/Валери де Лакруа/
– Пожалуйста, Доминик, мне нельзя в вашу комнату, – предприняла я ещё одну попытку достучаться до твердолобого мужа сестры.
– Мы супруги, – отрезал он, продолжая с упорством танка тащить меня по палубе за собой.
Котёнок трясся, цепляясь за ткань платья на моём плече маленькими коготками, но всё равно не мог пробить многочисленные слои одежды. Его жалобные мольбы о помощи преследовали меня всё время с тех пор, как мы загрузились на борт воздушного корабля. Само собой, я не стала говорить об этом мадам. Мне и так досталось из-за того, что я всех задержала и позволила себе просто приподнять юбку при постороннем мужчине. Она прочитала мне целую лекцию о сохранении репутации, животной натуре мужчин и распутной женщин, которую мне во что бы то ни стало нужно держать в узде. После чего снова подняла на меня руку, точнее, указку. Несколько раз ударила ей мне по пальцам. Попытка остановить её и защититься вылилась в угрозы в адрес отца. Было больно, но сильнее оказался шок. Отец никогда не позволял себе подобных наказаний, вёл себя осторожно даже на тренировках, а тут совершенно посторонний человек считает нормой меня бить. И главное, никто из слуг не возразил, все с одобрением наблюдали за тем, что происходит.
Совершенно разбитая устроенным мне разносом, я с удовольствием заперлась в своей спальне. Но в сознание то и дело пробивались мольбы о помощи. В итоге я не выдержала, тайно покинула каюту и вскоре нашла источник жалобных криков. Оказалось, котёнок забрался в трубу и теперь не знал, как выбраться. Длинные юбки и мешали, и одновременно помогли спасательной операции. Мне лишь надо было перелезть через поручни и присесть. Но тут появился Доминик. Заставил меня снять перчатки, что наверняка вновь рассердит чопорную мадам Жаклис, а теперь вообще потащил к себе. И совершенно отказывался меня слушать.
– Мы ещё не супруги, – возразила я, когда он открыл передо мной дверь своей каюты.
– Дело только в этом? – уточнил он вкрадчиво, нагнувшись к моему плечу.
Мой взгляд прикипел к золотым кольцам в основании его рогов. Он ведь настоящий демон. Интересно, это все сюрпризы физиологии? А копыта, хвост или ещё что пугающее? Мне и к рогам-то сложно привыкнуть…
– А? – отозвалась я растерянно.
– В консумации? Если я это исправлю, вы перестанете мне возражать?
– Что?! Нет… Я… Я… Я не готова…
И заикаюсь, как дура. Надо взять себя в руки.
– Заходите, Виолет, ваше упрямство меня утомило, – его ладонь легла мне на поясницу и втолкнула меня в каюту.
Это оказалась роскошно обставленная гостиная. Доминик подвёл меня к круглому резному столику и посадил в кресло. Приказал мне ждать его, а сам направился в соседнее помещение. Глянув на дверь, я отбросила глупую мысль сбежать, вместо этого решила познакомиться с котёнком.
Страдалец не сопротивлялся, позволил снять себя с плеча. Жёлтые глазки с узким зрачком присматривались ко мне с интересом. Шерсть у него была гладкой, рябого окраса, на сером фоне темнели коричневатые полоски. Только на мордочке они становились почти чёрными, изгибаясь вокруг носика, что придавало ему сходство с сервалом. А вот ушки были короткими, как у лесных кошек. Малыш вообще мало походил на домашнего. Да и по итогу он всё равно бездомный, ведь зачем-то же забрался на это судно и теперь летит в неизвестном направлении. Растерянный, напуганный, как его спасительница. От этой мысли стало совершенно паршиво на душе, на глаза навернулись слёзы, и я часто заморгала, чтобы не расплакаться. Если и захочу пореветь, то лучше делать это ночью, а то вновь влетит за испорченный макияж.
– Похож на асшара, – заметил Доминик, возвращаясь в комнату.
Я вздрогнула от неожиданности, котёнок зашипел, недобро глянув на мужчину.
– Тихо, – я вновь посадила его на плечо.
Доминик поставил на стол сумку, пододвинул соседнее кресло ко мне ближе и тоже сел, требовательно вытянув руки.
