Дежурный утренний поиск смысла жизни под душем увенчался успехом. Из ванной Архипов вышел бодрым маршевым шагом с речовкой: «У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба!»
У зеркальной дверцы шкафа он остановился, сбросил с плеч махровый халат и оглядел себя, предварительно втянув живот. Качнулся к отражению, похлопал ладонями по распаренному лицу и провозгласил:
– Дерзайте, граф, вас ждут великие дела!
Первым в списке предстоящих великих дел значился поход на завтрак, который заканчивался – Архипов шагнул к прикроватной тумбочке, взял мобильник и посмотрел время – через полчаса!
Пропускать первый прием пищи, равно как и все последующие, Архипов не собирался, не было у него такой дурной привычки. Поэтому он быстро оделся, вышел из номера и, бдительно проверив, заперлась ли захлопнутая дверь, отправился искать место приема пищи.
Ресторан, который в отеле имелся, как было написано на сайте, коварно не выдавал свое присутствие аппетитными запахами, а указателей к нему или персонала, способного направить голодного постояльца на верный путь, Архипов не встретил. Это заставило его пробормотать:
– Меня терзают смутные сомнения…
Архипов любил использовать в речи расхожие фразы, крылатые выражения, цитаты из книг и кинофильмов, а также интернет-мемы. Это позволяло ему производить впечатление человека начитанного, наслышанного, насмотренного – короче говоря, владеющего культурным кодом.
Производить такое впечатление Архипову нравилось. Это позволяло ему не теряться на фоне умников, владеющих кодами компьютерными.
Архипов трудился офис-менеджером – считай, завхозом – в компании, разрабатывающей программные продукты.
Собственно, именно работа и привела его в Санкт-Петербург, где Архипову надлежало принять партию офисной мебели, изготовленной по спецзаказу на одном из предприятий Ленобласти.
Мебель была спроектирована специально для капризных компьютерных умников, которые желали иметь возможность трудиться не только сидя, но также стоя и даже лежа. А никто лучше Архипова не смог бы проверить соответствие согласованным чертежам мягких кресел-трансформеров и консолей с изменяемым уклоном столешницы и кабель-каналами в телескопических опорах.
Архипов не имел инженерного образования, но обладал прекрасной памятью и совершенно исключительными дотошностью и въедливостью.
В быту эти его качества были скорее вредны – с личной жизнью никак не ладилось, – но на трудовом фронте неизменно приносили победы.
К сожалению, отель он выбирал без привычной придирчивости – под давлением обстоятельств. С обычной своей тщательностью Архипов подошел к вопросу аренды квартиры, в которой собирался остановиться на время командировки.
Жилье ему требовалось не люксовое, но со всеми удобствами и оптимальным соотношением цены и качества. Особые же требования Архипов предъявлял к локации: квартира должна была располагаться в месте, откуда жильцу было бы одинаково удобно добираться как на мебельную фабрику за КАД, так и в центр Санкт-Петербурга.
Архипов намеревался поддержать свой имидж человека культурного походами в прославленные музеи и театры.
Тщательный анализ и вдумчивая оценка вариантов, представленных на специализированных сайтах, позволили Архипову сделать достойный выбор.
Он арендовал просторную однокомнатную квартиру в Мурине. Сразу за КАД, то есть фактически уже в области, но рядом с очень удобной станцией метрополитена. С нее в Санкт-Петербург отправлялись поезда метро, а в Ленинградскую область – электрички.
К сожалению, человек предполагает, а бог располагает. Высшие силы легко поломали стройный план Архипова, задержав его рейс в Санкт-Петербург на несколько часов.
В итоге в аэропорту Пулково он оказался уже глубокой ночью и добраться до съемной квартиры бюджетным транспортом никак не мог. А такси до прекрасного Мурина обошлось бы в такую сумму, что – Архипов быстро подсчитал – гораздо дешевле было переночевать в ближайшем отеле. Заодно и позавтракать там – тоже экономия.
