Но пока я готовился к сдаче зачетов, произошло еще одно значимое обстоятельство, которое в значительной мере, тоже повлияло на мою дальнейшую судьбу.
Так уж вышло, что во внешний патруль я пошел не сразу, а намного позднее. Младший сержант Петров на одной из утренних пробежек серьезно подвернул ногу и, соответственно, с предстоящего наряда соскочил, причем аж на три недели. Как следствие, все почему-то переигралось – наряд в полном составе заменили. Меня неожиданно сняли с занятий и отправили в расположение готовиться к заступлению в наряд по роте, где, в общем-то, ничего интересного не было.
В патруль я попал уже с Бойко, во второй половине декабря.
Задачи у патрулирующих были очень простые, но вместе с тем ответственные – совершать обход всей подконтрольной территории, проверять целостность ограждений и в случае обнаружения каких-то подозрительных моментов, немедленно сообщать начпату. Тот уже докладывал дежурному по части, где и принималось окончательное решение и меры воздействия.
Пришлось утепляться.
Считай, почти сутки на улице, а декабрь выдался холодным и сырым. Именно из-за влажного Краснодарского климата, температура здесь ощущалась совсем иначе. Там, где было минус десять, здесь ощущалось как все минус пятнадцать, а то и больше. Заметил, что на этом фоне у меня обострился сухой насморк.
Нам зачем-то выдали тулупы из овчины, пожелтевшей от времени. Мне сразу вспомнился фильм с Вином Дизелем, где тот щеголял как раз в таком тулупе. На ногах валенки, сверху шапка. Одевать их сразу не стали, решили пока обойтись бушлатами и обычными сапогами – не минус сорок же.
Всего было организовано три группы по два человека, у каждого определен свой участок. Все вместе обходили воинскую часть по периметру, ничего сложного. Группа доходила до границы своего участка, поворачивала обратно. И так целые сутки, каждый час. Ночью все то же самое. Периодически можно было заходить погреться или выпить чаю в специально оборудованном пункте обогрева, но это когда совсем тяжко будет.
Младший сержант Бойко провел быстрый инструктаж, затем распределил участки. Сам он, как начальник, на обходы не ходил, а лишь принимал от нас доклады и отчитывался в дежурной части. Ну и вел документацию, иногда заменяя дежурного по КПП, когда тот уходил на прием пищи.
– Савельев, ты старший второй группы, – заявил он, сразу выделив меня среди остальных. – Так, вы со Степановым двигаетесь по участку номер два. Там территория глухая, ворот нет – сплошная стена. Да, кстати, часть освещения неделю назад демонтировали, тянут новую линию. Поэтому осторожнее, ноги не переломайте в темное время суток, грязи там хватает. Вопросы?
– Вопросов нет.
– Ну и отлично.
Наряд приняли, из оружия получили только штык-ножи. Автоматы Калашникова были положены только для караула. У каждого был аккумуляторный фонарь П-2, в серебристом корпусе, с длинной рукоятью.
Погода выдалась не самая лучшая, дул холодный пронизывающий ветер. Температура скакала в районе нуля градусов. Срывался редкий снег – не похоже, чтобы было что-то серьезное. Так, одно название.
Первые два обхода мы сделали без проблем. Маршрут простой – примерно метров четыреста до угла, а после него еще пятьсот. Там граница с крайней точкой третьей группы патрульных. Вдоль забора ни асфальта, ни бетона не было – утоптанная земля, местами раскисшая от влаги.
Какие тут могли быть нюансы? Да никаких.
Часть расположена глубоко в полях, до ближайшего населенного пункта километров семь. Нет, местных здесь хватало, но все прекрасно знали, чем чревато лезть на охраняемую территорию. Да и что там брать-то?
Оружие и боеприпасы надежно заперты на складе ракетно-артиллерийского вооружения, а тот под круглосуточной охраной караула. Столовая и продовольственный склад? Перспектива так себе. Нет, ну в теории продукты, конечно, воровать можно, но вряд ли нашелся бы индивид, который полезет на территорию воинской части за тушенкой. Оставался еще лазарет, но там особо не разбежишься. Про секреты я вообще молчу, кому они сдались?!
Вскоре стемнело. Судя по моим наблюдениям, было около десяти вечера. В казарме уже дали отбой – вот, где хорошо, лежишь под теплым одеялом и хорошо тебе. А тут: грязно, мокро и холодно.