– Асшара? – уточнила я, потянувшись к нему.
– Да, дикая кошка. Очень похож, – подтвердил Доминик, внимательно рассматривая синяки на костяшках моих пальцев. – Как это произошло?
– Уронила крышку чемодана, – соврала я.
Пока он тащил меня, успела придумать легенду. А уж убедительно врать умеет практически каждый студент.
– Странно, что разбором вещей занимались не ваши многочисленные служанки.
Он открыл сумку, достал из неё стеклянную баночку с какой-то мазью, откупорил её и аккуратно нанёс на мои синяки тонкий слой этого сероватого состава. Мелькающая на краю сознания боль моментально отступила.
– Ого, – удивилась я, но тут же осеклась. – А асшаров держат дома?
– Разве что ведьмы, – усмехнулся он. – Возможно, это ваш фамильяр?
– Фамильяр? Как у ведьм? – совершенно растерялась я.
– А вы кто? Ваша мать ведьма, вы тоже. Или не практикуете? – чёрные глаза демона остро посмотрели в мои.
Стало не по себе, показалось, они пытаются заглянуть в душу.
– Практикую? – пролепетала я. – Ведьма?
А ведь отец говорил, может, потому, что в этом есть толика правды? Чувствовала же я что-то, похожее на магию, слышу кошку. Просто в этом мире ведьмы действительно существуют, а не являются героями легенд.
– Совершенно ничего не помните, – покачал он головой. – Я могу помочь вам, – предложил, чуть подавшись ко мне.
– Помочь? – я тоже чуть наклонилась вперёд.
Мужчина поморщился, глядя на меня будто свысока. Словно от меня воняло. Стало так неприятно, что к щекам прилила кровь, я моментально отпрянула и попыталась отодвинуть кресло назад. Но Доминик продолжал держать меня за руки.
– Демоны владеют ментальной магией. Если позволите, я могу попробовать помочь вам вернуть память, – низким рокочущим тоном проговорил он. – Разрешите мне, дайте себе установку пустить меня в мысли.
– У-уверена, память восстановится и без этого… Отпустите.
И я снова заикаюсь… Пугающий мужчина!
– Просто позвольте мне, Виолет, – он поймал мой паникующий взгляд и на миг почудилось, будто взял его в силки.
Мир вокруг нас отдалился, сократившись до его абсолютно чёрных глаз, что действительно пытались пробиться в мою душу.
«Давай приступать к нашему ритуалу, ведьма моя», – поднялась из недр памяти фраза отца, и на миг перед мысленным взором предстало его улыбающееся лицо.
– Кто он, Виолет? – спросил Доминик.
Страх накатил волной. Я попыталась отвернуться, но жёсткие пальцы сжали подбородок, не позволяя.
«Это же наш секрет с самого детства», – раздался в голове смех отца.
Доминик возрождал в памяти тот ужасный день. И как только заглянет дальше… Его рука переместится с подбородка на мою шею. В мыслях ожило видение, что пришло мне перед тем пугающим ритуалом. Я лежу на обнажённой груди Доминика и поглаживаю его рога.
– Хм, это твоя фантазия или… – усмехнулся он, а меня словно окатило ледяной водой.
– Нет! – рявкнула я, пытаясь сбежать.
Коротко охнув, Доминик резко отпрянул, наконец выпуская меня из плена. Я вжалась в спинку кресла, наблюдая, как из его носа тянется тонкая струйка крови, а в чёрных глазах пляшет настоящее пламя.
– Ведьма, – выдохнул он и вдруг улыбнулся.
Вновь потянулся было ко мне, но тут на мои колени спрыгнул котёнок. Он яростно зашипел, ударив перед собой когтистой лапкой.
– Каков защитник, – хмыкнул Доминик, но всё равно протянул руку ко мне и поддел пальцами прядь волос, смахивая с неё пудру. – Столько краски. Вам самой это нравится?
Конечно же, нет! Ко всем прочим бедам я скоро покроюсь прыщами!
– Спасибо, что обработали синяки, – чуть нагнувшись вбок, чтобы прервать прикосновение, я приподняла котёнка и встала с кресла. – Можно мне взять эту мазь?
