Рита
Наверное, мне очень плохо, раз я позволила Фролу решать за себя. Я понятия не имею, чем он дышит, чем занимается. И совсем не понимаю, зачем мы едем к нему. В качестве кого? Маруся ему дочь, хоть и не знает об этом. А меня Фрол замуж не звал. Да и с чего вдруг? Он или легкомысленный человек, или сумасшедший. Меня не устраивает ни то, ни другое, но мне так плохо, что я покорно плетусь за Горюшком. Мы выходим во двор, и я растерянно оглядываюсь на свой подъезд. Дверь захлопывается, будто закрывая очередную страницу моей жизни. У Фрола на одной руке восседает Микки в розовом комбинезоне и белой шапке с помпонами, за другую держится Маруся в серебристом пуховике и сапогах-дутиках такого же цвета. Мне доверили вести Кайлу. Сумки с нашими вещами Фрол заранее отнёс в машину.
Останавливаюсь рядом с «ашкой», за сутки превратившейся в сугроб:
– Фрол, я хочу поехать на своей, – останавливаюсь я.
– С ума сошла?! – оборачивается он. – С температурой – за руль?
– Я не могу её бросить! – топаю ногой.
– Марго! – Фрол смотрит на меня с укоризной. – Я завтра пришлю за ней человека. А сейчас ты идёшь тихонечко за мной и не буянишь.
– Надо взять для Маруси кресло! – вставляю я разумный довод.
– У меня есть в машине.
– Откуда? – меня бросает в дрожь. – Подрабатываешь папой выходного дня?
– Микки ездит в кресле, – улыбается Фрол. – Ещё вопросы есть?
– И как тогда поедет Микки?
– С Кайлой в багажнике! – отрезает Фрол и идёт дальше.
Это я такая зловредная баба довела невинного агнца, или мне сейчас показали зубы?
Мы останавливаемся возле очищенного от снега громадного джипа. Мотор едва слышно урчит. Всегда мечтала, чтобы моя коняшка встречала меня зимой домашним теплом.
– Марусь, подожди, – отпускает Фрол руку дочери, – стой рядышком. Тут машины ездят.
Нажатием кнопки на пульте он открывает багажник размером с салон моей «ашки» и усаживает Микки поверх сумок.
– Кайлу отстегни, – поворачивается ко мне Фрол.
Молча расстёгиваю карабин на ошейнике собаки, и Фрол командует:
– Место!
Кайла беспрекословно запрыгивает в машину. Фрол нажимает на кнопку, и дверца медленно опускается. Грустный взгляд Микки трогает меня до слёз. Звери у Фрола выдрессированы идеально. Но я не зверь! Разворачиваюсь и иду к своей машине.
– Мамочка, ты куда? – Маруся бежит за мной.
Голоса Фрола я не слышу. Подхожу к машине, смахиваю рукавом пуховика снег с задней дверцы и, разблокировав замок, открываю её. Достаю «шлепок» и выпрямляюсь. Фрол, склонив голову набок, с интересом наблюдает за мной. Маруся сидит у него на руках и чуть не плачет.
– У Маруси есть своё кресло. И не стоит из-за этого запирать Микки в багажнике.
– Марго, не устраивай драмы там, где её нет. – Фрол заглядывает дочке в лицо: – Не плачь, Маруськин. Мама просто не в духе немного.
Немного! Да я готова рвать и метать. Мы возвращаемся к джипу, и Фрол протягивает ко мне руку:
– Давай сюда эту… Сидушку.
Он открывает дверь, кладёт шлепок на сиденье и усаживает на него Марусю.
– Ой, какое красивое! – восхищается она креслом Микки.
– Я тебе ещё лучше куплю. – Фрол пристёгивает Марусю ремнём безопасности и целует её в щёку. – Не будем спорить с мамой.
Фрол закрывает дверь, достаёт Микки из багажника. Шимпанзе обхватывает хозяина за шею и прижимается к нему всем телом. Фрол устраивает Микки в кресле рядом с Марусей, закрывает дверь и подходит ко мне вплотную.
– Что с тобой, Маргош? – он сжимает мои плечи. – Ещё утром всё было нормально.
