Осень 1960
Тайлер лихорадочно погнал машину по Кингстон-роуд, свернул на третью линию, и выехал на Норд-вест стрит. У него невыносимо сильно болела голова, нервно подрагивали руки от нестерпимого желания что-нибудь разрушить. Во рту стоял неприятный медный привкус крови, словно он туда засунул горсть монет. Но Тайлер этого почти не замечал. Он лихорадочно соображал, что же ему делать дальше.
Нужно попытаться всё замять и сделать это как можно скорее. Обставить так, будто они погибли, чтобы никто даже не пытался их искать. Да. Точно. «Есть только один человек, который может мне помочь». Он вышел из машины и опрометью побежал к телефонной будке. Разговаривал Тайлер добрых полчаса, и после, стоя под дожем, он разбил себе все костяшки в кровь о стену здания, рядом с которым находилась будка. Ему нужно было выпустить пар. Он бил исступлённо, со всей дури: «Дьявол! Что я натворил? Что теперь делать, куда их вести?» – шквал ударов снова посыпался на стену. «Одной проблемой стало меньше… Мне нужно исчезнуть, залечь на дно, а дети… – Тайлер вспомнил, полное ужаса личико Габби, – Господи, как хорошо, что у неё есть брат, что она не одна» – от Тайлера не укрылось то, что Тео сестру горячо любил несмотря на свой вздорный характер.
«Он сможет её защитить» – и тут Тайлер вспомнил, как, ещё будучи ребёнком, он дрался в приюте, защищая своего младшего брата от других мальчишек, которые хотели его поколотить. «Джонни… маленький, хрупкий, болезненный Джонни… как же давно его не стало… Приют!» – эта мысль, настолько простая, ворвалась в его голову. «Я отвезу их в приют… Да, им придётся тяжело, но другого выхода нет». И озабоченный этой мыслью, Тайлер немного успокоился и поспешил вернуться в машину.
Чёрный «Бентли» мчался по пустынному северо-восточному шоссе с невероятной скоростью, словно позади, за машиной гнался сам дьявол. Рёв мотора раздавался по всей округе, рассекая воздух пронзительным гулом. Небо не желало проясняться: огромные тучи заволокли собой всё пространство, то и дело раздавался раскат грома, сверкали молнии, яркой вспышкой отражаясь в окнах машины. Дождь лил уже несколько часов не переставая.
Габби, свернувшись калачиком на коленях брата, мирно посапывала, ресницы её слегка подрагивали. Тео, с трудом борясь со слезами, гладил мягкие волосы сестрёнки, равнодушно смотря в окно машины. Гул дороги эхом отзывался в сознании мальчика. Он медленно моргал, ощущая себя пустым, марионеткой, которая уже ничего не чувствует, ничего не решает. Он знал, что должен быть сильным ради сестры, но сейчас для Тео это было немыслимо, весь привычный ему мир рухнул в одночасье. Он вспоминал последние мгновения, проведённые с отцом: его побледневшее лицо, мутные глаза, слабую кривоватую улыбку, полную сдерживаемой боли, и кровь. Её солоновато медный запах, вызывающий удушающую тошноту и желание впасть в беспамятство, и сейчас был с мальчиком. От него не отмыться.
Сердце Тео защемило от скручивающей боли. Он никак не мог признать, что отца больше нет. Да и как вообще это признать?! Вот же он был совсем рядом, всего пару часов назад, ругал Тео за найденные в его куртке сигареты. Слегка хмурился и качал головой, а Тео только и думал о том, чтобы он поскорее отстал.
Сейчас мальчик отдал бы всё, чтобы отец был рядом, положил свою руку на плечо, или взлохматил кудрявые волосы сына. Тео слышал бы его родной успокаивающий голос, его теплоту и надёжную поддержку: «Не дрейфь, сынок, всё будет путём» – мягко сказал бы он, улыбнувшись, и Тео поверил бы ему.
