Никита
– Хватит спать, – кто-то грубо толкнул Никиту в бок и омега дернулся, очнувшись от вязкого, неприятного сна.
В темноте на него смотрела пара подсвеченных глаз и среди крепкого, мужского феромона, окутавшего его мягким коконом, Никита уловил родной.
– Мама? – потирая глаза, спросил Никита. Он сел на постели, отчетливо осознавая, что находится не у себя в спальне.
– Альфа притащил тебя в свою постель, – хмыкнула мама и Никита разглядел ее улыбку в темноте. – Может, тебе все же удастся заставить его заключить брак.
Никита от услышанного сдавленно простонал. В голове гудело, и единственное о чем он мечтал – это снова лечь спать. Но стоило ему подумать об этом, мама снова потрясла его за плечо.
– Мы пока что не сможем видеться, так что запоминай. Если у тебя не получится, то пострадаем мы все. А ведь я не хотела говорить раньше времени. У тебя появится младший брат с наступлением осени.
– Откуда? – переспросил Никита, все еще не очнувшись до конца, но мама ничего не стала повторять.
– Это тебе поможет, – в руку легло что-то холодное.
Никита сжал пальцы, безошибочно угадывая крохотные флакончики духов. У него таких было предостаточно, но он думал, что избавился ото всех.
– Как пользоваться, ты знаешь. Поэтому не теряй головы от альфы и будь готов ко всему. Он постарается от тебя избавиться, а в мужья возьмет все равно того, с кем помолвлен. Нам же нужно только стрясти с него сумму покрупнее.
Никита внимал торопливому шепоту, но не мог уловить суть.
– Мама, – омега облизнул пересохшие губы. – Что вы решили?
– Максим заберет тебя с собой. И лучше бы тебе забеременеть дорогой, иначе всем придется плохо. Если же найдешь там кого-то побогаче и посговорчивей, то я бы пожелала тебе переключиться на другого альфу. Этот оказался очень вертлявым, – Елена замолчала, будто задумалась о чем-то. – Ты выкрутишься, я знаю. Просто помни, что от тебя зависят наши жизни, в том числе и нерожденные. И торопись, боюсь, времени осталось не так много и найти тебя в случае неудачи смогут где угодно, даже в постели этого идиота Максима.
Холодок пробежал по спине, стоило представить, как его среди ночи выволакивают на улицу и увозят в неизвестном направлении. Никита сжался. Мама говорила не так, как раньше, и лучше бы она ругалась, потому что торопливые четкие указания по-настоящему пугали. Никита силился понять ее, расспросить о брате, о котором слышал впервые, но не мог сформулировать свои мысли.
– Я найду способ выйти с тобой на связь. Не забывай, где окажешься в случае провала.
Мама выпорхнула из спальни, тихо прикрыв за собой дверь и Никита не успел ее остановить. В теле все еще ощущалась слабость и головокружение не позволило подняться. Проклиная подавители и ту дрянь, что ему вкололи, Никита упал обратно на подушку и закрыл глаза. Он сжимал в руке духи с феромонами, а потом перевернулся и прижал их к груди.
Все правильно, он не должен выворачивать душу наизнанку перед альфой, от которого доброго слова не слышал. Если бы не течка, то все было бы совсем иначе. Но снова позволить Максу приблизиться и почувствовать себя настоящего было бы настолько же глупо, насколько поверить хоть единому его слову. Никите даже стало жаль омегу, которого он никогда не видел. Его жених изменял ему с каждым встречным, а сейчас и вовсе собирался вернуться вместе с тем, кто мог носить его ребенка.
Никита свернулся клубком, прижав ладонь к животу. Он видел Елисея после течки и по нему сразу стало понятно, что он зачал, ведь омега тогда отключился сразу на два дня. Он же не испытывал в себе ничего, кроме отвратительной слабости и бессмысленной злости.
Мама толком ничего не объяснила, как бывало уже не раз. И при мысли о том, что придется расспрашивать Максима, внутри начинало ворочаться возмущение. Казалось, он скорее откусит свой язык, чем заговорит с лжецом и обманщиком, но сделать это все равно придется, поэтому лучше быть готовым, чем снова потерять контроль и поддаться моменту.
