Кофеин не радовал. Меня одолевали мрачные мысли о том, что частный детектив – самая бесполезная и безденежная профессия. Месяцами ни одного клиента, подумать только! Мужья женам не изменяют, жены не изменяют мужьям. Последнее дело о краже фамильных драгоценностей было успешно закрыто сто лет назад лично Эркюлем Пуаро. Когда же попадается редкий клиент, то обязательно испортит настроение. Либо он приходит с каким-то скучным делом, не стоящим выеденного яйца, вроде проверки контрагента, либо сам по себе оказывается занудой и токсиком. Больше всего меня убивают мужики в районе полтинника, которые, едва переступив порог офиса, начинают обращаться ко мне свысока: «Танечка», «Танюша», «дочка»… Кочка! Держат меня за тупую сопливую блондиночку. Надоело.
Нет, новый клиент так себя не вел. Кандидат каких-то там наук, Первухин в разговоре держался вежливо и тактично, при этом очень естественно. Когда он говорил мне «Татьяна Александровна», то по интонации и по глазам было видно, что этот зрелый мужчина не льстит, не заигрывает, но и впрямь считает меня Татьяной Александровной, профессионалом в ремесле частного сыска, хотя между нами добрых пятнадцать лет разницы. Первухин явно наводил обо мне справки и составил положительное представление, так что вполне доверял моему опыту. Интеллигентный мужчина, располагающий к общению. Все бы клиенты были такие, как этот!
Увы и ах, дело, с которым он заявился, вызывало у меня жуткое раздражение. Не удивлюсь тому, что, задрав блузку, увижу багровую сыпь по всей коже. Первухин, видите ли, поссорился с дочуркой, потому что не одобрил ее выбор парня, а деваха взяла да и свалила к бойфренду, хлопнув дверью. И теперь расстроенный отец взывает к частному детективу: «Найдите, помогите, хочу с ней поговорить, хочу все исправить!»
Мужской голос затих. Я осознала, что последние минут десять не слушала клиента, погрузившись в тоскливые мысли о том, какими непосильными трудами вынужден человек добывать хлеб насущный.
– Могу предложить вам еще кофе? – осведомилась я, чтобы скрыть замешательство.
– Нет, благодарю… – Первухин вздохнул и внезапно изменился в лице. – Три главные женщины в моей жизни – дочь, жена, мама. Я редко звал их по именам, почти всегда «Родная», «Любимая» и «Дорогая». Дорогой давно нет. Любимая умерла два года назад от рака. Осталась Родная. Я буду совсем один, если… если потеряю ее.
– Понимаю.
Признаюсь, положа руку на сердце, что не очень-то понимаю. Для того ли я расследовала столько запутанных преступлений, чтобы ввязываться в семейную мелодраму и выступать посредником между родителями и детьми? Запредельное унижение! Наверное, разоренный конкурентами миллионер, выходящий из «Бентли» и направляющийся в сторону помойки, не сгорал бы от стыда так, как я сейчас. Это «расследование» (вряд ли здесь применимо столь громкое слово) явно испортит мое резюме. И реноме.
Однако деньги позарез нужны. Двести баксов на дороге не валяются. А у меня, как на грех, в планах столько покупок, что непонятно, каким образом их все смогло запомнить приложение онлайн-магазина.
– Я не могу пойти в полицию, – произнес клиент. – Меня засмеют и выставят за дверь. Они не расследуют случаи из разряда «такая-сякая расстроила отца».
Первухин словно мысли читал. От смущения кровь прилила мне к щекам, благо отточенные навыки общения с самыми разными людьми помогли сохранить покерфейс. Что же делать? Отказаться? Но мне жалко этого мужика, такого положительного и приятного. Вдобавок деньги не пахнут. В конце концов, если я возьмусь за его дело, то газеты ведь не прокричат на всю страну: «Известный тарасовский детектив опустилась до примирения родственников». Одна беда – Первухин столько наговорил, а я все пропустила мимо ушей, поглощенная жалостью к себе. Ладно, попрошу повторить на бис.
– Я берусь за ваше дело. С расценками вы знакомы?
Он кивнул, и я деловито продолжила:
– Тогда давайте заключим договор и заполним анкету.
Заполнение анкеты – хитрый трюк, стопроцентно выручающий в подобных ситуациях, когда требуется заставить клиента повторить или уточнить какую-либо информацию.
– Ваше полное имя?
– Первухин Дмитрий Валерианович. – Он робко улыбнулся. – Отца назвали в честь Куйбышева… – Клиент прочел недоумение на моем лице и добавил: – Был такой государственный деятель.
Стало немного неловко от того, что никак не получается настроиться на работу и соображать побыстрее. Не важно, продолжаем заполнять анкету.
– Род занятий?
– Старший преподаватель кафедры палеоантропологии Тарасовского госуниверситета, – отчеканил Дмитрий.
Заметно, что ему не впервой представляться по полной форме. Сказывалось влияние научной деятельности, которая предполагала чтение лекций, выступление на конференциях и других мероприятиях, о которых я имела весьма смутное представление.
– Меня хорошо знают в ТарГУ, – зачем-то добавил он.
В любом случае мне его имя и регалии решительно ни о чем не сообщали. Ни разу не слышала об этом ученом.
– Имя вашей дочери, сколько ей полных лет?
– Алла. Полных лет – двадцать. Вот фотографии…
Люди, как правило, приносят детективу либо сто фотографий, либо одну-единственную, на которой ничегошеньки не видно. Антрополог, верный своей профессии, принес три, тщательно подобранные: лицо анфас, лицо в профиль и вся девушка в полный рост. Миленькая, надо сказать. Рыженькие кудряшки, россыпь золотых веснушек на носике, впечатляющая огненная аура. Ее отец был русоволос, так что пылающее золото наверняка досталось девушке от мамы.
