбо.
В другой ситуации я поверила бы. Ну мало ли, с кем не бывает. Все совершают ошибки. И Андрей не исключение. Вот только после слов Лизы, не верила в чистосердечность раскаяния.
Ей он нагрубил и меня на пустом месте обидел. Получалось, что все слова Лизы правда?
Я крепилась до конца вечера. Делала вид, что все в порядке. Почти в порядке.
Сказала, что простила.
Даже поужинала через силу.
Но ужин усидел в желудке лишь некоторое время. Потом решил погулять, вырвавшись на свободу.
– Марина, что с тобой?
– Похоже, что морепродукты были дохлыми. В смысле, несвежими, – ответила, утирая рот тыльной стороной ладони.
– Я сейчас вызову врача, – Андрей полез за телефоном, тревожась за меня.
Проводила взглядом трубку.
И почему я не догадалась попросить у Лизы телефон? Ведь могла позвонить еще там, в туалете. Уже сейчас была бы на свободе.
Вот я, глупая курица.
Принялась мысленно себя корить направо и налево.
– Не надо врача. Мне уже лучше, – запротестовала.
На самом деле стало легче. Минутная тошнота прошла. Если не считать поникшего настроения, то чувствовала себя вполне нормально.