Прогуливать Лавра отправились вместе. Привычно оглядев округу на предмет других собачников и пешеходов, и, не обнаружив никого подозрительного, я спустила пупсика с поводка, чтобы он, как следует, размялся. По характеру Лаврентий добрейшее и умнейшее существо, обожающее общаться и заводить новые знакомства. Но, к сожалению, очень сложно бывает быстро и доступно объяснить хозяину болонки или просто одинокому прохожему, что этот медведь несется к нему с миролюбивым желанием завести приятное знакомство и немного поиграть, если насмерть перепуганный гражданин, разумеется, не против.
– Тай, что ты думаешь?
– А что я должна думать? – буркнула подруга.
– Как тебе эта дама?
– А тебе?
– Не знаю, – я неторопливо шла, помахивая поводком и наблюдая за сладким, чтобы далеко не убегал. – Мадам, конечно, крайне любопытная, жаль, мало пообщались и в квартиру не попали, хотелось бы посмотреть на интерьер, да и с сестрой, с отчимом не мешало бы познакомиться.
– Вот уж не горю желанием, да и к чему нам ее семья? Не лучше ли отыскать непосредственно Иру и поговорить с нею по душам?
– Где мы ее будем искать?
– В институте, например.
– Слава же сказал, что в институт она не ходит.
– Вдруг зайдет как-нибудь. Можно пообщаться на эту тему с преподавателями или кто там у них главный.
– Декан. На институт я, честно признаться, не особо рассчитываю.
– А на что ты рассчитываешь? Лаврик! Лаврик! Ко мне!
– Ты чего?
– Да вон, там какой-то дядька идет, лучше пристегнуть от греха подальше.
– Лавру-у-уша!
Пёслер радостно подскочил к нам, и я защелкнула карабин на кольце ошейника.
– Может, стоит покараулить ее у дома?
– Торчать у подъезда круглосуточно?! – ужаснулась Тайка.
– Что ты предлагаешь?
– Надо подумать… – вздохнула подруга. – Пойдем, купим вина?
– Нет! – поспешно выпалила я. – Мне на работу завтра!
Выпивать с Таисией Михайловной – дело опасное. Если она впадает в кураж после первого бокала, то одной бутылкой дело не ограничивается, если же она впадает в грусть-тоску-меланхолию, то одной бутылкой дело не ограничивается однозначно. Вставать в семь утра в состоянии отвратного похмелья, плестись на работу с квадратной головой и безуспешно пытаться родить какую-нибудь статью… и это все после сегодняшнего триумфа? Да ни за что на свете! Чай и спать!
– Сена, ну что такого ужасного в бутылочке Каберне после тяжелого трудового дня? Выпьем по бокальчку и в люльку. Сена, ну пойми же ты, об этом тухлом деле думать можно только под красное вино, иначе мозг не выдаст никакого масштабного решения.
– Можем насвинячиться хотя бы завтра? – приуныла я, видя, как сильно Тая загорелась идеей винопития. – Мне на работу…
– Почему сразу «насвинячиться»? Чего там свинячить-то с одной бутылки?
– Тая, статья…
Но, она меня не слушала, подруга уже тащила нас с Лавриком в соседний двор к магазинчику. Ладно, что уж тут поделать, этот поезд уже не остановить, в конце концов, можно выпить полбокала и пойти спать, а она пусть напивается в свое удовольствие. Я успокоилась, перехватила поводок поудобнее и прогулочным шагом последовала за Таиской.
Нашу пьянчужку мы остались с Лавриком ждать у входа, в магазин с собакиным нельзя, а оставлять его одного, привязанного у дверей мне не хотелось – обидит еще какой-нибудь придурок.
Тайки не было минут двадцать или даже больше, я уже и волноваться начала. Наконец она возникла на ступеньках с весьма объемным пакетом в руках, и сердце у меня похолодело от нехорошего предчувствия.
– Тай, – откашлялась я, – чего ты купила?
– Да так, – беспечно улыбнулась она, – Каберне не было, поэтому я взяла Пино-фран, Хванчкару и, – она заглянула в пакет, – Ахашени. А еще ветчины, сыра…
– У-у-у-у! – горестно взвыла я. – Сама будешь все это хлебать!
– …сигарет, хлеба…
– У меня только-только с Конякиным налаживаться стало, а ты хочешь все насмарку пустить!
– … и банку каперсов.
– Чего? – осеклась я. – Что ты еще купила?
– Банку каперсов, всегда мечтала попробовать, что это за дрянь такая. Дорогие, заразы!
– Чего это так тратишься, а? Ты ж вроде с работы вылетела?
– Еще не вылетела, на днях должна. А, плевать, расчет дадут, потом придумаю что-нибудь.
На всякий случай я не стала напоминать Таиске, что она уже придумала продать свою квартиру и поселиться у меня.
– Идем домой, я замерзла уже, аки цуцик. Лаврик все свои дела сделал?