– А вот здесь они в электронном виде. – Он протянул черного цвета флешку. – Тут и другие есть на всякий случай.
– Благодарю. Я так поняла, она проживает с вами в одной квартире? – Получив утвердительный кивок, я решила уточнить: – Фамилию носит вашу или другую?
– Мою. Алла Первухина.
Он не комментировал мои вопросы, не возмущался, дескать, я спрашиваю полную чушь. Одно удовольствие работать с таким клиентом.
– Учится?
– На косметолога. Академия красоты Алины Басовой. Это колледж такой…
– Дочь не пошла по стопам отца?
– Нет, наука ее не прельщала. Тысячу раз ездила со мной на раскопки, всегда с большим интересом, и все-таки искусство маникюра оказалось сильнее. – По его губам опять пробежала легкая улыбка. – Я не настаивал. Важно следовать своему призванию.
– Вам, конечно, нелегко, – деликатно начала я, – но постарайтесь в подробностях рассказать о причинах ссоры. Итак, она нашла парня…
– Нет, не парня. Она нашла нового отца.
Нового… кого?! Я всем телом подалась вперед, едва не вывалившись из кресла. Такого дела у меня прежде не было. А пожалуй, расследование обещает выдаться не самым скучным.
– Неужели вы считаете, что я устроил бы скандал из-за парня? – спросил Первухин. – Ей двадцать лет, имеет право жить как знает. Ох, да пусть даже старого мужика подцепила бы, я слова не сказал бы против. Наверное, каждая третья девушка фантазирует об отношениях с мужчиной в два раза старше ее. Но моя дочь нашла нового отца. Вместо меня.
На лицо бедолаги было страшно смотреть. Теперь во мне проснулось неподдельное понимание. Будь у меня дочь и явись она ко мне с известием, что нашла себе другую маму, я бы ей на башке все кудряшки повыдергала.
– И где в Тарасове найти дублера для отца? – Мне пришлось признаться в собственном невежестве по вопросам перекройки родственных уз.
– На сайте…
Ну, конечно, на сайте! Еще во времена моего детства мудрые люди провозгласили, что все зло на земле от интернета, и я непрерывно в этом убеждаюсь. Какого только трэша не найти в глобальной паутине.
– Есть такой сайт, – продолжал Первухин, – называется «Мама-папа напрокат». Механикой похожи на обычный сайт знакомств, но разработаны под молодежную игру. Юноши и девушки находят там себе новых родителей и какое-то время изображают их детей. Странное развлечение, очень странное, нездоровое.
– Вы полагаете, это сайт секс-знакомств? – спросила я, сама-то уверенная, что это самый натуральный сайт для поиска партнера на ночь.
– Все непросто. Сайтов для интима полным-полно, на них все честно, прозрачно. Взрослые люди ищут секс без обязательств и не делают вид, будто играют в «дочки-матери». Кто станет играть во что-то подобное? Только извращенцы! Грязные старикашки дурят молодым голову!
Он начал кипятиться, и я поспешно задала отвлекающий вопрос:
– Вам известно, с кем конкретно познакомилась Алла на этом ресурсе?
Первухин перевел дыхание.
– Дочь его называла. Олег. Олег Землянский. – Он несколько раз открыл и закрыл рот, вытянувшись в мою сторону. Мужчина хотел сообщить что-то сильно его волнующее, но не мог собраться с духом. Наконец произнес: – Я был дураком. И скотиной. В тот момент… мне было так обидно, так горько. Я думал только о себе. Лизы больше нет рядом…
Это он, видимо, про умершую жену, но уточнять я не стала, чтобы не перебивать. Ему и без того с трудом дается каждое слово.
– Лизы нет… А она… а у нее другой отец… Просто обменяла меня на другого…
Его глаза стали влажными. Я протянула салфетки. От кого-то я слышала, что рыдающий мужчина – самое жуткое и одновременно отвратительное зрелище. По работе мне случалось видеть если не мужские рыдания, так слезы, и на такое действительно неприятно смотреть. Но Первухин сдержался, не заплакал. Уф, пронесло!
– У меня есть валерьянка, – тихо предложила я.
Он помотал головой и вновь заговорил, теперь немного спокойнее:
– Тогда я счел ее поступок подлым предательством. Столько всего наговорил. Мы орали друг на друга точно умалишенные. А сейчас я все вижу иначе. Бедная девочка. Потеряла мать, тосковала, искала друзей в интернете, позволила подлому извращенцу втянуть себя в эту дурацкую игру. Я должен был не ругать ее, а предостеречь, оградить от этой грязи. Я должен был быть ей отцом. Настоящим. Тогда бы она не стала искать дубль.
– Не казните себя, Дмитрий Валерианович. – Мой голос звучал мягко, и я всем сердцем надеялась, что вложила в свои слова достаточно сочувствия, потому что и впрямь жалела Первухина. – Вместе мы все исправим. Мне понадобится осмотреть личные вещи Аллы. Она же что-то оставила у вас дома?
Он энергично закивал.
– Отлично. Осмотрю ее вещи, записи, компьютер. Скорее всего, у меня возникнут еще вопросы…
– Спрашивайте что угодно!
Первухин не стоял над душой. Он ретировался на кухню, пообещав приготовить кофе, меж тем как я спокойно приступила к осмотру комнаты Аллы. Или, вернее Алюси, – так ее обычно звала мама, а иногда и папа.
«Сейчас обнаружу дневник под подушкой, и тайное станет явным», – вяло усмехнулась я.