– Берите, – кивнул он, снова наморщив нос.
Может, от меня воняет, а я сама этого не замечаю?
– Спасибо, – схватив и баночку, я сделала несколько шагов в сторону двери. – У вас кровь на лице. Вы же знаете? – и глупо улыбнулась.
– Да, я заметил, – он задумчиво посмотрел на меня. – До завтра, Виолет.
– До завтра, Доминик.
И я спешно покинула его каюту. Меня потряхивало после этого короткого разговора и попытки прорваться в мои воспоминания. Голова немного кружилась. Теперь Доминик пугал ещё больше. От мысли, что предстоит проводить с ним ночи, стало совсем тошно. Снова из груди рвалась подавляемая последние дни истерика. Котёнок в моих руках мяукнул, заставляя меня вспомнить, что есть более близкая проблема. Надо незаметно вернуться в каюту, а перед этим куда-то спрятать этого страдальца.
***
Меня разбудило мурлыканье под ухом. Котёнок потёрся о мою щёку. Приоткрыв глаза, я улыбнулась, почесала малыша за ушком, но следом носа коснулся специфичный запах. Похоже, найдёныш покакал. Резко подскочив на кровати, я моментально отыскала источник запаха. Котёнок навалил кучку ровно по центру моей небольшой каюты. И пугала не детская неожиданность, а то, что появились улики, которые могут указать на наличие у меня живности.
– Вот же… – выругалась я под нос и в рывок распахнула иллюминатор над изголовьем кровати.
В каюту проник свежий воздух в попытках посоперничать с вонью. Я же рванула к комоду, где лежали писчие принадлежности. Затвердевшая за ночь кучка была спешно скомкана в бумагу, и опасный снаряд вылетел в окно. Протерев место преступления другой бумажкой, я выбросила и её, после чего пригрозила озадаченному котику кулаком.
– Если захочешь писать или какать, сообщай мне. А то в окно могут выбросить тебя, – я вскинула руки в стороны, выражая степень своего возмущения. – Пока спрячься под кроватью, я принесу тебе еду. Хорошо?
Малыш испуганно сжался. Гнев во мне моментально потух.
– Так надо, – приблизившись, я потрепала его по макушке. – Потерпи немного. Я что-нибудь придумаю.
Малыш приподнялся, заглянул в мои глаза и мяукнул. Я посчитала это согласием.
Запах в комнате ещё не выветрился, потому не следовало сюда никого пускать. Я спешно застелила постель, подготовила котику место под кроватью из позаимствованной у кресла сидушки, после чего переместилась в ванную. Надеялась умыться без толпы служанок. Даже Доминик отметил своё недовольство тем, что вокруг меня слишком много народа. Видимо, это нормально для родины Виолет, но странно для страны демонов. Они одеваются проще, и я не заметила слуг возле Доминика, хотя он император. Судя по всему, он более самостоятельный, чем Виолет, и в состоянии сходить в туалет без посторонних. А мне с моими громоздкими юбками такая роскошь недоступна.
Решив принять душ, я сбросила с себя сорочку и вскрикнула от шока. За ночь мои ноги обросли и закучерявились.
– Что это?! Как? Почему? – запричитала я, чуть ли не плача, подёргав тёмную растительность.
Но это были не галлюцинации, а ужасная волосатая реальность. Как такое возможно? Переход пробудил во мне гены обезьян?! Дрожащими руками стянув с себя остатки одежды, я вновь завыла от ужаса. Та же беда постигла и другие части тела. Меня же брили, обмазывали каким-то составом. Я по наивности думала, чтобы добиться гладкости кожи, а оказалось для наращивания пушка. Либо это какой-то побочный эффект?
– Что случилось, мадам? – в комнату забежали служанки. – Вы в порядке?
– Нет, я не в порядке, – отозвалась сипло. – Это ужасно! Я обросла. Чем вы меня обмазывали?!
– Всё в порядке, мадам. Составы работают правильно. Женщина не должна спорить с природой. Вы же рождены такой. И именно такой вы прекрасны.
– Я тебя щас придушу, – сообщила девушке, и она, моментально побледнев, отступила за спину другой служанки.
