После небольшой паузы, Андрей произнес то, что подняло мне настроение.
– У меня для тебя хорошая новость – по твоему вопросу я почти все уладил. Сразу, конечно, все не образуется, сам понимаешь. Но как минимум ориентировки с твоей физиономией с городских стендов снимут, а заступающих патрульных на инструктаже проинструктируют. Думаю, ко вторнику уже сможешь свободно ходить по городу.
Ко вторнику? Примерно четыре дня…
– Спасибо, очень кстати. А то из-за такого недоразумения я едва в изгоя не превратился.
– Ну, вообще-то, это серьезные моменты… – начал Петров, затем осекся. – Впрочем, ладно. Было и было. Сейчас я с тобой о другом хотел поговорить…
Повисла пауза, расценивать которую можно было как угодно.
– Леха, я тут подумал… – медленно, подбирая нужные слова, начал он. – Мой отец откуда-то накопал сведения по всем случившимся в СССР радиационным авариям. Как ему это удалось – ума не приложу. Он мне уже не раз показывал материалы, но разбираться в них я не стал. Да, я точно знаю, что авария случится 26 апреля… И я вижу твою реакцию и решительность по этому делу. Поначалу меня это отпугнуло и, честно говоря, сейчас лезть во все это тоже не хочется.
– Почему?
– Почему? – тихо переспросил он. – Ну, по большому счету, меня Чернобыль никак не коснулся. Да, это серьезная техногенная катастрофа, и я понимаю, сколько горя и бед она принесла тем, кто непосредственно был там. Но…
– Я понимаю, можешь не продолжать, – сухо ответил я. В голове тут же сложилась определенная картинка.
– Нет, не понимаешь, – жестко ответил Петров. Я взглянул на него с изумлением. – Вижу, что не понимаешь. Думаешь, я эгоист, которого волнует только собственная жизнь и карьера? Ну, отчасти это так. Возможно. Но ты сам подумай, вмешиваться в ход истории чревато. Это не какого-то отдельного человека спасти, это шанс изменить историю всего Союза. Если мы рискнем и решимся на подобное, пусть справимся, кем мы потом станем? А если не справимся? Мирными методами такое вряд ли можно провернуть, а бегать по станции с автоматом и искать диверсанта я не хочу. Тем более, наводить стволы на инженеров… Ну, этих, которые реактором управляют. Ты пойми, я врагом народа быть совсем не хочу, потому что потом ты уже никому не сможешь доказать, что хотел как лучше. Тебе просто не дадут рта раскрыть. Должен понимать, как в эти годы работали комитетские. Грубо говоря, это взять и перечеркнуть свою жизнь, причем с очень высокой вероятностью. А я к такому не готов. Считаю, что смысл перерождения как раз в том, чтобы исправить жизненные ошибки своей прошлой, неудачной жизни.
– Моя жизнь была удачной! – яро возразил я. – У меня была карьера, хорошая работа. Своя группа, причем состоящая из лучших специалистов. Была семья, дети. Даже внуки. Да, моя жизнь отличалась от твоей, но сейчас, вопреки всему, у меня другое мнение по поводу Чернобыльской аварии. Раз есть возможность, нужно ее использовать. И мы реально это можем.
Петров покачал головой.
– Вовсе не обязательно, как ты говоришь, бегать с автоматом по станции и тыкать им в морду инженеров. Мы спасем Припять, спасем весь регион! Да пойми ты, какое это может оказать влияние на историю Союза?
– Да что мне эта Припять? Я не отсюда, я из Новоульяновска. Большую часть времени я нахожусь в командировках по всему Союзу, даже в Москве оседаю ненадолго. А после развала СССР эта территория вообще станет Украиной. Кстати! Из какого ты года, из двадцатого?
– Ну да.
– Вот тебе новость. Где-то года через два, в феврале две тысячи двадцать второго начнутся масштабные боевые действия между Россией и Украиной.
Подобное вызвало у меня крайнее удивление. Но сейчас разговор был совсем не о том.
Собравшись с мыслями, я продолжил:
– А представь, что подобная техногенная авария могла случиться в твоем городе. Если бы ты знал обо всем, если бы судьба твоих близких зависела от этого, если бы у тебя была возможность все изменить, ты сидел бы сложа руки? Или сделал бы все возможное, что от тебя зависело?
