Эпизод 8 Если ты хочешь любить меня – полюби моего кота. Ну или двух…
Встаю с постели, подхожу к Маогую и беру его на руки. Фу, неприятно. Как кот вообще может быть без шерсти?
– Простите за беспорядок, – улыбаюсь криво. – Мой котик, – вытягиваю руки с хвостатым чудовищем вперед, девушки шарахаются и испуганно перешептываются, – так скучал по мне, что прибежал сюда, пролез через решетку, – киваю на окошко под потолком, – и оборвал полог, когда прыгнул на него. А потом стащил покрывало с постели. Это он так меня будит. Просто он голодный.
Кажется, я зря говорю о голоде. Чудовище в моих руках посылает слишком громкие мысленные сигналы: «Смертные… Вкусные… Хочу…»
– Только попробуй, – шепчу я и на мгновение подослабляю Ее путы. Маогуй оказывается умным чудовищем и затихает в моих руках.
– Что вы сказали, госпожа? – интересуется старшая из служанок.
– Говорю, мой котик выглядит немного странно, он пострадал при пожаре, с тех пор у него не растет шерсть.
«Идиотка! У меня порода такая. Между прочим, редкая и ценная!»
«Молчать!»
«Да п-ф-ф…»
– Бедняжка! – начинают причитать девушки. – И такой преданный!
Да уж! Жила себе почти тысячу лет без таких вот преданных, а тут принесло на мою голову.
Продолжаю улыбаться и чешу Маогуя за ухом. К моему удивлению, он расслабляется, прикрывает глаза и начинает громко мурчать.
– Он хоть и страшный, но такой милый, – наперебой тараторят девушки, все-таки осмеливаясь приблизиться ко мне.
– Госпожа, – произносит с полупоклоном одна из них, – эта служанка отныне будет следовать за вами и заботиться о вас. Вы можете во всем положиться на Янь Мин.
Она очень юная и хорошенькая: с нежной, будто нефрит, кожей, длинной, до пояса, косой, глазастая и с яркими губами.
Девушки – а их всего шесть – по очереди называют себя. В их руках подносы, на которых разложены одежды, гребни, ленты и косметика.
– Дознаватель Фэн ждет вас на завтрак, госпожа. Мы поможем вам приготовиться.
Мне приходится пересадить Маогуя на кровать и пригрозить ему:
«Только тронь кого-нибудь!»
«Да понял я, понял!» – злится он и показательно отворачивается.
«Хушэнь, проследи!» – командую.
«Слушаюсь, хозяйка», – отвечает тигр, и золотисто-рыжий дымок обвивается вокруг Маогуя, как веревка.
«А полегче можно?»
«Тихо!»
Девушки помогают мне искупаться, потом усаживают перед огромным зеркалом, которое принесли сюда специально, и помогают переодеться. Тончайшие одежды слой за слоем составляют элегантную гармонию бледно-розового, персикового и кораллового. Широкие рукава ханьфу расшиты цветущими ветками персика. Широкая лента с такими же изящными и будто живыми цветами украшает и мою голову. В наряде продумано все – даже изящные башмачки с серебряным узором оказываются к месту и по ноге.
Давненько я не носила что-то столь красивое и не пахла так хорошо. Единственное, с чем не желаю расставаться ни при каких обстоятельствах, – мой браслет. Как служанки ни уговаривают снять его, остаюсь непреклонной.
Ну что ж, к встрече с благоверным готова! Можно выходить.
Беру на руки Маогуя, удобно устраиваю его и направляюсь к дверям в сопровождении служанок. У входа меня приветствует Вэй Тянь, но весь его вид показывает, как ему противно кланяться какой-то оборванке.
– Грязная шлюха, – несется мне вслед. – Думает, отдалась столичному чиновнику, и уже принцесса…
Даже так? А я его вчера пожалела. Кажется, одержимость уже пожирает его мозги. Что ж, сделаем скидку на это.
Фыркаю и спокойно прохожу мимо – к повозке, которую окружает вооруженная охрана.
Чжао Лань мне этого точно не простит – такой свиты даже у нее нет, а она – жена старосты.
Ныряю в повозку и удобно устраиваюсь среди подушек. Вскоре за мной юркает и Янь Мин.
– Не слушайте его, госпожа, – увещевает меня девушка. – Эта служанка слышала, что дознаватель Фэн очень недоволен работой выскочки Вэй Тяня. Все говорят, что Вэй Тянь занял свою должность не за заслуги, а потому что ему покровительствует старейшина. Дознаватель Фэн быстро поставит их на место…
Она тарахтит без умолку, а я, приподняв занавеску на окошке, рассматриваю улицы.
С деревней Бамбукового Ветра что-то не так: она словно стала больше, чище и изысканнее. Теперь это не крохотное поселение в три улочки, а небольшой город.