Будто и вправду испугалась смерти.
– Что там происходит? – в комнату протолкалась Жаклис.
– Вы сделали из меня мартышку! – обвинила я её, пребывая на грани истерики.
И вроде по сравнению с другими моими бедами ничего страшного не произошло, но, кажется, это последняя капля. Меня похитили, шантажируют, заставляют обманывать мужа сестры и спать с ним, бьют, контролируют во всём, а теперь пытаются изменить и моё тело. Рождена такой… Ха! Да я никогда не была такой волосатой и шелковистой! И ведь сами себе противоречат. Как они представляют себе жизнь в браке? Меня под слоями пудры и при таких аксессуарах под одеждой возжелает разве что орангутанг с комплексом неполноценности!
– Замечательно. Волосы восстановились. Это естественно для женщины, а бритьё неестественно, Виолет. У тебя проблемы с памятью, и ты об этом забыла.
– То есть, это нормально? – я указала на своё тело. – А ну, покажите мне свои ноги! – рыкнула на служанок.
Девчонки, что удивительно, отпрянули от меня, закрываясь руками, но приподняли юбки и надетые под них гамаши. Оказалось, ноги они действительно не брили, но естественная волосатость смотрелась лучше моей искусственно усиленной!
– Не устраивай истерик, Виолет. Женщина должна быть естественной.
– Но я не нахожу это красивым… – пояснила слабым голосом.
После вспышки паники накатила усталость и снова разболелась голова. Хотя, возможно, это после вчерашнего ментального тарана по моим воспоминаниям.
– Ты вспомнишь, – произнесла она жёстко. – Приведите её в порядок. Потом мы вместе позавтракаем и проведём первые уроки.
Мадам ушла, оставляя меня на испуганных девушек. После моей истерики они будто боялись лишний раз вздохнуть, я же пребывала в апатии. Вроде бы и не так страшно, но как же обидно. Ко всем прочим бедам меня ещё и уродуют. Теперь я даже могла понять сестру, тоже бы при первой возможности сбежала из страны закостенелых мужененавистниц со стремлением к бодипозитиву. Ей удалось вырваться, правда, за мой счёт. Мне тоже нужно найти способ. Как только сумею освободить отца, сбегу без оглядки.
– Ты успокоилась, Виолет? – мадам Жаклис смерила меня строгим взглядом, когда я присела за стол напротив неё.
– Да, – ответила я отрешённо, рассматривая выставленные перед нами вкусности.
Мучное, сладкое, жареное. Есть и светлая сторона: акрийские женщины не мучают себя диетами. Вот только у меня снова нет аппетита.
– Ты напрасно устроила эту некрасивую истерику. Больше чтобы я такого не видела.
– Я вроде сотрудничаю. Мне бы тоже хотелось, чтобы вы больше не делали чего-то за моей спиной. Если бы вы рассказали об эффекте этих мазей, я бы не устроила истерику.
– Ты мне дерзишь?
– Объясняю естественные вещи, – прищурилась я. – Не нравятся истерики, так можно их избежать, если использовать рот по назначению.
– Ах ты… – она подскочила на ноги, замахнулась.
А я прямо посмотрела в её глаза.
– Вот сюда, чтобы Доминик оценил! – и яростно указала на свою скулу.
Тогда она схватила свою указку со стола, и та налетела на моё плечо.
– Дерзкая девчонка! – вскричала она сердито.
– А ещё у меня заниженный болевой порог, – соврала я, тоже поднимаясь со стула. – Но долго сходят синяки. Я не привыкла, что меня бьют, для меня это ненормально. Если вы не в состоянии взаимодействовать со мной иначе, значит, плохой из вас учитель.
– Да ты…
– Мы либо сотрудничаем и всё обсуждаем, либо… мне нечего терять.
– Нечего? – зло усмехнулась она. – Как я и думала, ты не способна подчиняться. Проще отменить все договорённости и вернуть тебя на родину…
И тут в наш разговор ворвался женский визг. Из моей спальни выбежала испуганная служанка, а за ней вылетел мой котёнок. Он моментально отыскал меня взглядом, серой пулей пересёк комнату и вцепился в подол моего платья, намеренный карабкаться наверх.