Мои слова заставили его задуматься. Я молча шел рядом, давая ему перетереть информацию.
– Ну, может, ты и прав… – наконец ответил Андрей. – Но я все равно не хочу в этом участвовать.
– За карьеру боишься? – вопрос был провокационный, но мне важно было получить ответ. Прямо сейчас.
– Нет! Не в этом дело! – отрезал тот.
Дальше я давить не стал. Конечно, ответ Андрея меня не устроил. Да что там, я подобного не ожидал.
Все это время я приводил аргументы, убеждал, рассказывал, а оказалось – все впустую. Черт возьми, а с чего я вообще взял, что он последует моему примеру? Все люди разные, решения тоже.
Видно было, что Петров сомневался.
– Ладно, понял тебя, – вздохнул я. – Ну, тогда я сам.
– Вижу, ты настроен решительно?
– Да, – спокойно ответил я. – А что это за история, будто я из местного РОВД?
– Мне пришлось придумать целую легенду. Сам посуди, когда я в крови явился к своей группе, у них появилось много вопросов, на которые нужно было как-то отвечать. Вот и получается, что я наткнулся на тебя – сотрудника из местного отделения. Якобы у вас тут своя работа по другому делу ведется. Все свел к тому, что между нами возникло недоразумение. А твоя морда на ориентировках – ложный прием, используемый в проведении расследования. Короче, ты сотрудник. Но знают про тебя не все, только Федор и еще двое.
– Ну, закрутил, – скептически произнес я. – А зачем прислал этого Погодина на «Волге» шпионить за мной? Из него наблюдатель, как из меня балерина. Его автомобиль за километр видно, вообще не палился!
– На то и расчет, – хмыкнул Андрей. – Он не скрывался. Я заранее проинструктировал Федора, чтобы тот ни в какие контакты не входил. Ну и сам понимаешь, я открываю багажник, а там ты загораешь. Кстати, ты ловко подстроился.
– Жизнь научила импровизировать.
Некоторое время мы шли молча.
– Что по убийствам? – поинтересовался я. – Удалось что-нибудь раскопать?
– Ничего толкового. Уже две недели здесь, а общей картины все нет.
– Не знаю, будет ли полезна такая информация… Перед тем, как я увидел гражданку Цветаеву с перерезанным горлом, на начале тропы я едва не столкнулся с возможным убийцей. Высокий, широкий в плечах. Телосложение спортивное. Был одет в джинсы, черную штормовку с капюшоном. Вот лица я не увидел – там темно было.
Петров качнул головой.
– Под это описание попадет кто угодно. Даже мы с тобой.
– Ну, если что, я готов посодействовать. Сыграть роль живца там. Все-таки, ты мне очень помог.
Петров вновь остановился. Посмотрел на меня каким-то странным взглядом.
– А знаешь, возможно, твоя помощь действительно может пригодиться. Но об этом позже.
Через несколько минут мы подошли к автобусной остановке.
– Мне пора, – заявил Андрей. – В два часа будет совещание у начальника нашей межведомственной группы, я должен там присутствовать. Не теряйся…
Последнюю фразу он произнес как-то многозначительно, но толком понять ее не сумел. Подошел автобус, и Петров тут же запрыгнул внутрь. Проводив его взглядом, я двинулся дальше.
Стало немного легче. Нужно подождать пару-тройку дней, все утихнет. Конечно, бродить по городу без документов все равно неудобно, но куда деваться? Новые документы я себе все равно никак не сделаю – время не то. Это в двадцать первом веке за деньги можно было слепить любую корочку, договориться с паспортистами. На худой конец, слепить фальшивку.
Единственный мой плюс – я хорошо знаю город, неплохо знаю окрестности.
Меня напрягало другое… Что сказали самому комроты старшему лейтенанту Паршину о моей судьбе? Уж командир роты-то должен обладать какой-то информацией по поводу своего личного состава, оторванного от основного подразделения. Тогда почему прошло уже почти четверо суток, а реакции все нет?
Так не бывает. С него по-любому спрос – как он докладывает вышестоящему командованию? А может быть, официально я нахожусь в изоляторе военной комендатуры? Учитывая общее отношение Паршина к прикомандированным, неудивительно, что ему просто все равно.
