Эстер Андерсон вышла из супермаркета и направилась к месту, на котором оставила свою машину, думая о том, что парковка с каждым днем становится все более сложной. Тут она столкнулась с какой-то пожилой женщиной, прихрамывая шедшей навстречу ей. Она извинилась, a женщина воскликнула:
– Неужели… неужели… это действительно вы… миссис Уолтерс, так? Эстер Уолтерс? Не думаю, что вы помните меня. Джейн Марпл. Мы встречались в отеле на Сент-Оноре, но это было давно. Полтора года назад.
– Мисс Марпл?.. Действительно так. Рада видеть вас!
– Какая приятная встреча! Я обедаю вместе с друзьями неподалеку отсюда, но потом мне придется возвращаться через Элтон. Вы сегодня днем будете дома? Мне хотелось бы поболтать. Как приятно видеть старую подругу!..
– Да, конечно. В любое время после трех часов дня.
И встреча была назначена.
«Старушка Джейн Марпл, – улыбнулась про себя Эстер Андерсон. – Интересно как получилось… Я-то думала, что она уже давно умерла».
Мисс Марпл позвонила у двери Уинслоулодж ровно в 3:30. Эстер открыла перед ней дверь и впустила гостью в дом.
Мисс Марпл опустилась в предложенное ей кресло, несколько волнуясь в той манере, которую напускала на себя, будучи несколько встревоженной. Или, во всяком случае, тогда, когда считала нужным произвести впечатление несколько встревоженной женщины. Впрочем, в данном случае это впечатление было ошибочным, так как все складывалось именно так, как она и задумала.
– Как приятно видеть вас, – обратилась мисс Марпл к Эстер. – Как приятно опять видеть вас. Знаете ли, мне кажется, что мир этот устроен достаточно странно. Надеешься снова встретиться с человеком и можешь не сомневаться в том, что эта встреча произойдет. Но проходит какое-то время – и вдруг такой внезапный сюрприз…
– Да, – согласилась Эстер, – и в подобных случаях всегда говорят, что мир тесен, не так ли?
– Вы правы, и мне кажется, что в этом действительно что-то есть. То есть я хочу сказать, что мир кажется настолько большим, а Вест-Индия находится настолько далеко от Англии… Ну, я хочу сказать, что могла бы встретить вас в любом месте. В Лондоне – скажем, в «Харродс»[6]. На железнодорожной станции или в автобусе. Возможностей бывает так много.
– В самом деле, существует много возможностей, – сказала Эстер. – И я, конечно, не могла бы надеяться на встречу с вами, потому что здешние края не принадлежат к вашей части мира?
– Да. Не принадлежат. Но не потому, что вы живете так далеко от моей Сент-Мэри-Мид. На деле нас разделяет всего что-то около двадцати пяти миль. Но двадцать пять миль в сельской местности – это действительно много, когда у тебя нет машины, которую, конечно, я не в состоянии позволить себе и, уж конечно, в любом случае не способна водить, и потому она бесполезна для меня, так что приходится посещать соседей, выезжая из своей деревни на автобусе или на такси.
– Вы выглядите удивительно хорошо, – заметила Эстер.
– И я тоже как раз хотела сказать, что вы выглядите удивительно хорошо, моя дорогая. Я и представления не имела о том, что вы живете в этих местах.
– Я живу здесь не очень давно. Всего лишь после свадьбы.
– O, я и не знала. Как интересно… Должно быть, я каким-то образом не заметила этого. Я всегда просматриваю брачные объявления.
– Я замужем уже четыре или пять месяцев, – сказала Эстер. – Теперь моя фамилия – Андерсон.
– Миссис Андерсон, – проговорила мисс Марпл. – Да. Надо напрячься и заставить себя запомнить. И кто ваш муж?
Будет неестественно, если я не спрошу о ее муже, подумала мисс Марпл: ведь старые девы всегда настолько любопытны.
– Он инженер, – сказала Эстер. – И руководит компанией «Тайм энд моушн». Он, – Эстер помедлила, – немного моложе меня.
– И это к лучшему, – немедленно одобрила мисс Марпл. – К лучшему, к лучшему, моя дорогая. В наши дни мужчины стареют быстрее женщин. Я знаю, что так не принято говорить, но на самом деле ошибки здесь нет. На мой взгляд, они слишком много волнуются и работают. A потом у них начинается повышенное или пониженное давление или мелкие неприятности с сердцем. Кроме того, они подвержены раку желудка. Едва ли мы, женщины, так много волнуемся… на мой взгляд, как раз мы-то и являемся сильным полом.
– Возможно, вы правы, – проговорила Эстер.
