Надо уйти. Надо просто развернуться и уйти. Я смогу.
Разворачиваюсь, подхватываю сумку и иду к выходу, почему-то малодушно рассчитывая, что толпа первокурсников, только что ворвавшихся в буфет в поисках сосисок в тесте, удачно меня прикроет.
Но, как назло, именно эта толпа подхватывает меня и выталкивает прямиком к столу, где сидит Олег.
И Марина, наверно, на правах новой законной девушки. Раньше-то ее за наш стол без меня не приглашали…
Я замираю, разом охватывая взглядом всю картину.
Олег сидит в центре, вальяжно откинувшись на спинку стула, перекатывает из одного угла губ в другой зубочистку. Есть у него такая привычка, дурная, на мой взгляд. Но ему кажется, что так гораздо брутальнее и взрослее выглядит. Глупость и пошлость. Раньше я, кстати, не замечала, а вот в последний месяц…
Он смотрит на меня насмешливо, дергает презрительно углом губ, лицо расслабленное, довольное. Красивое лицо повелителя мира.
Как я раньше не замечала снисходительно-брезгливое выражение на нем? Оно же словно приросло!
Может, это потому, что на меня он по-другому смотрел?
А сейчас – как на всех.
Маринка сидит рядом, интимно положив руку ему на плечо, показывая таким образом, кому принадлежит теперь этот парень.
И меня поражает одинаковость в выражениях их с Олегом лиц. Та же надменная брезгливость, высокомерие, равнодушие ко всем вокруг.
Правда, когда она видит меня, это выражение меняется на хищно-довольное. Она вскидывает легонько подбородок, усмехается, кривя непослушные пухлые губы, показательно медленно проводит пальчиками по футболке Олега.
Сом, сидящий справа, лыбится и кивает мне, приглашая за столик. Олег смотрит на него, сразу теряя свою снисходительность и наливаясь злобой, но Сому показательно плевать на неодобрение лидера. Он привычно строит из себя раздолбая-весельчака и скалится еще сильнее:
– Эй, Федотова, пошли к нам! Чего, как не родная?
– Сом, бля… – не выдерживает Олег, давая уже словесный приказ, раз на бессловесный его приятель положил болт.
– А че такое? – удивляется Сом, громко так, разворачиваясь к Олегу, – если тебе уже не надо, я могу… пообщаться. Алька, хочешь со мной… пообщаться?
И подмигивает до того похабно, что я вспыхиваю мгновенно.
И опять теряюсь!
Как дура!
Потому что никогда ко мне так явно и так грубо не приставали парни!
Только вот недавно Игорь, но он новенький, не знал меня совсем. А все остальные десятой дорогой обходили, общаясь исключительно уважительно!
Мы начали с Олегом встречаться, когда он был на третьем курсе, и уже тогда его слава, как одного из самых крутых парней универа, была серьезной, а к пятому курсу тем более!
И сейчас я теряюсь от пошлости, не знаю, что ответить. Мне не приходилось себя защищать никогда! Надобности такой не возникало!
– Сомик, – дует губки Марина, – здесь нет лишнего места…
Олег больше не реагирует на подколки приятеля, на слова Марины, только смотрит на меня. Неожиданно злобно и… выжидательно?
Чего ждет? Что я среагирую? Захочу поговорить, прояснить ситуацию… Или, может, извиниться за свою вчерашнюю резкость?
Для этого вся сцена срежиссирована и выставлена?
В голове сразу рисуется продолжение спектакля, как я сначала униженно прошу его отойти в сторону, поговорить со мной, как он лениво соглашается, как слушает меня, все с тем же лениво-снисходительным выражением лица… А потом что? Принимает мои извинения великодушно? Позволяя вернуться к нашему прежнему формату отношений? Или не принимает, посылает меня, демонстративно и громко?
Лишний раз самоутверждаясь за мой счет?
Вчера я его, похоже, сильно обидела…
Я смотрю в его злые глаза, совсем некрасивые, на самом деле, и поражаюсь, о чем думала раньше? Куда смотрела?
Они сидят передо мной, такие довольные собой, такие высокомерные. Сбоку, совершенно равнодушный ко всему происходящему, жрет здоровенный бургер Вилок.
Для полноты картины не хватает Немого и его пронзительно-бешеного злобного взгляда.
Хотя, может, и хорошо, что он отсутствует.
Из всей их компании только он меня безотчетно и сильно пугает.
Я смотрю на них и думаю, насколько глупой и слепой была раньше.
И разочарование собой прежней накрывает с головой. Я молча разворачиваюсь и, игнорируя смех Сома, радостно-жадный взгляд Маринки, равнодушие Вилка и злобные ждущие глаза Олега, иду к выходу.
Вслед мне, камнями в спину, летит звонкое:
– Дура деревянная.
Это Маринка говорит, подружка моя. Она у нас в доме ночевала пару раз, за одним столом с нами сидела. Флиртовала с моим братишкой Мишкой.
– Почему деревянная? – удивленно спрашивает Сом.
Приятель моего парня. Теперь бывшего. Мой отец его вытаскивал один раз из неприятностей. Не особо серьезных, но без его вмешательства все могло бы быть печальнее.
– Потому что в постели бревно.
А это мой парень бывший. Тот самый, что в любви признавался, говорил, что самая лучшая, что он так рад, что первый у меня, ведь я теперь только его, только ему принадлежу, и это куда важнее дурацких умений в постели! Потому что умения – это наживное, а чистота – эксклюзив.
Ему нравилось быть со мной в постели. По крайней мере, он так говорил…
Я выхожу из буфета и молча топаю на пары.
Все внутри заморожено, нет никакой возможности даже разговаривать с кем бы то ни было. Мне кажется, что у меня спина болит от ударов, подлых, потому что их не ждала, не думала, что так можно.
Вот так.
За один вечер превратиться в бывшую. Подругу, приятельницу. Девушку.
А еще я думала, что это пройдет. Надо просто заняться чем-то другим…
Я тогда еще не знала, что все только начинается…