Голод проявился внезапно. Желудок громко заурчал, сковал спазм. Обычно в таких случаях говорят: желудок к позвоночнику прилипает. Хорошо бы где-нибудь перекусить, вот только это опасно. Минут десять думал только об этом, в конце концов, все-таки рискнул.
Выбравшись на улицу «Курчатова», я сразу же увидел одноэтажное здание, над входом в которое висела невзрачная вывеска: «Столовая № 4».
Было обеденное время – из здания выходили люди, по двое, по трое. Наверняка это рабочие ближайших госпредприятий. В воздухе вкусно пахло жареными котлетами, да так, что у меня желудок аж в трубку свернулся. Все эти дни я жил на «сухарях», ну и на водке. Естественно, такое питание никому на пользу не пойдет. Вообще, по-хорошему, жидкое горячее нужно есть раз в день. Не реже раза в два дня. И чай тут не в счет.
Несколько минут постоял у входа, проверил оставшиеся деньги. Спасибо Лисицыну, в схроне их оказалось более чем достаточно. Зачем плюнул, толкнул входную дверь и вошел внутрь.
В нос ударил целый спектр царивших там обеденных ароматов. И котлеты, и пельмени и много чего еще, обалденно вкусного.
Почти сразу в глаза бросился плакат в типично советском стиле:
«У нас порядок такой – поел, убери за собой»
И почти сразу второй, ставший чуть ли не легендарным:
«Пальцы и яйца в солонку не макать»
Помещение большое, но не фабрика-кухня. Был такой период в Советах, когда строили подобные заведения, с расчетом на тысячу-полторы человек. Не оправдалось, отошли от этого.
Вдоль раздаточной имелась очередь, человек десять. Все с подносами.
Зуб даю, они наверняка слегка липкие от жира. Как правило, отмыть их до конца было просто невозможно. И это несмотря на то, что Припять – город очень молодой.
Ко всему этому можно добавить гнутые алюминиевые ложки и вилки, пустые солонки. Возможно, еще и салфетницы.
Взял один поднос, встал в конец очереди. Передо мной стояли два мужика, по виду – явно какие-то механизаторы. Один травил анекдоты, другой как-то слишком громко смеялся над ними. Окружающие реагировали нормально – видать, явление обычное.
Очередь потихоньку ползла вперед.
Выбор блюд был небольшим, скорее всего потому, что обеденный перерыв подходил к концу.
Первым делом я потянулся к борщу, который уже разлили по тарелкам. Затем взял тарелку картофельного пюре с огромной, лохматой от обильной панировки, котлетой по-киевски. Желудок предательски завыл, да так громко, что один из механизаторов даже обернулся на звук.
– Ну ты, парень, даешь! – восхитился он. – Голод не тетка, да?
Я смущенно кивнул.
Все салаты из смеси моркови и квашеной капусты уже разобрали, а не слишком расторопная разносчица еще не успела настрогать новых. Да и черт с ним, с салатом. Пока оба впереди идущих мужика условились ждать, я перескочил через них и остановился у столика с компотом. Его как раз разливала по стаканам, вооруженная массивным алюминиевым половником, полная гром-баба в кружевном передничке. Он явно был ей маловат, но той было абсолютно все равно. Женщина чем-то напоминала ленивую корову. Кто-то из очереди, мужским голосом ласково назвал ее Варенькой. Мне же так и хотелось сделать язвительное замечание – так вот куда делись все салаты.
Взял себе сразу два ягодных компота. Двинулся к кассе. Оказалось, что хлеб бесплатный – один белый, один ржаной. Быстро расплатившись на кассе, я ухватил поднос и потащил его в дальний угол столовой, где людей было меньше всего. Не хотелось мне сидеть на виду у всех.
Сел. Забыл, что не взял приборы.
Снова двинулся к кассе. Вытащил из большой стальной кастрюли то, что мне было нужно. По пути обратил внимание, что через три ряда от меня, за столиком сидят двое военных. Один в звании майора, другой старлей. Ни того, ни другого я не знал, но при этом сделал вывод, что военные здесь тоже обедают.
Само по себе это не плохо, просто есть риск встретить здесь тех, кого встречать совсем не стоит. С этими мыслями я и вернулся на свое место, взял ложку. Тарелку жирного и наваристого борща я оприходовал очень быстро – минут за три. Только принялся за второе, как услышал негромкий, вкрадчивый голос:
– Алексей, добрый день.