Ходят слухи, что некоторым детективам и впрямь везет отыскать личные дневники и оттуда получить полную картину произошедшего. Как по мне, это байки из разряда «про того чела, который выиграл ярд». Или же просто в поисках мне везет как утопленнику.
Комната сообщала до обидного мало. Плакатов и постеров на стенах нет и никогда не было. Быть может, в детские годы Алюси где-нибудь и болталась розовая картинка с Барби, теперь мне об этом не узнать.
В шкафах полным-полно вещей, отсутствуют признаки того, что девушка опустошала полки. Пустых плечиков всего двое. Зато нижнего белья должно быть больше, то есть какую-то часть вещей Алюся точно забрала с собой. Что ж, юбку она может не снимать неделями, белье предпочитает менять ежедневно.
Шкатулка с украшениями оставлена; внутри – пара драгоценных изящных вещиц из белого золота вперемешку с большим количеством бижутерии. Вряд ли отец сможет сказать, что именно взяла дочка. Шкатулка битком набита, поэтому интуиция подсказывала мне, что девушка сюда даже не ныряла и унесла лишь те безделушки, которые в тот момент были на ней – на шее, в ушах, на пальцах. Фотографии, которые принес в мой офис отец, показывали, что Алла носит бусики с большими белыми бусинами и подходящие им серьги-висюльки в виде цепочки из трех белых бусин, увеличивающихся сверху вниз. В шкатулке таких бус и серег не обнаружилось. Предположим, это излюбленные украшения Аллы, в них она и ушла. Итак, держит ювелирку рядом с бижутерией, да еще и не подумала взять золото с собой? Занятно.
Дамский столик стабильно информативен. Во-первых, отсутствовала косметичка, подтверждая серьезность намерений пожить некоторое время вдали от родителя. Во-вторых, отсутствовала традиционная россыпь из не влезающих в косметичку губнушек, кремушков, блесков, консилеров и прочей всячины, которой у девушки обычно навалом. На столике валялись пустые коробочки, старый набор засохших теней с кисточками, треснувшая пудреница да пара карандашей, причем обычных, для письма, а не для бровей.
В целом становилось ясно, что девушка жить не может без косметики, зато на удивление безразлична к шмоткам и цацкам. Блестящее открытие, Шерлок! Только чем оно поможет в поисках беглянки? Кое-чем. Марафет для девчушки – святое, то есть она непременно заглянет в любимый салон красоты. Неплохо бы выяснить, где он находится. Или же она ходит на стрижку и маникюр к подружке, как я периодически заглядываю к моей бесподобной Светке, вечно уговаривающей меня сделать мелирование. Тогда имеет смысл поискать и подругу-умелицу. Найти эту подругу несложно все в той же академии красоты, где учится Алла.
Оставлен также нетбук: хозяйка не считала, что на нем хранится важная информация. Учитывая, что Алла учится не на лингвиста, а на маникюршу, в компьютере она вряд ли испытывала сильную потребность. Большинство людей спокойно обходятся банальным смартфоном. Само собой, в Алюсин нетбук я все равно загляну, заберу его с собой в офис. Чем черт не шутит!
На кухне громко звякнула посуда.
– Извините! – крикнул Первухин.
Я ответила, что все нормально и что мне не требуется для работы абсолютная тишина. После чего вернулась к осмотру. Спасибо Первухину за то, что отвлек меня, поскольку теперь я увидела на дамском столике кое-что, пропущенное ранее. С зеркала свисали какие-то веревочки, которые я поначалу приняла за фенечки и проигнорировала. Теперь я разглядела, что это вовсе не фенечки, а толстенькие и довольно длинные, сантиметров тридцать-сорок, нити темно-красного цвета. Абсолютно одинаковые, повешены аккуратно, точно обереги. Может, и впрямь талисманы? Или какое-то рукоделие? Мулине?
Необъяснимый предмет заинтриговал меня. Я взяла одну. Покажу Первухину, вдруг он в курсе.
Как и любого детектива, меня в первую очередь занимали бумаги. Здесь нет вырезок, распечаток, рукописных заметок, стикеров. Дневника с девичьими секретами тоже не нашлось. Зато кучка фоток на книжных полках. На снимках Алла одна, с отцом, с подружками, иногда в большой компании. Какая-то подруга встречается чаще остальных? Жаль, все встречаются одинаково. Особых парней, с которыми бы Алла снималась чаще, я тоже не заметила. Первухин рассказал, что его дочь избегала серьезных отношений до окончания академии, но помилуйте: что отцы знают об амурной жизни дочерей? Алле не семнадцать лет, а двадцать; в этом возрасте волей-неволей завязываются длительные отношения, пусть девушка с парнем и не считают их серьезными.
А еще в комнате было море рекламы – листовок, буклетов. На книгах, между книг, в книгах между листами, на столике – словом, повсюду, в том числе один буклетик лукаво выглядывал из-под кровати. С ходу не получится сказать, какие объявления девушку заинтересовали. Складывалось ощущение, что она просто брала любую рекламу на улице у промоутеров, не в силах отказать несчастным труженикам креативной индустрии, вынужденным разносить по городу спам в зной и мороз. Хотя бросалось в глаза, что основная масса макулатуры рекламировала свечи, масла и спа-услуги. Что ж, свечи она точно пару раз покупала, а еще приобрела одну бутылочку с маслом иланг-иланг: все эти покупки расставлены на подоконнике в окружении десятка фигурок, опять же в восточном стиле, чем-то напоминающих нэцке.