Свернув за угол и двигаясь вдоль ограждения, мы периодически отключали фонари, чтобы те не сели раньше времени. Да и внутреннего освещения было достаточно, чтобы не провалиться в какую-нибудь канаву. Степанову быстро это дело наскучило – все одно и то же. Вокруг ни души.
Я случайно обратил внимание на то, что далеко в поле, где проходила одна из многочисленных дорог, горела пара огоньков. Автомобильные фары, не иначе. Наверняка определить было сложно, но, кажется, свет не приближался и не удалялся. Расстояние до машины было около восьмисот метров, но я вполне мог ошибаться.
– Дим, гляди туда! – я указал в сторону увиденного. – Машину видишь?
– Ага. Грузовая, вроде, – прищурился Степанов. – Хотя, черт его разберет. Будем докладывать?
– А что тут докладывать? До нее почти километр, мало ли кто там может быть.
Особого значения мы не придали. Хоть поселений рядом и не было, это мог быть кто угодно. Начиная от каких-нибудь заблудившихся колхозников, у которых тарантас сломался, и, заканчивая военными, которым срочно понадобилось что-то перевезти. Даже те же связисты вполне могли выбраться на очередной полевой выход или еще куда-нибудь. Согласно обязанностям, мы должны были фиксировать и докладывать обо всем, что вызывает подозрение. Но не в этом случае – слишком уж далеко.
Мы продолжили движение. Как назло, посыпал мелкий снег, ветер усилился. Так прошло минут десять. В какой-то момент я заметил, что свет погас. Ну, подумаешь, уехала машина. Из-за погодных условий не разглядеть дальше трехсот метров.
Дошли до конца маршрута, потоптались на точке. Ничего подозрительного здесь тоже не было. Впереди, светя фонарями по сторонам, показалась вторая патрульная группа – она двигалась к нам навстречу. Дождавшись и перекинувшись с товарищами парой слов, мы со Степановым отправились в обратный путь. Вообще, такой метод патрулирования был малоэффективным. Любой сторонний наблюдатель быстро раскусит такую схему, воспользовавшись этим в своих целях. Но командование считало такую меру вполне достаточной.
Следующие метров сто ничего необычного я не заметил – повсюду темнота, грязь. Снег летел в глаза, отчего те слезились. Видимость плохая, но терпимая. Ограда цела, ничего постороннего в поле зрения не было. Граница с полем представляла собой перекопанную трактором борозду, за которой росла сухая трава.
Миновав примерно половину пути, я вдруг заметил, что у одной из секций откуда-то появились комья грязи, как будто счищенные с сапог. Причем довольно много. И что-то мне подсказывало, что когда мы проходили здесь в прошлый раз, этих комьев тут не было. Я подошел ближе, наклонился и осмотрел.
Отчетливо было видно, что в грязи присутствует смятая сухая трава – как если бы кто-то шел полем, а добравшись до ограды, решил почистить ноги. Выглядело как минимум странно. Мародеры?
– Дим! Ты ноги чистил? – поинтересовался я, вертя головой по сторонам.
Чутье военного дало о себе знать. И хотя я пока еще ничего не заметил, все равно внутренне напрягся. Любой другой на моем месте, скорее всего, просто прошел бы мимо, даже не обратив внимание на такую мелочь. Именно это и продемонстрировал мой напарник – для него грязь, как грязь, ее тут полно.
– Не-а. Толку-то? – громко зевнул Дима. – Через несколько метров опять налипнет. Пойдем уже, Леха. Чаю хочется.
Я выпрямился. Уходить не торопился.
Внимательно осветил фонарем ограду. Во всем секторе она была выполнена из простой сетки-рабицы, натянутой между столбов. Высота примерно метра два с половиной, может чуть больше. Сами столбы находились на равном удалении друг от друга, были вкопаны в землю, а для надежности еще и залиты бетоном. Сверху над сеткой шел ряд колючей проволоки, но ее натяжение оставляло желать лучшего. Многие крепления проржавели, и местами проволоку прицепили абы как. И именно в месте, где была грязь, «колючка» сильно просела, как будто бы случайно.
– Дим… – настороженно пробормотал я, заподозрив в этом некую последовательность. – Давай повнимательнее. Ну так, на всякий случай…
– Ага… Чего ты так напрягся? – стуча зубами, усмехнулся Степанов. – Видел бы ты себя, ну прям Шерлок Холмс.
