В кафе-баре «Райская ночь» в одном из спальных районов Нео-Норильска сегодня был полнейший аншлаг. Никогда ещё за всю свою историю это маленькое заведение не привлекало столько гостей, сколько вечером 6 августа, когда там выступил известный рок-музыкант Армитидж. Популярен у жителей города этот выходец из Сиэтла был настолько, что билеты на его шоу были раскуплены спустя полтора часа после того, как его анонсировали ещё в мае 2077 года. И даже после этого руководство кафе-бара распорядилось выпустить ещё несколько сот билетов: в кассы агрессивно звонили и писали фанаты Армитиджа, бывшего вокалиста-клавишника группы «Criminal Origins», с требованием продать им билет на концерт – их не останавливало даже отсутствие билетов в принципе. Иные просили выписать им их просто на клочке картона – так сильно было их желание посмотреть шоу.
Армитиджу было уже сорок лет, и со времён своей юности он жил сценой. В начале своего творческого пути он, как и многие музыканты в его возрасте, поднимал аудиторию, выступая в качестве диджея со своими композициями в набиравшем в 2060-х новую волну популярности жанре синтвейв в различных клубах и барах сперва родного Сиэтла, а потом и Найт-Сити, куда переехал вместе со своей девушкой, на которой вскоре женился. Но даже заведя семью, он не оставил музыку и сцену. Вместе с нею и парой своих друзей он и основал гибридную синтвейв-рок-группу «Criminal Origins», где был на роли клавишника и второго вокалиста – не считая того, что он писал для группы песни. Разумеется, корпорация «Арасака», контролирующая всю культурную жизнь Найт-Сити, не могла не заметить такого талантливого исполнителя, как Армитидж, и всячески старалась переманить его и его группу к себе. Регулярно к ним наведывался агент лейбла «Арасака Рекордс» и предлагал контракты различной степени выгодности, но всякий раз был вежливо посылаем куда подальше. В «Арасаке» так и не узнали, что группа Армитиджа была давно подписана с другим лейблом, находящимся во владении конкурентов из «Три-Оптимум» и на условиях, гораздо более выгодных, чем те, что предлагали хитрозадые менеджеры из «Арасаки».
И вот, вечером 6 августа 2077 года в нео-норильском кафе-баре «Райская ночь» состоялось долгожданное шоу, стянувшее в один из спальных районов города ни много ни мало полторы тысячи человек. Руководство «Райской ночи» готовилось к любому количеству публики, но, когда в большой двор, окружённый несколькими древними хрущевками, стеклось такое количество людей, им пришлось выкатить на улицу огромный голоэкран и колонки и транслировать видео и звук из зала на него. В самом же зале была страшная давка – вместо возможных ста пятидесяти человек, которые тот мог вместить, туда набилось вдвое больше гостей.
И вот часы пробили девятнадцать часов, и на сцену, пафосно опустив голову, словно герой старого аниме, вышел Армитидж. Его пепельные волосы красиво опускались вниз, в прядях играли лазерные лучи. Музыкант встал за синтезатор, коснулся клавиш и, сыграв арпеджио, резко поднял голову, посмотрев в зал. Шоу началось.
Едва артист начал играть, толпа в зале и во дворе кафе-бара пришла в движение. Фанаты качались и прыгали в такт музыке, кто мог – подпевал, некоторые просто фотографировали представшего перед ними Армитиджа, улыбающегося со сцены, или просто качали горящими зажигалками в воздухе – особенно когда он заиграл «Давай полетаем» в синтвейв-обработке. Зал просто сошёл с ума.
– Спасибо вам всем! – радостно улыбаясь, крикнул Армитидж со сцены, когда шоу-программа закончилась. – Вы лучшие. Корпорациям никогда не победить счастье, ведь без счастья нет музыки! – И с этими словами клавишнк ушёл со сцены.