Реклама ароматических палочек привлекла мое внимание. Измятая от ношения в кармане розовая листовочка на бумаге низкого качества с распечаткой на одной из сторон. Вторую сторону типография оставила пустой, и чья-то рука написала там небрежным, размашистым подчерком: «Дом у реки». Это меня заинтересовало. Адреса, телефончики, имена, вот так вот наскоро записанные поверх рекламного спама, частенько дают ниточку в расследовании. Здесь лишь три бессмысленных слова и никаких подробностей, однако потому-то сообщение показалось мне особенно любопытным. Никто не станет записывать общие, ничего не значащие слова, если в своем сочетании они не несут важной информации. Что такое «Дом у реки»? Название фильма или книги? Бутик или центр отдыха? Бренд? Надо навести справки сразу по возвращении в офис.
Полки на стене не вмещали плотную «кирпичную» кладку из книг, отчего десятки «кирпичей» лежали поверх кладки. Уважаю людей, любящих читать. Часть книг рассказывала о древнейшей истории рода человеческого со времен каменного века. Изрядно потрепаны. Какие-то стопроцентно подарены Алле отцом из личной библиотеки. Богатый выбор «художки», некоторые зачитаны до утраты корешков. Доминировали на полках книги о разуме и саморазвитии с уклоном в сторону восточных духовных практик. Интересно, девочка занималась йогой?
Под столом примостилась небольшая стопка тетрадей, листы с расписанием занятий и рекламные буклетики академии Басовой. Не глядя, собрала их в пакет. Буду изучать в офисе. Похоже, самые ценные улики в этой комнате связаны с учебой Аллы. Конечно, вряд ли девочка в ближайшие дни продолжит посещать колледж, раз твердо решила избегать общения с отцом. Побоится туда пойти, чтобы папа ее там не перехватил. И тем не менее следующий после квартиры пункт расследования – академия красоты.
Я прошла на кухню. Дверь туда была распахнута настежь, но я из вежливости постучала о косяк. Первухин колдовал над столом, уставленным причудливой техникой. Ой, нет же! Вовсе не причудливой. Я не сразу узнала эти волшебные штучки, потому что редко вижу их у нормальных людей. Зато на кухне такого больного кофемана, как я, полным-полно похожих прибамбасов, а кое-что я собираюсь докупить. Мне-то раньше казалось, что на весь Тарасов я одна пользуюсь ручной леверной кофеваркой. Стало быть, Первухин тоже знаток? Да ладно…
– Дмитрий Валерианович! – Я растянула рот в улыбку Чеширского кота. – Вы знаете толк в хорошем кофе!
– Когда вы угощали меня в офисе, я понял, что вы ценитель, и захотел вас порадовать.
– Порадовали!
Мой восторг был неподдельным. Невозможно притворяться, когда воздух вокруг тебя напоен ароматом эспрессо с нотками шоколада, жареного ореха и карамели. Пока я возилась в Алюсиной комнате, Первухин успел намолоть зерен и подогреть чашечки.
– Вы хорошо знаете Алюсиных друзей и подруг? – Пережив минуту кофейного блаженства, я начала задавать вопросы по возрастанию сложности. Сначала спрошу то, на что отец даст ответ с большей вероятностью. – Например, ее подружек из академии?
– Боюсь, что нет. Друзей по школе знал, но в академии у дочки появилась новая компания.
– Может, вам известно, в какой салон красоты она ходит?
Он развел руками. Другого ответа ожидать не стоило.
– Она занималась спортом или йогой? Ходила в фитнес-центр?
– Брала абонемент в «Фит-Мастер», – назвал он один из популярных городских салонов. – Но программ йоги у них нет.
– Посмотрите на этот листок. Вы узнаете почерк дочери? – Он утвердительно кивнул, и я продолжила: – Надпись вам о чем-то говорит? Что за дом у реки? Вы там отдыхали? Дача? Глэмпинг? Санаторий?
Первухин медленно мотал головой, не проронив ни звука и глядя на розовую листовку с искренним изумлением, будто ему в руки попала потерянная рукопись Харуки Мураками. Ничего страшного, бумажку я все равно не выброшу. Внутренний голос, не оставляя меня в покое, нашептывал, что злосчастный дом у реки – это потенциальный след. Как бы там ни было, я извлекла из кармана последнюю улику, самую бессмысленную и необъяснимую. Показывать красную ниточку Первухину уже не хотелось, поскольку я предвкушала немое мотание головой. Или хуже. Без дальних слов он покрутит пальцем у виска, дивясь моей ничтожной попытке найти человека с помощью мулине.
– А вот эта вещица мне знакома, – бодро ответствовал собеседник, заставив меня вытаращить глаза.
В тот момент я, верно, напоминала лягушонка. Странно, что Первухин не засмеялся в голос, глядя на мою пучеглазую мордочку. Однако мужчина как ни в чем не бывало пустился в объяснения:
– Это называется непальской красной нитью. Освященный предмет для духовных упражнений, например для чтения мантр. В тибетском буддизме эта нить символизирует начало дня и обновление. Люди верят, что она несет в себе энергетику рассвета.
– Знаете, откуда она у Аллы?
– Простите, нет. Где-то купила целую связку. С некоторых пор Алла увлеклась культурой Востока. Покупала всякие штучки, книжки.
Красная нить тоже могла куда-то вести, извиняюсь за каламбур. Нельзя исключать, что за пределами академии девушка вошла в сообщество по интересам, оказавшееся ей ближе, чем будущие косметологи. Сообщество тех, кто интересуется восточными практиками.
