Ира рассматривала в зеркале алое пятнышко на месте выдавленного прыщика. Пятно набухло так, что идти сегодня на прогулку в центр города глупо.
Девушка попыталась замазать пятно. Напудренное, оно все равно выделялось, уже по-другому, но также непривлекательно.
Ира расстроилась. Глянула в глаза своему отражению. Ее губы, и без того тонкие, поджались и словно исчезли. Внутри появилось неприятное жжение. Верный признак того, что душа погружается в тоску, и мрачное состояние гарантировано на весь вечер.
Вот-вот придет Лана. Она уже звонила. Сказала, выхожу. Правда, «выхожу», несмотря на соседний подъезд – это минут пятнадцать-двадцать. Даже у Иры, прежде чем выйти, Лана подолгу смотрит на себя в зеркало, касается волос, обтягивает блузку.
Лана.
Ее лучшая подруга и, если признаться, единственная. Ире больше не с кем выйти вечером в город. Прогуляться по центральной улице, которую подростки иногда называют «Бродвей», по Набережной. Одна не пойдешь. Что о ней подумают? Девочка ищет приключений? Да и страшновато.
Без Ланы только и остается, что сидеть дома.
С другой стороны, прогуливаться с Ланой – одно расстройство. Лана – стильная. Может, ее не назовешь красавицей, но она очень привлекает парней. Есть в ней что-то от самоуверенной принцессы, осознающей, насколько высоко ее положение. И вкус у нее – позавидуешь. Одевается красиво, сексапильно. И она уверена в себе.
С такой подругой прогуливаться – лишь оттенять собственную непривлекательную внешность. В то же время Ира понимает, что, сидя дома, она тем более никого себе не найдет.
Девушка вздохнула, отвернулась от зеркала, подошла к окну.
Почему ей так не повезло? Почему ей досталась такая внешность? Мало того, что у нее безликое лицо, так еще и эти прыщи вылезают один за другим, как будто ей тринадцать-четырнадцать лет. Фигурой она тоже похвастаться не может.
Грудь плоская, ее практически нет. Грузная нижняя часть тела. При этом сверху девушка выглядит худощавой. Она напоминает себе поплавок. Будь она хотя бы и снизу тонкой, длинноногой… Обидно.
Ира прилегла на кровать. В соседней комнате слышался звук работающего телевизора, иногда – голос матери.
Ира похожа на отца. То же лицо. Такое же невзрачное. Серые глаза с короткими ресницами, тонкие губы, слишком острый нос. Лоб низкий, волосы редкие, бесцветные и неживые.
Как-то Ира окрасилась в ярко-рыжий цвет, но пожалела об этом. Отец что-то недовольно бурчал, что-то типа «рано ей выкрашиваться» и «похожа на девочек с улицы красных фонарей». И одноклассники смотрели так, что Ира поняла: она выделила себя, но выделять себя можно, если ты не уродина. Соседи тоже косились, и девушка скоро избавилась от крашеных волос.
Все ее проблемы из-за отца? Из-за того, что один непривлекательный мужчина однажды встретил женщину, которой понравился, и решил завести семью?
Но мать Иры – приятной внешности. Почему Ира не пошла в нее? Ее старшая сестра Лена, например, и подростком была очень ничего. Только сейчас, родив второго ребенка, расплылась, поблекла.
В дверь позвонили. Лана.
Ира встала, но из комнаты не вышла. Уставилась на свое отражение в зеркале. Зачем она трогала этот прыщ? Только хуже сделала.
Нет, идти никуда нельзя. Во всяком случае, пока не стемнеет. Под светом уличных фонарей набухшее пятно не так бросится в глаза. Лана, скорее всего, не станет ждать темноты. Ей-то нечего стесняться. Жаль. Придется оставаться дома. И потерять один из последних теплых дней.
Сейчас, в начале осени, кажется, что лето не заканчивалось, но хорошая погода может внезапно прерваться. Похолодает, пойдут дожди. И тогда Ира еще насидится дома долгими осенними вечерами.
В квартиру позвонили второй раз. Ира по-прежнему стояла перед зеркалом, и в прихожую пошла мать.
Услышав самодовольный голосок подруги, Ире захотелось плакать.
Мать заглянула в комнату.
– Ты что, сама не можешь открыть? Это к тебе.
Ира ничего не сказала, и мать вернулась к отцу.
В комнату вошла Лана, распространяя сладковатый запах своих духов.
– Приветик, подружка. Ты еще не собралась?
В голосе Ланы послышалось недовольство. Сама она позволяла себе готовиться к вечернему моциону сколь угодно долго, но, если ее заставляли ждать другие, могла и взбеситься.
Ира скользнула взглядом по лицу подруги, выглянула в окно.