– Что это?! – Жаклис моментально схватила его за шкирку, с силой встряхнула.
– Не трогайте его! – я попыталась забрать у неё яростно воющего малыша.
Но женщина отступила от меня, глядя яростно и со злым предвкушением. Котёнок вцепился зубами в её палец, но она даже не поморщилась.
– Откройте окно! – приказала она.
– Не смейте! – задохнулась я от ужаса.
– Продолжишь мне перечить, то же самое случится и с Клодом… – она сделала несколько шагов назад.
Одна из служанок распахнула круглое окошко иллюминатора. Котёнок яростно кричал, он был напуган. А я пребывала в ужасе и шоке. Не могла поверить, что она действительно выбросит с высоты живое существо. Но, кажется, слишком верила в человечность. Когда Жаклис поднесла котёнка к окну, стало ясным, не остановится, убьёт. И в этот момент в моей голове что-то щёлкнуло. Я ощутила то, что почувствовала во время инициации. Сила завибрировала на кончиках пальцев.
– Немедленно отпусти его! – я требовательно ударила ногой по полу.
И корабль содрогнулся.
– Что… – Жаклис пошатнулась и опёрлась о стену, чтобы не упасть.
А служанки со вскриками повалились на пол. Меня трясло от ярости, и потому я не сразу поняла, что это корабль продолжает содрогаться, словно от землетрясения. Вот только мы находились высоко в небе.
– Отпустите котёнка! – вновь потребовала я.
Руки дрожали, по коже будто носились электрические заряды. Вокруг раздавался треск досок, грохот падающих на пол вещей. А я смотрела только на Жаклис, удерживающую моего котёнка.
– Решила добиться своего силой! – рассмеялась она зло. – Не выйдет! А ну прекрати это, дрянная девчонка!
Она бросила мне под ноги россыпь каких-то бусин. Те вспыхнули молниями, пытаясь меня ужалить. Я закрылась руками, закричала от вспышек боли. И корабль в этот момент накренился особенно сильно. Шарики откатились в сторону. Жаклис вцепилась в подоконник, чтобы не упасть, а я почему-то стояла на ногах ровно. Дыхание вырывалось сипло, меня продолжало бить дрожью от разрывающей душу ярости.
– Отпусти его! – пол под моими ногами начал покрываться трещинами.
В каюте будто потемнело. В этот момент в помещение вбежали демоны. Но увидев меня, они замерли в нерешительности.
– Остановите её! Разве не видите, она не в себе! – вскричала Жаклис, указывая на меня.
– Императрица… – мужчины растерянно переглянулись, не зная, что предпринять.
– Что происходит? – между демонами протолкался Доминик.
Чёрный взгляд впился в моё лицо в замешательстве.
– Она не в себе! Не контролирует магию! – вновь закричала Жаклис.
– Я-то не в себе? – задохнулась я от гнева, но отступила в непонимании, когда вокруг меня сформировался тёмный полупрозрачный шар.
Внутри него одна за другой начали вспыхивать искры. Вскрикнув от ужаса, я вся сжалась и обратила испуганный взгляд к Доминику. В глубине его глаз горело алое пламя, оно же вспыхивало в его тёмных рогах. Воздух застрял в глотке, я рухнула на колени, вдруг поняв, что не могу вздохнуть. Огонь выжег воздух внутри сферы. Паника накрыла с головой. Мир подёрнулся дымкой и отдалился, а перед мысленным взором всё ещё стояли огненные глаза демона.
Мне снилось зеркало в золотой оправе. Я тёрла пемзой родимое пятно на плече, словно пытаясь от него избавиться. Но тут моё отражение в зеркале скрестило руки на груди. Взгляд девушки на другой стороне сделался одновременно сочувствующим и надменным.
– Так сложно быть послушной, Валери?
– Иди к чёрту, Виолет, – рявкнула я сердито, бросив в неё пемзой.
Но та ударилась о поверхность зеркала и чуть не отлетела мне в лицо. Мне еле удалось увернуться.
– Не бей по своим, – покачала она головой, и сновидение начало рассеиваться, когда вдали послышались голоса.
