Комната была просторной и светлой. А еще чистой. Вернее, опрятной. Светлые занавеси на окнах, добротный стол, накрытый скатертью с вышивкой по кайме.
Старейшина готовился обедать. Но когда рыцарь вошел, городской чиновник живо поднялся со своего места и смело пошел навстречу гостю. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, подтянутый, явно сильный, и подвижный, не разленившийся на службе. Круглое лицо покрыто темным загаром, светлые ясные и умные глаза. Непослушная челка падает на кустистые брови.
Старейшина остановился в шаге от охотника, смело смотрел ему в лицо. Идэн тоже не стал отводить взгляд, хотя такого приема он не ждал. Не привык он и к такому пристальному вниманию.
– Прости, – сказал вдруг старейшина. – Я не верю бабкиным байкам. Чушь это, что про вас несут. И сглаза не боюсь. Я просто…
Он вдруг смутился, сбился, и на его лице появилось странное растроганное выражение.
– Знаю, к прикосновениям ты не привычный, – продолжил чиновник. – Но хоть руку пожать можешь? Я рад, что ты выжил, Идэн.
Рыцарь помнил этого человека. Более молодым, румяным и улыбчивым. Но таким же добродушным и смелым. Только челка была гуще и манеры чуть проще. Но для охотника наличие воспоминаний ничего не меняло. Все же он протянул старейшине ладонь. Как-то скованно, будто и не для приветствия, а как если бы подал упавшую вещь. Однако, чиновник пожал руку сердечно. И Идэн машинально ответил, будто бы давно привык к такому жесту.
– Я знаю, та тварь лишила тебя памяти, – продолжал взволнованно старейшина. – Но это ничего. Просто я был дружен с твоим отцом. Знаешь, мне его все еще не хватает. Он был очень хорошим человеком, его звали…
– Колин Сторр, – сам назвал имя охотник. – Ты прав. О моем Ордене ходят разные слухи. Но каждому из нас рассказали о наших семьях. В уставе рыцарей Мира и Справедливости чтить свои корни, тем более, что их пытались отнять у нас.
– Вот и то дело, – согласился горячо старейшина. – Ты проходи, садись. Давай к столу. С дороги же только. Знаю, вы цените время, за обедом и поговорим.
Идэн многозначительно посмотрел на свои руки.
– Мари! – тут же позвал старейшина. – Воды гостю, умыться. И подавай уже, пока не остыло.
Он дождался, пока охотник сполоснет лицо и руки, указал на стул, пока его жена разливала по мискам похлебку.
– Меня Стефаном зовут, – представился чиновник. – Мы с твоим отцом каменщиками были. Дворы наши тоже стояли недалеко. В ту ночь… Натерпелись мы все страху. Жаль, что я тогда не успел. Иначе, глядишь, твоя жизнь сложилась бы по-другому.
– Я всем доволен, – скупо сообщил Идэн, приступая к еде.
– Это заметно, – чуть усмехнулся старейшина. – Вон, вымахал здоровый. Да и на лицо неплох. Девкам бы приглянулся, если бы не был так суров. Но, да ладно, я слышал, у вас там и дисциплина строгая, да и дело ваше не простое, опасное.
– Здесь я тоже по делу, – напомнил охотник. – В письме магистру было много всего сказано. Но что из этого истина?
– Да в целом, вроде бы ни в чем не соврали, – отозвался Стефан.
– И о Кровавой Луне, и о засухах? – тон рыцаря был все таким же сухим, что казалось сейчас хуже открытой насмешки.
– И об этом тоже, – закивал чиновник, с аппетитом поедая похлебку. – Позапрошлая Луна как раз в кровь и окрасилась. Как и еще за три до нее. И раньше тоже. За городом топи в лесах. И по вечеру, когда она низко, часто кровавой и кажется.
– Ведьмы не управляют небесными явлениями, – заметил Идэн. – Это могут лишь Боги.
– Это индюку понятно, – снова усмехнулся старейшина. – Да только, когда дело плохо, люди все в кучу валят. Так же и с засухами. Ежели три дня без дождя, уже сухо. И не поспоришь.
– Порча скота, – коротко напомнил охотник следующую деталь.
– А вот это было, – уже серьезно отреагировал Стефан. – И тут на болезнь не спишешь. Так ведь целые стада дохли бы. Но нет. Первый случай был две недели назад. На постоялом дворе. Конь. Заметь, первогодка молодой. И до того три дня стоял в стойле, здоровый и, говорят, сноровистый. А потом вдруг зачах.
– Кто знающий лошадь смотрел? – то, что Идэн заинтересовался темой, можно было понять лишь по тому, что вопросы свои он стал задавать чуть быстрее и резче.
– Коновалова жена, – послушно продолжил чиновник. – Она не то, чтобы целительница, но животных чувствует. Ей с ними проще, чем с людьми. Даже кошку гулящую может выходить. Так вот она две ночи того конька выхаживала, да все без толку. Хвори, вроде, нет, жрал прилично, да будто дряхлел на глазах. Так и помер. А буквально еще черед пару дней корова во дворе, что в мастеровых кварталах, ближе к лесу, вдруг тоже так же дряхлеть начала. А за ней и еще две в разных дворах. Последним пес сдох у кузнеца. Здоровый был, как волчара. Вообще за сутки убрался.
– А люди? – задал охотник следующий вопрос.
– Обошлось, – облегченно вздохнул Стефан и ухватился за бутыль с медовухой.