…Час спустя после окончания концерта Армитидж сидел за рулём своего «Делориана» и ехал в центр Нео-Норильска. В очередной раз он радовался тому, что у него был контракт с лейблом под крылом «Три-Оптимум»: ему было предоставлено несравненно больше свобод, в отличие от конвейерных звёзд, штампуемых «Арасака Рекордс» в промышленных масштабах и буквально находящихся в своеобразном рабстве. В частности, Армитиджу как фактически независимому артисту предоставлялось право самому планировать свой концертный график и географию туров, чем он сейчас и пользовался. Из Нео-Норильска ему затем предстояло направиться в Красноярск, и надлежало быть там через десять дней. После Красноярска путь его лежал в Сургутскую аркологию, а оттуда – в Ханты-Мансийск и «Росу». Сперва сорокалетний рокер не понимал, что это за «Роса» такая, пока во Владивостоке ему не объяснили, что РОСА – это Региональная ось Свердловск – Алматы, самый большой из городских суперкластеров Сибирского региона.
И вот теперь Армитидж подъехал к кофейне в первом этаже «Арасака-Плаза». Дворники приятно скрипели по лобовому стеклу, а из старенькой магнитолы доносилась песня Дейва Роджерса про дежавю и ночные улицы. Накинув на голову капюшон куртки, музыкант выскочил из машины и побежал ко входу в кафе.
Внутри было тепло и уютно, играла спокойная, немного тягучая музыка. Было светло и почти безлюдно: лишь бариста, сидящий на стуле с портативным компьютером на коленях, да одиноко сидящая у окна русоволосая девушка, что-то пишущая в блокноте. Подойдя к стойке, Армитидж дважды постучал по деревянной панели и, когда бариста обратил внимание на него, сказал:
– Можно латте? Черничный, – уточнил артист.
– Черничный закончился, – расстроенно протянул бариста. – Могу предложить вишнёвый.
– Давайте вишнёвый, – согласился Армитидж. Он поднёс ладонь к платёжному терминалу и рассчитался за кофе. Получив свой вожделенный напиток, музыкант окинул взглядом помещение. Девушка с блокнотом никуда не делась, лишь отодвинула пустой кофейный стакан (высокий, в таких как раз подают раф).
Держа чашку и блюдце, рокер подошёл к столику и слегка смущённо спросил:
– Разрешите, я подсяду?
Девушка только кивнула в ответ. Получив согласие, Армитидж сел и, скинув куртку, под которой была слегка потёртая оранжевая футболка, посмотрел на сидящую напротив него незнакомку. Она тут же подняла голову.
– Вы ведь не местный? – с любопытством спросила она.
– Да, – ответил Армитидж. – Я из Сайлент-Хилла.
– Но для иностранца вы очень хорошо говорите по-русски, – заметила его собеседница. – У вас родители русскоговорящие?
– Да, – кивнул Армитидж. – Мои родители эмигрировали в тогда ещё существовавшие Соединённые Штаты. Их пригласили там работать – они были учёными, одними из лучших в Сиэтле…
– Но вы сказали, что из Сайлент-Хилла… – начала было девушка.
– Я переехал оттуда, когда женился.
– Тогда почему вы здесь один? Не совестно ли оставлять семью за океаном? – укоризненно спросила девушка.
– У моей жены немного другой профиль работы, – отстранённо ответил Армитидж. – Она звукоинженер на студии записи. В том числе работает и с моими песнями.
Девушка внимательно посмотрела в лицо мужчине.
– Постойте, – проговорила она. – Вы ведь… Вы ведь Армитидж, верно? Тот, про кого говорил весь город сегодня!
Рокер кивнул.
– Да, это я, – ответил он. – Как раз после шоу заехал.
– Я Настя, – представилась собеседница. Они обменялись рукопожатиями. – Что же вы здесь делаете без охраны, Армитидж?
– А мне её и не дали. Я не нуждаюсь в этих излишествах, – закрыв глаза, довольно произнёс он, сложив пальцы домиком. – Все эти райдеры, люксовые номера, обеды в элитных ресторанах, VIP-зоны и вот это всё – не для меня. У меня есть моя тачка, и мне этого хватает. Проживание, питание – всё это чисто моя забота.
– Лейбл не платит? – удивилась Настя.
– А зачем? – усмехнулся иностранец. – Чтобы попонтоваться и показать всем, какой я крутой? Нет, девочка, это не мой стиль, извини. Я не хочу быть как те поющие манекены из арасаковской звёздной фабрики. Для меня музыка – это искусство, способ привлечь внимание людей к острым проблемам и обратить внимание на свои чувства, а не просто способ зарабатывания денег.