Мальчик, еле сдерживая всхлип, провёл рукой по лицу. Папы больше нет, он был, а теперь его нет, и никогда не будет. Они с Габби остались одни. Никому не нужные дети. Тео опустил голову, смотря на слегка нахмурившуюся во сне сестрёнку. Заметив на её щеке засохшее пятнышко крови, он нежно провёл по нему пальцем, пытаясь стереть. Габби сморщила свой маленький нос, но не проснулась, слегка причмокнула во сне и вцепилась ладонью в колено брата. Она выглядела младше своих одиннадцати лет, такая маленькая и беззащитная. Тео знал, что выдержит всё что угодно, лишь бы защитить свою сестру. Габби его единственный родной человек, и они будут всегда держаться вместе. Как сказал папа.
Мальчик шмыгнул носом, подняв голову, исподлобья посмотрел на Тайлера, который сосредоточенно вёл автомобиль и что-то напевал себе под нос. Тео почувствовал острое желание привстать со своего места, схватить его за затылок и впечатать в лобовое стекло, а затем смотреть, как алые струйки крови стекают по его разбитому лицу, капают на руль и растекается крупной лужицей под мёртвым телом.
– За что убили отца? Что он вам сделал? – Тео не мог даже представить, что его отец мог перейти кому-то дорогу. В этот момент мальчик вдруг по-настоящему осознал – его отца, честного и справедливого человека, всегда учившего их с Габби поступать по совести – заказали убить! А Тео, чёрт возьми, так и не узнал кто и почему!
– Нам ничего. Я наёмник, каким был и Марио. И мы выполняли заказ, правда, это дело я запорол.
«Сука, может тебя ещё и пожалеть?!» – чуть не сорвалось с языка мальчика, но он сдержался, что стоило ему немалых усилий.
В юридических кругах Кристофер Барнс славился своей неподкупностью и преданностью делу, что ни в коем разе не радовало сильных мира сего. «Кто настолько смелый, что решил заказать главного нотариуса? Это должен быть очень влиятельный человек, связанный с преступным миром» – так рассуждал про себя Тео.
– Кто его заказал?
– Нам поступает информация из третьих рук, поэтому я не знаю, кто и зачем заказал вашего отца. Нас волнуют лишь деньги, – соврал Тайлер.
Тео сжал ладонь в кулак. Как же ему хотелось ударить это наглое ненавистное лицо. Мысленно мальчик обдумывал, что ему делать.
– У отца много друзей в полиции, нас будут искать.
Тайлер громко фыркнул и через зеркало заднего вида взглянул на мальчишку. Тот сидел, ссутулившись, смотря на мужчину не моргая, в темно-карих глазах читались неприкрытая ненависть, лицо было мертвенно-бледным, под глазами залегли мешки, в обрамлении его лохматых чёрных кудрей, он напомнил Тайлеру маленького встрёпанного воронёнка.
– Никто не будет вас искать. Дела с полицией легко замять, если знать, за какие ниточки дёргать. Запомни, пацан, – Тайлер повернулся, внимательно вглядываясь в лицо мальчишки, – теперь вы никто, вы больше ни Тео и Габби. И чем скорее ты это поймёшь, тем лучше.
Тео ещё сильнее сжал кулак, отчего ногти с болью впились в его кожу, оставляя следы-полумесяцы. Он не обратил на это внимание. Ненависть сжигала его сердце, не оставляя места никакому другому чувству. Ему хотелось убить всех, кто хоть как-то был причастен к смерти отца. Чтобы они мучились, так же как сам мальчик, или даже сильнее, чтобы молили его о пощаде. И начать он хотел с Тайлера. Желание впечатать его башку в лобовое стекло никуда не делось, а только возрастало, но вместо этого он всё же решил поинтересоваться, куда везёт их мужчина.
– В приют святой Магдалины, – как можно более безразлично отозвался Тайлер, кинув быстрый взгляд на мальчишку.
– Куда?! – громко воскликнул Тео.
Он с трудом сдержался, чтобы не вскочить и не кинуться к Тайлеру, попытаясь крутануть руль, чтобы повернуть обратно. Он не хотел в приют. Ему было уже четырнадцать, и он верил, что мог бы сам позаботиться о себе и о сестрёнке.