Она улыбнулась мисс Марпл, и та приободрилась. Когда она в последний раз встречалась с Эстер, та, если судить по внешнему виду, ненавидела ее, а может, и действительно ненавидела в тот момент. Но теперь-то, теперь Эстер как будто бы ощущала даже известную благодарность. Возможно, она сумела понять, что в данный момент могла бы лежать под каменной плитой на каком-нибудь респектабельном кладбище, вместо того чтобы предположительно наслаждаться счастливой жизнью с мистером Андерсоном.
– Вы прекрасно смотритесь, – проговорила мисс Марпл, – у вас радостное лицо.
– Вы тоже отлично выглядите.
– Ну, конечно, я теперь еще более постарела. А в старости нам досаждает столько разных болезней… Я не про те, которые опасны для жизни, ничего подобного… я хочу сказать, что у тебя всегда найдется какой-нибудь там ревматизм или какое-нибудь нытье и колотье в самых разных местах. И ноги становятся не такими, какими им положено быть. А кроме того, нам вечно напоминает о себе спина, плечо или руки… Ах, дорогая моя, печально вспоминать о подобных вещах. Какой у вас отличный дом!
– Да, но мы живем здесь недавно. Мы въехали сюда около четырех месяцев назад.
Мисс Марпл огляделась. Похоже на то, подумала она. И еще подумала, что заезжали они сюда с размахом. Мебель показалась ей дорогой и уютной, удобной и разве что малость не дотягивающей до роскошной. Хорошие шторы, хорошие чехлы, никаких претензий на художественный вкус, однако она ничего подобного и не ожидала. Мисс Марпл подумала, что прекрасно понимает причину подобной демонстрации процветания… должно быть, оно явилось следствием внушительного наследства, выделенного Эстер покойным мистером Рэфьелом. Ей было приятно, что тот не передумал.
– Думаю, вы видели извещение о смерти мистера Рэфьела, – проговорила Эстер, словно бы уловив ход размышлений мисс Марпл.
– Да. Да, видела, конечно. Примерно месяц назад, не так ли? Мне было так жаль. На деле я очень расстроилась, хотя, как вы помните, сам он все знал и едва ли не признавался в ожидании близкой смерти? При мне он несколько раз намекал на то, что долго не протянет. На мой взгляд, он очень мужественно относился к ожидавшей его перспективе, правда?
– Да, мистер Рэфьел и в самом деле был храбрым и очень добрым человеком, – проговорила Эстер. – Нанимая меня на работу, он сказал, что назначит мне очень хороший оклад, но что мне следует откладывать из него деньги, потому что я больше ничего не получу от него. Ну, я, конечно, больше ничего и не ожидала. Ведь он и в самом деле был хозяином своего слова, правда? Однако он передумал.
– Да, – проговорила мисс Марпл. – Да. Очень рада слышать это. Я предполагала такое, однако он сам ничего не говорил мне.
– Он завещал мне очень крупную сумму, – призналась Эстер. – Удивительно крупную, что оказалось для меня огромным сюрпризом. Сперва я даже не поверила.
– Думаю, он и хотел сделать вам сюрприз. Похоже, он был как раз из таких людей, – сказала мисс Марпл, а после добавила: – А он оставил что-то этому… ну, как его звали? Своему помощнику… помощнику и сиделке?
– Вы о Джексоне? Нет, ему он ничего не оставил, однако, как мне кажется, в том году сделал ему крупные подарки.
– Вы больше не встречались с ним?
– Нет. Нет, после поездки на острова я не видела его, пожалуй, ни разу. После возвращения в Англию он ушел от мистера Рэфьела. Кажется, он перешел к какому-то лорду, живущему на острове… то ли Джерси, то ли Гернси.
– А мне хотелось бы еще раз повидаться с мистером Рэфьелом, – проговорила мисс Марпл. – Странно – после того, как все мы были так тесно сведены судьбой… Он, вы, я и некоторые другие люди. И потом, позже, когда я вернулась домой, через полгода, – мне подумалось: как тесно мы были связаны в это трудное время и как мало на самом деле я знала мистера Рэфьела. Все это пришло мне в голову лишь на следующий день после того, как я увидела в газете объявление о его смерти. И мне захотелось узнать о нем чуть больше. Ну, знаете, где он родился, кем были его родители… были ли у него дети, племянники и кузены… вообще была ли у него семья. И мне захотелось узнать это.
Эстер Андерсон чуть улыбнулась. Она посмотрела на мисс Марпл, и выражение на ее лице как будто говорило: можно не сомневаться в том, что вам всегда хочется узнать все подробности о тех людях, с которыми вас сталкивает жизнь. Однако произнесла она другие слова:
– Дело в том, что люди, как правило, знали о нем только одно.