Резко повернул голову и увидел справа от себя того самого человека, что встретил на речном вокзале, когда мы с компанией собирались прокатиться на «Метеоре». Определенно, это был он.
Кивнул ему, жестом указал на свободный стул. Прожевал.
– Вы? – на нейтральной ноте поинтересовался я. – Чем обязан?
Человек сел, достал папку, положил ее на стол.
– Алексей, известный вам человек хочет встретиться, чтобы все обсудить в мирной обстановке. Произошло недоразумение.
– А, вот как это называется? – фыркнул я. Само собой, речь шла об отце Генки. Об Иванце Павле Сергеевиче. Ведь это он дал команду участковому Рогову меня задержать. – А если я не хочу?
– Придется… – человек сказал это таким голосом, что у меня аж мурашки по коже пробежали. – Насколько я понимаю, у вас в жизни сейчас очень непростой период. В общем, все в ваших интересах.
Больше он ничего не сказал. Так же молча поднялся, забрал папку. Однако на столе осталась крохотная записка и ключ. И то и другое я машинально убрал в карман.
Не прошло и двадцати секунд, как человек просто испарился. Как будто его и не было в столовой, а все произошедшее просто галлюцинация.
С эмоциями я справился быстро. Поторопившись доесть пюре и котлету, я все запил компотом. Сложил тару на липкий поднос и потащил его к окну приема грязной посуды. Все-таки плакат с лозунгом висел здесь непросто так – все выходящие действительно убирали за собой.
Сам вышел на улицу. Осмотрелся.
Вроде бы одной проблемой стало меньше – уж за свой желудок теперь я точно был спокоен. Однако появление незнакомца натолкнуло меня на определенные мысли – он нашел меня с легкостью. Значит, за мной постоянно велась слежка, хотя хвостов я за собой не замечал. Ну, понятно. У чекистов есть специально подготовленные люди именно для таких дел.
Отошел от столовой, неторопливо отправился в сторону улицы «Огнева».
Вытащил из кармана бумажку, что оставил мне «гонец».
Развернул, прочитал.
На ней значилось: «Сегодня, в городском парке. 18.00. Лунопарк».
Осмотрел ключ. На хрена он мне?
Черт возьми, что задумал Павел Сергеевич?! То, что он мне не друг – было под сомнением. Мутный человек, действия которого тоже выглядят странно. Ну, серьезно, зачем пытаться запереть меня в камере силами случайного участкового? Он, пусть и не напрямую, как-то связан со смещением с должности товарища Черненко А.В. Черт возьми, я должен узнать как и почему.
А там как карта ляжет.
До встречи оставалось больше пяти часов – шататься столько времени по городу я, конечно же, не стану. Встретиться с ним, безусловно, нужно. Хотя бы для того, чтобы понять общую обстановку. Но на моих условиях, иначе я изначально остаюсь в проигрышной позиции. Оружие возьму с собой, на всякий пожарный. Риск, конечно, есть, но иначе никак.
Отправился «домой».
Уже подходя к границе городской черты, я вдруг услышал вой сирены. Обернувшись, увидел приближающийся пожарный сто тридцатый ЗИЛ, с включенным проблесковым маячком синего цвета. Где-то пожар?
Машина на скорости пронеслась мимо меня, на ближайшем перекрестке свернула направо и быстро скрылась за лесополосой. Буквально через минуту я вновь услышал приближающийся звук сирены.
Вторая машина. Проследовала тем же маршрутом, что и первая.
Это показалось мне странным.
Я ускорился – захотелось посмотреть, куда это они торопятся. Эта же дорога вела к портовым кранам. А еще к тем домам, где я ночевал.
Сработала чуйка, сразу заподозрил неладное.
Подгоняемый смесью любопытства и тревоги, сам не заметил, как перешел на бег.
До нужного поворота я добрался быстро. Чувствовался запах гари. В конце дороги, метрах в ста впереди, я увидел объятый пламенем дом, поднимающийся в небо густой белый дым и стоящие рядом пожарные машины… Вокруг них бегали люди.
Горел дом друга подполковника Кошкина…
Вот дерьмо!