– То есть вы, будучи частью шоу-бизнеса, выступаете против него же? – ошарашенно спросила Настя, даже бросив ручку на стол. – Не лицемерно ли?
– Я против шоу-бизнеса, если он мешает артистам выражать себя и свои идеи так, как они того хотят. Ты посмотри хотя бы на девчонок из «Джемини»! Поют о любви подростков, школьных буднях и прочем всём. Думаешь, это их инициатива? – тяжело выдохнул Армитидж. – Они чистой воды продюсерский проект, и я не удивлюсь, если окажется, что их там вообще искусственно выращивают.
– «Там» – это где?
– В комплексах «Арасаки». У меня даже несколько песен по теме есть, – улыбнулся Армитидж. – Слышала, может, одну из них? Называется «Детки в клетке».
Настя слышала, но всё ещё не верила, что прямо сейчас перед ней сидит, попивая кофе, тот самый Армитидж, который уже давно поселился в её плеере.
– Вы увлечены конспирологией? – задала она ему очередной вопрос.
– Конспирология – лишь одна из тем моих песен, – ответил Армитидж. – Некоторые люди просто не хотят признавать, как на самом деле просто устроен этот мир, что выдумывают себе различные теории. А я что – я говорю с ними на одном языке. Пока слушают. – Он поднял взгляд и продолжил: – Si vox est, canta!
– А вы умны, – подняла бровь Настя.
Армитидж ничего не ответил. Лишь опустил взгляд в чашку и допил свой кофе. Пулемётная очередь ливня постепенно стихла, и теперь по окну стучали редкие дождины, срывающиеся с козырька крыши. Музыкант выдохнул и закрыл глаза, стиснув пальцами виски. Хотелось лишь одного – расслабленно впитать в себя эту августовскую ночь. Покататься по улицам Нео-Норильска, может, даже прогуляться. Зайти в залитый неоном переулок, сделать селфи на фоне аляповатого граффити, надеть наушники и до утра слушать Боку. Позвонить домой – пускай и по защищённому каналу. Лишь бы унять это чувство неловкости и подкатившую странную тревогу, которые он просто не в силах был объяснить.
Армитиджа выдернул из размышлений голос Насти:
– Подвезёте меня в одно особое место? – спросила она.
– Что это за место? – спросил он.
– Лес за городом. В пятнадцати километрах к югу отсюда. – объяснила Настя. – Я его называю лес Блум. Там красиво, а ветви по ночам мягко светятся, будто тлеют.
– А почему я? – неожиданно грубо спросил Армитидж. – Я похож на бесплатное такси? Или это намёк?
– Вовсе нет! Просто сегодня был день рождения у нашей благодетельницы, матери всего города, и движение автобусов отменили, – ответила Настя. – Так бы я доехала туда на маршрутке, туда ходит автобус №2517, но сегодня…
– Ладно, так и быть, – согласился рокер. – Довезу я тебя до твоего леса Блум. Но на большее не рассчитывай. Домой добираться будешь сама.
Поправив на себе куртку, мужчина вышел из кофейни и направился к машине. Снедаемый чувством неправильности происходящего, он молча сел за руль и включил старый цифровой видеорегистратор – из тех, для которых нужна была ещё карта памяти типа MicroSD. Он любил коллекционировать винтажную электронику вроде такой – был увлечён историей техники начала двадцать первого века. «Ну и как всё это понимать?» – спросил себя он, живо представив всё самое отвратительное, что может с ним сделать эта девушка, которую он буквально знает не больше часа.
Вскоре появилась и Настя. Одетая в белую рубашку и кремовые брючки-галифе, она села на переднее сиденье рядом с Армитиджем, пристегнулась и поинтересовалась:
– А вы только лишь музыкант?
– Раньше был хакером, – ответил Армитидж. – У нас их называли «нетраннерами». А потом я окончательно ушёл в музыку, женился на девушке из своей же группы, а теперь вот живём в Сайлент-Хилле. И у нас подрастает красавица дочка. – Гордо улыбнувшись, Армитидж вытащил из кармана куртки фотокарточку, на которой была изображена девочка лет десяти с короткими каштановыми волосами и в синем худи, держащая в руках что-то наподобие старинного компьютера в клавиатуре – какие обычно выпускались в 1980-х годах. Только к этому компьютеру был приделан монитор и пара странных модулей.