– А ты думал, я вас в пятизвёздочный отель везу? – ответил вопросом на вопрос мужчина.
– Почему ты помогаешь нам? Что тебе с этого?
Тайлер молчал. А что он был должен на это ответить: «Ты знаешь, пацан, твоя младшая сестра до безумия похожа на мою мёртвую жену в детстве. И я просто не представляю, что с этим делать?»
– Не терплю, когда меня хотят поиметь – вот почему. Марио попытался, и у него ничего не вышло, – мрачно произнёс он. Тео сверлил его взглядом, ему казалось, что слова Тайлера звучат фальшиво. Мужчина усмехнулся: – а ты думал, я хороший дядя, который по доброте душевной пожалел двух детишек?
Тео почувствовал, как на него накатывает жгучая отчаянная злость: «Нет, я думаю, ты продажная мразь, которая с лёгкостью убивает людей. И отца бы ты тоже убил, если бы не тот второй ублюдок».
В ушах мальчика начало громко звенеть, сердце гулко стучало в груди, а в глазах внезапно потемнело. Он подумал о том, что его отец лежит сейчас на полу в гостиной, бездыханный, в луже собственной крови, а заказавшая его тварь спит спокойно в своей кровати, и даже не думает о том, что разрушила их жизни. Его отец больше никогда не улыбнётся, не зайдёт после работы в своё любимое кафе выпить чашечку кофе, не усядется возле камина со своей любимой книгой и стаканчиком бренди, не послушает с улыбкой рассказы Габби о школе. А его убийца как ни в чём не бывало будет жить дальше и даже не вспомнит о нём. Ну и где же здесь справедливость? Правильно. Её нет. «Только если я сам её не добьюсь», – мелькнула вдруг в голове паренька отчётливая мысль.
– Я узнаю, кто заказал отца, и я убью всех, кто причастен к его убийству, – с яростью прошипел мальчик. Это была клятва, от которой, Тео знал, он никогда не отступится.
– Очень смелое заявление, – усмехнулся Тайлер. – Мы скоро приедем, придумай себе и сестре новые имена.
За горизонтом начинало всходить солнце, медленно выглядывая из-за облаков, окрашивая небо в нежный персиковый цвет. Потихоньку стихал дождь и прекратились резкие порывы ветра, защебетали птицы, пролетая высоко в небе. Новый день вступал в свою силу.
Машина проезжала мимо маленьких построенных домиков: аккуратные, с черепичной крышей, выкрашенными в белый цвет заборами и маленькими клумбами, полными роз. Наверняка там жили благочестивые люди, которые, если и могли от чего-то умереть, так это от старости, а не потому, что в их дома врываются убийцы.
Тео посмотрел на сестрёнку. Она тихонько посапывала и выглядела такой умиротворённой, что ему совсем не хотелось её будить, возвращая в реальность.
– Габби, Габби, просыпайся, – мальчик нежно погладил сестру по голове, и слегка потормошил за плечо.
Она зашевелилась, что-то тихонько пробормотала и распахнула сонные глаза, слегка нахмурив брови, посмотрела на брата, не до конца понимая, что происходит и где они находятся.
– Где мы? – зевнув и прикрыв рот ладошкой, девочка обвела машину глазами, остановив рассеянный взгляд на затылке Тайлера. – Где папа?
– Габби, послушай…
– Папы больше нет? – Габби пронзительно посмотрела на брата. Она не могла поверить: разве это не был очередной её кошмар, самый жуткий, но всё же кошмар?
Тео набрал в грудь больше воздуха, ему было невыносимо больно смотреть в пытливые глаза сестры. Он сделал над собой усилие и взял девочку за руку.
– Габби, – мягко начал он, – сейчас самое главное, что мы с тобой есть друг у друга, и никто нас тобой не разлучит.