Лана – высокая, ноги длинные, ровные. Под обтягивающими белыми брючками выделяются трусики. Изгиб бедер у подруги в самый раз. Розовый топик коротенький, узкий. Обтягивает грудь так, что и без того не маленькая, она кажется громадной. На открытом пупке – пирсинг.
Ира как-то заикнулась о том, чтобы проколоть пупок, но мать воспротивилась, не позволила. Сказала, что возможно заражение, да и кому ее дочь собиралась эту красоту показывать?
Да, некому. Парня нет, на пляж Ира не ходит – стесняется, и с такой бледной кожей от пляжа только проблемы. Одевать же короткую маечку родители все равно не позволят. Вот и получается, что пирсинг на пупке – ненужная роскошь. И что обидно, Лана ни разу не толкала Иру к тому, чтобы это сделать.
– Давай позже, – сказала Ира.
– Позже стемнеет. В чем дело, подруга? Пошли, пройдемся.
– Сейчас не могу.
– Не можешь? С чего это вдруг?
Ира повернулась к ней.
У Ланы большие ярко-зеленые глаза, маленький носик, полные губы. Она их подкрашивает умело подобранной помадой. На длинных ярко-белых волосах – «мокрая химия». В лице что-то модельное, от тех девушек, что можно увидеть на обложках женских журналов.
Картинка, не девушка.
– Живот болит, – Ира не знала, как она вообще может отказать подруге без веской причины.
– Месячные, что ли?
Ира поморщилась. Почему-то ей не нравилось, когда об этих делах говорят открыто, пусть даже и девушки ее возраста.
– Нет, просто живот разболелся.
Лана, недовольная, хмыкнула.
– Подумаешь, проблема… Пошли, погуляем, живот и пройдет. Вот увидишь.
Конечно, подруге нет дело до ее самочувствия. Она просто хочет пройтись по «Бродвею», показать себя и желательно с подругой. Даже такой самоуверенной девушке одной гулять неловко. Лана настроилась на прогулку, плевать она хотела на Ирин живот.
– Болит сильно, – сказала Ира. – Может, позже? Я таблетку приняла, скоро пройдет.
Лана обхватила зубами краешек нижней губы, пожевала его. Ясно, что в ее планы такой поворот событий не входил. Лишь в редкие моменты, когда она жевала губу, Лана отчасти теряла свой блеск.
Она с сомнением смотрела на Иру.
– Совсем нельзя потерпеть?
Ира вздохнула. Лана вцепится в нее крепко, прежде чем отпустит. Она привыкла, чтобы получалось так, как хочет она. Но Ира просто не может выйти в центр с таким лицом.
Она покачала головой.
– Подруга, ты не соображаешь, – сказала Лана. – Когда сидишь дома, ты думаешь про живот, и только хуже становится. Когда гуляешь, ты отвлекаешься. Неужели не ясно?
Ира посмотрела в окно. Врать она умела неважно и опасалась, что Лана, заглянув ей в глаза, все поймет.
– Лана, давай попозже. Часика через полтора. Пока у меня дома побудем, поговорим, и я отвлекусь.
Лана изменилась в лице.
– Что ты несешь? Часика через полтора стемнеет. Я не хочу ползать в темноте, когда можно было выйти, пока светло. Пошли сейчас.
Ира покачала головой.
– Я не смогу нормально ходить, – она погладила живот.
Лана что-то невнятно пробормотала, полезла в свою сумочку, достала сотовый телефон стоимостью, по ее словам, в три сотни долларов. Наверное, не хотела тратить времени на уговоры подруги. Набрала номер.
Ира следила за ней, колеблясь. Не наложить ли еще пудры на выдавленный прыщ и не пойти ли все-таки на прогулку?
– Алка, привет, – заговорила Лана по телефону. – Ты сейчас где? Еще не приехала? Ладно, ладно, потом созвонимся.
Лана набрала следующий номер, поморщилась, когда механический голос сказал, что абонент временно не доступен, набрала еще один.
– Наташка, привет. Пошли, пройдемся. Погода классная. Что? Со своим сейчас? Дома остаетесь? Ладно, счастливо развлечься, – набирая очередной номер, она прошептала. – Дура коротконогая.
Ира почувствовала, что краснеет. Если у Наташи ноги короткие, что говорить о самой Ире? Что же Лана говорит о своей подруге из соседнего подъезда в ее отсутствие? Точно ничего хорошего. У Наташи хотя бы лицо симпатичное.
– Привет, Галка. Ты куда-нибудь идешь? Что? Предки не пускают? Серьезно? Что ты уже… – Лана фыркнула. – Вечно у тебя все не вовремя. Ничего. Ладно, пока.
Она посмотрела на Иру. О чем-то задумалась.
– Так, у Алеси мобильника нет. Принеси обычный телефон.