– Это Клара, – всё с той же улыбкой сказал он. – Юное дарование с серьёзным уклоном в технику и программирование. Держит мою кибердеку.
– Кибердеку? – переспросила Настя.
– Да. Кибердека, или киберпространственная дека – это портативный компьютер, но необычный, – начал объяснять музыкант. – С помощью кибердеки пользователь может напрямую подключаться к сети благодаря нейросвязи. Дека подключается к мозгу через нейроинтерфейсы. Так и работает.
С этими словами Армитидж развернул голову и убрал волосы, прикрывавшие вмонтированные в левый висок компьютерные разъёмы.
– Вот так они и выглядят, – усмехнулся он. – А ты, Настя, чем занимаешься?
– Я студентка в МГУ, – ответила девушка. – Будущая журналистка.
– И сейчас ты скажешь, что будешь брать у меня интервью для практики, – Армитидж рассмеялся и завёл двигатель. – Ладно, поехали, куда там тебе надо.
– В лес Блум. Я сама покажу дорогу, – кивнула Настя.
Шелестя шинами по мокрому асфальту, бледно-серый «Делориан» отъехал от небоскрёба и, повернув в сторону одной из центральных улиц города, освещённой яркими фонарями, устремился вдаль, к южной окраине Нео-Норильска. Мимо неслись небоскрёбы и автобусные остановки, сменившиеся затем длинными и высокими жилыми домами, продолжавшимися ещё несколько кварталов. Вдали прогрохотало надземное метро, на дороге попадались редкие машины. Из магнитолы играла старая и меланхоличная песня, будто напоминающая Армитиджу о временах, когда жизнь была проще, когда чувства были легальны и люди умели любить – о временах, которые он знал в лучшем случае по старым фильмам и не менее старым видеоиграм, по книгам и песням. Вскоре город кончился, и трасса побежала вдоль усеянных вереском равнин.
Краем уха клавишник услышал, как Настя, будто убаюканная мягким гулом двигателя, подпевает играющей в машине песне: «Ночь, ночь, ночь, полуночный вояж… Мы несёмся с тобой по дороге ночной…». Армитидж вздохнул. Не столько от усталости, сколько от того, насколько эта песня цепляет его за душу. Будто в приступе фантомной ностальгии, Армитидж представил, как он, будучи подростком, едет вдоль ночных улиц на велосипеде, слушая эту песню на кассете. Ему хотелось вернуться в детство – но не в своё, а в прошлое его родителей или даже их родителей, которого он, рождённый в 2037 году, увы, не застал…
Из размышлений его вырвал голос Насти.
– Приехали, – звонко сказала она. Армитидж вдавил педаль тормоза в пол, и машина остановилась. Настя открыла дверцу и отстегнулась, но выходить не спешила.
– Поезд дальше не идёт, – смеясь, отозвался рокер. – Просьба покинуть транспорт.
– Подожди, – остановила его девушка, открыв рюкзак, из которого она извлекла бумажный свёрток. – Вот, держи. Я хочу подарить тебе кое-что. Я знаю, тебе фанаты часто что-то дарят, поэтому возьми этот небольшой сувенир. Это когда-то принадлежало моей бабушке, а потом она отдала её мне.
– Спасибо, – отстранённо проговорил Армитидж, разворачивая бумажную упаковку, в которую была завёрнута небольших размеров книга.
– Тогда я пойду. Пока, Армитидж! Спасибо, что подвёз! – крикнула Настя на прощанье и пошла в сторону леса.
Армитидж осмотрел подарок. Небольшая и тонкая книжка в твёрдом чёрно-белом переплёте сейчас лежала у него в руках. На чёрном фоне в верхней части обложки красовались белые буквы: «Александр Полярный. МЯТНАЯ СКАЗКА».
С минуту Армитидж, ничего не понимая, пялился вдаль, после чего открыл книгу и, развернув страницами вниз, пролистал. Ничего внутри не лежало – ни записок, ни ещё какой мелочёвки. Перевернув книгу, рокер вновь пролистал её, пока на титульной странице не увидел написанное синей ручкой послание: «Прочти её, когда сможешь. Нео-Норильск, 6 авг. 2077». Убрав подарок в рюкзак, кинутый на соседнее сиденье, Армитидж развернул машину и направился обратно в город.