– Да, все и в больших количествах.
Дома, пока я мыла Лавру ноги и протирала пузо, Тая вскрывала бутылки и художественно сервировала кухонный столик. Когда я пришла на кухню, меня ожидал пир горой: все порезано, на тарелочки разложено, а змеюка-искусительница осторожно выуживала из маленькой узкой баночки какие-то подозрительные катыши и благоговейно их нюхала.
– Вкусно? – сердито осведомилась я, присаживаясь за стол.
– Своеобразно. Хочешь попробовать?
– Нет.
– Чего мы такие сердитенькие?
– Да ничего, – пожала я плечами, – просто кое-кто из нас двоих ни во что не ставит интересы другого.
Тая глубоко задумалась, даже приостановила свою деятельность по выгружению каперсов из банки на блюдце.
– М-м-м, – помотала она головой, – можно пояснить?
– Пожалуйста, – я взяла с тарелки ломтик ветчины и отправила в рот. – Ты прекрасно знаешь, какие у меня форс-мажорные обстоятельства на работе и, тем не менее, затеваешь пьянство, ничуть не считаясь с моими жизненными ситуациями.
Тая даже приоткрыла рот, глядя на меня.
– Сена, – откашлялась она, – что с тобой?
– Ничего особенного, я просто не хочу вылететь с работы, а после напряженно обдумывать свои перспективы подыхания под забором. Я не хочу продавать свою квартиру и перебираться жить к…
– Да! – воскликнула Тайка. – Ах, да, конечно! А я ведь все мучилась, пытаясь вспомнить что-то важное! Я же совсем забыла, что выход уже найден! Я же продаю квартиру и переезжаю к тебе!
Я взяла бокал вина и залпом выпила.
И настало утро. И утро было страшным.
– Сена, выключи свой паршивый будильник! – произнесла неподвижная Тая.
Я выполнила ее просьбу, сползла с дивана и тихонечко, по стеночке, отправилась в ванную. Каждый шаг, каждое движение отдавалось в голове колокольным звоном. По-хорошему не мешало бы забраться под душ, но у меня не оставалось времени на такое роскошество. Весь процесс сборов и дороги дальней до любимой работы рисовался в каком-то зыбком, дымном кошмаре. Умывшись и с особой тщательностью отдраив ротовую полость, я поползла на кухню, где царил такой разгром, будто не две интеллигентные девушки культурно пили красные вина, а бесновалась свадьба человек на сто. Разумеется, ничего убирать я не стала, пускай потрудится виновница безобразия. Преодолевая отвращение, напилась чаю, слегка подкрасила, подреставрировала мордашку, по возможности придав себе человеческий облик, и принялась одеваться, стараясь не особо шевелить черепной коробкой. Тайка все так же неподвижно возлежала, накрывшись одеялом с головой и не обращала внимания на потуги Лаврентия расшевелить ее на предмет прогулки. Песик прекрасно понимал, что от меня такой толку все равно не будет, поэтому направил свои усилия на бесчувственную Таю – он практически целиком залез на диван и пытался стащить с нее одеяло. Обувшись, я распрямилась, подождала, пока в глазах просветлеет и заглянула в комнату.
– Тай, я пошла, ты Лаврика прогуляй и, по возможности, убери свинюшник на кухне, ладно?
Подруга согласно угукнула. Закрыв за собой дверь, я погребла на свежий воздух.
В ожидании автобуса или маршрутного такси со свободным местечком, я стояла, наверное, минут сорок, размышляя над тем, как жизнь тупа и беспросветна. В перспективе мое опоздание на работу, грозило зашкалить за час и даже больше. В отчаянии я заглянула в кошелек и бросилась ловить машину.
В метро я изо всех сил постаралась направить вялое течение своих разрозненных мыслей на благо издательского дела, чтобы ворваться в офис, бросится за компьютер и мигом настучать мощную статью. В висках часто-часто колотили крошечные молоточки, во рту – сушь раскаленной пустыни, в желудке – печальная тошнота, в душе – отдаленная ненависть к Таисии Михайловне и к самой себе за слабость и неустойчивость к порокам и соблазнам. «Думать, думать, – мысленно заклинала я себя, – думать, кому сказала!» Статью на сорок с копейками строк я сделала вчера, осталось на двадцать две и двенадцать. Я прикрыла глаза, ожидая божественного света вдохновения… И не заметила, как уснула и проехала свою станцию ко всем чертям собачим.
С опозданием в 1 час 46 минут, я прибыла на рабочее место. В душе я уже числилась безработной, потому и не особо переживала. В офисе Конякина не было, звезды питали ко мне благосклонность. Кивнув сослуживцам, запустила компьютер и уставилась в монитор усиленно скрипя мозгами.
– Сенка, привет, – причалил к моему столу Влад.
– Угу.
– Ты представляешь, а мерса гадского под окнами больше нет.
– Угу.