Омега уткнулся лицом в подушку и глубоко вдохнул одуряющий крепкий феромон, от которого до боли сжалось все внутри. Слезы выступили в уголках глаз и Никита оставил их на подушке, огромным усилием воли заставив себя подняться. Вот так. Никто не узнает об этой секундной и последней слабости. Не обращая внимания на наготу, он прошлепал босыми ногами через коридор в свою комнату и оделся, несколько раз останавливаясь, чтобы отдохнуть. В рюкзак, который был всегда наготове, отправились и оставленные мамой духи.
Когда он был готов, а времени до утра оставалось еще предостаточно, в дверь постучали.
– Выходи, мы уезжаем, – прозвучал низкий голос.
Никита вытянулся по струнке, сидя в кресле. Их с Максимом разделяла дверь, но омега расправил плечи, будто оказался прямо перед альфой. Прижав к груди свой рюкзак с минимумом вещей, омега вышел в коридор. Макс даже не взглянув на него, практически вырвал из его рук рюкзак и начал спускаться вниз.
– Я хочу попрощаться с Елисеем, – подал голос Никита.
– У него первая брачная ночь.
Щеки предательски порозовели. Пообещав себе, что при первой же возможности свяжется с братом, Никита спустился в холл вслед за Максимом, а уже оттуда вышел на улицу.
У крыльца их ждал внушительных размеров внедорожник, и когда перед ним открылась пассажирская дверь, Никита решил не спорить раньше времени, а забрался внутрь и пристегнулся. Никто его не провожал, никто даже не знал, что он уезжает. Омега на секунду почувствовал себя таким одиноким, что нахождение рядом Максима могло показаться радостью. Он отбросил подальше эту мысль, когда альфа завел мотор и направил автомобиль к выезду из города.
Заговаривать с ним Никита не собирался.
Максим
Максим пожалел о еще одном принятом решении, стоило ему увидеть Никиту. Десятки километров, которые он пробежал так, будто за ним гнался самый страшный кошмар, стали не важны. Усталость и образовавшаяся в голове пустота схлынули, стоило ему увидеть взъерошенную макушку и темные круги под глазами Никиты. Омега выглядел таким отстраненно-несчастным, что впору было усомниться в том, насколько он замешан в произошедшем. Но это абсурдное предположение исчезло также быстро, как и появилось. Никита пах по-другому. От него все еще немного фонило, и только тот, кто держал в своих руках течного омегу всего несколько часов назад, мог уловить это изменение.
Максим вырвал из тонких рук рюкзак и спустился вниз, проклиная себя уже в который раз. Никита снова облился духами, начав пахнуть сладкой клубникой с примесью мяты. Кто-то другой бы купился на это, роняя слюни на куколку с дивным ароматом, но для Макса отчего-то объективно приятный феромон подействовал не хуже отпугивающего спрея.
Уже сидя в машине и время от времени косясь на напряженную фигурку рядом, альфа в полной мере осознал, какой тупой была эта затея. Они могли сесть на поезд, добраться самолетом, что было бы гораздо быстрее. Но все внутри противилось этим путям. Возможно, он просто хотел отсрочить встречу с родными и с Лукой.
Максим сжал руль, глядя прямо перед собой. Он уже знал, что могут предложить его близкие оборотни в этой ситуации. Но даже думать об этом он не собирался, и не потому что не хотел видеть Никиту в своей постели, но и тем более, если омег там окажется двое.
Любой другой альфа оказался бы только рад такой перспективе, но не он. Срок, в который он мог делать что заблагорассудится и жить как желает, заканчивался. Максим думал, что и дальше будет избегать ответственности, которая должна была лечь на его плечи, но после всего случившегося, после того, как он поддерживал клан Виктора, пока друг не мог этого делать, опасения рассеялись. Максим должен был вернуться к родным, перенять у родителей управление и жить себе спокойно с омегой, которого знал всю жизнь, и к которому, в отличие от своего друга, не имел отвращения.