Высшие силы сменили гнев на милость: ресторан в сомнительном отеле Архипов все же обнаружил и смог там поесть – не изысканно, но достаточно вкусно и плотно. За кофе с булочкой он снова заглянул на сайт аренды жилья, чтобы проверить, не упустил ли какую-нибудь важную деталь, и получил полезную, но слишком поздно поступившую информацию.
Под объявлением о сдаче квартиры, которую он арендовал на ближайшую пару недель, появился очень, очень негативный отзыв предыдущих жильцов. Ознакомившись с ним, Архипов задумался.
Менять локацию было поздно. Во-первых, не имелось времени на новый добросовестный поиск, во‐вторых, хозяева квартиры уже получили задаток. В том, что его не вернут, Архипов не сомневался: еще до вылета, узнав, что рейс сильно задерживается, он связался с хозяевами квартиры и просил сдвинуть на сутки дату заселения, соответственно уменьшив стоимость аренды. Ему отказали, причем таким тоном, что Архипов понял: это ребята цепкие, из их когтистых лапок кусочек не вырвешь. Оставалось только учесть все моменты, на которые указал автор настораживающего отзыва, и не дать себя облапошить.
Предыдущему жильцу хозяева квартиры не вернули залог, придравшись к какому-то ерундовому беспорядку.
– Врешь, не возьмешь! – изрек Архипов. И добавил: – У нас все ходы записаны!
Он даже ощутил некое воодушевление, предвкушая своеобразный поединок – соревнование по придирчивости и въедливости, которое твердо намеревался выиграть.
Залогом победы стал состоявшийся сразу после завтрака телефонный разговор. Архипов позвонил хозяйке квартиры и выпытал у нее информацию, которой цепкая дамочка до последнего не желала делиться: номер квартиры. Он также смог договориться о более раннем заселении – не в четырнадцать часов, а в двенадцать.
К нужному дому в Мурине Архипов прибыл в 11:30. Шел мелкий противный дождь, переходящий в снег, стоять во дворе и мокнуть, дожидаясь назначенного времени, не хотелось. По номеру квартиры он легко вычислил подъезд, дождался, пока из него вышла какая-то тетка, ознакомился с поэтажным планом помещений и поднялся на лифте к той квартире, которая должна была стать его жилищем на предстоящие две недели. Там надавил на кнопочку звонка, раз, другой и третий прослушал визгливую трель, появления хозяев не дождался и машинально подергал ручку двери.
Оказалось – не заперто!
– Тук-тук, можно? – Архипов шагнул в прихожую, осмотрелся, увидел на вешалке пару зимних курток, на коврике – мужские ботинки и женские сапожки и повысил голос: – Люди добрые? Ау?
Условно добрые люди не ответили. Куда-то отлучились? Возможно, отправились встречать квартиранта у подъезда.
Испытав мстительную радость от мысли, что стоять и мокнуть под дождем пришлось не ему, а хозяевам, которых он уже мысленно воспринимал как противную сторону в моральном поединке, Архипов занес в прихожую чемодан, аккуратно разулся и отправился без помех осматривать квартиру.
При этом он не просто глазел, а фотографировал камерой мобильного телефона все помещения, фиксируя текущее состояние интерьера и мебели.
Уж его-то никто не сможет обвинить в причинении хозяевам какого-либо имущественного ущерба! Уж он-то сам заранее все проверит и обезопасит себя от надуманных претензий!
Прихожая, комната, санузел, кухня. До балкона Архипов добрался в последнюю очередь.
Еще не выйдя на него, сквозь стекло двери из кухни он увидел, что окно на балконе открыто настежь – и это в дождь, уверенно переходящий в мокрый снег!
Укоризненно покачав головой, он потянул на себя дверь, но на балкон не вышел – не смог, потому что почти все пространство на полу занимали два объемных длинных свертка.
Сначала Архипов решил, что это ковры или рулоны линолеума: зрение у него было неидеальное. Наклонившись, он ковырнул пальцем скользкую прозрачную пленку.
И под ее наслоениями, как сквозь толщу мутного льда, разглядел мертвое лицо с выпученными слепыми глазами.