Диана Хант (не) Случайная невеста

Глава 1

Алёна

Это был самый счастливый день в моей жизни.

По-крайней мере, так утверждали окружающие. И ведь не поспоришь! Невесте полагается быть скромной и всем застенчиво улыбаться.

– Леночка, как же тебе повезло! – щебетала новоиспечённая свекровь, поднимая бокал. Такая вся утончённо-правильная и настолько роскошная, что долго смотреть на неё было невыносимо. Просто идеал красоты и женского шарма.

– Какая ты счастливая! – вторила ей золовка – копия свекрови, причём настолько, что их запросто можно спутать. – Алекс у нас – чудо. Береги его, Леночка!

– Алёнушка, ну что же ты сидишь, поухаживай за мужем, смотри, что-то он у тебя заскучал, прямо «бука», – вторила «любимая» тётушка.

Алекс морщился, когда его называли «чудом» и «букой», но всё же стоически принимал дифирамбы в свой адрес.

Ещё бы. Мой жених – объект всеобщего обожания. Красивый, как ожившая статуя, умный (а дурак не сумел бы в рекордные сроки приписать к наследству несколько приятных нулей), безумно харизматичный и притягательный… Да уж, Александр Зюкин умеет нравиться, умеет восхищать – и прекрасно осознаёт это. В народе о таких говорят – знает себе цену.

Как же рядом с ожившим сказочным принцем оказалась я – обычная, ничем не примечательная студентка иняза («Респектабельной женщине нашего круга, Алёнушка, полагается свободно говорить на нескольких языках»)? Среди всех этих золочёных статуй, лепнины, ангелочков, торта в форме горки из лебедей? Правда, статуи во «дворце» Зюзиных в стиле пышного елизаветинского барокко с претензией на французское рококо – гипсовые, избыток позолоты и вовсе отдаёт цыганщиной, всё такое новое, сверкающее… словом, не хватает благородной патины, чтобы до конца поверить, что это всё настоящее…

Так всё дело в моём имени. Точнее фамилии. Меня зовут Алёна Травина (Правда, Инесса Львовна считает имя Алёна «слишком простонародным» и сходу переделала меня в «Леночку»). Из тех самых Травиных. То есть, из очень-очень древнего боярского, а с 1599 и из княжеского рода. Вроде, кому сейчас до этого дело? А вот, есть кому.

Как оказалось, (для меня, кстати, оказалось совершенно неожиданно), среди сливок общества сейчас модно щеголять дворянским происхождением. Хоть бы даже происхождением жены или невестки.

Можно теперь щебетать на приёмах (подслушано, что называется, в телевизоре):

– Ах, вы не знали? Алекс женится на девочке из княжеского рода. Да, да, те самые Травины! Ведут свой род от самого Рюрика. Ну конечно, это же Алекс! Мальчик привык окружать себя исключительно безупречными вещами. И кто, как не Алекс, этого достоин!

Что больше бьёт по самолюбию – сравнение с «безупречной вещью» – или то, что об этом вещают по всем каналам? Осознание, что меня утягивает в какой-то адский водоворот, полный роскоши, блеска, зависти и лиц в намертво приклеенных лживых масках? А может, понимание, что я сама дала на это согласие. Сама не стала бороться… потому что приз за всё это – он. Он.

Я как-то пропустила, как оказалась просватана за «главного холостяка страны».

И это в наш век технократического прогресса!

Дядя, воспитывающий меня после смерти родителей, однажды пригласил в кабинет и не терпящим возражения тоном сообщил, что пришло время отблагодарить их с тётей за всю доброту, за деньги, потраченные на моё воспитание и обучение в частной, элитной гимназии… и всё в таком духе. Дядя говорил, а я не понимала, к чему он ведёт.

А когда поняла, устроила скандал. Ну как устроила… Попыталась.

Когда дядя назвал фамилию Зюкиных, какое-то время просто стояла с открытым ртом и хлопала глазами.

Дядя, видимо, решил, что меня контузило от такого известия. Ведь Зюкины – баснословно богаты. Это всем известно.