– Однажды ты уже поиграл со мной и бросил, – я говорю медленно, чтобы не расплакаться. – Тогда тебя хватило на пять дней. На сколько хватит сейчас?
– Мне никто и никогда так не выковыривал мозг, – закатывает Фрол глаза. – Каких доказательств ты от меня требуешь?
– Роль волшебника играть легко, – хожу я ферзём, – но недолго. Мне интересно будет посмотреть, как ты признаешься Марусе, что ты её отец. Как в глаза ей посмотришь?
– И это всё? – белоснежная улыбка Фрола обезоруживает.
– Да… Пока…
Неужели у него хватит смелости признаться ребёнку, что бросил его мать шесть лет назад?
Фрол открывает дверь и заглядывает к дочери:
– Маруся, я твой папа!
Громогласное «ура» несётся из салона. Маруся потрясает маленькими кулачками над головой и тут же обхватывает отца за шею. Всё! Напрасно пожертвовала ферзём. А надо голову включать в серьёзной игре!
Раскрасневшийся, всклоченный Фрол выпрямляется и закрывает дверь.
– Поехали, Маргош! – как ни в чём не бывало заявляет он. – Нельзя тебе долго на морозе стоять.
Он помогает мне сесть и пристёгивает ремнём.
– Что ты со мной, как с маленькой? – по инерции сопротивляюсь я.
– А ты и есть маленькая!
– И чем тебе у меня не понравилось? – уже сама на себя начинаю злиться, но меня несёт.
– Марусе нужен братик, – шепчет мне Фрол на ухо. – Я могу дальше не продолжать?
– Сдаюсь! – поднимаю я руки.
В салоне играет тихая музыка, мне чудится запах кожи и дорогого парфюма. Очень странно не слышать никаких запахов. Мы выезжаем из города и несёмся по шоссе в сторону Пушкина. Я больше не задаю вопросов. Фрол согревает мои пальцы в своей ладони и, откинувшись на сиденье, рулит одной рукой. Маруся дремлет вместе с Микки. Хочется выбросить все проблемы из головы. Смотрю на красивый профиль Фрола. Он чувствует взгляд и подносит мою руку к своим губам.
***
Рита
– Просыпайся, Марго!
Спросонья тру кулаками глаза. Величественный терем за высоким забором переливается по резным краям крыши новогодними бело-голубыми огнями.
– Это что за санаторий «Морозко»?
Образ футболиста никак не вяжется у меня с царскими хоромами.
Фрол хмурит брови:
– Вот ты, блин, баба-яга! И тут не угодил. Живу я тут, Ритусь!
– Нет, – мне неловко за мой острый язык, – дом красивый. Но он больше подходит для какого-нибудь нефтяного магната.
– Уберём нефтяной, и всё встанет на свои места, – подмигивает мне Фрол.
Металлические створки ворот ползут в стороны, и машина въезжает во двор, ярко освещенный высокими фонарями. Здоровый детина в овчинном тулупе опирается на лопату и приветственно машет Фролу. Слева остаётся заснеженный фонтан с фигурой викинга по центру. В правом крыле дома медленно ползут вверх рольворота, и мы въезжаем в гараж.
– Приехали, ваше величество, – подмигивает мне Фрол и поворачивается к Марусе: – Доча, открывай глазки.
Доча. Удивительно, как он нежно произносит это слово! Будто всю жизнь так её звал. Я тоже оборачиваюсь. Маруся сонно хлопает глазами.
– Зая маленькая, мы дома! – тянет Фрол слова и выбирается из джипа.
Я надеваю маску, выхожу и щурюсь от яркого света. Стены гаража выложены грубо отёсанным серым гранитом. Здесь бы лучше смотрелись факелы, а не диодные фонари.
В стене открывается дверь и по ступенькам сбегает парень лет тридцати.
– Здорово, босс, – двумя руками, как гребёнками парень приглаживает светлые вихры и протягивает Фролу ладонь. – Всё готово, как просили!
Фрол отвечает рукопожатием:
– Молодцы! Оперативно.
Интересно, что оперативно? Отгрохали терем Деда Мороза или просто украсили его огоньками? Фрол достаёт Марусю из машины. Она зевает и утыкается носом ему в шею. Микки ухает и пытается выбраться из ремней.