Лицо Габби покраснело, в больших темно-карих глазах, таких же как у Тео, появились слёзы. Она вдруг как-то вся съёжилась, задрожала, открыла рот, судорожно глотая воздух, которого внезапно перестало хватать. Она попыталась привстать, но ноги совсем не держали, дёрнула себя за волосы и протяжно всхлипнула, не в силах сдержать плачь.
– Смотри на меня, Габби, смотри на меня, – Тео осторожно взял лицо сестрёнки в свои ладони, с отчаянием вглядываясь в её лицо. – Всё будет хорошо, слышишь? Я с тобой.
Габби затрясла головой, ударила маленьким кулаком в грудь брата, и всхлипнула. Слёзы градом катились из её больших глаз, её трясло, она задыхалась, не в силах успокоиться.
– Нет, нет, нет! – сквозь всхлипы бормотала она, сама этого не осознавая.
Тео, потянувшись, крепко обнял Габби, прижимая её к себе, уткнулся в её макушку лицом, вдыхая знакомый запах детского шампуня, и зажмурился. Он чувствовал, как она обхватила тонким ручками его талию, тяжело дышала ему в шею и продолжала всхлипывать. Она была рядом с ним, в его руках, и отчаянно нуждалась в защите.
Тайлер, не в силах удержаться, посмотрел в салонное зеркало и сердце его защемило от жалости к девочке. Как же он сам хотел обнять её, утешить, и больше никогда не отпускать. Тео, словно почувствовав его взгляд, посмотрел в сторону Тайлера. На один короткий миг они встретились глазами. Мальчишка нахмурился, слегка наклонив голову, его тёмные глаза враждебно блеснули. Он посильнее обнял сестру, словно вдруг понял, о чём подумал Тайлер и испугался, что он отнимет её у него, а наёмник поспешно отвёл взгляд. Уставился на дорогу, стиснув зубы, подавляя в себе желание со всей дури ударить кулаком по рулю. «Блядь! Ты ублюдок, Тайлер, прекрати думать о ней. Тебе должно быть всё равно».
Прошло некоторое время, прежде чем Габби смогла успокоиться. Она сидела, положив голову на плечо брата, тихонько шмыгала носом, но не плакала. Смотрела пустым взглядом в окно машины на деревья-великаны: унылые, серые, потерявшие всю свою листву.
Тео погладил сестру по спине, обдумывая, как помягче завести с ней разговор, чтобы она снова не расстроилась. Ему совершенно не хотелось следовать указаниям Тайлера, но умом он понимал, что в какой-то степени мужчина был прав.
– Послушай, – тихо заговорил он с Габби, – сейчас нам нужно сыграть в игру. Притвориться, что мы это вовсе не мы.
Она внимательно посмотрела на него, нахмурив брови. Личико её приняло серьёзный вид. Тео вдруг подумал, что сейчас она очень похожа на маму. Он помнил её красивый звонкий смех, мягкие, нежные руки, которые она запускала в его вечно взъерошенные кудри и улыбаясь говорила, что пора бы ему подстричься. Он помнил, как сидел у её кровати, когда она, бледная и усталая, полностью подкошенная своей болезнью, из последних сил сжимала его ладонь, хрипло дышала и смотрела на него с такой любовью. «Позаботься, пожалуйста, о своей сестрёнке и папе, – говорила она ему. – Ты такой сильный и храбрый, Тео, без тебя они не справятся». И он кивал головой, мол, да, конечно, позабочусь, хотя втайне всё ещё верил, что она поправится и всё будет хорошо. Ему тогда было не больше девяти, он был склонен верить в чудо. Теперь папы тоже больше нет, как и мамы. А он не сдержал своё обещание перед ней. В груди что-то больно сдавило, ему стало тяжело дышать.
– Как актёры в фильмах? – спросила вдруг Габби, вырывая его из потока мыслей. Её заплаканные глаза слегка опухли, на лбу виднелось ещё одно пятнышко крови, прямо у корней волос.
– Да, Габби, – хриплым голосом сказал Тео, подавляя желание отвернуться и не смотреть на сестру. Он чувствовал перед ней вину, словно она знала о его невыполненном обещании. – Как ты хочешь, чтоб тебя звали?