Алла Первухина, покинув отчий дом, удалила аккаунт «ВКонтакте» и отключила телефон, чтобы обрубить все связи с родителем. Как будто меня этим остановишь! Есть уйма способов собрать сведения о человеке и его местоположении. Начну с проверки компьютера. Строго говоря, у частного детектива нет прав рыться в компе совершеннолетнего, пусть даже с согласия родителей. Но Первухин сказал, что нетбук у них общий. Дочь просила отца, чтобы он помог ей с учебой, или записал какие-нибудь файлы, или скачал новые фоточки.
Работа детектива сегодня на девяносто процентов осуществляется из офиса и сводится к сбору данных в интернете, то есть к поиску так называемого цифрового следа, плюс дополняется традиционными телефонными звонками. Выезжать «в поля» доводится далеко не всегда, иногда в этом вовсе нет необходимости. Но даже если и приходится куда-то ехать, то, по-хорошему, больше всего полезной информации приносит сбор материала через браузер.
Посты, лайки, фотки, комментарии и подписчики в соцсетях. Файлы в облачных хранилищах. История посещения сайтов. И многое-многое другое, из чего слагается цифровой след. Для получения внушительного объема сведений не требуется обладать навыками хакера.
Лэптоп Первухиной загружался медленно. Непохоже, что она оптимизировала его процессы. Загаженный файлами, папками и ярлыками рабочий стол также выдавал в хозяйке нетбука слабенького и неорганизованного юзера. Умеет ли такой неуверенный пользователь защититься от извращенцев в Сети? От того же Олега? Маловероятно.
Едва различимые под грудой цифрового хлама обои на экране изображали летящую сквозь космос девушку в облегающем скафандре, отчего сонмище бесчисленных файлов вокруг стройной фигурки походило на рой метеоритов. Я погружалась в виртуальную вселенную юной беглянки.
Мусор на рабочем столе и в некоторых других папках касался учебы в академии. Я выписала сведения о преподавателях, их контакты и другую информацию, которая могла пригодиться. Ничего примечательного, способного продвинуть дело вперед.
История браузера перегружена поиском статей, книг и товаров, связанных с буддизмом, традициями народов Юго-Восточной Азии, восточной медициной и философией.
Дом у реки девушка с компьютера не искала. Итак, ей о нем сказали. В том самом сообществе почитателей восточных практик.
Браузер пустил меня на файловый хостинг, где хранилось видимо-невидимо фотографий. Если уж Алла не могла удержаться, чтобы не распечатывать десятки снимков на бумаге, то электронных было еще больше. С достопримечательностями Тарасова, академией красоты изнутри и снаружи, друзьями и подругами, цветами, бездомными кошками, птицами. Тронули фото с отцом: на каждом снимке эти двое счастливые, радостные, смеются. Хороший знак. Впрочем, все фотографии отсняты как минимум за год до смерти Лизы, Алюсиной мамы. С тех пор ни одного совместного семейного фото.
А вот и личные селфи. На некоторых девчушка запечатлела себя в новеньком купальнике перед зеркалом. В верхней части левого бедра изящная татушка в виде цветка лотоса. Полезные кадры: во‑первых, я вновь получила сотое или двухсотое по счету подтверждение, что для девушки очень важна восточная тема; во‑вторых, я узнала о татуировке, не задавая опасный вопрос Первухину. Нельзя спрашивать отца в лоб, какие татуировки есть у его дочери, он же немедленно в панике предположит, что я подозреваю худшее и готовлюсь к опознанию трупа. Нет, я не подозреваю худшее. Просто частный детектив обязан знать все приметы разыскиваемого; жаль, родителям этого не понять. Кроме того, не факт, что отец осведомлен о лотосе, если давно не видел Аллу загорающей. Поэтому я считаю такой вопрос опасным. Родителей легко встревожить, а точную информацию получить не удастся.
Нашлись и снимки непальской красной нити, сделанные, однако, не в магазине, а уже дома. Я посчитала нити. На фотографиях семь штук. В спальне на зеркале висели пять. Предположим, одну она надела на руку – эту нить носят на запястье, спустив кончики между пальцев. Где седьмая? Потерялась или кому-то подарена?
На снимках ничего похожего на дом у реки… Дался мне этот дом! Нельзя так слепо доверять интуиции. Она меня подводила? Подводила, и не раз.
Я вновь положила перед собой розовый листочек, перевернула его. Ароматические палочки… Они как-то связаны с загадочным домом на берегу неведомой речки? Проверила историю поиска в браузере, запустила поиск по содержимому текстовых файлов. Результат нулевой.
Я пересела за свой компьютер, чтобы провести поиск по соцсетям. Для начала поискала на страничке отца посты, посвященные семейным событиям. Первухин гордился дочерью и периодически не без хвастовства сообщал о каких-либо ее успехах, выкладывая соответствующие фотки. Молодые лица на фотках и лайки под этими постами дали мне начальное представление о друзьях Аллы. Визит на странички ее подруг и приятелей показал, что Алла бесследно исчезла из жизни сразу пятнадцати человек, с которыми ежедневно поддерживала связь.
Зато я наконец вышла на закадычную подругу Аллы – Лилю Вишневскую. Посты из профиля Вишневской рассказали, что две девушки проводили вместе много времени, часто и с удовольствием фотографировались вдвоем. Ни с кем другим так много и тесно Алюся не общалась. Лиля учится в академии красоты, что упрощает мне работу.
Итак, пора собираться в академию Алины Басовой. Но прежде чем отправиться туда, необходимо получить представление о том, кто же такой Олег Землянский.
Признаюсь, меня слегка беспокоил факт цифрового исчезновения Первухиной. Возможно, она просто не хочет общаться с отцом, и я на это сильно надеюсь. Но вдруг загадочный Землянский обладает над девушкой такой властью, что полностью изолировал ее от привычного круга общения?