С Лукой они уже давно пришли к соглашению в том, что касалось супружеской верности. Главным условием было не попадаться и не обзаводиться последствиями с обеих сторон. И они успешно исполняли уговор. Пока этот чертов Никита не приехал и не начал плести свои интриги вместе с ушлой мамашей. Яблочко от яблоньки.
Максим сжал руль до скрипа кожи и глянул украдкой на напряженного омегу. Никита смотрел перед собой остекленелым взглядом и едва дышал. Зря он решил отвезти омегу сам. Зря пошел за ним. Зря задирал и позволял себе злиться от малейшего приближения к Никите другого альфы. И зря думал, что может что-то получиться. Хотя сердце до сих пор сбивалось, стоило ему вспомнить короткий разговор на крыльце, когда Максим решил, что Лука явился в клан. Он готов был оправдываться и объясняться перед Никитой, но пришедший омега оказался Юрием, с которым он развлекался по приезде в клан Виктора.
Теперь все осталось в прошлом. Он не верил, что сможет договориться, и уж точно не сейчас. Но и дальше вести себя как идиот, который обижен за обман, было бы глупо. Он ведь мог притвориться, что все в порядке и вовсе не волнует его, и не злит. Прочистив горло, Максим спросил.
– Как ты себя чувствуешь?
Никита молчал. Максим повернулся к нему, отвлекшись от пустой заснеженной трассы. Омега будто сжался еще сильнее, но в конце концов подал голос.
– Нормально, жаловаться не стану.
– Добираться будем несколько дней, так что сразу можешь забыть о том, чтобы сбежать.
– Я и не думал, – огрызнулся Никита, но в ту же секунду выдал себя тем, что повернулся к заднему сидению, куда Макс забросил его рюкзак.
– Разумеется, – фыркнул альфа. – Будто я забыл, как вы с Елисеем скакали по сугробам, догоняя клан. Можешь дурить голову остальным, но не мне.
– Зачем я тебе? – выпалил Никита, дернувшись на сиденье так, что ремень безопасности заблокировался.
Максим и сам не знал. Он был ему не нужен, альфа просто выбрал наиболее выгодный вариант. Не согласись Виктор на просьбу Елисея, они бы уже поставили друг другу метки, скрепив брачный союз, и оставшись связаны на всю жизнь.
– Ты мне и не нужен, – процедил Максим. – Я просто присмотрю за тобой. А когда срок выйдет, вернешься домой, – упоминать то, что в случае беременности он останется рядом, Максим не стал. Может, Никита и так был в курсе.
– И это все?
Максим кивнул. Вопрос показался ему странным, но кто знает, вдруг заботливая мамаша не успела все рассказать Никите. Впрочем, на это и был расчет. Без поддержки омега мог оказаться все лишь глупой куклой, каковой и показался ему при первой встрече. А ему просто требовалось время, чтобы выяснить, зачем семейству Зайцевых столько денег. На ярмарке женихов за невинного Никиту дали бы столько, и даже больше. Но он, как выразилась Елена, украл у омеги возможность удачно выйти замуж. Что ж, он заплатит, только когда будет знать всю правду.
А пока можно было сделать вид, что они вполне могут сосуществовать в относительной близости, и даже разговаривать. Пусть хотелось совсем другого.
Никита
Никита планировал на протяжении всего пути быть настороже, но уже с наступлением сумерек начал клевать носом, то и дело проваливаясь в дрему. Он прекрасно понимал, что от него не требуется быть начеку, но боялся расслабиться в компании Максима. Разумеется, он не верил, что альфа набросился бы на него, воспользовавшись слабостью, просто не хотел раскисать.
Чертов феромон действовал не хуже снотворного. Пусть Никита и старался глубоко не дышать, но все равно пропитался запахом альфы и в конечном счете не удержался, воспользовавшись первой же остановкой на заправке.