– Здравствуй, моя девочка! – парень освобождает Микки из кресла. – Шапка-то на глаза съехала. Вот ты чудище лесное.
Фрол с пульта открывает багажник и командует:
– Кайла гулять! Йо-хоу!
Собаку долго уговаривать не надо. Она пулей вылетает из машины и через долю секунды довольная валяется на спине посреди двора. Да уж, начинаю понимать, почему Фрол так заспешил домой. У него гараж размером с мою квартиру. Подхожу к Фролу, беру под руку и кладу голову ему на плечо. Я устала искать подвохи. Наверное, Боженька и правда подарил нам с Марусей чудо на Новый год.
– Руслан, знакомься, Рита Сергеевна. Моя королева! – представляет меня Фрол и слегка встряхивает дочку на руке. – А это моя Маруся.
Неожиданно! Вспоминаю булгаковскую Маргариту, пожаловавшую на бал сатаны. Фрол всех своих женщин так представляет или я правда для него особенная? Ковид слабит разум! Уже не Баба-Яга и хорошо. Честно говоря, думала, едем в холостяцкую нору, где мы будем только втроём.
– Очень приятно, – Руслан с почтением склоняет голову в мою сторону и вновь обращается к Фролу: – Анна Ванна постелила в вашей спальне. Лекарства купили. Стоят на тумбочке.
Светлые волосы и голубые волосы никогда не вязались у меня с именем Руслан, но оно ему идёт.
– Вот и славно, – Фрол встряхивает плечом. – Марго, силы есть поужинать?
Мотаю головой.
– Пить хочу.
– Морс ждёт вас в комнате, – Руслан расстёгивает комбинезон на Микки.
Мы, преодолев несколько ступеней, входим в дом. Пол в просторном холле украшен мозаичным узором из темной и светлой паркетной доски. Натёрт до блеска. На стенах из красного дерева развешаны буйволиные шкуры.
Нас встречает русоволосая женщина в белом фартуке поверх строгого синего платья в пол. По возрасту она если и не годится нам с Фролом в матери, то Марусе в молодые бабушки вполне.
– Фрол Матвеевич! Заждались вас, – у женщины будто прибалтийский акцент.
Она протягивает руки к Марусе:
– А это что за принцесса к нам пожаловала?
– Маруся, это Анна Ивановна, – Фрол трётся носом о щёку дочери. – Она пока заменит тебе няню.
– Няню? У меня никогда не было няни! У меня мама есть, – голос дочери звучит растерянно.
– Мамочка болеет, и мы пока поселим её в другую комнату. Ей сейчас нужен покой. Понимаешь? – Фрол спускает Марусю с рук и расстёгивает молнию на её куртке. – Давай одёжку и снимай сапоги.
Дочка смотрит на меня, а у меня сил на полньютона.
– Слушайся папу, – соглашаюсь я.
Фрол выпрямляется и, обняв меня за плечи, целует в щёку. Маруся обхватывает наши ноги и смотрит вверх влюблёнными глазами.
– Люблю вас! – Её непосредственность обезоруживает.
– Слушайся няню! У нас с тобой завтра грандиозный шопинг! – Фрол стягивает с Маруси шапку и треплет дочь по волосам. – А я пойду уложу маму. Договорились?
– Да, – дочка смущённо улыбается. – А ты придёшь ко мне ещё сегодня?
– Конечно, родная, – Фрол опускается на одно колено и обнимает её.
– Я правда сейчас лягу, Маруськин, – мямлю я.
Снимаю пуховик. Фрол вешает нашу одежду в шкаф.
«Никто не заменит дочери отца», – рождается в моей голове постулат. Анна Ивановна уводит Марусю, Руслан давно уже смылся с Микки на руках. Мы остаёмся с Фролом вдвоём.
– Скажи, что всё это сон! – шепчу я.
– Это не сон!
Фрол подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж.
– Ты так соблазнительно пахнешь, – трётся он об меня носом.
– Прекрати! – хнычу я. – Толком не мылась уже два дня, а меня то в жар, то в холод. Пахну, наверное, хуже дохлого кота.
Фрол заливисто хохочет.
– Не нюхал дохлых котов. Но если они так пахнут, то это самый мощный афродизиак на свете.