Ах, значит, Александр Зюкин, помимо нефтяного бизнеса, решил податься в политику. И, как следствие, ему до зарезу понадобилась жена с безупречной репутацией…

Никогда не забуду, как меня словно окатило ледяным душем тогда, у дяди в кабинете. Весь последний месяц не покидало ощущение, что на меня кто-то смотрит… Появилась привычка беспричинно оглядываться, искать глазами того, кто следит. А тогда дошло. И вправду следили. Собирали информацию… Поняла… и впервые пожалела, что репутация и в самом деле безупречная…

Затем, уже после отвратительного скандала, после того, как мне в красках на два голоса (тётя не замедлила присоединиться, с компрессом на лбу и стойким, удушающим запахом успокоительного) расписали, какая я неблагодарная эгоистка, которая думает только о себе в то время, как от меня зависит благополучие самого дорогого и ценного, что есть у любого человека – семьи, и, если я дожила до своих лет и не поняла этого… и дальше шли угрозы напополам с оскорблениями, поняла: слезами делу не поможешь.

Дядя не раз повторил: моё мнение, как и мои желания, никого не волнует. Вообще.

Рано или поздно меня «продадут».

Бежать из дома? Сириозли? Это только в мелодрамах эффектно смотрится. А на деле меня будут искать и, конечно, вернут обратно.

По сути, мне предстояло сменить одну клетку на другую. И только.

Но я всё равно бы сбежала.

Если бы не Алекс.

Жених, который объявился уже после того, как меня поставили перед фактом.

Нет, мы, конечно, виделись прежде – тётя обожает все эти светские рауты, куда и меня таскала, разодев, как куклу. Или, как она выражается, «выводила в свет». Со стороны, наверное, казалось, что она и вправду заменила мне мать… Но не могу забыть этого ощущения безразличия в детстве, когда понимаешь, что тому, кто тебя тормошит и забавляется с тобой, как с ручной зверушкой, нет до тебя никакого дела. А вот после помолвки, которая произошла без моего участия, поняла, что меня пытались таким образом развратить. Дать попробовать, что называется, красивой жизни, заглотить наживку. Чтобы легче было потом «продать».

И всё же если бы не Алекс – ничего бы у них не вышло.

С тех самых пор, как мы впервые пообщались наедине – жених пригласил меня на конную прогулку – я не жалела. Ни разу.

Просто он оказался таким… Таким… При виде него даже пальцы на ногах поджимались.

Да что там пальцы. Я краснела, бледнела, запиналась, не верила, что этот умный, красивый и невероятно уверенный в себе мужчина – со мной. Выбрал меня из всех. В конце концов, красивых девушек много. Как и с «нужными» фамилиями.

Уже потом, от будущей свекрови, узнала, что меня «выбирали» из десяти претенденток. Надо сказать, это озадачило. Прямо шоу «Холостяк» какое-то. Причём в реальной жизни, хоть и без оповещения «претенденток».

И месяцы перед главным событием сезона – нашей свадьбой – понеслись чехардой.

Помимо обязательных светских мероприятий Алекс «похищал» меня, чтобы покататься верхом, посетить оперу, даже в кино ходили (правда, в VIP-зал, где, кроме нас и охраны за дверью, никого не было), в рестораны. И всегда вёл себя безупречно. Никаких «вольностей». Правда прожигал взглядом насквозь, а когда сдержано целовал в щёку на прощание, у меня колени подкашивались.

Невольно думалось о первой брачной ночи и… дыхание перехватывало.

– Алёна, – раздался над ухом голос… мамочки, уже мужа!

Не обращая внимания на ведущего (или, как сейчас модно говорить, церемониймейстера), который как раз обращался к «жениху», Алекс склонился к моему уху.

– В беседке, самой дальней, через пять минут.

Я захлопала глазами:

– Что – через пять минут?

Моё бедро сжали под столом, безжалостно сминая платье.

– Ты что – ребёнок? Мне нужно снять напряжение. А это теперь, – он досадливо поморщился, – по-крайней мере сегодня – твоя обязанность.

Я сглотнула, продолжая смотреть на мужа во все глаза. Подумалось даже, что у меня начались галлюцинации. Красивый, как ожившая статуя, с безупречно уложенными волосами, в идеально сидящем на нём костюме из дорогой ткани – Алекс говорил со мной… даже не так, как с партнёрами по бизнесу (слышала, как он говорит по телефону). А, скажем, как с официантом, горничной или водителем. Обезличено. Никаких эмоций. Никакой даже притворной вежливости. Словно с пустым местом.

Взгляд мужа вдруг смягчился.

Он коснулся ладонью моей щеки, и, естественно, тут же защёлкали камеры.

Коротко поцеловал в губы (я застыла изваянием, не зная, как реагировать на такую перемену) и прошептал, склоняясь к уху:

– Ну не здесь же… тебе объяснять. Идём.

