Я всё крутила и крутила в голове свое имя…
Пенелопа Стоун.
Так меня раз сто назвал противный полицейский, который, судя по всему упивался своим положением в сравнении с моим. Этот Эриксон – из сорта людей, которые сохраняют внешнее спокойствие, держат рамки, говорят сдержанно, но внутри у них всё так и клокочет от собственной значимости и важности. Они монотонно расскажут вам как делать правильно, а если ослушаешься, то для каждого найдется неизбежное наказание.
Кроме таких, как Зара, которая занималась неизвестно чем, пока меня допрашивали с пристрастием. Я не просила вызвать адвоката, не пыталась оправдаться. Я эмоционально иссякла еще сидя в полицейской тачке с выключенными мигалками.
Меня выключило…
И мой случай с кражей не такой уж прям выдающийся, чтобы включать сирену и сине-красные огни на крыше автомобиля. Поэтому нафиг страх! На хрен вообще всё и всех! Плевать, если в школу придет весть о том, что ученица Пенелопа Стоун переступила закон.
Эриксон разумеется вызвал маму. И я, признаться, даже немного обрадовалась. Подумала о том, что может быть теперь она встрепенется, как-то соберется и хотя бы вот при такой шоковой, но терапии, оживет и откроет наконец глаза.
Мама приехала быстро. Это тоже порадовало. Это означало, что ее еще что-то трогает и волнует;
Но дальше началось…
– Расмус? – прохрипела мама, после того как перевела тяжелый и напряженный взгляд с меня на полицейского.
– Кейт? – лицо копа изменилось до неузнаваемости, да-да, он словно от бога просветление получил.
Ну а дальше они говорили, и говорили, бла-бла-бла про школьные годы, про то, как мама вывихнула в походе ногу, а этот Эриксон волок ее на себе до самого города. Они вспоминали учителей, одноклассников и болтали о том, как сложилась их жизнь и почему они стали теми, кем стали. Эта веселая трескотня закончилась на том моменте, когда мама вспомнила, наконец, что овдовела. Эриксон довольно искренне ей посочувствовал, а затем глянул на меня. Он теперь смотрел иначе, не как на кусок никчемного дерьма, а на дочь Кейт, к которой он, судя по сияющему лицу, был неравнодушен…