Дэвид
Пока страсти не улеглись, Билл Гейнор не возражал, чтобы я держал Мэтью на руках. Но когда вся Бреконвуд-драйв заполнилась роем полицейских машин, делать этого не собирался. Однако согласился, чтобы Мэтью перешел на руки женщины из команды полицейских, которая, в свою очередь, собиралась передать его первому объявившемуся представителю городского отдела защиты детей.
Хотя вряд ли Гейнор смог бы спокойно держать на руках плачущего ребенка и одновременно объяснять, что случилось на кухне с его женой Розмари. Особенно если бы при этом пришлось идти в дом.
Я не мог выбросить из головы картину: безжизненный женский взгляд, направленный в потолок, кровь повсюду, разодранная блузка.
Гейнор был не единственным человеком, кого приходилось убеждать, что Мэтью, хотя бы на время, лучше передать на попечение кому-то другому.
– Они мне его никогда не отдадут, – хныкала Марла. – Если забрали, то навсегда.
Мы стояли у моей машины, я обнимал двоюродную сестру, а на нее один за другим накатывали приступы истерики.
– Надо подождать и посмотреть, как будут развиваться события, – уговаривал я ее, хотя понимал, что на нас скорее упадет метеорит, чем ей вернут ребенка Гейноров.
Я нисколько не сомневался, что Мэтью их сын. Не то чтобы мне об этом прямо объявили, но несложно было, соединив одно с другим, сделать вывод. У Марлы в доме оказался чужой младенец. Его появление она объяснила безумной историей, будто к ней явился ангел и вручил мальчика, словно почтовую посылку. В кармашке коляски лежала адресная реклама. Когда Билл Гейнор вернулся из деловой поездки домой, его охватила паника, потому что пропал его ребенок Мэтью.
И он без колебаний узнал своего сына, которого держала на руках посторонняя женщина в чужой машине.
Расставить точки над i не составляло труда.
Поэтому я решил, что шансы Марлы вернуться домой с Мэтью ничтожно малы. Но теперь размышлял о другом: какова вероятность, что она имеет отношение к смерти Розмари Гейнор? Успокаивая двоюродную сестру, я ломал голову над вопросом: способна ли она на такое злодеяние?
И откровенно говоря, не находил ответа.
Полицейские задали нам несколько предварительных вопросов и велели ждать, когда приедет детектив. Прошло немного времени, и я увидел Барри Дакуэрта. Я познакомился с ним несколько лет назад и не в связи с работой в «Стандард», а по личному делу. В сером, плохо сидящем костюме он производил впечатление человека, так и не сумевшего выиграть вечную битву с напольными весами в ванной.
Шагая к дому, он бросил взгляд в мою сторону, и на его лице на короткое мгновение возникло недоумение. Сначала он, наверное, решил, что я приехал делать репортаж, но, вспомнив, что «Стандард» закрылась, понял, что я тут по другой причине.
Ничего, скоро все узнает.
Входя в дом, он перебросился несколькими фразами с Гилкрайстом – полицейским, который до этого разговаривал с Гейнором.
Господи, через что еще предстоит пройти этому человеку?
Дакуэрт пожал Гейнору руку, а затем дверь закрылась.
– Что ты видел в доме? – спросила меня Марла. Она уже понимала, тут что-то неладно. На улицу понаехало столько полиции, что было ясно: в доме произошла трагедия.
– Его жену, – ответил я. – На кухне. Ее зарезали. Она мертва.
– Какой кошмар! Ужасно, – проговорила Марла. И, помолчав, добавила: – Хочешь знать, что я думаю?
– Ну, скажи, что ты думаешь.
– Готова поспорить, это его рук дело. Того мужчины. Ее мужа. Не сомневаюсь, это он ее убил.
Я взглянул на нее.
– Почему ты так считаешь, Марла?
– Просто чувствую. Но уверена – его работа. Когда установят, что убийца он, ему не оставят ребенка.
Я понял, куда она клонит.
– Марла, ты знала эту женщину?
– Ты об этом уже спрашивал. У меня дома. Я тебе ответила: никогда о ней не слышала.
– Может, где-нибудь встречала, но не знала, как зовут? – У меня не было фотографии убитой, чтобы показать Марле, поэтому вопрос был бессмысленным. Хотя даже с фотографией толку все равно бы не было. Поэтому ответ двоюродной сестры был вполне предсказуемым:
– Не думаю. Я ведь почти никуда не выходила.