– Прошу прощения, что так вышло, император, – причитала Жаклис. – Уверяю вас, такое впервые. Девочка расстроена, бунтует. Вы же понимаете, никто уже не рассчитывал, что границы откроются, и возникнет необходимость выполнять прошлые договорённости.
– То есть она из-за брака чуть нас всех не убила? – ледяным тоном осведомился Доминик.
Приоткрыв глаза, я не сразу сфокусировала взгляд на его лице. Они с мадам стояли в проходе моей спальни. Оба мрачные и злые.
– Она ведьма. Её растили в строгости, но проклятая кровь может проявиться в самый неожиданный момент. Уверяю вас, Виолет успокоится. Проявите к ней терпение. Она кроткая, послушная, нетребовательная, идеальная жена. Но сейчас Виолет летит на чужбину, брак состоялся так быстро, она не успела морально подготовиться, девочка напугана и плохо контролирует гнилое ведьмовское нутро.
Наверное, хорошо, что я обессилена, иначе бы чем-нибудь в неё швырнула. Проявила бы своё гнилое нутро… Вот вроде пытается меня оправдать, а на душе почему-то гадко.
– Я понимаю. Но подобное недопустимо, – он решительно направился к моей кровати.
– Что вы хотите? – пролепетала я испуганно, заметив что-то металлическое в его руке.
– Вы подвергли опасности жизни всех, кто находится на корабле. Моя обязанность больше не допустить подобного, – пояснил он жёстко. – На время полёта ваша магия будет заблокирована.
– Но… вы не понимаете. Всё не так… – я прижала руки к груди, пытаясь защититься от мужчины. – Дело не в расстройстве. Жаклис…
– Мне всё равно, из-за чего вы разозлились, – отрезал он, схватив меня за руку и резко дёрнув её вверх.
– Нет… – вздохнула я испуганно, и браслет защёлкнулся на моём запястье.
Голова моментально закружилась. Показалось, я снова задыхаюсь, только от бессилия.
– Слабость пройдёт, – донёсся словно издалека голос Доминика. – Как только достигнем земли, я сниму его.
Взгляд чуть прояснился, на плече ощущалась крепкая хватка мужчины. Мне было так плохо, обидно и больно, что я порывисто оттолкнула его руку и даже как-то умудрилась перевернуться на бок. В груди поселилась тяжесть, не давая вздохнуть. Из глотки рвались всхлипы. Из глаз лились слёзы. Естественно, ему плевать на причины моего срыва. Никому на самом деле нет до меня дела. Только отцу. Но даже он никогда не был со мной честен. Вся жизнь во лжи, а теперь мне уже самой надо врать и изворачиваться, играть ту, кем я не являюсь. Меня трясло. Хотелось вскочить, вытолкать Доминика за дверь, разорвать на себе это дурацкое платье и наконец остаться одной.
Спасти отца… Я не в состоянии защитить даже котёнка.
– Виолет…
– Убирайся! – прокричала я срывающимся голосом.
За что это всё? Почему я должна проходить через это? Что я такого сделала? Хотя ответ очевиден, родилась не под той фамилией. Счастливые годы на Земле позади, и теперь я Лакруа. А это значит, должна пожертвовать своей жизнью во благо народа страны, которую никогда не знала. Меня сжигало изнутри от злой безысходности и тёмного отчаяния. Но всё, что я могла, это лежать и тихо плакать.
«Так сложно быть послушной, Валери?» – разнеслись в голове слова сестры.
– Заткнись… Ненавижу тебя! Всех ненавижу!
Тяжело ли быть послушной? Очень. Я не приучена подчиняться. Да и не уверена, что хочу обретать этот навык. Зато могу научиться изображать послушание. Впрочем, это уже вопрос выживания, а не желаний.
***
– Мадам, пора собираться, – кротко обратилась ко мне служанка.
Я не знала её имени. Никто из них не спешил представляться и как-то идти на контакт. Путешествие продлилось три дня, за которые меня одолевала такая слабость, что с трудом удавалось банально доковылять до туалета. И за это время никто даже не попытался со мной поговорить. Служанки игнорировали все мои вопросы, а я ведь и спрашивала только о своём котёнке. Видимо, им запретила мадам, да и она сама не стремилась развеять моё беспокойство.