Девочка задумалась. Посмотрела на свои колени, потеребила рукав розовой пижамы. Кровь была и на ней, но Габби её, будто бы, не замечала.
– Нэнси. Как Нэнси Дрю. Помнишь, папа с мамой дарили мне про неё книжки, – она вскинула голову и даже немного улыбнулась уголком губ.
Тео помнил. Габби до дыр зачитывала эти книжки. Ложилась с ними спать, завтракала и обедала, не отрываясь от чтения. Однажды, вооружившись лупой, вытащенной из кабинета отца, она, ушла из дома, чтобы искать улики против Бена Томсона, мальчишки из её класса, который воровал у младших детей памятные карточки и деньги, выдаваемые родителями на завтраки или другие мелкие расходы. Бен тогда быстро её раскусил и запер в гараже своего отца, отобрав лупу и книжку Нэнси Дрю, следуя которой Габби и собиралась его раскусить. Габби хоть и оказалась запертой, не расплакалась, и даже не расстроилась, просто уселась на пол, поджав под себя ноги, и принялась ждать, когда её найдут. В том, что её найдут, она не сомневалась. Хотя и очень злилась, что она сама не смогла дать отпор и хорошенько стукнуть Бена.
Отца тогда вызвали по каким-то срочным делам на работу, и целый день его не было дома. А Тео вернувшись домой где-то к девяти, после того как шлялся со своим приятелем Уэсли и курил стыренные у его старшего брата сигареты, увидел, что сестрёнки нет дома, и бросился её искать. Он почти сразу понял, что в этом замешан Бен. Габби часто жаловалась на него, рассказывая, как он обижал других ребят, а он отмахивался от неё, советуя не лезть, чтоб и ей от Бена не досталось. Тео тогда больше волновал Уэсли, его обещание по-тихому стащить пиво отца, и их план по подглядыванию за красоткой старшеклассницей Милли.
Пока он искал Габби и Бена, тысячу раз успел пожалеть, что не разобрался с ним сразу, как только услышал жалобы сестры. Придя к мелкому засранцу, Тео разбил ему нос, поставил фингал под глазом, и добился не только освобождения сестры, но и в целом мелкий придурок больше никого не обижал, опасаясь снова нарваться на гнев Тео. Правда, всё же сопляк Бен смог отомстить, когда нажаловался взрослым, и Тео отстранили на неделю от занятий в школе. Отец тогда разочарованно вздохнул, он всегда был против насилия, а Габби смотрела на него, как на героя и хвасталась всем своим подружкам, о том какой же крутой у неё брат.
Тео потрепал сестру по макушке. Конечно, он не сомневался, что она захочет быть Нэнси. Эта девчонка детектив была главным кумиром его сестрёнки.
– А я буду Генри, – сказал он, особо не раздумывая, как ему называться.
– Как дедушку? – Габби как-то вся поникла. Их дед, Генри Коуэлл, отец мамы, умер, пережив свою дочь всего на год. Габби сильно была привязана к нему и отказалась прийти на его похороны, до последнего не признавая, что деда больше нет.
– Да, – кивнул Тео. – Папа всегда говорил, что я похож на него. Теперь мы должны обращаться друг к другу только так, хорошо?
Девочка нахмурилась.
– Но почему?
– Пожалуйста, Габби, – он, с нежностью сжимая, взял её маленькие ладони в свои. – Это такая игра. Пообещай мне, что при людях ты будешь меня называть только Генри. Обещаешь?
Она потёрла нос, не отвечая, и внимательно смотрела на него, обдумывая, как ей поступить.
– Обещаю, – наконец сказала она.
– Поклянись на мизинчике, – Тео протянул мизинец сестре.
– Клянусь, – Габби протянула свой мизинчик в ответ, и они сцепились пальцами.
Бентли остановился, когда уже полностью рассвело. После дождя на улице было сыро, но яркое солнце осветило всё в округе, и его тёплые лучики проникали сквозь окна машины, падая на лица детей и заставляя жмурить глаза.