Максим вышел из автомобиля, а Никита потянулся назад, достав из бокового кармана рюкзака блокаторы. Его до сих пор трясло как от холода, да и врач запретил принимать что-либо, но лучше так, чем чувствовать, как все твое существо просто вопит о том, что рыжеволосый хам – это то, что тебе нужно. Запах дикого меда, огня и дерева пробирал до самых костей, согревая изнутри. Феромон Максима казался Никите ощущением дома, и от этого омега готов был выть. Ведь то место, которое он мог назвать своим домом не вызывало в нем теплых чувств и воспоминаний. А рядом с альфой будто становилось не важно, где быть, лишь бы рядом с ним.
– Хватит, – мотнув головой и стукнувшись из-за этого о стекло, буркнул Никита.
Он потирал ушибленный лоб, когда альфа вернулся и бросил ему на колени пакет-майку с продуктами.
– Только около девяти сможем остановиться, так что перекуси пока.
Никита не стал отвечать. Он заглянул в пакет и скривил губы, отчасти надеясь, что его кислая физиономия хоть немного подпортит Максиму настроение. В пакете оказались шоколадки и газировка, конфеты, и что удивительно, питьевой йогурт. Выбрав наименьшее из зол, Никита открутил крышку и отпил, морщась от кислого привкуса киви, смешанного с молочкой.
– Не вкусно? – снова встрял Максим и Никита тяжело вздохнул.
Вряд ли он сможет молчать несколько дней, пока этот мужлан выкидывает что-то подобное.
– Я не люблю сладкое, – выдавил из себя Никита, но сделал еще один глоток, чтобы хоть чем-то заполнить желудок, который начало особенно сильно сводить после порции таблеток.
– Не подумал бы.
– А что ты вообще думал? – не удержался от шпильки омега и тут же прикусил язык, и посчитал за благо продолжить пить.
– Ничего, – негромко ответил альфа и включил магнитолу.
Никита завис всего на секунду, заглядевшись на длинные пальцы с ровными ногтями, но этого хватило, чтобы провалиться в жаркое воспоминание удовольствия, какого он раньше не испытывал. Никита задохнулся, внезапно вспомнив, как эти самые пальцы растягивали его в темноте крыльца, пока Максим до боли кусал его губы, щеки, шею и плечи, а второй рукой, запутавшись в волосах, крепко держала его. И Никита тек, скользя на умелых пальцах, двигая бедрами и цепляясь за Максима, будто он единственная надежная опора в целом свете.
Никита шумно вдохнул и закрыл йогурт. Если он мог замкнуться в себе и постараться игнорировать альфу, то сбежать от своих мыслей было нельзя.
– Максим, – Никита до боли сцепил пальцы. – Твои родители знают, что ты приедешь не один?
– С чего я должен их предупреждать? – не отрываясь от дороги, спросил альфа.
– Разве ты не зависишь от них финансово?
– А тебя только деньги интересуют?
Никита тихо зашипел сквозь зубы и заговаривать больше не пытался. По радио негромко вещали новости, дорога по большей части была пустой, а за окном давно стало темно. Когда он снова проснулся, альфы в машине не было. Никита сонно моргнул, вглядываясь в яркие огни ночного города. Макс оставил его одного на парковке перед гостиницей, а сам умотал в неизвестном направлении.
Никита пригладил волосы и тут же спрятал их под капюшоном куртки. Бежать сейчас он и не собирался. Вообще, мало какие опрометчивые поступки приходили на ум, когда хочется спать, а в желудке пусто. Поэтому Никита молча ждал, нахохлившись как воробей, пока альфа вернется.
Макс не заставил себя ждать. Альфа вышел из главных дверей здания, напротив которого они остановились, и заметив, что Никита бодрствует, сверля взглядом приборную панель, открыл дверь с его стороны.
– Остановимся здесь на ночь, тебе все равно нужно поспать, – альфа протянул руку, чтобы помочь выбраться, но Никита проигнорировал ее.
Омега хотел выбраться из автомобиля без посторонней помощи, но нога соскользнула с подножки и он едва не пробороздил заледенелый тротуар, если бы Макс не среагировал. Крепкие руки подхватили его, не позволив упасть.