– Сена…
– Владик, пожалуйста, будь другом, отвянь, а? Мне срочно статью родить надо, а идей никаких нету.
– Хочешь, подкину? – он присел на край стола.
– Кидай.
– Грибы – это инопланетяне.
– Уже было что-то похожее.
– Переселение душ…
– Было.
– Растения с интеллектом.
– Было. А где Конякин?
– Пошел в бухгалтерию ругаться, нам зарплату должны были сегодня выдавать, а деньги, кажется, не перечислили. Именно нам не перечислили, представляешь, какой поросизм?
– Угу.
– Сен, тебя что, не интересует, что нам задержат зарплату?
– Меня сейчас немного другое интересует.
– У тебя вчера что, вечеринка была?
– Так заметно?
– Еще бы. Чего пили?
– Вино! – простонала я. – Всего-навсего красное вино! У тебя есть жвачка?
– Держи, – он протянул мне «орбит». – Хорошо погуляли?
– Лучше не бывает. Давай еще идеи, а?
Влад сильно призадумался, даже в ухе почесал.
– Все мы с разных планет и по цвету глаз и форме ушей можно определить, с какой кто.
– Годится. Ты названия планет знаешь?
– Приблизительно.
– Напиши мне на бумажке, лады?
– Лады.
Влад отчалил выполнять задание, а я, засучив рукава, принялась за дело. Чем глубже я погружалась в самозабвенное вранье, тем сильнее мне казалось, что я должна была еще что-то сделать… не всё, не всё Конякин перечислил… я должна была написать еще что-то ужасное, отвратительное, ненавистное… В решении этого вопроса мне помогла Тина Олеговна. Не поворачивая головы от своего компьютера, она крикнула:
– Сена, ты гороскоп составила?
Ах, да! Гороскоп! Вот оно. О, как я ненавидела составление гороскопов! Ну, не получалось у меня запомнить названия планет, знаков зодиаков, где какое небесное тело доминирует и фунциклирует. Пробовала записывать – все равно без толку, листочки терялись вмиг. Раньше, до того, как я узнала, что на Земле существует газета «Непознанный мир» и как здорово в ней работать, я, нет-нет, да и почитывала гороскопы в журналах и газетах, порою даже с большим интересом. А теперь… как представлю, что их такой же космонавт-астролог вроде меня сочиняет, всё желание улетучивается, поскорее пролистываю гороскопную страничку, будто она ядовитая.
– Сена, немедленно составляй гороскоп! – разорялась Тина Олеговна. – У нас из-за него дыра на третьей полосе! Сколько можно ждать? Ты должна была еще на той неделе его сдать!
За что мне это? Почему именно сегодня? Грехи мои тяжкие… Ворвался Конякин и коллектив, приостановив свою деятельность, выжидательно уставился на шефа.
– Сегодня после обеда выдадут, в крайнем случае, завтра! – отрезал он.
У народа посветлели лица, должно быть все одновременно подумали одно и то же: «С таким начальством нам вообще ничего не страшно и ни за что не стыдно!»
– Сена, гороскоп! – рявкнул С. С., проходя мимо моего стола.
– Уже, уже…
Бросив статью, я открыла новый документ и быстренько настучала: «Скорпион». Дальше надо было изобразить даты, когда именно получаются эти скорпионы, а это было выше моих сил и возможностей. Улучив момент, когда все были страшно заняты тем, что сгрудились у стола художника и критиковали его творение, уготованное на первую полосу, я скользнула к угловому стеллажу, забитому экземплярами нашего великого издания, выхватила из первой попавшейся стопки номер за апрель и вернулась за стол. Самым бессовестным образом передрав гороскоп, составленный Владиком, судя по обилию любовных встреч и разлук, я кое-что изменила, что-то убрала, что-то приписала, и получилось восхитительно. Засунув апрельский номер к себе в сумку, я оперативно стала заканчивать статью, сверяясь с названиями планет, указанных Владом. На столе Конякина зазвонил телефон. С. С прекратил терзать останки художника и бросился к аппарату.
– Сена! Это тебя твоя подруга! Говорит, что она из милиции по важному делу!
Я взяла трубку.
– Сен, привет, это товарищ капитан.
– Можешь не стараться, тебя рассекретили.
– Да? Как странно. Слушай, какие новости! Звонила Ирина мама, она хочет, чтобы мы сегодня к ней приехали!
– Да? – почему-то никакой радости я от этого известия не испытала, только голова сильнее заболела. – Зачем, не сказала?
– Нет, просто сообщила, что нужно с нами поговорить, просила подъехать часикам к трем.
Я бросила взгляд на часы – четверть первого.
– Попробую успеть, встречаемся на Баррикадной в центре зала. С Лавром гуляла?
– А как же.
Повесив трубку, я вернулась на свое рабочее место и, ценою могучего интеллектуального прорыва, довершила статью про цвет ушей инопланетян.