Тайлер заглушил мотор, повернулся на своём сидении, внимательно и серьёзно смотря на Тео и Габби, особенно на Тео.
– Сейчас мы пойдём в это здание, вы будете идти рядом со мной. И не вздумай что-нибудь выкинуть, – последние слова были обращены к мальчишке. Тайлер не сомневался, что от него будет много проблем.
Тео устремил полный ненависти взгляд на мужчину, и ничего не сказал. Его лимит общения с этим ублюдком был полностью исчерпан.
– Ты понял меня? – Тайлер наклонился. В его голубых глазах мелькнула досада.
Тео молчал, с трудом удержал в себе детское желание показать средний палец. Ему хотелось хоть как-то досадить Тайлеру.
– Я спрашиваю, ты понял меня? – Тайлер повысил голос, у него чесались руки от желания отвесить пацану подзатыльник.
Габби заёрзала, дёрнула брата за руку, внимательно взглянула на него, одними глазами пытаясь убедить Тео не упрямится. Меньше всего она хотела, чтобы у брата и этого человека, который её пугал, возникли проблемы. И только ради неё Тео сдался.
– Да. Я понял, – со злостью произнёс он и первым выбрался из машины, громко хлопнув дверью.
Приют, в который привёз их Тайлер, выглядел убого. Это было старое четырёхэтажное здание со шпилем в виде креста на вершине крыши. Когда-то приют был выкрашен в белый цвет, но, видимо, настолько давно, что краска потрескалась и слезала со стен, словно вторая кожа. Возле дверей приюта находилась уродливая статуя женщины, сидящей на коленях, с измученным лицом. Она вытянула руки, словно просила милостыню, а возле её ног лежал детский череп. У Тео эта статуя вызвала отвращение. Он поднял голову, заметив, как в грязном давно немытом окне мелькнуло чьё-то лицо, с удивлением смотря на них и Тайлера.
Габби, осмотревшись по сторонам, потянулась к Тео, схватив его за руку, и крепко её сжала. От мальчика не укрылось, что сестрёнка испуганно задрожала. Он уже собрался заговорить с ней, желая успокоить, но Тайлер, не говоря ни слова, двинулся ко входу. Тео с Габби, не желая оставаться на улице, всё так же, держась за руки, двинулись за ним.
Перед тем как зайти в приют, Тайлер строго посмотрел на детей.
– Вам нужна история, которую вы будете рассказывать всем, кто спросит хоть что-нибудь о вас. Запоминайте – я дружок вашей мамаши Эдди Маккуэй. Я вынудил вашу мать отдать вас в приют, так как вы стали для меня обузой. Повторите!
Тео, не сдерживаясь, громко фыркнул:
– Отличная история! – саркастически воскликнул он, взмахивая руками. – Да тебе книжки надо писать!
Габби испуганно охнула и дёрнула брата за рукав. Она всегда безмерно восхищалась смелостью Тео, но сейчас, видя, как сильно перекосилось лицо этого пугающего человека, как в его ледяных голубых глазах появилась неприкрытая злость, Габби чувствовала – брату не стоит лезть на рожон.
– Повторяй, твою мать, пока я не…
– Пока ты нас не прикончил, как и хотел с самого начала? – перебил его Тео, вскинув подбородок. – Грёбаный козёл!
Это стало последней каплей. Видит бог, Тайлер честно держался, но малолетний засранец заслуживал самой настоящей трёпки. Мужчина схватил мальчишку за плечи, пригвоздил к стене, и занёс кулак, чтобы врезать ему как следует.
Но тут, он и сам не понял, как это произошло, Габби, эта крошечная девочка, протиснулась между ними, встав прямо перед Тайлером, закрывая своей маленькой фигуркой упрямого братца. Она вскинула своё бледное личико, смотря прямо на мужчину.
– Нет! Пожалуйста! Не трогай его!