Было тошно оттого, какие меня окружают гадюки, но я старалась не раскисать. Пусть и чувствовала себя отвратно, но посвятила эти дни в постели чтению, пополняла копилку знаний о мире. Да и Жаклис, когда приходила, преподавала этикет, рассказывала об обычаях своей страны. И укрепила меня в выводах об отношении к женщинам в Акрии. Судя по всему, тех ограничивали во всём, применяли к ним телесные наказания, чтобы они вдруг не сбросили эти балахоны и не рванули в лес проводить кровавые ритуалы. О ведьмах гувернантка отзывалась стабильно плохо.
– Мадам? – вновь позвала служанка, беспокойно переминаясь с ноги на ногу в проходе.
Девушки не считались со мной, игнорировали мои вопросы, потому и я стала воспринимать их лишь статистами, не требующими нормального отношения. Наверное, это по-детски, но кто меня осудит?
– Мадам, пожалуйста, – взмолилась девушка. – Мы всех задержим.
Тяжело вздохнув, я вложила закладку в книгу, закрыла томик по обычаям Тринаты и отбросила в сторону одеяло. И уже после этих действий почувствовала бессилие. Обычное состояние последних дней с тех пор как случилась та громкая ссора. Не знаю, эффект это пугающей вспышки внезапно проснувшейся у меня магии или надетого мужем Виолет браслета, но ощущала я себя хуже некуда. Даже подняться с кровати удалось с трудом. Накатило головокружение, девушка вовремя поддержала меня, не давая упасть обратно в постель.
Признаться, я впервые порадовалась тому, что ничего не нужно делать самой. Служанки усадили меня на стульчик в ванной, обмыли, обтёрли полотенцами, уложили волосы, нанесли все необходимые средства и запудрили до белизны. Хотя можно было обойтись и без этого, я и так бледна словно покойник. А вот тяжёлые одежды пришлось тащить на себе самой. Я возненавидела очередное платье уже на втором шаге. Феминисток на них нет. Мне двадцать, а я чувствую себя старой бабкой. Ворчу про себя, всех ненавижу и с трудом передвигаю ноги.
Мы покинули выделенные нам каюты и поплелись по коридору к главному выходу. Конечно, плелась я, остальные были вынуждены передвигаться с моей скоростью. Стоит отдать должное мадам Жаклис, она недовольно вздыхала, но меня не торопила. Впрочем, неполной недели общения с ней хватило, чтобы сделать о ней определённые выводы. Она неглупая, осторожная и бесстрашная. В своей ярости я чуть не уничтожила целый летучий корабль, а она продолжала стоять на своём, после чего выставила меня неадекватной истеричкой перед мужем Виолет. Опасная женщина, пугающая. С Домиником проще, он просто противный самоуверенный мужлан. Теперь я удивлялась тому, что Виолет не сбежала раньше. Хотя, возможно, её также контролировали во всём. Мне ведь даже не разрешено самой решать, брить ноги или нет.
– Виолет? – ворвался в мои мысли голос Доминика.
– А? – я перевела к нему рассеянный взор.
– Я говорю, добрый день, Виолет, – процедил он, глядя на меня сверху вниз.
Чёрные глаза наполняло бешенство. Похоже, он ко мне обращался, а я не слышала из-за звона в ушах. Хорошо, что с утра ничего не поела, иначе бы меня до кучи вырвало на его мундир. Что-то мне совсем плохо…
– Добрый, – медленно кивнула я, стараясь избегать резких движений.
Никогда в жизни не теряла сознания, но сейчас была как никогда близка к этому. Может, и хорошо, не придётся идти самой.
– Что с вами? – Доминик попытался поймать мой взгляд.
– Мы вроде куда-то шли. Можно уже дойти? – поинтересовалась я тусклым голосом.
Нет, всё-таки тошнит, несмотря на то, что желудок пустой. Я спешно отвернулась от мужа сестры и тут же об этом пожалела. Голова закружилась.
«Давай, Ви, держись. Бывало и хуже. Помнишь, как вытаскивала собаку из реки зимой? Помнишь? Вот и не ной», – подбодрила я себя.
– Почему вы не сообщили о состоянии Виолет? – донеслось сквозь вату.