Не терпится посмотреть на новоиспеченного папаньку. Я зашла на сайт «Мама-папа напрокат» и по-быстрому создала фейковый аккаунт, на подобные случаи у меня есть превосходная универсальная заготовка – шикарная фотомодель девятнадцати лет Анна Шульгина, под ником Ню Шуля, нарисованная нейросетью. Милашка служила одним из проверенных прикрытий, позволяющих не засвечивать мою личность на сомнительных ресурсах. Кроме Шули, в запасе у меня имеется еще несколько таких заготовок с разными личностями.
Вуаля! За считаные секунды я обнаружила профиль Олега Тарасовича Землянского. Даже отчество свое прописал, хотя этого правила игры не требовали. Повезло также и в том, что игра совсем новая, не набрала и двух тысяч участников, отчего однофамильцев на сайте не оказалось и мой поиск ничто не осложняло.
Фантазией мужик не обладал. Пользователи, записывая имя и фамилию, имели возможность для неформального общения придумать себе прозвище. Землянский в поле «Ник» лаконично вписал собственное имя.
Надо полагать, несмотря на отсутствие воображения, Олег тем не менее знал какие-то магические фразы, безотказно подействовавшие на Аллу, потому что внешность его не производила приятного впечатления. Толстый, рыхлый, прямо-таки бесформенный, с нелепой бородой «старый голландец» и стрижкой «ежик», отнюдь не украшавшими его круглого лица. При взгляде на Олега вспоминался Робин Бобин Барабек, который скушал сорок человек.
Я невольно сравнила Землянского с Первухиным. Дмитрий постарше, зато выглядит привлекательно, солидно, не утратил хорошей мужской фигуры – с плечами шире таза и без великанского брюха.
Допустим, уродец просто не фотогеничен, и все же жабовидный «папочка» вызывал у меня отвращение. И не только у меня: в статистике аккаунта значился один лишь подписчик, вернее подписчица, и я догадывалась, что эта отчаянная особа – мадемуазель Первухина. Остальные девушки жиробаса продинамили, а таковых насчиталось немало: Землянский подписался аж на двести семдесят девиц из разных уголков России. Зачем ему те, которые не жили в Тарасове, я слабо представляла. Наверное, собирался общаться с ними через вебку.
Личных фоток Олег выложил мало. На каждой одет в футболку свекольного цвета с надписью здоровенными белыми буквами «Долой жир!», кричавшей о намерении владельца похудеть. Интерьер на фоне тоже вгонял в скуку однообразием. Все фотки – это селфи, сделанные в квартире Землянского. Те, на которых были различимы в деталях интерьер и виды из окна, я сохранила. Пригодится.
В целом худеющий жиробас не казался тем, кто способен психологически подчинить девушку, манипулировать ею, управлять каждым ее шагом. Мысль об этом немного успокаивала.
– Ах ты, шайтан!
Громкий пикающий сигнал оборвал мое знакомство с профилем Олега, заставив вздрогнуть.
Диву даешься с участников этой игры. Я всего десять минут назад зарегистрировалась, как всплывающее окошко оповестило, что со мной желает познакомиться старый ловелас Павел какой-то там, называющий себя Павлунчик. Реально старый – ему лет шестьдесят! Но очень шустрый, раз успел так быстро обнаружить новую участницу игры – мою проказницу Ню.
Отпуская отборные ругательства по адресу старого козла Пашки, который Ню Шуле не в отцы, а в дедушки годился, я закрыла всплывающее окошко и продолжила читать, что сообщал о себе Олег.
Длиннющий список увлечений извращенца составляли английские слова, которые я приняла за названия песен и немало изумилась, почему ни одна мне не знакома, пока не уперлась взглядом в «Обитель зла» и сообразила, что листаю перечень шутеров. Толстопуз страдал не только ожирением, но и лудоманией, как психологами именуется патологическая зависимость от игр. Интересно, легко ли заинтересовать девушку, рассказав ей о любимых стрелялках? Аллу таким вряд ли зацепишь, она словно пришла из давно минувшей эпохи, когда девчонки видеоиграми не интересовались абсолютно. На ее компьютере не нашлось ни установленных игр, ни сет-апов. В браузере отсутствовали следы посещения игровых ресурсов и просмотра роликов с летс-плеями.
Чем же ее мог привлечь сорокалетний винтажный геймер? Не вижу точек пересечения.
У меня уже все тело болит от бестолкового сидения то за одним компьютером, то за другим. Убита впустую половина рабочего дня. Наконец бесконечный список видеоигр завершился и показалась еще одна небольшая фоточка, надпись под которой гласила: «Постигаю восточную мудрость. Читаю мантры». На постановочном снимке Олег, скорчив блаженную рожу, восседал на пуфике с чашечкой чая в руке. Бамбуковые декорации и журчащий фонтанчик на заднем плане имитировали убранство буддистского храма. Хоть бы кимоно напялил! Нет, жиробас опять и снова в любимой футболке. Он одну и ту же не снимает или у него семь одинаковых на каждый день, как набор «Неделька»?
Вероятно, я обманывала себя и все-таки фотографию скачала как улику, важность которой мне пока не известна. Нельзя исключать, что девушку и «папу напрокат» свел вместе интерес к Востоку. Других гипотез у меня в голове не родилось.
Проклиная пустой день на чем свет стоит, я со скрипом оторвалась от кресла и принялась готовиться к завтрашнему походу в академию красоты. Согласно расписанию занятий, утром там должна объявиться Лиля Вишневская.