– Пока ничего, – я никак не отреагировал на шутку. Перевел фонарь на заросли сухой травы – расстояние между оградой и полем было метра три-четыре. Спрятаться там было негде – борозда была узкой, размыта дождями. Все равно тщательно все осветил, но опять ничего подозрительного не обнаружил. Однако от этого мне спокойнее не стало.
– Пойдем уже, – напарник махнул рукой и медленно побрел вперед, светя себе под ноги.
Я повернулся в другую сторону, посветил – ничего. Где-то вдалеке были видны фонари третьей группы. Прислушался – ничего. Только выл ветер, да шуршал снег.
Нехотя двинулся за Димкой. Рассчитывал обо всем доложить Бойко – лучше уж перебдеть, чем недобдеть.
Степанов шел впереди, словно забыв о моем существовании. И вдруг, встал как вкопанный. В свете фонаря я видел только его спину. Однако свет его фонаря светил не вперед, а куда-то вниз.
– Ты чего? – сначала я ускорился, но потом тоже замедлил шаг. Дима почему-то не ответил.
– Степанов!?
Шагнув влево, я увидел, что в нескольких метрах впереди него кто-то стоит.
Насторожился – какого черта? Кто это? Может быть, начальник патруля решил проверить, как мы несем службу и двинулся по нашему маршруту? Не исключено, конечно, хотя и маловероятно.
Я сдвинулся еще левее, я отчетливо различил темный человеческий силуэт. Человек, одетый в какую-то темною одежду. Судя по ней – это точно был не Бойко и, вообще, невоенный. Луч света от фонаря Степанова бил ему прямо в ноги. Лица не разглядеть, скрыто шарфом или чем-то вроде того. Шапка натянута на глаза.
Кажется, у неизвестного в руках было ружье – ствол был нацелен точно между нами. Не заметить меня, он не мог.
Подняв свой фонарь, я тут же услышал крик.
– Фонарь в землю опустил! Живо! И не двигайся!
Вот дерьмо. Чуйка меня не подвела – здесь действительно были мародеры. Видимо, наше появление сбило их с толку – что даже странно. Как так?
– Руки оба подняли! – последовал очередной приказ. Напарник подчинился беспрекословно. Я медлил.
– А тебе что, особое обращение нужно? – ствол ружья сдвинулся в мою сторону. – Руки!
Я подчинился, внимательно глядя на неизвестного человека. Сбоку послышалось чавканье, затем топот, словно кто-то сбивал грязь с ног. Послышался другой голос, более грубый.
– Ну и что с этими делать? Завалить?
Вот же попали. Здесь не один человек, два как минимум. И какая у них цель?
– Не надо, – ответил тот, что держал нас на прицеле. – Что они нам?
– Ладно. Тогда с ними будь.
– Э-э, мы так не договаривались.
Тот другой кашлянул. Выругался.
Послышалась возня. Какой-то скрип, цоканье. По звуку я определил, что, скорее всего, они пытаются перекусить полотно сетки-рабицы, чтобы что… Влезть внутрь? Очень серьезное обстоятельство. Дать бы сигнал, только что с нами будет после этого? Да и как его дать?
Ввиду того, что в нашей части очень давно не было прецедентов, сигнальные ракетницы патрулю не выдавались. Начальник склада РАВ зажал, сославшись на строгую экономию. Во многих частях это вошло в привычку – обычное раздолбайство, которого хватало везде и всюду. Во все времена.
Прошло еще несколько минут, а мы все стояли с поднятыми руками. Выл ветер, сыпал мелкий снег, похожий на крупу. Нас по-прежнему держали на мушке. Я все никак не мог различить лица того, что стоял перед нами – он закутал его в шарф. И еще, задавался вопросом: сколько их? Двое, трое?
– Ну и долго мы будем так стоять? – крикнул я, перекрикивая шум ветра.
– Сколько нужно, столько и будете!
– Если мы не явимся на точку сбора, будут проблемы. Тревогу поднимут.
– Не поднимут, – хрипло усмехнулся тот, что резал рабицу. – Тут всем насрать!
И ведь верно сказал. Пока реально ничего не случится, никто и ухом не поведет. Уже проверяли – инцидент на стрельбище прямое тому доказательство. Жаль, видеокамер в то время еще не было. Годы не те. И страна тоже.
Минуты через четыре я услышал лязганье. Металлическое громыхание. Кажется, срезали сетку. Какого черта они забыли в воинской части? Ради чего так рисковать?
Тот, что был вооружен, шагнул ближе, смотрел куда-то правее. Освещения со стороны было мало, но кое-что я все-таки заметил – в руках у него была двустволка. Кажется, то был ИЖ какой-то.
– Оба отвернулись, спиной к ограде, – скомандовал тот, что держал нас на мушке. – Руки держать так, чтобы мы видели!
Я определил, что, скорее всего, их только двое. Кажется, вооружен только один из них, но это не точно. Ну и что они намерены сделать? Ведь помимо нас есть еще и внутренний патруль, караул. Часовые на постах. По территории нет-нет, да ходит кто-то из офицеров.
Ветер подул еще сильнее.
– Что вы здесь хотите найти? – громко спросил я, но мне не ответили. Стоять с поднятыми вверх руками было тяжело, поэтому я сам не заметил, как опустил их почти до уровня головы. Повернул голову – стоял только один, второго не было. Уже хорошо.
– Чего пялишься, отвернись! – процедил тот, оказавшись совсем рядом со мной.
Судя по всему, говорившему было где-то около сорока. Видимо, нервничал, потому что голос дрожал.
– Лучше уходите отсюда! Если ничего не возьмете, вам за это ничего и не сделают! – я решил вывести его на разговор. Переговорщик из меня, может, и неплохой, но только не в сложившейся обстановке. Скорее всего, мародер, хоть и не закоренелый, но все же понимает, что к чему и как сильно они рискуют, наткнувшись на нас. Видимо, они вообще не рассчитывали встретить патруль. И только сейчас я понял почему – некоторое время, чтобы не сажать батареи, мы шли с отключенными фонарями. Они наверняка перепутали группы и решили, что мы ушли дальше – фонари были довольно мощными и их было видно издалека.
Заметив нас в последний момент и осознав, что идет патруль, попробовали затаиться – да только негде. Деваться некуда. А когда Дима наткнулся на одного из них, других вариантов уже не оставалось. Вот и пришлось им действовать решительно.
С самообладанием у меня было все в порядке – стрелять противник станет только если сильно испугается, или если мы окажем сопротивление. Но черт его знает, вдруг перед нами матерые волки?! В любом случае нужно хорошо все обдумать, проанализировать. Если мародеры сделают свое дело, а потом спокойно уйдут – ищи-свищи их потом, вокруг сплошные поля. Пока мы добежим, пока объясним, пока поднимут тревогу. Пройдет куча времени.
И все же, что именно им тут нужно?
Я перебирал в голове варианты, но никак не мог понять.
– Руки затекли, можно опустить? – вдруг произнес Степанов.
– Потерпишь!
– Не могу!
Мародер подошел к Димке, причем как-то слишком уж решительно. Резко ударил прикладом «вертикалки» по ногам, отчего мой напарник вскрикнул и рухнул на колени, прямо в грязь. Я дернулся, но тот ловко развернулся и ткнул меня стволом в бок, разом охладив мой пыл.
– Еще что-то выкинете, дыру в ком-нибудь сделаю! А ты заткнулся! Руки за голову. Молчите оба и ничего с вами не случится!
Я не нашелся что ответить, обстановка и так накаленная.
Вскоре послышались осторожные шаги. Шорох.
– Ну че? Взял?
– Ага. Два коробка, – прилетело со стороны. Снова шаги.
Я почувствовал, что ствол убрали.
Чавканье ног по грязи, шум. Шорох одежды.
Заскрипела сетка. Я быстро обернулся и убедился в том, что оба мародера были увлечены протаскиванием каких-то коробков через ограду. Момент просто идеальный.
Я резко обернулся и рывком бросился на вооруженного сзади. Тот успел только заметить угрозу, но не противостоять ей. Ударом ноги я откинул «вертикалку» в сторону, корпусом толкнул противника так, что мародер отлетел к сетке. Вся ограда содрогнулась, громко зазвенела. От сильного толчка сверху слетело плохо закрепленное кольцо колючей проволоки.
– А, суки! Федька, ты чего их в грязь мордой не положил? Все, вам конец, – второй с остервенением рылся в карманах, словно там было что-то, что могло в корне изменить ситуацию. Вытащил что-то черное, но холодные пальцы неожиданно подвели и предмет упал в грязь. Кажется, это был пистолет.