Оборачиваться я не стала, упрямо пошла вперёд и вскоре с облегчением вцепилась в поручни у ведущего вниз мостика.
«Вот, молодец. Осталось преодолеть ступеньки. Их немного, сотня, не больше».
– Виолет, подождите, – кто-то удержал меня за руку. – Я сниму.
Краем глаза я увидела чёрный мундир Доминика. В руках мужчины появилась тонкая пластина, которую он вставил в зазор креплений браслета. Противное украшение исчезло, мне стало чуточку лучше, даже взор прояснился. Значит, догадка была верна, моя слабость связана с браслетом.
– Виолет? – снова позвал меня Доминик.
Как же бесит имя сестры…
– Мне лучше, – я выпрямилась и высвободила руку из хватки мужчины.
– Уверяю вас, это лишь воздушная болезнь. Мы впервые перемещаемся по воздуху, плохо многим, – заговорила Жаклис.
И она тоже бесит. Интересно, в стране мужа сестры я получу больше свободы? Хотя для начала бы раздобыть кровать и таблетку от головной боли.
– Ты… – я указала пальцем на одну из служанок. – Иди сюда.
Девушка испуганно приблизилась. Я крепко вцепилась в её плечо, выпрямилась и развернула её к мостику.
– А теперь идём вниз, – подсказала я ей.
И мы пошли. Я опиралась с одной стороны на поручень, с другой – на девушку и аккуратно переставляла ноги по ступенькам. Земля постепенно приближалась, и мне становилось легче. Но внезапно налетел ветер. Я пошатнулась, рука соскользнула с поручня, я ударилась о него рёбрами. А потом тот же ветер залетел мне под юбку, чтобы благополучно вытолкнуть с мостика. Мир завертелся перед глазами. Сверху раздались испуганные крики. Земля начала стремительно приближаться. Но за миг до удара падение резко остановилось. Меня мягко опустило на траву. Сердце колотилось как бешеное, кровь носилась по венам, а мне почему-то становилось лучше с каждым мгновением. Видимо, это реакция на выброс адреналина, но взор прояснился, слабость исчезла, и шум в ушах исчез. Я перевернулась на спину и вскрикнула от ужаса, когда рядом на траву приземлился Доминик. Он что прыгнул следом за мной?!
– Виолет, с вами всё в порядке? – он присел на колено, с тревогой присматриваясь к моему лицу.
– Вы что, прыгнули оттуда? – я указала наверх, где удерживаемый мощными канатами, парил воздушный корабль.
По ощущениям здесь высота как минимум пятиэтажки.
– Вопрос в другом, это был несчастный случай или, может, вы сами? – прищурил он свои пугающие глаза.
– Знаете, что?.. – моментально разозлилась я.
– Что? – он чуть склонил голову к плечу.
– Ничего, – тут же опомнилась я, отводя взгляд. – Там был сильный ветер, я потеряла равновесие из-за него.
– Ладно, разберёмся, вставайте, – он попытался взять меня за руку.
– Нет-нет-нет, – замотала я головой. – Я ещё полежу. А вы разбирайтесь. Тут так хорошо, – и прикрыла глаза, вновь окунаясь в это странное ощущение умиротворения.
– Земля, – хмыкнул он.
– Что? – я вновь присмотрелась к мужчине, но из-за облаков выглянуло солнце, не позволяя увидеть выражение его лица.
– Ваша стихия земля, – Доминик коротко усмехнулся. Мне его слова ничего не объяснили. – Идёмте, Виолет. Не пристало императрице валяться на траве.
Не успела я возразить, как мужчина поднял меня на руки и куда-то понёс. Его сосредоточенное лицо оказалась совсем близко. Он снова морщился, будто от меня плохо пахнет.
– Я тяжёлая. И вам явно неприятно. Позвольте мне идти самой.
– Чтобы вы снова упали? Нет, – отрезал он. – Хватит мне возражать на каждой фразе, Виолет. Меня уверяли, что вы станете кроткой и послушной женой. Преувеличение?
«Враньё», – подумала я про себя, но опустила взгляд к своим рукам, чтобы не смотреть на лицо демона.
Бесит…