Ира вышла из комнаты, вернулась с трубкой домашнего телефона.
Лана торопливо набрала номер.
Похоже, на том конце трубку снял кто-то из родителей, и голос у Ланы изменился. Стал вежливо-слащавым.
– Добрый вечер. Позовите, пожалуйста, к телефону Алесю. Во дворе? С парнем? Да, позовите.
Минуту она ждала, поглядывая на Иру, в окно, на свой сотовый.
Не отыскав никого из знакомых, кто составил бы ей пару для вечерней прогулки, Лана, не стесняясь, звонила девушке, с которой не только не дружила, но раньше даже оскорбляла.
– Это Лана, – заговорила Лана после паузы. – Привет. Как дела? Нормально? Просто звоню. Хочу предложить прогуляться по набережной. Пошли, погодка классная. Ну и что, что с Димой? Втроем можно пройтись. Еще и веселее. Проведете меня и делайте с собой, что хотите. Ладно, не ломайся, я сейчас за вами зайду.
Она свысока глянула на Иру, пошла на выход.
– Ладно, лечи свой живот, подруга.
Ира осталась одна, и вместо Ланы комнату заполнила тоскливая пустота.
Ира понимала, что Лана не та подруга, какую ей бы хотелось. Иногда возникала мысль, что Лана ее просто использует. Раньше, пока Алла не поступила после девятого класса в техникум, Лана никогда не предлагала Ире выйти вечером в город. Она приходила к Ире, но только поболтать, убить свободное время. Потом Алла ушла из школы и теперь приезжала домой не на каждые выходные. И Лане пришлось искать ей замену. Была еще одна подруга, но она все свободное время проводила со своим парнем, и, в конечном итоге, Лана с ней рассорилась навсегда.
Как только за подругой закрылась дверь, Ира пожалела, что не пошла с ней. Черт с ним, с этим прыщом, все равно к ней никто не подойдет знакомиться. Если и подойдут парни, то из-за Ланы.
Внутри появился тугой обжигающий комок. Снова захотелось расплакаться. Вместе с этим пришла злость на саму себя. Почему она такая эмоциональная? Чуть что – сразу в слезы. Мать однажды сказала, что Ира вся в бабушку. Та тоже беспокоилась по любому поводу. Громкую истерику не закатывала, но могла погрузиться в долгую слезливую депрессию из-за мелкой, несущественной неприятности.
Что же делать? Измениться? Но как? Как этого добиться, если ей так надоело быть одной, она так устала от одиночества, но найти какого-нибудь парня нереально? Кто обратит внимание на девушку с такой внешностью? Не будь этой проблемы, у Иры вообще не было бы никаких проблем, она уверена в этом.
Со здоровьем благополучно, родители есть, учится хорошо, куда поступать уже решила. Нехорошо только в личной жизни. И это препона, как опухоль, высасывает из нее жизненные соки.
Ира встала, подошла к окну. Через дорогу напротив их дома – частный сектор. До центральной улицы идти всего две минуты, но здесь очень тихо, как на окраине. Перед окнами их квартиры два дерева – ива и липа. Ива старая, с толстым стволом. Своими гибкими ветвями она касается земли. Липа моложе. Ствол тонкий. В июле это дерево заполняет комнату Иры ароматом своего цветения. Нежно-сладковатый запах.
Странно, подумала Ира, деревья – живые существа, и они все чувствуют. Она читала, что растения обладают памятью, испытывают любовь и тоску. Узнают людей, которые за ними ухаживают. Как же они выдерживают все время находиться на одном и том же месте?
Ире казалось, что она бы умерла, проведи она годы в стенах своей квартиры. Может, растения с рождения смиряются со своей нерадостной участью? Смиряются и благодаря этому живут не менее счастливо, нежели люди?
Под окнами прошла парочка. Возраст – немного старше Иры. Они шли в обнимку.
Ире стало чудовищно тоскливо. Надо было идти с Ланой, было бы легче. Смотреть в окно – грустно. Периодически будешь видеть вот такие парочки. И думать, что могла бы ходить так с парнем сама.
Ира отвернулась от окна.
Не пойти ли на прогулку одной? Скорее всего, она встретит Лану с Алесей и ее парнем. Где в их городе гулять? Обычно все дают круг по «Бродвею» и набережной. Если где-нибудь остановиться, обязательно встретишь нужных знакомых.
Ира подошла к зеркалу. На лице по-прежнему выделялось пунцовое пятнышко. Ладно, все равно скоро стемнеет. Лучше, чем сидеть дома и ощущать, как тебя живьем пожирает тоска.
Девушка начала собираться. Еще раз нанесла пудру, осталась довольна, предупредила родителей и вышла из квартиры.
Спустя неделю она жалела, что не осталась в этот вечер дома.