– Сын, знаешь какую категорию преступников я больше всего терпеть не могу? – Начал вещать отец, пока я ковырял вилкой картофельное пюре.
– Не знаю, – безразлично пожал плечами, умирая от скуки и мерного тиканья настенных часов. – Может, маньяков?
– Нет, я сейчас не про редких исчадий ада, кои, слава господи, встречаются нечасто, а про более житейское и рутинное.
Боже, это какая-то пытка! Он, кроме как о работе, вообще ни о чем не может и не умеет говорить. Ни одной интересной темы за всю жизнь я от него не услышал. Он даже когда в детстве заставлял вслух европейские сказки читать, типа Братьев Гримм или Андерсена, то обязательно делал ремарки. Мол, вот этот герой, будь он настоящим, то получил бы такой-то срок. А вон тот – условный или два года с возможностью досрочного освобождения. И тогда, я представлял сказочных персонажей, на руках или лапах которых со щелчком застегиваются браслеты наручников или с громыханием закрывается засов тюремной камеры.
Но был и смешной случай…
Отец заставил меня читать вслух книгу «Гадкий утенок». В той книге очень трудно найти какой-то намек на явное преступление или криминал. Однако, моя батя – коп до мозга костей, поэтому он выдал: «Неисполнение материнских обязанностей. Не помню сколько за это дают, надо заглянуть в кодекс.»
– Ну тогда я сдаюсь, честно не знаю, сэр, – зевнул я. Да, очень часто я зову его «сэр».
– Мелких воришек терпеть не могу, вот так сын. Воровать по-крупному, махинации совершать – это даже, своего рода, талант. Для этого интеллект нужен. А вот те, кто хотят разжиться парой сотен долларов или тащат разный мелкий товар, вот эти люди самые…
– А может они нуждаются? Может они в трудной ситуации? – Я больше из вредности говорил; есть у меня такая манера ставить по сомнение справедливость законов и статей.
– Нет, парень, о нет и еще раз нет, – горделиво и с видом всезнайки батя пригладил усы, которые меня… бесят! – Они просто-напросто решили, что могут брать то, до чего дотянутся ручонки. Присвоить то, что находится без присмотра. Они, если им представится возможность, и мародерствовать станут. Поверь.
– Ладно, но к чему ты ведешь? – решил попробовать сократить время беседы до минимума.
– Вот представь, девчонка ворует дорогие духи в торговом центре. А потом, в участке выясняется, что она живет в довольно неплохом районе. Какой тут можно сделать вывод, а, сын?
Хм, вот это вопрос на засыпку!
– Понятия не имею, сэр… Наверное, та девчонка совсем от рук отбилась. Вот ее родители и наказали. Лишили карманных денег. А она решила им назло украсть. Типа как опозорить их. Не знаю…
– Вот в том-то и дело, что мы не должны знать. Если полиция в каждой семейной склоке будет ковыряться, то никакого времени не хватит. Однако, – осекся он. – Пришла мать той девчонки. Очень достойная женщина, кхе-кхе, – закашлялся батя. – А до того, я смотрел на мелкую воришку и чутье подсказало, что она не первый раз такими вещами занимается. Потому что обычно новички начинают рассказывать про семью, жаловаться на несправедливое отношение родителей, клянутся, что это был первый и последний раз. Они умоляют не заводить на них дело и не ставить в известность родителей-злыдней. А эта девчонка… Ну не знаю, слишком какой-то спокойной выглядела, хоть и лицо у нее было заплаканное. Но самое главное, она вообще не раскаивалась, даже не пыталась это изобразить. И я это так точно не оставлю, сын, – он шлепнул по столу ладонью. – Я уже сделал запрос на предоставление записей с видео-камер, да-да. Я намереваюсь выяснить всё и дать сигнал матери, чтобы та держала руку на пульсе…
И отец всё говорил и говорил, но я его не слушал… Потому что ушел в свои мысли. Та незнакомая девушка нарисовалась в моем сознании вовсе не избалованной беспредельщицей, а героиней сказки, которая материализовалась и попалась на нарушении земных законов.