– То, что он был очень богат, – немедленно отозвалась мисс Марпл. – Вы хотите сказать именно это, не так ли? Но когда вы узнаете, что кто-то богат, дальнейших вопросов почему-то никто не задает. То есть вам больше не хочется ничего знать. Вы говорите «он очень богат» или «он невероятно богат», и голос ваш наполняется почтением, ибо знакомство с невероятно богатым человеком производит на вас глубокое впечатление.
Эстер коротко рассмеялась.
– Он ведь не был женат, правда? – спросила мисс Марпл. – Он никогда не говорил при мне о своей жене.
– Он потерял ее много лет назад. Довольно скоро после того, как они поженились. Кажется, она была много моложе его… и, по-моему, она умерла от рака. Очень прискорбно.
– У него есть дети?
– O да, две дочери и сын. Одна из дочерей вышла замуж и живет в Америке. Другая, как мне кажется, умерла молодой. Американку эту я однажды встречала. Она ничем не напоминает своего отца. Такая тихая и довольно унылая молодая женщина.
Помолчав, она добавила:
– Мистер Рэфьел никогда не говорил о своем сыне. Думается, потому, что с ним были связаны какие-то неприятности. Какого-то рода скандал. По-моему, он умер несколько лет назад. В любом случае отец никогда не упоминал его.
– Боже мой. Как это печально…
– Я думаю, что вся эта история произошла достаточно давно. Кажется, он отправился куда-то за границу, да так и не вернулся оттуда… умер в этом неведомом месте.
– Мистер Рэфьел был очень расстроен этим?
– Трудно сказать, – проговорила Эстер. – Он был из тех людей, которые всегда стремятся не обращать внимания на свои потери. И если этот сын оказался неудачником, бременем, а не благословением, думаю, он просто постарался забыть всю эту историю. Делал что-то необходимое, должно быть, посылал ему деньги, но больше никогда не думал о нем.
– Интересно, – проговорила мисс Марпл. – Он и в самом деле никогда не рассказывал о своем сыне… даже не упоминал?
– Если вы помните, мистер Рэфьел принадлежал к числу тех мужчин, которые никогда не говорят о своих чувствах или своей личной жизни.
– Да, конечно же, помню. Но я подумала, поскольку вы были его секретаршей в течение стольких лет, он мог делиться с вами своими неприятностями.
– Он был не из тех, кто поверяет другим свои неприятности, – заявила Эстер. – В том случае, если у него были таковые. Можно сказать, что женой ему был собственный бизнес. На мой взгляд, мистер Рэфьел был отцом своему делу, и оно являлось для него единственным имевшим значение ребенком. Он наслаждался самим процессом вложения капитала… любил делать деньги. Деловые операции…
– Не зови человека счастливым, пока он не умер, – пробормотала мисс Марпл, повторив эти слова словно лозунг, каковыми они и были в те дни или, во всяком случае, казались. – Однако, может быть, перед смертью его что-то беспокоило… что-то непривычное, а?
– Нет. Почему вам пришла в голову такая мысль? – явно удивилась Эстер.
– Чисто случайно, – проговорила мисс Марпл. – Я просто удивилась, потому что люди обнаруживают большую склонность к тревогам и волнениям не только, когда стареют, поскольку в действительности мистер Рэфьел еще не был стар… Я хочу сказать, что люди становятся особенно беспокойными, когда организм их выходит из строя, когда человек уже не способен жить как прежде – делать что хочешь и легко относиться к жизни. Тогда заботы сами собой входят в твой разум и заставляют чувствовать себя.
– Да, я понимаю, о чем вы говорите, – ответила Эстер. – Но мне кажется, что мистер Рэфьел не принадлежал к людям подобного сорта. Впрочем, – добавила она, – к тому времени я уже оставила свое место у него – это произошло через два или три месяца после того, как я познакомилась с Эдмундом.
– Ах да. С вашим мужем… Мистер Рэфьел, наверное, был очень расстроен, теряя такого секретаря.
– Ну, я так не думаю, – непринужденно проговорила Эстер. – Подобными вещами уж его-то невозможно было пронять. Наверное, он без промедления нашел себе другую сотрудницу. A если она не понравилась ему, быстро избавился от нее, снабдив приличным выходным пособием, и взял другую – и так до тех пор, пока не нашел ту, что устраивала его. Он всегда был весьма разумным человеком.
– Да-да, понимаю. Впрочем, он довольно легко выходил из себя.