– Можешь уже отпустить, – Никита дернулся, чтобы освободиться из кольца сильных рук, но Максим не разжал их. Альфа притянул его ближе к себе и Никита забыл, как дышать. Восклик протеста застрял в горле, когда Макс сдернул капюшон и наклонившись, уткнулся носом в шею Никиты.
Омега задрожал, бесплодно попытавшись оттолкнуть, но с тем же успехом мог попробовать сдвинуть с места здание, перед которым они стояли.
– Максим, – на самом деле испугавшись, едва слышно позвал Никита.
Альфа будто отключился. Он обнюхивал шею, растягивал воротник кофточки, в которой был Никита, и не отпускал его.
– Что ты принял? – наконец отстранившись, тихо рыкнул альфа.
– Ничего.
Жесткие пальцы с силой сдавили плечи, но Никиту в последнюю очередь могло разговорить что-то подобное. Он с вызовом вздернул подбородок, когда Максим вжал его в машину, и навис над ним.
– Ты, – глаза альфы вспыхнули желтым огнем. – Я знаю, что ты принимал больше подавителей, чем может выдержать организм. Захотел в больницу на промывание?
Никита продолжил упрямо молчать, боясь выдать то, как его взволновали эти простые и сердитые слова. Ведь из-за этого идиота он их и принимал, чтобы стать менее восприимчивым к феромону. А Макс будто нарочно стоял так близко, что уже никакие блокаторы не помогали.
– Это простые блокаторы, – выдавил он из себя.
– Да мне плевать. Хочешь откинуть копыта раньше времени?
– Какие еще копыта? – желая перевести тему, фыркнул Никита и пошевелился, проверяя, можно ли вырваться на этот раз.
– Никита, – голос Макса стал жестче. – Ты сейчас не под защитой клана Виктора и Елисея, а под моей. Помимо того, что произошло между нами, я отвечаю за тебя. Так что не вытворяй такой херни хотя бы ради своего здоровья.
Альфа сделал шаг назад, и достав с заднего сиденья рюкзак Никиты, схватил омегу за руку и потащил к отелю. Никита молчал. Ерепениться вмиг расхотелось. И не потому, что Максим мог оказаться прав, а потому, что мама и слова не сказала о том, что он должен беречь себя. Сомневаться не приходилось, Елисей рассказал Максиму о словах врача. Брат беспокоился о нем. Но почему так заговорил сам альфа в обход того, как сильно презирал его? Глаза начало щипать и Никита заставил себя сосредоточиться на урчании в животе, чем пытаться понять смысл брошенных в раздражении слов.
Возможно, это были всего лишь слова, за которыми не стояло на самом деле ничего.
Максим
Максим расплатился на ресепшн, не выпуская руки Никиты из своей. Омега стоял отвернувшись, дергал повлажневшей ладошкой, но Макс не отпускал. Оставаясь всего лишь мрачным снаружи, альфа больше всего желал сейчас же перекинуть омегу через колено и всыпать этому белобрысому паршивцу по первое число. Так, чтобы жопа горела и не мог сидеть как минимум три дня, а вместе с тем позабыл, что любые препараты, влияющие на запах, существуют.
Он понимал, что не совсем имеет право распоряжаться тем, что принимать Никите, и уж тем более, какими духами пользоваться. Но что-то внутри щелкало и Максим сатанел за секунду, превращаясь в грубого варвара, который хочет полностью и безраздельно властвовать омегой.
Поднявшись на нужный этаж, они вышли в небольшой пустой коридор и остановились перед большой дверью. Максим открыл ее и с удивлением услышал, как Никита присвистнул.
– Я как будто в фильме, – фыркнул омега и снова дернул руку, и на этот раз Макс позволил ему отстраниться.
Он понял, о каком фильме шла речь, но самому ему это в голову бы не пришло. Не став разбираться, почему Никита сравнил себя с омегой с пониженной социальной ответственностью, Макс прошел через гостиную, отведенную специально для них, и включил свет в спальне. Одна большая кровать на возвышении и огромное окно на город. Привыкнув к комфорту, он всегда останавливался в одних и тех же номерах. Отели на его пути были подобны отметкам на карте, отмеряющими путь. И сейчас, разозлившись на Никиту настолько, что не сдержался и обнюхал его, Максим забылся и по привычке снял то же, что и обычно.