Габби смотрела на него и сердце Тайлера сжалось. Одно мгновение, и вместо неё он видел Энн. Теперь уже она стояла напротив него, упрямо вскинув голову: «Сейчас же возьми себя в руки, – как наяву звучал голос его покойной жены, – он просто ребёнок, который только что лишился отца. Опусти его».
Её длинные смоляные кудри развевались от сильного ветра, падали ей на глаза, но она этого даже не замечала, смотрела на него с укоризной, сильно нахмурившись, плотно сжав губы. На её невероятно красивом личике проступила твёрдость и даже суровость, несвойственная его жене при жизни.
Тайлер моргнул, и виде́ние перед ним исчезло. Он снова видел перед собой Габби. Мужчина опустил кулак, его свирепый взгляд смягчился. Сама того не понимая, Габби уже имела над ним власть, и он был не в силах противится её детскому голосу. Тайлер глубоко вздохнул и медленно выдохнул, перевёл взгляд на мальчишку.
– Слушай сюда, пацан, ты будешь делать так, как я скажу, если хочешь выжить! – сказал сдержанно Тайлер.
Тео, не глядя на него, кивнул головой, обнял сестрёнку за плечи, прижимая к себе и монотонно повторил придуманную легенду. Тайлер потёр переносицу. Хорошо. Хоть с этим они разобрались.
– И вдолбите себе в головы, – предупреждающе сказал он, – никому не говорите правды, ради вашей же собственной безопасности.
Они зашли внутрь, попав в пустынный грязный холл. Вахта была пуста, на гвоздях висело несколько ключей под различными номерами и сокращёнными подписями типа «мёд. к.» – что означало медицинский кабинет, «прач.» – имелась в виду прачечная, «кот.» – котельная, и всё в таком духе. Внутри приют выглядел ещё угрюмее, чем снаружи. В глаза сразу бросалась паутина, спускавшаяся с потолка плотными белыми нитями, обшарпанные голые стены, от которых веяло холодом, и какой-то неподдельной тоской, из-за чего внутри всё переворачивалось, и деревянный пол, с выкорчеванными половицами. А завершала эту убогую картину компания тощих крыс, которые, почуяв страх детей, норовили прыгнуть на них. Габби испуганно вскрикнула, она всегда боялась мышей и крыс, забавно визжала и убегала из дома или забиралась на стол, пока её не удавалось успокоить. Девочка спряталась за спину Тео, который судорожно искал глазами хоть что-нибудь, чем можно было их спугнуть. Тайлер одним резким движением метнул в их сторону камень и попал в одну из крыс. Вся стайка мигом разбежалась, нырнув в многочисленные щели в стенах. Пройдя вглубь коридора, все трое вошли в столовую, где в ряд стояло множество квадратных столиков и узких скамеек, на которых сидели дети разных возрастов. Многие из них с несчастным видом ковыряли ложками странное светло-коричневое месиво в тарелках, по-видимому, являвшееся их завтраком.
Возле дальней стены стоял куда более удобный стол с приятной на вид едой: овсянка, омлет с зеленью и тосты с джемом. За этим столом сидели несколько взрослых мужчин и женщин. Они оживлённо разговаривали друг с другом, улыбались и поедали аппетитный завтрак.
При виде Тайлера и Тео с Габби все тут же прекратили есть, уставившись на них с искренним любопытством. Послышался тихий шёпот.
Один из воспитателей тут же встал, и быстро подошёл к ним, утирая с лица капельку размазавшегося джема. Это был невысокий, но крупный мужчина с лысой макушкой, по бокам от его ушей отходили редкие жидкие волосы мышиного цвета. Огромный живот выпирал из его брюк, а пуговицы серой рубашки с трудом сходились. На его сальном лице образовалось нечто отдалённо напоминающее улыбку, от которой Тео испытал рвотные позывы.
– Доброе утро, мистер… – начал Тайлер с наигранным благодушием.
– Сэм Пакер, – подсказал толстяк.