Прежде, чем я успела что-то ответить, Алекс резко отвернулся.

– Слушаю, – сказал он, поправляя гарнитуру. – Нет. Исключено. Попробуйте…

Я захлопала глазами ему вслед.

И вот что мне сейчас делать?

Алекс недвусмысленно дал понять, что хочет остаться со мной наедине… И, если бы не его слова, не этот приказной тон, я, наверное, с ума бы сошла от счастья (остаться вдвоём, хоть ненадолго выйти из-под прицела сотен пристальных взглядов и нацеленных на тебя камер… звучит слаще райской музыки).

Я уже собиралась встать, чтобы идти вслед за мужем, который направлялся к выходу из зала, распоряжаясь о чём-то по телефону, как ведущий, которого Алекс слушать не стал, решил «отыграться» на мне.

– А теперь один их самых трогательных и ответственных моментов, друзья! – возопил ведущий и белозубо оскалился.

Как же не вовремя! Видимо, из-за внутреннего смятения и раздрая вопли «церемониймейстера» доносились будто издалека. А смысл их и вовсе ускользал… Всё думала о словах Алекса. О том, что вроде как надо идти за ним, что он ждёт…

– Сейчас, перед всеми нами, новая мама нашей дорогой невесты снимет с неё фату, принимая таким образом под своё «крыло» …

– Леночка, ау! – золовка звала меня ангельским голосом, глаза же новой родственницы были холодными, если не сказать злыми. – Все ждут только тебя…

Я помотала головой, как котёнок, что только вылез из воды и поднялась из-за стола на ватных ногах.

Чувствуя себя глупо, уселась на стул, за спинкой которого уже стояла свекровь.

Поочередно вытягивая шпильки из моих волос, та говорила, пользуясь тем, что за воплями ведущего её никто не слышит.

– Волосы у тебя и в самом деле роскошные, тут сказать нечего. Но вот характер… спаси нас всех бог. Ты что такое сказала Алексу? Почему мальчик так рассержен? Имей ввиду, в наших кругах в женщине больше всего ценится респектабельность и хорошие манеры. Ни того, ни другого я у тебя пока не вижу.

Доставая последнюю шпильку, она уколола меня в шею, благо копна волос позволяет сделать это незаметно. Чего мне стоило не дёрнуться и не взвизгнуть – только я знаю. Но, должно быть, перемены в поведении мужа подействовала лучше любой анестезии. Свекровь хмыкнула и напоследок мстительно дёрнула меня за волосы.

Кажется, тётя что-то вещала о том, что по традиции после снятия фаты голову невесты покрывают платком… но, кажется, подходящего платка не нашлось и ко мне как-то все, включая и свекровь, и тётю, утратили интерес.

Чем я и воспользовалась, чтобы покинуть зал, проследовать к выходу из особняка и выйти на свежий воздух.

Ветер облизал лицо, принялся играть с волосами, отчего локоны запрыгали по обнажённым плечам.

Я спустилась по ступеням, вышла в сад. Улыбнулась двум официантам с подносами – они обносили напитками тех гостей, что тоже решили проветриться.

Чем дальше шла, тем больше подкатывала паника.

Слова Алекса, всегда такого безупречного, вежливого до сих били в висках набатом. Им вторил высокомерный голос свекрови…

Но вот от неё эта грубость была ожидаема, а от Алекса, который всегда вёл себя безупречно по отношению ко мне, нет.

Пришло ощущение, что сделана какая-то непоправимая ошибка, а назад дороги нет.

Хотелось вовсе не идти в беседку, следуя приказу Алекса, а свернуть перед живой изгородью, к воротам и бежать отсюда со всех ног.

Как в приключенческом фильме. Тормознуть попутку или даже мотоцикл, и ехать, ехать, и чтобы белое платье развевалось по ветру…

А потом поняла – пойду.

Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию. Чтобы сказать, что не позволю так с собой обращаться. Чтобы… выяснить, наконец, что он имел ввиду!

Воздух предвечерне сгущался, из живого лабиринта доносился чей-то смех.

Я сразу поняла, о какой беседке говорил Алекс.

Он уже показывал мне этот сад, и ту беседку. Тогда он впервые поцеловал меня в губы и весь день потом я была такой счастливой. Неужели он сейчас решил… Пойти дальше… Не дожидаясь, пока гости разъедутся… Признаюсь, это даже льстило, хотя слова о том, что это моя обязанность неприятно царапали. А об оговорке насчёт «сегодня» вообще молчу. Нет, наверное, всё же я не так его поняла…

В беседке кто-то был. Я явно расслышала два голоса. А ещё звуки возни и ритмичные глухие удары.

Что-то кольнуло изнутри.

Внутренний голос уже второй раз за последние минуты прокричал: беги! Лови попутку, вали из этой усадьбы! Потом… потом как-нибудь всё утрясётся…

Но я шла, с трудом переставляя ноги, но шла. Хотя, чем дальше, тем сложнее было двигаться, словно шла под водой.

А потом в одном из голосов узнала голос Алекса.

– Да, детка, да! Ещё! Я уж думал, придётся возиться с девственницей…

Я замерла. Сердце буквально ухнуло в пятки.

«Возиться с девственницей» … это он обо мне? Это же значит… мамочки! Что он сейчас, прямо сейчас… не возится с девственницей. Он…

Женщина, что была там, с моим мужем, не отвечала. Только стонала. Бесстыже, развратно… И было очень больно слышать эти стоны…

Кажется, мне лучше уйти. А потом… А что, кстати, потом? Сделать вид, что я ничего не знаю?! Что ничего не было? Но как? Как чёрт меня дери, это сделать?! Ведь это моя свадьба! Свадьба! Самый счастливый день…

Я так и не поняла, что заставило меня сделать ещё несколько шагов…

Быть может, хотела своими глазами убедиться, что там и вправду Алекс. А может хотела увидеть эту женщину…

И я её увидела.

Их обоих.

Мужчина, стоящий ко мне спиной, в спущенных штанах, с всклокоченными светлыми волосами, несомненно, Алекс, мой… муж.

Он как-то нелепо двигался, словно хотел спихнуть сидящую перед ним женщину со стола, причём при помощи своих бёдер.

Та же словно сопротивлялась этому изо всех сил. Обвила его шею руками, обхватила ногами в тонких белых чулках. На изящной щиколотке болтаются кружевные трусики…

Перед глазами поплыло от навернувшихся слёз, в остальном же меня сковал паралич.

Я ни отвернуться, ни шагнуть назад не могла. Как парализовало.

Всё вглядывалась в неё. Она запрокинула голову назад, тяжёлый водопад рыжих локонов приходил в движение с каждым новым толчком. По бокам от силуэта мужа топорщилось белое платье. Кто-то из приглашённых? Но сегодня только я – в белом.

Я, невеста…

– Горячая же ты штучка, детка, – хрипло проговорил Алекс и я вздрогнула. А он продолжил говорить, при этом не прекращал двигаться. Каждая его фраза звучала на выдохе: – А так умело… строила из себя… манерную дуру… эдакую… принцессу на горошине… Такую невинную… аж тошно…

А у меня в глазах защипало. Горло комом сдавило. Значит, он для меня – принц из сказки, а я для него – манерная дура, да? И моя невинность вовсе не достоинство, как с детства талдычит тётя?.. Я часто заморгала, чтобы не разрыдаться, но не сдержалась, всхлипнула.

И тут она подняла голову и открыла глаза.

А я… я заорала!

Потому что у неё оказалось моё лицо!

То лицо, что я привыкла каждый день видеть в зеркале!

Только сейчас оно выглядело до невыносимости порочным… с каким-то хищным, застывшим на нём удовольствием!

А ещё она смотрела на меня!

И зло улыбалась.

Дальше всё произошло как-то совсем быстро.

Я рванулась вперёд. Даже не из-за этой чудовищной сцены, не из-за измены, которую увидела своими глазами прямо на собственной свадьбе!

Просто видеть со стороны своё же лицо, себя саму, в свадебном платье, со своим мужем, это оказалось отвратительно! Выше моих сил!

Я рванулась к ним, и, кажется, споткнулась. Падая, неловко взмахнула руками и в этот момент меня схватили за руку.

Время будто остановилось…

А я смотрела в собственные глаза, которые отвечали пристальным и злым взглядом, видела, как на таких знакомых губах змеится улыбка…

Она цепко держала меня за руку и я внезапно поняла, что это не время остановилось. Это я застыла в нём, в пространстве, увязла, как муха в янтаре.

Единственная связь с миром – мои же собственные пальцы, что вцепились в моё же запястье.

А затем моя копия широко улыбнулась, и, подмигнув, разжала пальцы.

И я понеслась в пропасть.

Загрузка...