– А здесь не была? В этом доме?
Марла подняла голову и мгновение изучала фасад.
– Вроде бы нет. Но дом хороший. Я бы хотела в таком жить. Большой, а мой такой маленький. Вот бы заглянуть внутрь, посмотреть, как там все устроено.
– Сейчас тебе это вряд ли удастся, – мрачно предрек я.
– Ну да. – Она кивнула.
– Так ты утверждаешь, что не приходила сюда за Мэтью вчера или позавчера? Не здесь его нашла?
– Сколько раз можно повторять? – устало отозвалась она. – Ты мне не веришь?
– Конечно, верю.
– Не похоже.
Я взглянул вдоль улицы, которую успели с обеих сторон перегородить лентами. Агнесса, приподняв ленту, поднырнула под нее и направилась к нам. Полицейский попытался ее остановить, но она только отмахнулась.
– Твоя мать, – сказал я Марле и почувствовал, как она напряглась.
– Не хочу с ней разговаривать. Она сейчас взбесится.
– Агнесса может тебе помочь, – заметил я. – Она знакома с нужными людьми, например, с хорошими адвокатами.
Марла с грустным недоумением взглянула на меня.
– Зачем мне адвокат? У меня что, неприятности?
– Марла! – закричала, приближаясь, Агнесса.
Двоюродная сестра отпрянула от меня и повернулась навстречу подошедшей матери. Та заключила ее в объятия секунды на три, не больше, не давая дочери времени ответить на ласку. Затем внимательно посмотрела на меня и спросила:
– Что здесь происходит?
Ей ответила Марла:
– Очень трудно объяснить, мама, но…
– Поэтому я спрашиваю твоего двоюродного брата. – Агнесса не сводила с меня глаз.
У меня пересохло во рту, и я облизал губы.
– Я заехал к Марле. Она нянчила ребенка. В кармашке коляски лежала реклама с этим адресом. Мы прикатили сюда навести справки. Хозяин дома уезжал по делам, но вернулся одновременно со мной. – Я запнулся. – И обнаружил жену… мертвой.
Лицо Агнессы сразу потухло.
– Еще что-то непонятное с их няней. Мистер Гейнор спрашивал о некоей Сарите. Он полагал, что она в доме, но ее там не оказалось.
– Боже праведный! – воскликнула Агнесса. – Кто эти люди? Как зовут женщину, которую убили?
– Розмари Гейнор, – ответил я.
Агнесса порывисто отвернулась и вгляделась в дом, словно решила, что если долго смотреть, можно выведать у него правду. Я добрых десять секунд созерцал ее спину, прежде чем она вновь обратилась ко мне:
– Где ребенок?
– Он пока на попечении полиции или людей из отдела по защите детей. А мистера Гейнора допрашивают копы.
– Его зовут Мэтью. – Марла сделала к нам шаг, чтобы тоже участвовать в разговоре. И мать засыпала ее вопросами:
– О чем ты думаешь? Как все произошло? Каким образом ребенок оказался у тебя? Неужели ты так ничему и не научилась после того, что случилось в моей больнице? Абсолютно ничему?
– Я…
– Не могу поверить! Что на тебя нашло? Что ты творишь? Ты украла его в магазине? Выхватила из коляски? – Агнесса зажала ладонью рот. – Скажи, что ты взяла его не здесь. Ты не имеешь к этому отношения?
Глаза Марлы наполнились слезами.
– Я не сделала ничего дурного. Мне его дали – принесли к дверям – и попросили за ним присмотреть.
– Кто? – выкрикнула Агнесса. – Мать? Жена Гейнора?
– Понятия не имею, кто она такая. Она мне не сказала.
– Хочешь знать мое мнение, Марла? Ни один человек на свете не поверит твоему рассказу. – И добавила больше себе, чем нам: – Надо придумать что-то получше. – Затем раздраженно посмотрела на меня и спросила: – Полицейские ее допрашивали?
– Бегло. Видимо, решили сначала разобраться с местом преступления, а нас попросили не уезжать. Детектив уже здесь и группа криминалистов, наверное, тоже.
– Ты не скажешь никому ни слова. Ни единого слова. – Агнесса помахала пальцем перед лицом дочери. – Поняла? Особенно полицейским. Даже если спросят, когда у тебя день рождения, отвечай, чтобы обращались к твоему адвокату.