Что происходит? Когда успели появиться эти роскошные дома с каменными оградами? Кто вымостил улицы? Где раньше прятались такие огромные деревья и изысканные цветочные клумбы?
– Янь Мин, скажи, ты давно живешь в деревне Бамбукового Ветра?
– Да, – охотно отзывается девушка, – Янь Мин родилась и выросла здесь.
– И? – Даже не знаю, как правильно спросить, чтобы не выглядеть глупой. – Тут всегда было так? – Машу рукой в сторону окна.
Служанка не понимает, о чем я, но на всякий случай улыбается, кивает и твердит:
– Конечно-конечно, всегда.
«Ты так ничего и не поняла, хозяйка?»
«А ты бы еще меньше ей рассказывал, братец Хушэнь!»
«Т-с-с! Помни, что мы обещали Владыке!»
«Владыка? Обещание? Вы о чем вообще?»
«Ни о чем, хозяйка. Скоро все поймешь сама».
«Да-да, Печать же слабеет…»
«Т-с-с! Идиот! Тебе хвост лишний? Или уши жмут?»
О чем эти двое? Какой еще Владыка? О какой Печати идет речь? Что-то у меня начинает болеть голова.
Повозка останавливается, Янь Мин помогает мне выйти, и я теряю дар речи. Там, где раньше был рынок, теперь целый ряд ухоженных лавок, чайных домиков и таверн. Прогуливаются степенные, дорого одетые люди. Журчат фонтанчики, цветущие лианы обвивают вывески и забираются на крыши, добавляя пейзажу живописности и уюта.
Мы направляемся к ресторанчику с певучим названием «Лотос у подножия скалы». Меня с поклонами и почестями провожают наверх, в отдельную комнату.
Опускаюсь на низенький стул перед столиком, на котором уже исходит паром ароматный чай. Устраиваю Маогуя рядом, даю знак служанке оставить меня и наливаю себе напиток. До той минуты, пока появится половой и принесет блюда, еще есть время, поэтому я могу рассмотреть утонченную обстановку, оценить запах здешних благовоний и послушать доносящуюся мелодию гуциня… Это сон? Я все еще сплю?
Мою сладкую полудрему растаптывают тяжелые шаги. Дверь распахивается, являя пылающего гневом Фэн Лэйшэна. Он делает шаг, взмахом руки возвращает дверь в прежнее положение и материализует клинок. Черный, огромный, в тонкой вязи магических серебристых узоров. Он не просто убивает чудовище – рассеивает его в прах, обращает в ничто. Убивает дух и душу, без возможности возродиться когда-либо.
И я понимаю, на кого сейчас нацелено это смертоносное жало, поэтому вскакиваю, расставляю руки и закрываю собой Маогуя.
– Отойди, Ли-эр! – Голос низкий, рокочущий, полный злобы. Спиной чувствую, как Маогуй становится дыбом.
– Нет, Лэйшэн, я не позволю тебе его убить! – Преграждаю ему путь, смотрю решительно и смело, показывая, что не боюсь.
– Ты хоть знаешь, что это за тварь? Сколько невинных душ он загубил?!
– Фэн Лэйшэн, вспомни свой принцип, ты же ловишь с поличным, – уговариваю я, поднимая руку и выставляя перед собой, мол, тише, успокойся. – Доверь его мне. Я позабочусь о том, чтобы он никому не причинил зла. А если попробует – сама его убью.
– Нет, Ли-эр! – Фэн Лэйшэн и не думает идти на уступки. – Маогуй не тот, о ком тебе следует беспокоиться. Отойди, позволь мне убить эту тварь!
Маогуй жмется к моим ногам, словно обычный напуганный кот, весь дрожит и жалобно пищит.
– Он – мой дух-прислужник! – заявляю ему в лицо. – А ты наверняка знаешь, что между хозяином и прислужником устанавливается кровная связь. Убьешь его – пострадаю я. Впрочем, тебе не привыкать убивать меня, так ведь, Лэйшэн?
Его передергивает, клинок исчезает. Ладони плотно сжимаются в кулаки.
– Когда ты успела сделать чудовище своим духом-прислужником?
– А ты бы еще через семьсот лет заявился, у меня бы не только прислужник, но и выводок детей был бы!
Вижу, как мой благоверный бесится, но берет себя в руки. Выдержка у Лэйшэна всегда была железной.
– Хорошо, – соглашается он, едва ли не скрипя зубами, – но если эта дрянь хоть раз кинется на человека, тогда оба не вините меня за жестокость.
Я киваю и возвращаюсь на место.
Фэн Лэйшэн садится напротив. Сегодня, при дневном свете, он еще красивее, чем вчера. Казалось бы, он совсем не изменился – все так же ярок и хорош собой. Но глаза… Они будто не с его лица. Слишком старые. Похоже, эти глаза видели рождение миров…
Муж словно считывает мои мысли и криво усмехается.