– Ну, мистер Рэфьел наслаждался самим процессом, – заметила Эстер. – Думаю, это привносило в его жизнь драматический элемент.
– Драматический элемент, – задумчиво повторила мисс Марпл. – Как вы думаете – я часто гадала, – как вы думаете, не имел ли мистер Рэфьел особенного интереса к криминологии, то есть к расследованию как таковому? Ой, не знаю, как это сказать…
– Вы думаете так из-за того, что случилось на Карибах? – Голос Эстер вдруг сделался жестким.
Мисс Марпл немедленно усомнилась в том, что ей стоит далее развивать тему, однако выхода не было – следовало продолжить и попытаться выудить хотя бы кроху полезной информации.
– Нет, нет, не поэтому; но, быть может, потом он заинтересовался психологией подобных вещей. Или интересовался теми случаями, когда правосудие не восторжествовало или… ну, не знаю…
С каждым словом она ощущала себя все более неловко.
– Но зачем ему интересоваться такими вещами? И давайте не будем вспоминать о жуткой истории, приключившейся на Сент-Оноре.
– O, нет-нет… конечно, вы совершенно правы. Поймите, мне действительно очень жаль. Просто вспомнились некоторые фразы, которые иногда говорил мистер Рэфьел. Странные фразы, знаете ли, иногда очень странные, и я хотела узнать, не было ли у него каких-то теорий, так сказать… теорий о причинах преступлений?
– Его всегда интересовала лишь финансовая сторона дела, – отрывисто проговорила Эстер. – Его могла бы заинтересовать только воистину тонкая криминальная афера, и ничто другое. – Она смотрела на свою собеседницу все тем же холодным взглядом.
– Простите меня, – виноватым голосом произнесла мисс Марпл. – Я… мне не следовало заговаривать о неприятных для вас вещах, к счастью оставшихся в прошлом. Кроме того, мне пора, – добавила она. – Мне еще нужно успеть на поезд, и времени осталось в обрез… O боже, куда я дела свою сумочку… ах да, вот она.
Забирая свою сумку, зонтик и еще несколько мелочей, она суетилась, пока напряженность отчасти не развеялась. Уже выходя из двери, мисс Марпл повернулась к Эстер, все просившей ее остаться и выпить чашку чаю.
– Нет, благодарю вас, моя дорогая. Я уже опаздываю. Мне было очень приятно вновь повидаться с вами, и я приношу вам свои наилучшие поздравления и пожелания самой счастливой жизни. Не думаю, что вы будете теперь искать себе работу, так ведь?
– Ну, некоторым нравится работать. Они говорят, что работа делает их жизнь интереснее. А когда работы нет, им становится скучно. Но я думаю, что предпочту теперь свободную жизнь. Буду радоваться, в том числе и тому наследству, которое оставил мне мистер Рэфьел. С его стороны это было очень любезно, и я думаю, он хотел, чтобы я получила от него удовольствие – даже если потрачу эти деньги, на его взгляд, глупым и женским образом! На дорогие платья, модные прически и все такое… Он считал подобные вещи глупостями. – Она вдруг добавила: – А знаете, я симпатизировала ему. Да, пожалуй, даже любила его, наверное, потому, что этот человек как бы представлял для меня вызов. С ним было трудно ладить, и потому я радовалась, справляясь с этим делом.
– Справляясь и с ним?
– Ну, не настолько, чтобы управлять им, но все-таки больше, чем он замечал.
Мисс Марпл засеменила по отходившей от дома дорожке. Однажды она обернулась и помахала рукой. Оставшаяся в двери Эстер Андерсон приветливо помахала ей вслед.
– А я уже было подумала, что все это каким-то образом связано с ней или же что ей что-то известно, – сказала себе мисс Марпл. – Похоже, что я ошиблась. Нет, едва ли она каким бы то ни было образом связана с этим делом, в чем бы оно ни заключалось. O боже, похоже, что мистер Рэфьел считал меня много умнее, чем я есть на самом деле… Предположим, что он хотел, чтобы я свела концы с концами, но какие концы? И что надо мне делать теперь, хотела бы я знать?
Она покачала головой.
Нужно было как можно тщательнее все продумать. Все дело, в сущности, было возложено на ее плечи. Оставлено ей – чтобы принять, отказаться, понять, что происходит вокруг? Или чтобы не понимать ничего, но просто идти вперед и надеяться, что она все-таки получит какое-то наставление? Время от времени мисс Марпл закрывала глаза и пыталась представить себе лицо мистера Рэфьела, сидевшего в саду вест-индского отеля в своем тропическом костюме; его морщинистое сердитое лицо, редкие вспышки юмора… На самом деле она хотела знать, что именно творилось у него в голове, когда он задумывал свою схему, когда приводил ее в действие. Чего он хотел – соблазнить ее принять предложенную им схему, убедить или, даже лучше сказать, заставить? Зная мистера Рэфьела, третий вариант казался ей более вероятным. И все же приходится думать, что он хотел сделать нечто, выбрал для этой цели ее и направил по нужному пути. Зачем? Потому что вдруг вспомнил о ней? Но почему она должна была вспомниться ему?