Она порылась в сумке и достала телефон. Пробежалась по контактам, нашла нужный номер и ткнула большим пальцем в кнопку набора.
– Говорит Агнесса Пикенс. Соедините меня с Натали. Меня не интересует, с клиентом она или нет. Мне надо переговорить с ней сию секунду.
«Натали Бондурант», – догадался я. Один из светлейших юридических умов нашего города. В прошлом она помогла и мне.
– Натали, это Агнесса Пикенс. Чем бы ты ни занималась, бросай. У меня проблема. Нет, не в больнице. Объясню, когда приедешь. – Она назвала адрес и прервала разговор, прежде чем адвокат успела что-либо возразить. Затем повернулась ко мне: – Тебя это тоже касается.
– Что именно?
– Ни слова полиции. Тебе нечего сказать.
Первое, что пришло мне в голову, – детское: «Не командуй тут!» Но сказал я другое:
– Я сам решу, что говорить полиции, Агнесса.
Ей это не понравилось.
– Дэвид, – прошептала она, чтобы Марла не услышала, – ты же видишь, что здесь случилось.
– Мы пока не знаем.
– Достаточно, чтобы понять, что Марле требуется защита. Что бы она ни натворила, ее вины в том нет. Марла больна и не отвечает за свои действия. Мы все должны о ней заботиться.
– Разумеется, – согласился я.
– Она давно не в порядке, но потеря ребенка сильно подействовала на ее психику.
– Что ты такое говоришь? – спросила ее дочь.
– Все в порядке, дорогая. Просто разговариваю с Дэвидом.
– Я буду иметь в виду, что ты сказала, – пообещал я тетке. – Только не думаю, что моя роль обязывает меня молчать в тряпочку, когда полицейские станут задавать вопросы.
Агнесса покачала головой.
– Поистине сын своей матери. Такой же упертый, как Арлин. – Она обвела взглядом россыпь полицейских машин. – Пойду узнаю, кто у них главный. – И отправилась на поиски начальства.
Моя двоюродная сестра взглянула на меня:
– Ты должен мне помочь.
– Твоя мама этим занимается, – сказал я. – Натали, с которой она разговаривала по телефону, вероятно, Натали Бондурант. Она хороший адвокат.
– Ты что, не понял? – расстроилась Марла. – Слышал, что она сказала? У меня проблема.
– Она имела в виду…
– Я понимаю, что она имела в виду. Трясется прежде всего за свою репутацию.
– Если это даже так, все шаги, которые она предпримет, защищая себя, в конечном итоге послужат защитой и тебе.
Марла обеспокоенно озиралась по сторонам, словно искала безопасное место, куда бежать, но не находила.
– Мне кажется… может быть, я в опасности.
Я наклонился к ней, положил ладони на плечи. Главный вопрос я ей уже задавал, но почувствовал, что настало время спросить во второй раз.
– Марла, посмотри на меня. Ты ничего не сделала этой женщине? Матери Мэтью? Может, на мгновение нашло затмение, и ты совершила нечто такое, чего вовсе не хотела?
Задавая вопрос, я сомневался, хочу ли знать ответ. Если Марла признается, что убила Розмари Гейнор и удрала с ее сыном, смогу ли я скрыть правду от полиции?
Я знал, как бы ответила на этот вопрос Агнесса.
– Дэвид, я никогда бы не сделала ничего подобного, – едва слышно прошептала Марла. – Никогда!
– Ладно, ладно, все нормально.
– Так ты мне поможешь?
– Конечно. Хоть ты не веришь материнским мотивам, обещай, как только она заполучит Натали…
– Нет, нет… – В глазах моей двоюродной сестры стояла мольба. – Ты! Ты мне должен помочь. Это твоя работа. Ты умеешь задавать вопросы и выяснять обстоятельства.
– Я больше этим не занимаюсь.
– Но ты знаешь, как это делается. Найди женщину, которая отдала мне Мэтью. Найди ее. Она подтвердит, что все, что я говорю, – правда.
– Послушай, Марла…
– Обещай, – попросила она. – Обещай, что поможешь мне.
Я крепко обнял сестру, посмотрел ей в глаза и сказал, стараясь подобрать нужные слова:
– Знай, что я на твоей стороне.
Марла обвила меня руками, и ее лицо вдруг обмякло и как-то расплылось.
– Спасибо, – выдохнула она, уткнувшись мне в грудь, явно не понимая, что мой ответ меня ни к чему не обязывает.