– У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – бодро сказала мне в ухо Маринка, разбудив среди ночи.
– Да, ну-у? – я влила в голос скепсиса по максимуму, моя интуиция говорила, что от меня чего-то хотят, но пока облекают в заманчивую обложку. Любит Мариша заходы издалека.
– Ну, да! – Марина добавила в голос оптимизма. – Приглашаю тебя на халяву посетить концерт одной известной немецкой группы.
– Неужели к нам приезжает Rammstein? – я зевнула, проявляя вялую заинтересованность.
– Нет, лучше – JungeDrachen1! – не фраза, а фонтан радости.
– JungeDrachen? Кто это?
– Ой, не делай вид, что не знаешь! Они же сейчас мегазвезды в Европе и, особенно, в Германии, – Марина напела какой-то мотивчик, который в её исполнении я вообще не узнала. – Теперь вот до матушки России добрались! Два концерта в России! Всего один концерт в Питере! Я тебя приглашаю сходить на один совершенно бесплатно!
– Почему только на один? – блин, дурацкий вопрос, ну спросила, так спросила. Где-то за много километров от меня Марина зависла на паузе, но быстро нашлась. – Просто один уже был сегодня – в Москве!
– То есть, я так понимаю, ты опять меня хочешь припахать и ловишь на интерес? Когда хоть этот концерт?
– Завтра.
Я посмотрела на часы, которые показывали 00:56.
– То есть уже сегодня? – уточнила я.
– То есть уже сегодня, – подтвердила Марина.
– Спасибо, я откажусь, – мне показалось, что я сказала решительно.
– Лен! Ну, Ле-ен, – заканючила Марина. – Признаюсь, хотела поймать на интерес, но раз ты не хочешь на интерес, готова на денежку.
– Сколько?
– 500 евро.
– За полтора дня? Со скольки до скольки?
– Ну, я не планировала для тебя жестких рамок. Думала, ты просто продублируешь основного переводчика, – мялась Марина, а потом как выдохнула. – Прилетают они днем в два, в 19:00 концерт. Между этим поесть и в душ. Уверена, что основной переводчик справится со встречей и размещением в гостинице. А у сцены, после концерта, и потом завтра во время пресс-конференции, всё же нужен второй переводчик. Так что твоя занятость с 18:00 и до конца конференции.
– 2000, – решительно сказала я. – Знаю я эти ваши пресс-конференции, до утра будут куролесить. И свидание с Мишей сорвётся, – добавила для подчеркивания тяжести ситуации – я, мол, из-за её немцев с любимым не встречусь.
– Договорились! – Марина подозрительно легко согласилась, нужно было заламывать 3000.
– Я оставлю в «Ледовом» на служебном входе пропуск. Появляйся до восемнадцати, как появишься – наберешь, иначе потом потеряемся, а мне нужно тебя представить коллективу. А Миша твой вялый какой-то, сколько ты с ним встречаешься, а небось ни разу не перепихнулись! Зато немцы, м-м-м, – больше двухсот кг чистого тестостерона, – Марина томно вздохнула. – И это только группа, а у них же ещё обслуживающий персонал! С ними рядом постоишь, и будешь чувствовать себя, как будто всю ночь кувыркалась. И не с Мишей! – Маринка захохотала.
– Договорились, – сказала я, стараясь соскочить с разговора. – До завтра! – отключилась.
Марина часто подбрасывала мне непыльную работёнку в качестве переводчика.
Контора, в которой трудилась моя бывшая соседка, занималась проведением гастролей по России разных иностранных звезд. Я как переводчик с немецкого, английского, французского языков интересовала их на постоянной основе, но у меня уже есть стабильная работа. Да и, согласись, я работать переводчиком на постоянной основе, на меня бы обязательно навалили кучу дополнительных опций, забывая за них доплатить. А так, я изображала из себя палочку-выручалочку, а меня уговаривали, мне вовремя перечисляли деньги, иначе могу не прийти на помощь в другой раз.
Хотя на самом деле палочкой выручалочкой для меня стали они. Вот сейчас меня эти две тысячи евро очень даже выручат – нужно делать очередной взнос за квартиру.
Так вышло, что к двадцати одному году я стала хозяйкой квартиры-мансарды с видом на Фонтанку. Квартира досталась в наследство от бабушки, но доля в ней в виде тринадцатиметровой комнаты принадлежала дяде, который согласился мне её уступить по цене двухкомнатной квартиры возле метро в спальном районе. Пришлось влипнуть в ипотеку на двадцать лет. Страшно подумать, к тому времени, когда я расплачусь с ней, мне будет сорок!
Конечно, родители мне помогали, но все же заёмщиком была я, поэтому старалась самостоятельно расплачиваться с кредитом.
Маринка часто подтрунивала над моим приятелем Мишей. Собственно, он был единственным парнем, которого я представила Марине. Наверное, мне было его не жалко.
Наши отношения с Михаилом застыли на точке вялых поцелуев еще на первом курсе филфака. Я их не развивала, потому что Михаил меня не интересовал как мужчина. Он и, правда, был какой-то вялый, как замороженный. Даже пальцы и губы были холодные.
Причину продолжения нашего «романа» с его стороны я понять не могла. Если хотя бы признался, что меня любит или, что я ему нравлюсь. Нет, ничего такого он не говорил. Просто звонил и сообщал: «Завтра встретимся». Я отвечала: «Хорошо». И мы встречались у метро. Он провожал меня до дома. Через год таких встреч, стал провожать до квартиры. Иногда я перезванивала ему и говорила, что завтра не смогу, тогда он отвечал: «Хорошо». Оживлялся он только тогда, когда мы с ним говорили по-французски. Читал мне стихи Рембо и Верлена. Наверное, это нас и сблизило. А, возможно, он держал меня для практики французского. Мы с ним несколько раз целовались, но в эти моменты он, видимо, начисто забывал чувственных французских поэтов и представлял себя айсбергом.
А еще мы приглашали друг друга на вечеринки, на которых обязательно нужно было быть с парой, иначе поженят или выдадут замуж. Так, он был познакомлен с Маришкой.
Да уж, странноватые отношения. Теперь мне уже кажется, что у нас с ним сложился хороший такой тендем «практикуясь во французском – защитимся от брака».
На самом деле, кроме Миши у меня были и другие парни: любовь со сносом крыши, страсть с выносом мозга (разные люди, чтобы было понятно), но о них я Маринке не рассказывала.