Люди по-разному реагируют на корочки частного детектива. Многие становятся словоохотливыми, откровенно рассказывают даже о самом личном, делятся наблюдениями и гипотезами. Хотите верьте, хотите нет, но некоторые откровенничали со мной, как на исповеди, при этом заявляя о принципиальном нежелании общаться с полицией. «Ментам ничего не скажу» – таково их кредо.
Временами с разговорчивыми людьми сложно, потому что они вываливают слишком много ненужной информации, причем сами прекрасно осознают ее бесполезность, но сдержаться не в состоянии, так как хотят быть полезными. Причастность к расследованию частного сыщика возвышает их в собственных глазах, добавляет в жизнь новизну и остроту. Особенно трудно с теми, кто перемешивает факты с домыслами «собственного производства». За стеной пукнули, а недремлющий сосед делает вывод, что там испытывали самодельное взрывное устройство.
Есть люди и другого склада – не доверяющие частным детективам, не желающие делиться информацией. Они или опасаются неприятностей (по большей части придуманных), или живут по принципу «моя хата с краю».
С откровенными приятно работать, даже когда они заваливают лишней информацией. Молчуны огорчают, потому что мешают распутывать дела.
Лиля Вишневская относилась ко второй категории.
Ровесница Аллы, на чем сходство двух девушек заканчивалось. Алюсик – рыжая кудрявая худышка. Лиля – брюнетка с прямыми длиннющими волосами, атлетически сложенная. Ее широкие круглые плечи казались еще шире по вине стильной тельняшки с глубоким вырезом на спине. При взгляде на Вишневскую вспоминался старпом Лом из мультика о регате капитана Врунгеля. На счастье Лили, природа наделила ее не физиономией старпома, а смазливеньким личиком. Ресницы, опушавшие большие черные глаза, вызывали у меня легкую зависть. Догадываюсь, что Лиля обладала красивой улыбкой. Впрочем, в присутствии сыскаря «морячка» улыбаться не собиралась.
– Можно ваше удостоверение? – Она взяла в руки корочки и принялась вертеть их с таким лицом, словно вознамерилась проверить на зуб или как минимум обнюхать. – Назовите сайт вашего агентства!
Я назвала. Девушка демонстративно ввела адрес в браузер на смартфоне.
– Легенду вы зазубрили, – скептически отозвалась она, когда в браузере открылся лендинг с описанием моих услуг. – Это еще не означает, что вы настоящий детектив. Сайт может быть фейковым, и вы – мошенница.
Та-ак, с «морячкой» придется трудно.
– Дмитрий Валерианович, отец Аллы, сказал, что вы лучшие подруги, много времени проводите вместе. И не только в академии, но и в «Фит-Мастере», и в других местах, – продолжала я как ни в чем не бывало, стараясь скрыть легкое раздражение.
На самом деле Первухин слыхом не слыхивал про Лилю, информацию о ней я собирала по крупицам, изучая посты с фотографиями в социальной сети. Но Вишневской незачем знать такие подробности, вдобавок мне важно подвести наш разговор к какой-нибудь теме, которая развяжет молчунье язычок.
Лобик «морячки» перестал хмуриться, хотя лицо оставалось каменным, и я решила разворачивать наступление на главном направлении:
– У меня письмо для Аллы от ее отца. Моя работа – это письмо передать ей в руки. Очень надеюсь, вы мне поможете. – Тут я дала артиллерийский залп: – У них в семье после смерти мамы все непросто.
– Не то слово! – выдохнула Лиля и растерянно запнулась.
Разбила я таки стену молчания.
– Алла и так много намучилась… – давила на жалость я.
– Да, – смущенно проронила Лиля, и вдруг ее прорвало: – За последние два года она сильно изменилась. Уже не была такой веселой. Вроде бы рядом, даже пытается шутить, отвечает мне, а сама где-то в другом месте. А еще эти «хари кришны» мозги ей промыли. Она теперь вся в своих медитациях, мантрах и другой чепухе. Я ее спрашиваю: «Зачем?» Она такая: «Помогает». Хотела и меня втянуть туда, на какие-то собрания отвести, на какую-то дачу у реки, что ли, не помню точно. Навязывала какие-то масла, какую-то веревку хотела мне на руку намотать. Сама с ней ходила. Словно чокнулась.
Взволнованный монолог Вишневской меня тоже встревожил. Я позволила предвзятости вести себя по ложному пути. Не понравился мне толстяк с сайта знакомств, и я объявила его извращенцем, придумала, будто он удерживает Аллу. Но что, если они даже не встречались, а только потрепались часок-другой на камеру? Вполне возможно. Между тем исчезновение девушки связано с «хари кришнами», которые, со слов Лили, являлись всесильной сектой, опутавшей Тарасов незримыми цепями. Или непальскими красными нитями. Скорее всего, Вишневская преувеличивала, и все же у меня намечалась альтернативная линия расследования. Час от часу не легче!
– Вы за нее боитесь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.
– Не боюсь, но беспокоюсь. Мне кажется, вся эта восточная чушь ей ничем не поможет. Алюсик просто прячется от реальности, но долго прятаться нельзя, надо жить дальше.
«То есть «хари кришны» – это не секта? Что-то я ничего не понимаю».
– А эти «хари кришны»… кто они? – не выдержала я.
– Тупые чудики, – ни секунды не колеблясь, выдала Вишневская. – Придумывают дурацкие сказки про дурацкий круговорот энергии и верят в них. Забивают людям головы своим хламом. Алюсику нужна помощь друзей, помощь психолога, а не «потоки энергии».
Ясно, Лиля не считает фанатов восточных практик сектой, просто чудиками. Хоть какое-то облегчение. Впрочем, мне, так или иначе, требуется проверить их развеселую компанию.
