Надя уезжает, а я поднимаюсь в кабинет, снова просматриваю присланные юристами договора с пометками. Отвлекаюсь на звонки от друзей и родителей, которые спешат поздравить с праздником. Первой позвонила мама, затем Юра, мой друг детства.
– Что старик, песок уже сыпется? – смеется в трубку Юрка.
– Да иди ты, – огрызаюсь шутливо.
– Ну, короче с днюхой тебя, счастья там, здоровья и бла бла, – желает друг, – Ну и конверт в ресторане получишь. Много тебе туда положить?
– Сколько не положишь, все мое, – смеюсь в ответ,
– Лады, положу, не переживай. До встречи тогда.
– До встречи, – улыбаясь, отключаю звонок и снова беру. Я сегодня как мой секретарь, ей Богу.
– Даниил Николаевич, с днем рождения вас, – начальник безопасности, Вадим.
– Спасибо, Вадим, жду вас в пять, – говорю ему, и тот подтверждает, что будет.
Телефон ненадолго смолкает, и я успеваю сходить в душ. Время уже почти два, а я еще не завтракал. Жарю себе яичницу и варю кофе, подставив чашку в кофемашину. Телефон периодически пиликает, идут поздравления. После трех звонит Надя.
– Дань, мы выезжаем от мамы, не забудь, костюм я приготовила, туфли твои внизу в шкафу. Мы с Викой в салон поехали, – слышу голос дочери,
– Папуля, с днем рождения! – кричит она.
– Спасибо, котенок, – отвечаю ей по громкой связи, – До встречи, люблю вас,
– И мы тебя! – кричат хором мои девочки.
Я отключаю телефон и валюсь на диван, почти час смотрю какой-то фильм и потом вскакиваю, начиная собираться. Долго ищу рубашку, но нахожу ее под пиджаком, что приготовила Надя. Приглаживаю вихор на макушке у зеркала и спускаюсь во двор, где Сергей уже подогнал мою машину.
– Вас сопровождать Даниил Николаевич? – спрашивает он, предварительно поздравив меня.
– Нет, но я позвоню, когда нужно будет подъехать, выпить хочу, – улыбаюсь ему, сажусь за руль.
– Конечно, – смеется в ответ Сергей и я выезжаю за ворота, направляясь в Москву. Мы долго с Надей выбирали ресторан, пока я не вспылил и сказал, что мне некогда заниматься ерундой. Она выбрала сама и конечно пафосный и чуть ли не в самом центре. Сегодня воскресенье, а мне добираться туда минут сорок, а то и час.
Наконец я на месте, меня сразу подхватывает управляющий и показывает накрытые столы. Зал красивый, хрустальные люстры, большие окна, мраморный пол. На столах расставлены приборы и посуда, тарелки с закусками и фруктами, напитки. Нади еще нет, и я встаю у входа, вглядываясь в входящих гостей. Первой появляется моя мама, целует в щеку. Отца у меня нет, умер давно от сердечного приступа, лет восемь уже. Даже внучку и Надю не успел увидеть.
Затем появляется Юра с женой, слышны смех и разговоры, я отвечаю на поздравления, встречая других гостей. Нади пока нет, начинаю злиться. Когда звонит телефон, резко отвечаю:
– Слушаю,
– Даниил Николаевич? – незнакомый голос в трубке немного напрягает, но я улыбаюсь очередным гостям. – Золотницкий?
– Да, он самый, – подтверждаю я, пожимая руку Артему, моему заместителю.
– Я должен сообщить вам кое-что важное, вы только не волнуйтесь,
– Говорите уже, что там, – обрываю собеседника, начиная закипать.
– Дело в том, что ваша жена, Золотницкая Надежда Дмитриевна, попала в аварию, – продолжает собеседник, а я застываю, это что шутка какая? Розыгрыш на день рождения? Не смешно, за такое и морду набить можно.
– У меня гости и с кем я разговариваю? – говорю сердито.
– Майор полиции Ширин Геннадий Петрович, извините, не представился,
– Ничего, переживу, – ворчу я.
– Вы меня слышите, Даниил Николаевич? Ваша жена погибла, – продолжает майор.
– Я оценил ваш юмор, – начинаю я, но ответ прошибает меня с ног до головы холодным потом.
– Это не юмор, Даниил… Николаевич. Произошла авария, со смертельным исходом. Водитель, что врезался в машину вашей жены, скончался на месте. Надежду Дмитриевну пытались достать, но она умерла по дороге в больницу.
– А Вика? – с трудом произношу я слова.
– Ваша дочь в тяжелом состоянии доставлена в шестую травматологию, – отвечает собеседник.
– Где…Где Надя? – с трудом произношу слова, тяну руку к галстуку на шее, он душит меня.
– Отвезли в двадцатый морг, – говорит собеседник и воцаряется тишина. Я не знаю, что сказать. – Вы меня слышите? Даниил Николаевич?
Я опускаю трубку, задыхаясь. Мне не хватает воздуха, галстук душит, в глазах темнеет.
– Даниил, а вот и мы, – подходят ко мне родители Нади, – думали вовремя, но там жуткая пробка из-за аварии, – Даниил, где Надя?
Передо мной возникает управляющий:
– Торт привезли, Даниил Николаевич, вот, – он указывает на мужика с большой коробкой в руках. – Куда его? На стол или пусть на кухне пока стоит.
– Откройте, – глухо говорю я и управляющий снимает крышку с торта. Большой, трехъярусный, наверху маленький домик и три фигурки около него. На нижнем ярусе надпись: «С днем рождения, наш любимый». Я смотрю на эту надпись и понимаю, что это какая-то жестокая шутка, черный юмор. Поднимаю руку и врезаюсь кулаком в торт, сбивая домик, фигурки и ломая надпись. Бью со звериным рычанием, сминаю коржи и крем, разбивая красоту.
Кто-то хватает меня за руки, пытается оттащить от торта, повсюду летят куски с кремом. Я ору и бешусь, меня держат втроем. Нади нет, нет ее. Нет будущего ребенка, нет больше семьи, нет счастья. Слышу громкий крик матери Нади, ее завывания, когда ей говорят, что случилось. Вижу, как прижимает ко рту ладонь моя мать. Как бледнеет Надин отец и вырываюсь, выбегаю из ресторана. Сажусь в свою машину, но меня из-за руля отпихивает Юра и садится сам.
– Двинься, еще не хватало чтобы ты куда-нибудь въехал, – говорит он мне и выруливает со стоянки у ресторана. – Куда?
– Двадцатый морг, – говорю глухо, но он слышит.
Я хочу убедиться, что Надя там, что это она, а не кто-то другой. И еще я не верю, не верю этому звонку, не верю словам. Надя сейчас приедет, она просто тоже в пробке, а это ошибка, однофамильцы, так бывает. Бывает?