***
– Старт через три минуты, – по порту проходится раскатистый голос ведущего гонки, сокрытого от глаз. – Достаем ремни и отдаем своих пассажирок в руки ассистентов.
Я все еще не понимаю, что происходит. Не осознаю до конца. Словно под наркотой или влиянием психотропных веществ, я превращаюсь в нечто, безоговорочно плывущее по течению. Состояние аффекта или влияние Саши – у меня нет точно ответа, почему я снова сажусь на чертов байк, но это еще не все.
Со стороны к нам с Кайрисом подходит ассистентка, прицепляющая меня к нему при помощи специального ремня, соединяющего наши тела воедино. Мурашки охватывают позвонки и область затылка, дурное предчувствие зарождается в солнечном сплетении. Подобный спасательный трос и плотные шлема вдобавок, кричат мне лишь об одном – поездка на мотоцикле будет очень сильно отличаться от того бережного приключения на байке, когда Алекс любезно согласился подвести меня с Мисой до госпиталя.
Это будет не гонка. А забег на разрыв аорты. И очевидно – моих голосовых связок, потому что кричать во все горло от ужаса мне хочется уже сейчас, а мы еще даже не начали.
– Алекс, я хочу слезать, – в панике бормочу я, опуская ладонь на его грудную клетку и прижимаясь сзади. – Кайрис, пожалуйста. Не заставляй меня.
– Поздно, малышка, мы уже по самые жабры связаны. Раз уже села – сиди и не рыпайся, держась крепче.
– Нежели тебе совсем не страшно? – интересуюсь я, пока мир ночных гонок расплывается перед моими глазами.
– Страх пробуждает в нас острое желание жить. И это именно то, что мне нужно, – парирует Кайрис.
– Ты сумасшедший. И я тебя ненавижу.
– Речь не мотивирует, русалка. Попробуй еще.
– Чего? Я должна тебя мотивировать?
– Да. Пообещай мне награду, если я доставлю тебя к финишу в целости и сохранности.
– Могу пообещать тебе, что не расскажу в подробностях об этом треше твоему отцу.
– Не интересно. Поцелуй с языком звучит куда более вдохновляюще.
– Ты с ума сошел? Ты мой будущий брат.
– Запрет меня возбуждает, как бы сильно ты меня не раздражала. Хочу попробовать, каково это – трахнуть ртом свою будущую сестру и бывшую подругу детства, – он начинает так сильно газовать, что его слова фактически не теряются в грозных звуках мотобайка.
– Если твой язык когда-нибудь окажется в моем рту, то в этот же день он будет отрезан моим парнем!
– Это тот, что выступает на сцене в театральных рейтузах? – фыркает Саша, пробуждая во мне все оттенки злости.
– По крайней мере, он чистоплотен, порядочен, воспитан и умен. А ты так и останешься мажорчиком, который ни черта не умеет без своей фамилии, – огрызаюсь я.
– По крайней мере, я собираюсь в будущем спасать людей, а не скакать на сцене, облизывая режиссеров ради крутых ролей. Что скажешь, русалка? Сколько из них тебя лапали, прежде чем допустили к прочтению сценария?
Его слова бьют под дых. Выбивают из меня все живое. Ком в горле становится таким огромным, что я уже не способна ему ответить. Все, что я могу – это до безумия сильно врезаться ногтями в его грудную клетку. Расцарапать ее к чертовой матери. Если бы мне удалось порвать его грудину, и засунуть туда руку, сердца я бы там не нашла.
Александр Кайрис гнилой человек. Если он не знает всех грязных подробностей моего прошлого, но о многом догадывается, это не дает ему права так говорить. Не дает! Но он умело давит на самое больное, уязвимое, осознанно отравляя меня своим ядом. Вопрос лишь один: за что, мать его, за что?!
После оглушительного свиста, мы стартуем вперед и мчимся в едва освещенной тьме сильнее ветра. Закрываю глаза, вцепившись в ублюдка мертвой хваткой.
Сердце колотится так сильно, заглушает рев мотора. Пояс крепко связывает меня с Сашей, являясь последней опорой в этом мире скорости и опасности. Каждая секунда смертельной гонки ощущается мною пробежкой по тоненькому канату над пропастью. Одно неверное движение водителя – и падение в пропасть неизбежно.
Мотоцикл рассекает пространство летящей стрелой, адреналиновые вдохи заполняют легкие. Вокруг проносятся наши соперники, мелькая перед глазами, когда я решаюсь их приоткрыть. И вновь превращаются в хаотично плывущих призраков, когда закрываю. Слева раздается истошный женский вскрик, по которому я понимаю, что один из мотоциклов заносит на повороте. Мамочки, надеюсь, никто не умрет сегодня.
Каждый поворот воспринимается мною с особым ужасом, и я сильнее прижимаюсь к своему мучителю. Я даже начинаю доверять Саше, и немного расслабляюсь, сливаясь с ним в единое целое…да только именно в этот момент, наш байк встает на одно заднее колесо, и потеряв привычное местоположение в пространстве, я визжу и проклинаю про себя Кайриса.
Сердце вот-вот вырвется из груди, за несколько секунд отмерив все удары, что предначертаны на жизнь.
Резкий поворот, ускорение, снова поворот…рев мотора, крики зрителей, многотональные свистки…все заканчивается также быстро, как и началось. Саша тормозит, поднимая вокруг себя столб пыли.
– Круглую сумму денег получает Алекс Кайрис, пришедший к финишу первым! Многократный чемпион наших портовых гонок реабилитировался после двухмесячных провалов! – словно сквозь слой ваты, прислушиваюсь к голосу диктора. Голова кружится, несмотря на то что мы уже давно стоим на месте. Мои глаза по-прежнему закрыты, хотя ассистенты освобождают меня от оков ремня и шлема.
На мягких ногах я слезаю с байка, ощущая удушливую панику. Мне нечем дышать, колени и руки бьет мелкая дрожь…хочется упасть на пол и завыть в голос. Не верю, что осталась жива после такого безумия.
– Эй, русалка, ты что? Я тебя живой доставил, а ты помирать собралась? – Саша продолжает издеваться, хотя меня так мутит, что я едва стою на ногах. Мир превращается в смазанную картину, объятую туманом.
– Отвали, не трогай меня, – едва шевеля языком спорю с ним я, когда он подхватывает меня на руки. Прижимает к груди, пока я хватаюсь за его плечи, фактически теряя сознания. Интересно, можно ли умереть от страха? Запросто, наверное. Сердце может не выдержать. – Отпусти меня, поставь на место! – дрыгаю ногами, пытаясь избавиться от Кайриса, как от назойливого насекомого.
– Прекрати позорить меня, – встает на дыбы Саша, его лицо накрывает раздраженная и безжалостная маска.
– Значит вот что тебя волнует! Тогда именно это я и буду делать, – толкаю его, с разбега упираясь ладонями в его плечи. Толкаю второй раз, прекрасно понимая, что он не сможет ничего мне сделать в ответ. Не будет же он меня бить прилюдно. Да и каким бы ублюдком он ни был, он не поднимет на меня руку – Кайрис только душить умеет, и раскидываться словами, бьющим по болевым точкам.
– Угомонись, сучка. Кому сказал, – словно собаку, дразнит меня Саша, пока я продолжаю толкать его. В следующую секунду он мягко, но четко толкает меня к байку, заставляя прижаться к нему задницей. Ток крови пульсирует в висках и звенит в ушах от охватившего гнева, Алекс расплывается перед моим взором оттенками красных всполохов.
Я вновь хочу его толкнуть, на этот раз, вложив весь свой вес и силу в мощный удар, но Саша ловит мои запястья в воздухе. До боли сжав их, заворачивает за мной, параллельно вжимаясь пахом в мои бедра.
Меня мгновенно парализует. Оторопев, я не осознаю того, что происходит, но к тому моменту, как нас окружает улюлюкающая толпа, он накрывает мои губы своими. Проявив максимум упертости, раскрывает языком мой рот, с рыком и стоном проникает внутрь и буквально трахает меня, толкаясь вздыбленным членом в низ моего живота в быстром ритме. Моя душа кричит в ужасе, бьется о стены моего тела и разума, но его губы становятся долбанным источником кислорода, и раскрываются карающей пристанью в огромном бурлящем океане, состоящего из страха и тревоги.
Каждое его прикосновение, каждое движение губ, словно заклинание, призванное успокоить мой беспокойный дух и затуманить панику, возникшую после гонки.
– Ты мог убить меня, – шепчу в его губы, когда он на секунды отрывается от поедания моих губ, переводя дыхание.
– Это моя главная цель, – со смехом вставляет он, и целует снова, так, что немеют ноги и колеют нервные окончания во всем теле. – Тише, девочка. Дрожишь все. Успокойся, Мари…тише. Все в порядке, – сквозь поцелуи он утешает меня, обволакивая мое сердце медом.
Его голос уносит меня в безопасное убежище, создает непробиваемый бункер. Почему-то именно в его руках, я ощущаю тотальную безопасность, как бы парадоксально это ни звучало, учитывая его маниакальное желание меня убить.
Растворяюсь, забывая обо всем. Есть только Саша, его губы, его тело. Запах, дурманящий и уносящий меня на седьмое небо или даже на три метра выше. А может быть, на десятки, сотни и бесконечные миллиарды метров выше…
Я утопаю в эмоциях и ощущениях, и сдаюсь ему, что для меня сродни маленькой смерти – так открыться ему, приняв поцелуй от человека, который намеренно уничтожает меня, разрывает на части душу.
Ненавижу…всегда буду.
– Ты же обещала, что мой язык будет отрезан, – дразнит меня Саша, ощущая, что я инстинктивно отвечаю на его поцелуй.
– И не только язык, если ты не остановишь это, – вставляю я, ощущая, как нарастает его возбуждение, упираясь в мои бедра.
– Ты про то, что у меня на тебя колом стоит? – усмехается в мои губы. – Я сам такого не ожидал. Не помню, чтобы я от поцелуя был таким твердым, что засадить тебе прямо здесь готов.
– Пошляк. Извращенец.
– Наглец.
– Манипулятор с вечно командным тоном.
– Тебе он так нравится, – его ладони отпускают мои руки и накрывают ягодицы, он толкает мои бедра на свои, заставляя меня изогнуться волной. Черт, что я делаю? Это все очень плохо. Нас могут сфоткать, выложить в социальные сети, все это увидит Денис, родители…стоит порадоваться, что между нами нет кровного родства, иначе совсем жутко было бы.
Несмотря на все запреты, что стоят между нами и откровенную жгучую ненависть, мне тяжело отойти от него даже на миллиметр.
А дальше происходит единственная вещь в мире, способная резко оторвать нас друг от друга – в порту взвывают полицейские сирены.