Диалог с «морячкой» принес капельку облегчения, поскольку убеждал в правоте первичных догадок. Улики постепенно занимали законные места в реконструируемой цепочке событий. Книги, фотографии, татуировка, красная нить и, конечно, дом у реки – все получало объяснение.
– А вы можете связаться с Аллой? Или можете сказать, где проходят их собрания?
– Нет. – Ответ прозвучал быстрее и категоричнее, чем предыдущие. Слишком быстро и категорично. Девушка вновь замкнулась.
Допускаю, что она не в курсе насчет собраний, но место, где Алла укрывается, Вишневской известно. Спросить ли «морячку» прямо в лоб про Землянского? Нет, она не скажет, а зря раскрывать карты мне тоже не хотелось. Девчонка ушла в глухую защиту, и я решила до поры до времени не давить на нее. Потом подберу момент и возобновлю атаку. Может быть, прослежу за ее передвижениями, когда возникнет необходимость.
Пока же пришлось попрощаться и двинуться назад в офис.
Академия красоты находилась от офиса недалеко, поэтому сюда и обратно я шла пешком, чтобы поразмыслить о деле и проветриться. На обратном пути проветриться не получилось. Несмотря на заверения календаря, что сейчас май месяц, утренняя прохлада держалась недолго, сменяясь пыльной духотой, быстро обволакивавшей сонный Тарасов. Интересно, каким будет лето, если жара навалилась на город уже в мае?
Тень от деревьев пока еще спасала, и погода не мешала думать.
Мысли вернулись к фотографиям Олега Землянского, немногочисленным и однообразным. Вечная свекольная майка. Вечно включенный компьютер. Вечный беспорядок в комнате. Почти все фотки – селфи, сделанные с мобильника. Из этого ряда выбивался один снимок – постановочный, с восточным фоном, сразу завладевший моим вниманием. Вечерняя усталость в сочетании со злостью затуманили мне разум и помешали сделать логические выводы. Теперь, после недолгого купания в освежающем ветерке, голова начала соображать.
Неужели Олег соорудил эти декорации собственными руками у себя дома? Сомнительно. То есть он пошел на какую-то студию. Ой, не смешите мои «искандеры»! Уж не знаю, как в столице, но в нашей глубинке отродясь не водилось студий со столь красивыми, оригинальными помещениями. Независимо от прайса, который мог быть заоблачным, тарасовские фотостудии предлагали для съемок серую, облезлую, пошарпанную кирпичную стену. Наверное, у каждого коренного тарасовца отыщутся снимки с фотосессии в духе «бомж андеграунд».
Значит, снимок на фоне бамбуковых стеблей сделан не в студии. Где? В том месте, где собираются чудики, которых Вишневская обозвала «хари кришнами». Вот это уже более вероятно. Какой-то городской клуб. Что, если именно он называется домом у реки? Лиля называла этот дом дачей. Стало быть, Аллу и Олега пригласили на чью-то дачу, где чудики проводят свои собрания. Дача необычная, там не сажают «Бычье сердце». Интерьер говорит о том, что владелец – великий фанат культуры Востока – организовал внутреннее убранство строго по фэншую, дабы не мешать циркуляции потоков энергии. Как бы ее, эту дачку, найти?
Есть один авантюрный план. Надо с помощью компьютерных премудростей убрать Олега с фотографии, чтобы оставалось только помещение. С новой картинкой можно запустить поиск похожих изображений в интернете, и есть шанс, что кто-то нафоткал дачу у реки и выложил снимки у себя в блоге или еще где-нибудь. А что? Попади я на такую «фэншуйную» дачку, где люди не спину гнут на грядках, а медитируют в уюте и комфорте, тоже бы не устояла и запечатлела шикарные интерьеры.
Вопрос в том, как убрать жиробаса с изображения. Для этого нужно в совершенстве знать какие-то компьютерные программы, графические редакторы, наверное. Немного фотошопить я умею, но не настолько.
Внутренний голос подсказывал мне, что нейросеть в состоянии решить проблему, убрав фигуру человека и восстановив фон за его спиной. Временами я пользуюсь ИИ, чтобы нарисовать картинку, – для работы или для души. Но я понятия не имею, как дать искусственному интеллекту задание на дорисовку фона. «Сотри к чертовой бабушке этого жирдяя!» – так, что ли?
Значит, мне нужен айтишник. Среди моих знакомых такого не было. В смысле, айтишников я знаю много, частному детективу без контактов с матерыми компьютерщиками невозможно делать бизнес. Но мои знакомства включали специалистов по восстановлению файлов, по информационной безопасности и так далее. Здесь же требовался дизайнер компьютерной графики, в просторечии – рисовальщик.
Дизайнера несложно найти через биржу фриланса, но этот вариант меня мало устраивал, потому что проще с глазу на глаз объяснить, как нужно обработать фотографию. Писать занудное техзадание не хотелось. Вдобавок мне требовалось контролировать процесс и давать указания по ходу работы.
– Светуль, приветики! – пропела я, поднеся телефон к уху. – Не помешала?
– Нет, что ты! – защебетал голосок Светки-парикмахерши. – Зачем звонишь?
– Хочу ногти обновить, облупились местами. И поболтать с тобой. – После этих слов я выдержала секундную паузу и заговорщически уточнила: – О мужиках.
Светка, полная восторгов, захихикала. Бедняжка, она не знает всей правды. С другой стороны, подруге я не соврала. Ногти действительно нуждались в небольшом «ремонте». И поболтать о мужиках я на самом деле собиралась, так как вспомнила, что Светка одно время встречалась с каким-то дизайнером. Надеюсь, они расстались друзьями. И надеюсь, Светкин кавалер был дизайнером графики, а не дизайнером мебели.