Как младший принц эльфов не спешил, как не подгонял своих спутников, но он все равно не успел… Правитель Светлых эльфов, старший и единственный брат, скончался от ранений буквально за несколько часов до того, как Гайленди на взмыленном и едва держащемся на ногах скакуне ворвался в расположенный недалеко от границы лагерь эльфов.
После этого младшего принца словно подменили. Обычно уравновешенный и отстраненный юноша чуть ли не обезумел. Доставив тело брата в столицу и предав его ритуальному погребальному огню, Гайлэнди заперся в своих комнатах с приказом о том, чтобы его не смели беспокоить. А по окончании десятидневного траура принц, объявленный Советом Старейшин регентом при малолетнем племяннике, собрал армию и отправился в степь. Его месть за погибшего брата была быстрой и страшной.
Там, где проходила эльфийская конница, оставались только лишь выжженная степь и пепел на местах становищ орков, чье поголовье в скором времени значительно сократилось так же, как и территория их проживания.
Только лишь где-то через полгода регент слегка поостыл. И то в основном благодаря Совету, который беспрерывно отправлял к принцу гонцов с посланиями, содержащими требования немедленно вернуться в столицу и начать заниматься своими прямыми обязанностями регента. Тем более, что вдова брата не особенно и стремилась взять бразды правления Светло Эльфийским государством в свои крепкие темные руки. Потому что у нее и без этого своих проблем хватало… Правительница народа дроу буквально разрывалась между двумя столицами, пытаясь решать хотя бы самые главные проблемы обоих государств, но все равно не справлялась.
Так что последнее письмо, полученное принцем от Совета, содержало в себе приписку крупным размашистым почерком от разъяренной женщины. Основной смысл которой сводился к тому, что если некий "неуравновешенный и безответственный мальчишка немедленно не явится в столицу тупого во всех отношениях эльфятника", то его ждут большие проблемы. И она, как вдовствующая действующая королева "длинноухих блондинистых недоразумений" отдаст приказ его подчиненным о том, чтобы те немедленно прекратили все боевые действия на территории орков и любой ценой доставили своего неуравновешенного предводителя домой. В случае отказа – связанного по рукам-ногам и с кляпом во рту, чтобы не смел возмущаться подобным раскладом."
Гайленди написанным впечатлился до такой степени, что через неделю со всем своим войском уже подъезжал к воротам столицы. А после этого был скандал. Да столь громкий, что Правительница дроу была вынуждена спешно вернуться в свое королевство, при этом оставив сына на полное попечение его дяди. Нет, попытка забрать единственного ребенка с собой была. Но Гайленди с холодной ухмылочкой на губах напомнил Правительнице собственные законы дроу. О том, что, в случае смерти отца, ребенок мужского пола, без вариантов, оставлялся на воспитание только лишь в его семье, в отличии от ребенка женского пола. Девочку без пререканий отдали бы матери.
Вдове пришлось с этим согласиться.... Правда предварительно выторговав у регента разрешение видеться с единственным сыном и наследником в любое удобное для себя время, взамен пообещав полное свое невмешательство в управлении эльфийским государством.
Только вот по мере взросления своего племянника Гайлэнди уже тысячи раз успел пожалеть о том, что Нельд не родился девочкой и не был увезен еще во младенческом возрасте своей, такой же невыносимой, как и он сам мамашей как можно дальше от светло эльфийского леса. Нет, племянника он любил, даже очень. Темнокожего глазастенького малыша весь двор чуть ли не на руках носил. И его дядя не стал исключением. Доносились на свои головы… И в итоге получили совершенно избалованного всеобщим вниманием и безотказностью мальчишку, который крайне безответственно относился ко всем обязанностям будущего Правителя и жил в свое собственное удовольствие.
Идея женить племянника пришла в голову регенту не сама по себе – Совет Старейшин постарался. Довел его своим постоянным нытьем на тему того, что наследник короны – парень весьма импульсивный, постоянно ввязывающийся в различные авантюры, иногда весьма опасные для своей собственной жизни. А значит, нужно как можно скорее озаботить его заведением потомства. И при этом делали нажим на то обстоятельство, что и сам регент как-то не особенно спешит выбрать себе спутника жизни, хотя просто обязан был сделать это уже давно, как второй по очередности претендент на корону.