– Почему тут одна кровать?
Альфа тихо рыкнул, заметив, что Никита отчего-то разговорился, если сравнивать с его утренним состоянием.
– Ты думаешь, мы будем спать вместе? – пискнул Никита и Макса это даже рассмешило.
– Неужели боишься потерять добродетель во второй раз, куколка?
– Думаешь, если мы раз переспали, то я теперь всегда буду раздвигать перед тобой ноги?
Пошлость омеге не шла. Макс долго смотрел на потрепанного и уставшего Никиту, закутанного как никогда до самого носа, и не стал отвечать. Ему требовалось проветрить голову и не видеть перед собой это недоразумение хотя бы час.
– Я закажу еду в номер. Можешь помыться и лечь спать. Я к тебе приближаться не стану, – устало потерев глаза, отчеканил Максим.
Хотелось просто упасть в постель и желательно привязать к себе Никиту, чтобы этому дурачку не пришло в голову сбежать, но альфа запретил себе даже допускать мысль о подобном. Это было вранье самому себе, лишь бы стать ближе, остаться наедине. И тогда омега смог бы поддаться. Всего лишь игра, но Максим запретил себе играть.
– С чего такая радость? – по глазам резануло то, как Никита запахнул на себе и без того плотную одежду.
– С того, что я не кидаюсь на тех, кто не хочет, – не выдержал и рыкнул альфа так, что омега вжал голову в плечи. – Но у меня есть одно условие.
– Ну конечно, куда без этого.
– Отдай мне таблетки.
– Нет.
Максим сжал кулаки. Они препирались рядом с большой кроватью и выдержка с поражающей скоростью слабела, но Макс никогда не самоутверждался за счет близости и не унижал этим омег.
– Они тебе не нужны, ты и так пахнешь не привлекательно для меня, – соврал альфа лишь отчасти. Иногда Никита угадывал с запахом и тогда от него сносило крышу, но знать об этом омеге было не нужно, а то с него станется.
– Правда? – в коротком вопросе и широко распахнутых карамельного оттенка глазах затаилось что-то, но от усталости и злости Макс не разобрал.
– Да. Мы же уже потрахались, так что можешь быть спокоен, ты меня больше не интересуешь.
Жестокие слова подействовали лучше сладких речей и уговоров. Нельзя было срываться на одном только Никите, но уже через несколько секунд у Макса в руке лежал пузырек и блистер таблеток, а омега гневно протопал в ванную и громко хлопнул дверью. Альфа сжал несчастный пластик в кулаке так, что он затрещал, и вслед за тем едва ли не бегом покинул номер отеля.
Максим остался верен обещанию. Он заказал для Никиты вкусный плотный ужин и проследил, чтобы бета, который его доставлял, находился в номере не больше минуты, и только после этого с отчасти спокойной совестью альфа спустился в лобби. Сунув портье с бейджем “Родион” щедрую купюру, Макс отправил его следить за номером, а сам смог наконец-то немного выдохнуть.
Он вышел на парковку и достал из кармана купленные еще на заправке сигареты. Горький дым и ночной морозный воздух прочищал мозги на раз два.
– Что же я творю, – пробормотал альфа, глядя в усыпанное звездами небо.
Он не хотел быть грубым и обижать Никиту, он был уверен в этом еще вчерашним утром. А теперь с языка так и рвались злые слова, способные задеть, заставить реагировать, лишь бы извлечь из отстраненного омеги хоть какую-то эмоцию и расшевелить его. Макс не лукавил, когда сказал, что несет ответственность за Никиту. И к собственному удивлению, это не тяготило его, как могло быть еще пару месяцев назад. Просто он не мог взять в толк, зачем бледному и пережившему такую ночь омеге еще раз глушить себя. С таким мириться не согласен был даже он.
Альфа достал мобильник и выбрал имя того, с кем давно не говорил.
– Алло? – раздался сонный голос на обратном конце провода.
– Лука, мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал.