Введение
Древние люди, жившие в древних лесах, практиковали тайцзицюань. Так же как древние реликтовые леса, если они будут вырублены, невозможно будет восстановить, так и тайцзицюань – если его традиция прервется – нельзя будет воссоздать заново.
Слово «древность» содержит в себе «древо». Сразу вспоминаются друиды с их культом дерева и Древо Познания из Библии. Современная теория фракталов тоже имеет отношение к ветвящемуся дереву, и даже в атласе тибетской медицины, уходящем корнями в индийские и центральноазиатские древние учения, медицинские знания представлены в виде дерева. А разве не каждый из нас либо лист, либо уже даже ветка в генеалогическом древе рода, фамилии? Да что там говорить, любая программа – это дерево, любой ход шахматиста – выбор из «дерева вариантов». Видимо, знания и дерево – синонимы.
Рис. 1
Даосы со времен Чжуан-цзы уже хорошо об этом знали. Поэтому они предостерегали от того, чтобы растрачивать свою жизнь в погоне за знаниями, уподобляясь обезьяне, прыгающей с ветки на ветку, все дальше удаляясь от сути. «Знание – безгранично, а человеческая жизнь ограниченна. Ограниченному следовать за безграничным – опасно», – сказано у Чжуан-цзы. Даосов заботило, как, странствуя, не потерять из виду исток, начало. Они уходили далеко, но не забывали возвращаться. Вот это возвращение, сворачивание, попятное движение является лейтмотивом даосской традиции. И они в этом преуспели, так сказать, «далеко зашли».
Современная технократическая цивилизация, наваливающаяся на человека терабайтами информации, напоминает лабиринт Минотавра, из которого едва ли выйдешь. Ловушка внимания. Не случайно в последние десятилетия усилился интерес к древним, традиционным вещам. Ведь они подобны нити, тянущейся из глубины веков. Именно они помогают понять, что в нашей жизни изменчивое, а что более или менее постоянное. И в этом смысле правильно нас ориентируют, становятся той самой нитью Ариадны, выводящей на свет. Как тут не вспомнить «Дао Дэ цзин»: «Держась древнего Дао и овладевая теперешним бытием, можно постичь древнее Начало. Это называется Нитью Дао».
В этой книге речь пойдет об очень старой «нити», видимо, настолько старой, насколько старо само знание, и то, что она дожила до наших дней, – большая удача. Имя этой нити – тайцзицюань. Разумеется, автор не собирается строить книгу таким образом: «Тайцзицюань – это вот это. И ни в коем случае не это, это и это…» Это было бы не «по-даосски». Скорее так: «Тайцзицюань – это не только это…» или «Тайцзицюань не столько это, сколько вот это, но, однако же, и это тоже». Вот это, как мне кажется, более соответствует даосскому подходу.
Но вернемся к древним. О какой древности может идти речь? Сколько тысячелетий назад? Традиция точных ссылок не дает, да и откуда им взяться, если летоисчисление появилось тогда, когда стали ис-числять. А исчислять стали, когда потеряли природные свойства видеть напрямую, так, как оно есть. Так что древность – это время, когда, говоря устами классика, «свойства людей были настоящими». Основные мировые духовные традиции стоят именно на том, что вначале были люди, обладающие целостными свойствами, «люди настоящие» (по-китайски чжэнь жень), а затем, со временем, они растрачивали свои свойства. В «Хуан-ди нэй цзин» – древнем китайском медицинском трактате, ставшем базой не только для китайской медицины, но и «духовной алхимии», – дается следующая классификация человеческого рода в порядке нисхождения, т. е. утраты целостных свойств: «Люди Настоящие», «Люди Святые», «Люди Одухотворенные», «Люди Мудрые». Мудрецы среди людей нынче встречаются не часто. Что уж говорить о тех, кто находится выше на этой иерархической лестнице! Поэтому когда у людей традиции спрашивают о нынешних временах, они, мягко говоря, не разделяют оптимизма поклонников Чарльза Дарвина. Что же еще известно о том, как жили люди на заре человеческой цивилизации? Вот что передает даосская традиция устами разбойника Чжи из «Чжуан-цзы» (гл. 29):
«…В старину людей было мало, птиц же и зверей – множество. Чтобы спастись от них, люди селились тогда в гнездах. Днем собирали желуди и каштаны, а по ночам ютились на деревьях. Поэтому их и называли „Род Владеющих Гнездами“»
Рис. 2
Исследователи трипольской культуры (о ее недвусмысленной связи с «китайской стариной» мы поговорим позже) утверждают, что выглядело это так: выбиралось несколько рядом растущих деревьев, которые оплетались хворостом по периметру на определенной высоте, и над землей получался плетень. Пространство внутри периметра оставалось пустым. На высоте, параллельно земле, устанавливался настил, а «стены» плетня обмазывали глиной; потом (возможно, чтобы не докучали насекомые) их начали белить известью. Далее устраивалась крыша – и … можно спокойно жить по соседству с хищниками. Опять же, Триполье было расположено на территории, принадлежавшей когда-то древлянам (рис. 2, 3).
Рис. 3
Так что, возможно, китайско-даосская старина – не только китайская. Важно другое – то, что эта старина НЕИЗБЫВНО присутствует в нашей жизни и присутствовала всегда на протяжении всей истории человеческой цивилизации. Имя ей – быт. Все переменится, а быт останется. Человечество рождает из своих недр небывалые, увлекательные, иногда безумные идеи, приводя в движения финансы и людей, технику и ресурсы, а затем также внезапно от них отказывается, чтобы дать дорогу новым идеям. И только быт неизбывно присутствует в нашей жизни, периодически подвергаясь нападкам носителей той или иной «свежей» идеи. Быт как баланс между силами, воздействующими на нас извне, и противостоящей им нашей внутренней решимостью; как пространство для отдохновения между «битвами за жизнь».
Вот этот баланс, этот предел, очень непростой для человека, занимал людей в древности, занимает ныне и будет занимать в будущем. Динамический баланс. Баланс, изменяющийся во времени. Вот это – тайцзицюань. Не только человек, но и самое маленькое насекомое живы благодаря этому балансу и ревностно его оберегают.
Рис. 4
Рис. 5
На этот баланс и указывает иероглиф «Цзи» (рис. 4), где с одной стороны человека, склоненного к земле, рука, а с другой – рот. (Как тут не вспомнить: «Кто не работает – тот не ест»!) Нынче иероглиф цзи переводят как «предел», и именно он стоит вторым в названии «тайцзицюань».
Что же означает иероглиф «Тай», который стоит первым и который сейчас переводят словом «Великий»? Надо сказать, что попытаться перевести иероглиф одним словом – все равно что называть треугольником тетраэдр. Объемность и многомерность смысла одного иероглифа начинает взаимодействовать с таковой соседнего иероглифа, и лишь контекст является путеводной звездой, помогающей понять, что же значит эта пара.
Так все-таки как же можно перевести с китайского иероглиф «Тай» (рис. 5), означающий, в древнейшем своем написании, человека, стоящего выше неба? «Великий», «Превосходный», «Превосходящий» – то, что сразу приходит на ум.
Рис. 6
И, наконец, иероглиф «Цюань», означающий «кулак» (рис. 6). Раньше рукопашный бой без применения оружия называли «цюаньшу». Иероглиф «Шу» переводят как Искусство. И в Китае есть очень хорошая пословица: «Сила (ли) – не победит кулак (цюань); кулак не победит работу (гун); работа не победит метод (фа); метод не победит искусство (шу)».
Стало быть, искусство-шу вытекает из метода и опирается на него; метод – на проработку; проработка является внутренним наполнением приемов рукопашного боя, в котором поначалу без силы не обойтись.
Поэтому цюань в слове «тайцзицюань» можно считать сокращением от цюань шу – «искусство рукопашного боя». Теперь сводим все вместе и можем получить новый смысл знакомого слова: «искусство рукопашного боя, превосходящее ограниченность».
Только не следует думать, что автор предлагает заменить уже устоявшееся «Кулак Великого Предела» на новое. Это просто пример многомерности значений иероглифов. Конечно, знатоки могут возразить, что Тай цзи – Великий Предел – философская категория «Книги Перемен» («И цзин»), получившая затем свое развитие в неоконфуцианстве. У даосов Великий Предел означал также сокровенный свет, видимый тогда, когда сердце-разум освобождалось от треволнений обыденной жизни. Все это говорит лишь о том, что, назвав эту гимнастику Великим Пределом, авторы «убили» сразу целую стаю «зайцев».
Итак, древние люди в древних лесах занимались этой практикой. Что же еще известно про те времена?
Мы уже сказали, что это было «детство» человечества. И нравы были простыми и бесхитростными. Люди еще не сделали отточенным и изощренным свой ум. Ум еще не затмил интуицию логикой. Люди смотрели на вещи просто и видели их такими, какие они есть. Страсти еще не обуяли их сердца, а ветер страстей еще не нарушил глубины их покоя и безмолвия. Вот что это были за времена. То, что было потом, было нисхождением, нисхождением с высоты состояния этих людей. И, согласно традиции, «духовное делание» означало восхождение к этому состоянию, к этому пределу.
Вот чем была для человека традиции практика гун фу тайцзицюань. Восхождение к истокам бытия. Сообщительность через практику с людьми древними, подлинными, а значит, прозрение в себе духовной глубины. Возможность прозрения в вечно изменяющемся потоке времени Неизменного, открывающегося нам в пределе нашего опыта. В Великом Пределе.
Ясно, что такая практика и такая направленность не то же самое, что видеоматериалы и самоучители по тайцзицюань, и соотносится с ними примерно так же, как великая Любовь между мужчиной и женщиной с брошюрой «Техника секса», купленной где-нибудь на вокзале.
И если устремление человека чисто и величественно, если с таким настроем он берется практиковать тайцзицюань, то эта «старая вещь» оживает, дышит и начинает играть своими небывалыми красками сегодня, как и тысячелетия назад.