И намеки делали чересчур уж прозрачные, что его самого и его возможных будущих отпрысков на троне Правителя Светлых Эльфов для них видеть было бы гораздо предпочтительней, чем его собственного племянника. Видите ли, внешность наследника слишком уж отличалась от традиционной, присущей его будущим подданным. А вот для наследования своей матери он подходил более чем достаточно, причем по всем параметром, самым важным из которых являлось то, что он так и оставался ее единственным ребенком. И Правительница дроу, кстати, тоже эту идею очень даже горячо поддержала, видимо, согласовав ее с Советом заранее и в обход регента. Так что взялись за Гайлэнди всерьез и со всех сторон. И именно для того, чтобы избавить себя от совершенно ненужного супружества, регент решил срочно найти приемлемую пару своему племяннику.
Нашел называется… приемлемую. Ха! Меня он ему нашел. Хотя первоначально, в супруги для племянника принц планировал определить моего старшего братца. А ему вместо весьма породистого жениха нежданно подсунули незаконнорожденного малолетку, да еще и с сюрпризом в виде вселившейся в его тело иномирянки, то бишь меня. И ведь не остановило же этого длинноухого даже мое явное нежелание становится супругом его чересчур наглого и самоуверенного родственничка. За что он в очень скором времени и расплатится. И поможет мне в моей справедливой мести мой дорогой друг Растуш.
Нет, именно данного демона я в свои коварные планы посвящать даже не собирался. В основном по причине того, что прекрасно понимал – этот влюблённый по уши товарищ не предпримет ни одного действия, направленного на то, чтобы причинить хоть легкое огорчение предмету своего воздыхания. А вот его младший братик– Вальтш – дело другое…
Тот, несмотря на свои неуемные аппетиты на счет длинноухих, Гайленди обходил чуть ли не десятой дорогой. И не из-за того, что его останавливала существенная разница в их социальных статусах. Просто парень сразу же разобрался в том, по ком именно сохнет его старший братец и благородно решился чужое не трогать. И мне стоило большого труда изменить его мнение на этот счет. Сопротивлялся этот парень до последнего, ровно до того самого момента, как я все же решился объяснить ему конечную идею моего замысла.
И вот теперь, судя по тому, что я имел возможность наблюдать из своего окна, Вальтш наконец решился действовать. И момент он выбрал для этого весьма подходящий.
Мой психованный муженек, которого дядюшкины нотации вывели окончательно, громко и заковыристо послав последнего в далекие и непроходимые дали, все же убрался со двора, прекратив себя позорить и дальше. И к возмущенно сжавшему кулаки, так и пылающему яростью Гайленди тут же со спины подкрался довольно ухмыляющийся демон. Заметив стоящего у окна меня и получив разрешающий кивок, парень попридержал решившего было последовать за племянником эльфа, крепко уцепив его за руку. Значит дело пошло… А я, кинув быстрый взгляд на только что отошедшего от окна и расстроенно опустившегося в кресло друга, недовольно ему заметил:
– Растуш, знаешь, что я хочу тебе сказать? Если ты и дальше продолжишь себя вести настолько нерешительно, ныть и ничего не делать для того, чтобы добиться своего эльфика, то я не удивлюсь, если его вскорости уведут у тебя из под самого носа. Кто-нибудь более настырный и смелый.
– Ты хоть сам веришь в то, что говоришь? – с грустной улыбкой поинтересовался у меня демон. – Хотел бы я посмотреть на этого самоубийцу, который решится…
– Так иди и посмотри, – широким жестом приглашающе указываю рукой на окно, за которым как раз разворачивалась весьма интересное и пикантное зрелище с довольно громким шумовым сопровождением.
– Да как ты сме-е-ешшшь, ссскотина ты хвостатая!? – разъяренный ор, донесшийся до нас со двора, был моментально идентифицирован другом как принадлежащей его остроухому возлюбленному. Из кресла к окну он переместился буквально за секунду, лишь чудом не снеся меня по дороге, чем вверг в легкое уныние. Мне о такой скорости в ближайшее время оставалось только лишь мечтать. Я со своим пузом в последние два месяца сам себе напоминал какого-то неповоротливого колобка на ножках и это совершенно меня не радовало. Единственное, что слегка мирило меня с этим безобразием было то, что виновник моего крайне беременного положения находился не в лучшем чем я состоянии.