– Прекрасно выглядишь, – говорит, бросив на меня мимолетный взгляд. – И пахнешь.
От комплиментов – приятных, даже немного трепетных – краснею.
Разговор прерывают слуги, приносящие еду. Постепенно стол между нами заполняется изысканными яствами.
– Угощайся, – Лэйшэн проводит рукой над съестным великолепием, – здесь все, что ты любишь. Если я правильно вспомнил.
Это даже мило: он помнит мои любимые блюда и заказал их для меня. Но благодарности от меня не дождется.
– И вино обязательно попробуй. Я привез его из столицы, такое подают к столу императора Мира Смертных.
Еда, вино, приятная беседа, красивая одежда. Согласие оставить Маогуя. Что все это значит, Фэн Лэйшэн? Как же прекрасны твои сети! Я ведь как та собачонка, что слоняется по улицам: кто приласкал и накормил, к тому и готова в ноги лечь. Не мани меня, не соблазняй… Снова же обречешь на боль.
Улыбаясь грустно, все-таки беру в руки палочки и заношу над тарелкой с тушеными овощами, чтобы положить немного себе, но тут…
Маогуй едва не переворачивает стол, принимая человеческий облик.
– Еда! – С воплем хватает зубами куриную ножку, пачкая соусом стол и другие блюда, утаскивает в угол комнаты и начинает с урчанием пожирать.
Фэн Лэйшэн замирает с палочками в руках. Всегда элегантный, правильный и дотошный, сейчас он шокирован и выведен из себя.
Палочки падают на стол с возмущенным стуком.
– Нет, я точно убью его!
– Лэйшэн, спокойно! – усмиряю я. Мне немного жаль испорченного момента, я тоже намеревалась полакомиться любимыми блюдами, запивая их хорошим вином. – Он дикое животное. Я обещаю его всему обучить.
– Да мне плевать, что он ест как зверь! Мне плевать, что у него нет никаких манер. Мне даже плевать, что он чудовище, раз ты поручилась за него. – Лэйшэн поднимается, сжимая кулаки. – Но мне не плевать, что он является голым в присутствии моей жены!
Яркий румянец проступает на смуглой коже. Сейчас грозный Фэн Лэйшэн похож на смущенного мальчишку. Он срывает с себя черный, с серебряным подбоем, плащ и швыряет в сторону жрущего Маогуя.
Тот не успевает среагировать и уклониться – ткань накрывает его, пеленая полностью. С громким мяуканьем и круша все на своем пути, Маогуй начинает метаться по комнате, а когда все-таки устает и замирает, на нем обнаруживается темное просторное монашеское одеяние.
Юноша забивается в угол, зло смотрит на нас и пытается содрать с себя одежду. Но не тут-то было: благодаря заклятию Фэн Лэйшэна она словно намертво приросла.
– Фу, шерсть! Шерсть! Теперь у меня шерсть! Какая гадость! – истошно орет он.
– Великолепно! Здорово! Отлично! – раздается из-за спины.
Когда мы дружно оборачиваемся, у меня пропадает дар речи, а Фэн Лэйшэн снова призывает свой легендарный клинок. Беззастенчиво усевшись за столом, Хушэнь уплетает наш завтрак палочками моего благоверного…
Только за одно это Фэн Лэйшэн может убить, ведь он – брезгливый чистюля.
– Еще и Хушэнь! – Идеальные брови сходятся к переносице, глаза мечут молнии. – Скажешь, он тоже твой дух-прислужник?
Мне остается только растерянно хлопать глазами и глупо улыбаться.
– Я понимаю, как это звучит, и в такое трудно поверить, но да. И все это время он не раз защищал меня. Поэтому, Лэйшэн, – я делаю то, чего не ожидала от себя, – подхожу к нему, кладу руку на грудь и заглядываю снизу вверх в лицо, надеюсь, преданными и честными глазами, – мы не станем его убивать.
– Ладно, один прислужник, хорошо, я смирился, – пышет гневом Лэйшэн. – Но два! И второй тоже… – Кажется, кое-кого сейчас хватит удар, и он грохнется.
– А что я? – нагло заявляет Хушэнь. – Я веду себя культурно.
– Ты почти голый! – Фэн Лэйшэн убирает меч и закрывает ладонью лицо. – У вас, чудовищ, вообще есть какие-то понятия о приличиях?
– Есть, но несколько своеобразные, – уплетая за обе щеки, отвечает Хушэнь.
Фэн Лэйшэн впивается в меня глазами.
– И как ты мне все это объяснишь?
Я развожу руками и произношу:
– Ну… Если хочешь получить назад жену, придется принять и ее кота. Ну или двух.