Мисс Марпл вернулась мыслями к мистеру Рэфьелу и тем событиям, которые произошли на Сент-Оноре. Быть может, проблема, вставшая перед ним в последние дни жизни, заставила его вспомнить о своем посещении Вест-Индии? И каким-то образом связана с человеком, присутствовавшим там, участвовавшим в этих событиях или являвшимся тогда сторонним наблюдателем, что и заставило его вспомнить о мисс Марпл? Было ли там какое-то связующее звено или какая-то связь? Если нет, почему он вдруг вспомнил о ней? Что, какое ее качество вообще делало ее полезной ему? Пожилая, изрядно чудаковатая, вполне ординарная личность, не слишком сильная физически, не столь бодрая духом, как бывало прежде… Какими именно персональными достоинствами она располагает, если таковые у нее действительно есть? Таковых представить себе мисс Марпл не могла. Что, если все это – просто шутка, затеянная мистером Рэфьелом? При присущем ему особенном чувстве юмора он даже на смертном одре мог выкинуть какой-либо фортель, чтобы несколько развлечься…
Она не могла отрицать того, что мистер Рэфьел и в самом деле был способен шутить, стоя на грани жизни и смерти. Чтобы потешить свое ироническое восприятие юмора.
– Я должна… – решительно сказала себе мисс Марпл, – я должна обладать какими-то нужными в данном случае качествами. В конце концов, поскольку мистера Рэфьела более нет в живых, он никак не может лично потешиться собственной шуткой. Так какими же качествами я обладаю? Какие качества моей особы могут понадобиться кому-то для какой-то цели?
Сказав себе это, мисс Марпл со смирением обратилась к рассмотрению собственной личности. Она любопытна, она задает вопросы, она находится в нужном возрасте и принадлежит к тому типу женщин, от которых следует ожидать вопросов. Это один пункт, вполне возможный пункт. Задавать вопросы может частный детектив или следователь-психолог, но куда проще послать пожилую леди, привыкшую повсюду совать свой нос, любопытствовать, говорить слишком много, желать выяснить все возможное, при этом оставаясь вполне естественной…
– Старая сплетница, – сказала себе мисс Марпл. – Да, я вполне понимаю, что выступаю именно в этом амплуа. Старых сплетниц много, и все они так похожи. И, конечно же, да, я очень обыкновенная. Обыкновенная, слегка рехнувшаяся старая леди. И это, бесспорно, отличный камуфляж… Боже мой, похоже, что я наткнулась на правильную мысль. Иногда мне удается понять, каковы бывают люди. То есть я знаю, каковы люди, потому что они напоминают мне других людей, уже знакомых. Поэтому мне становятся понятны некоторые их недостатки и некоторые добродетели. Я знаю, к какому роду людей они принадлежат. Вот так.
Мисс Марпл вновь подумала о Сент-Оноре и отеле «Золотая пальма». Она сделала одну попытку определить возможную связь, нанеся визит Эстер Уолтерс. Встреча оказалась совершенно бесполезной, решила мисс Марпл. Она не дала ей никакой зацепки, никакой надежды на будущую связь. Ничего такого, что можно было бы увязать с требованием, чтобы мисс Марпл занялась «тем, не знаю чем», о чем она по-прежнему не имела ни малейшего представления!
– Боже мой, – проговорила мисс Марпл, – какой же вы утомительный человек, мистер Рэфьел!
Эти слова она произнесла вслух, с определенным укором в голосе.
Потом, однако, забравшись в постель и самым уютным образом пристроив грелку к наиболее болезненной части своей пораженной ревматизмом спины, она произнесла вслух уже нечто другое, что можно было принять за полуизвинение.
– Я сделала все, что могла, – заявила она.
Слова эти мисс Марпл произнесла громко, так, как обращаются к человеку, который может находиться в комнате. Действительно, он мог находиться повсюду, и даже если может существовать какая-то телепатическая или телефонная связь, она намеревается говорить четко и по делу.
– Я сделала все, что могла. Все, что позволяли мне мои способности. И передаю инициативу вам.
После чего устроилась поуютнее, протянув руку, выключила электрическую лампу и уснула.