Он уже собирался плеснуть варево в обе кружки. Да замялся. Вопросительно глянул на гостя. Идэн привычно мотнул головой, отказываясь. Он не переносил алкоголя. Пить мог, но вкус был ему противен.
– Молока бы, – вместо этого, заметил рыцарь.
– Мари! – снова заорал старейшина. – Сегодня доила Мушку? Неси!
Буквально через минуту перед охотником поставили крынку. Идэн ненавидел молоко. Но дело требовало пить.
– Как тебе? – выспрашивал чиновник. – Утреннее. Сладкое аж. Да?
Рыцарь кивнул со своим обычным безэмоциональным видом.
– Так что? Ни одной странной смерти? – вернулся он к делу.
– Не в этот раз, – насупился старейшина. – Нас боги хранят. За те годы, что ты не возвращался, тут было тихо. Но тот раз помним все. Таких смертей не было.
– Ты считаешь, что ведьмы могут убивать только так? – осведомился охотник. – Грубо, чтобы забрать внутренности для своих ритуалов? Это редкость. Смерть они могут нести разную и по разным причинам.
– Тогда тут не помогу, – подумав, признался Стефан. – Не знаю просто. Когда страшно, да кровищи много, то мне бы доложили. Вперед ветра прибежали бы. А так… Это надо у жрецов спрашивать. Или в покойницкой, у могильщиков. Что ты и сам знаешь.
– А дети? – перевел тему Идэн.
– Вот это точно не брехня, – уверил его чиновник. – И снова наслышан, часто про ведьм такие байки сочиняют, будто именно они детей воруют. Но тут правда. Первой дочка маленькая у ткачихи одной пропала. Мать ее одна растила, берегла, считай, ради дочки и жила. Работала дома, чтобы за ребенком глядеть. И девочка, слышал, была послушная. Ну, знаешь, дети бывают беспечны и шкодливы. Но не она. Без матери на улицу не ходила, шалостей не делала, без спросу никуда.
Старейшина сделал паузу, чтобы поесть немного и отхлебнуть еще медовухи. Охотник неспешно ел и ждал продолжения.
– Днем дело было, – рассказывал дальше Стефан. – Мать в соседней комнате ткала. Девочка играла. Время к обеду, и женщина позвала дочь. А той и нет уже. Только окно в комнате чуть приоткрыто. Причем то, что во двор выходит. Конечно, мать шум подняла, все искали, звали. Но так и все. Больше девочку никто не видел.
– Где ее дом? – коротко уточнил рыцарь.
– Полквартала обратно к воротам идти, – стал пояснять старейшина. – А потом по улице влево, и туда, к стене. Третий дом от восточной башни. Там дальше будет пятак такой вроде площади, вот на ней дом как раз. У самого начала дальнего квартала, что к лесу ближе.
Идэн кивнул. Он знал этот пятак. За ним начинались небольшие домики мастеровых. Таких же простых горожан, каким был когда-то его отец.
– Еще, – сухо распорядился он.
– Потом мальчонка, – грустно продолжил Стефан. – С сестрой старшей жил. Где-то там на той же восточной окраине. Девица, говорят, сразу шум подняла. Но ко мне не приходила. Не подскажу, кто такая. Она к жрецам ездила в обитель.
– Зачем? – деталь могла быть важной.
– Вроде парнишку им сватали, – пожал плечами чиновник. – В услужение. Или еще что. Я в их дела не лезу. Но так же, просто из дому исчез ребенок и все. Там и лес обыскали, до самых топей дошли. И кругом спрашивали. Сестра-то его зело переживала. Но… без толку все. Тогда и заговорили уже о ведьме. Странно все же. И скот, и дети, как-то все нехорошо сложилось. Когда же третью девочку забрали, я распорядился в Орден сообщить. А уж что там еще мой писарь наплел, для пущего эффекта, то не обессудь.
– Сколь лет было детям? – спросил Идэн.
– Да где-то всем от восьми и до десяти, – прикинул старейшина. – И сразу, третья девочка тоже с матерью одна жила. Но уже ближе к воротам, к дальним. По мастеровому кварталу надо до конца почти идти. Там дом маленький совсем, с синими ставнями. Цветов много. Мать ее их и продавала в храм на праздники и так на улицах торговала.
Охотник снова, молча, кивнул.
– Так что? – снова закусив и хлебнув своего варева, обратился к нему Стефан. – Не зря позвали тебя?
– Смотреть надо, – охотник не делился своими выводами с чужаками. – Но нас в Ордене учили, что лучше проверять даже слухи, чем упустить ведьму.
– Оно верно, – закивал старейшина. – Я вот все думал, Идэн, как это так случается? Ведь ведьм-то много. Вон в городе их больше, чем пальцев на руке наберется. Но они в пользу людям. А вдруг появляются и такие, что начинают вредить и убивать. Как такое объяснить?
– Люди тоже бывают разными, – напомнил ему гость. – Кто-то всю жизнь о других ратует, а кто-то убивает, не задумываясь. Тебе жрецы скажут, что боги создали всех разными.
– Оно, конечно, да, – осторожно заметил чиновник. – Только у людей на такое злодейство почти всегда причина есть. Кто от бедности и нужды за нож схватится, кто жизнью обижен. Есть и те, на кого помутнение какое находит.
– Считай, у ведьм тоже бывают помутнения, – сказал Идэн. – И причины свои. Потому Орден и существует. Убить просто, надо еще понять.
– Мудро, – подумав, рассудил Стефан. – Удачи тебе, парень. И помощь Богов. Хотя, тут и люди помогут. На меня точно можешь рассчитывать.