Тот грязно выругался. Наклонился.
Я не стал дожидаться, ухватил валяющуюся рядом двустволку, навел ее на отморозка. Но первый неожиданно бросился под ноги, сбив меня с ног. Держать оружие в рукавицах было неудобно, поэтому оно выскользнуло, упав где-то за пределами моей видимости. Сражаться в зимней экипировке было крайне неудобно, даже ударить толком нельзя.
Подскочил Степанов. Ударом ноги оттолкнул от меня противника, хотел навалиться на него сверху, но и сам не удержав равновесие, грохнулся на спину.
Я приподнялся, откатился в сторону. Вцепился руками в мародера, пытавшегося добраться до оружия, потащил его на себя. Размахнулся и кулаком ударил под почку. Потом еще раз и еще. Но нанесенные мной удары, через теплую одежду были почти бесполезными… Мародер рычал, извивался. Пытался ударить меня локтем – один раз даже получилось.
А тут еще второй, видимо, бросив попытки отыскать в грязи пистолет, распихал коробки ногами, пробрался через дыру в ограде и решительно ринулся ко мне. Но сыграла роль, так некстати сорвавшаяся сверху колючая проволока – тот зацепился за нее, вскрикнул – кажется, острыми шипами его резануло по шее. Пока он выпутывался, снова вмешался Степанов. Завязалась борьба. Неразбериха.
Тот, что был подо мной, вдруг выхватил откуда-то нож. Взмахнул им, чиркнув по бушлату, распоров его до подкладки.
Я отпрянул, извернулся. Перехватил его руку и заваливаясь влево, подмял под себя. Мародер вскрикнул от острой боли, отпустил нож. А я с силой дважды заехал ему локтем в морду.
Он хрюкнул, обмяк. Практически перестал сопротивляться. С трудом поднявшись на ноги, я разглядел в свете фонаря, как второй мародер возится над Степановым. Кажется, он пытался задушить его.
В метре от себя я увидел винтовку. Схватил ее и направив чуть выше головы противника, выжал спусковой крючок. Громыхнуло.
– Отпусти его, тварь! – закричал я, дыша так, словно марафон пробежал.
Тот вжал голову в плечи, отпустил напарника. Затравленно посмотрел на меня. Плохо освещенное лицо было вымазано в крови – наверное, «колючка» подрала.
– Димон, ты как? – крикнул я, не спуская глаз с мародера.
Боец лежал, сильно кашлял. Кажется, хорошо ему досталось.
– Ну-ка, руки за голову, лишнее движение и у тебя в башке дыра! – заорал я.
– Ага, как же… – хрипло рассмеялся тот. – Там только один патрон!
Я выжал спуск – раздался только сухой щелчок.
Он непринужденно поднялся на ноги, посмотрел на меня с издевкой.
Вдруг завыла сирена. Мародер посмотрел в сторону части, затем на небо, а потом перевел взгляд на меня.
– Ну, пацан… Ты труп, понимаешь?! Влез туда, куда не просили.
– Не, не думаю, – заявил я.
– Скоро ты и думать разучишься… – Он рывком бросился обратно к ограде, видимо, хотел найти пистолет. Но тут со стороны складов, показались бегущие люди, в руках оружие и фонари.
Я рванул за ним и, перехватив двустволку, использовал ее как дубину, резко хрястнув ей ему по ноге. Отчетливо хрустнуло. Тот истошно заорал, схватился за голень.
Подбежал разводящий, за ним двое караульных с автоматами в руках. По пятам их догонял начкар.
– Какого тут происходит?! – с ходу спросил тот, держа пистолет в руках.
– Рядовой Савельев, внешний патруль, – доложился я. – Задержали двоих нарушителей, пытавшихся что-то вынести с территории! Вон ящики…
– Ясно! – рявкнул начальник караула в звании лейтенанта. Затем скомандовал своим: – Глаз с них не спускать. Лежать, уроды!
Я бросился к Степанову, но тот уже поднялся. Сел. Держался за горло и кашлял…
– Ну ты как?
– Жить буду. Во, попали, а?
– Ну да…
Подойдя к ящикам, я дернул на себя край и увидел внутри ярко-оранжевые коробочки. Штук сто точно. Это были знаменитые армейские аптечки АИ-2, в составе которых были «тарен» и «промедол»…
Так вот оно в чем дело – эти мародеры явились сюда за наркотой…