Он окинул Тайлера придирчивым взглядом и неуютно поёжился. И Тео мог понять почему. Выглядел тот откровенно паршиво. Изнурённое долгой поездкой без сна лицо, огромные синяки под глазами, костяшки пальцев, разодранные в кровь, вкупе с немытыми торчащими во все стороны волосами создавали не самое благоприятное впечатление. При взгляде на Тайлера сразу же можно было понять – он связан с криминалом и лучше с ним не шутить.
– Очень приятно мистер Пакер, я Эдди Маккуэй, – мужчины пожали друг другу руки. – Хочу определить этих двоих в приют и, вижу, вы очень любезный человек и не откажетесь проводить меня к директору.
– Конечно, мистер Маккуэй, следуйте за мной.
Дети продолжали таращиться на Габби и Тео. Наверное, потому что брат с сестрой были в пижамах, испачканных к тому же кровью. Особенно внимательно на них смотрела невысокая рыжая девчонка, с любопытством переводя взгляд с Габби на Тео.
Тео, которого раздражало такое внимание, посмотрел на неё в ответ, посылая убийственный взгляд, надеясь смутить её, чтоб перестала пялиться, но она не отвернулась, только нахмурила рыжие брови и наклонила голову.
Они пересекли несколько узких комнат, прошли мимо небольшой библиотеки и оказались перед высокой дубовой дверью. Постучав в неё, воспитатель вошёл внутрь.
– Мистер Киллиган, к Вам мистер Маккуэй.
Директор что-то ему ответил, и Сэм посторонился, давая возможность войти внутрь.
– Мы поговорим наедине, вы не возражаете? – спросил его Тайлер, любезно улыбаясь. Сэм недовольно поморщился, но кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь.
Тео, войдя внутрь тут же огляделся. Это была довольно просторная комната. У стены находились два стеллажа заполненные картонными папками с документами. В центре комнаты стоял большой стол, за которым сидел человек, что-то записывающий в тетради. За спиной у него было огромное окно, открывающее вид на небольшой сад с давно засохшими цветами, за которыми никто не ухаживал.
Человек, который, по-видимому, и являлся директором, был очень худым и сутулым, с желтоватой кожей и маленькими льдистыми глазками серого цвета. Чёрные волосы мужчины были странно зачёсаны, редкая чёлка падала на глаза, а его длинный, острый нос напоминал птичий клюв. Он и сам напоминал птицу, но Тео никак не мог понять какую.
Директор быстро оценил ситуацию, также решив, что перед ним криминальный субъект. Его ни капли не смутило то, что дети были в пижамах и крови, он вообще, кажется, этого не замечал.
– Присаживайтесь, мистер Маккуэй. Что вам угодно? – вкрадчиво спросил директор, указывая рукой на стул.
Тайлер сел. Лицо его приняло отстранённый вид, хоть и было понятно, он с трудом сдерживается.
– Мистер Киллиган, я хотел бы отдать этих детей в ваш приют, но на особых условиях, внакладе вы, конечно же, не останетесь.
Директор внимательно посмотрел на Тайлера:
– И каковы ваши условия?
– Я в курсе ваших дел здесь, и знаю про торговлю детьми, – начал Тайлер.
Директор нахмурился, его глаза чуть сузились, он посмотрел на Тайлера одновременно презрительным и оскорблённым взглядом.
– Не думайте, что я вас как-то осуждаю, мистер Киллиган. Каждый зарабатывает как может.
– Торговля детьми? – возмущённо воскликнул Тео. На такое он точно не подписывался. Тео сжал ладони в кулаки, готовый всеми силами отбиваться и от Тайлера, и от человека-птицы. – Ты хочешь нас кому-то продать?! Какого…
– Заткнись, Генри! – резко оборвал мальчишку Тайлер и, замахнувшись, ударил его в солнечное сплетение, выбивая весь дух из тощего тела, отчего мальчик согнулся, сдерживая стон боли. Габби громко закричала, испуганно уставившись на Тайлера. Мужчина взял Тео за его чёрные кудри, больно дёрнул, наклонившись, так чтобы никто, кроме пацана не услышал, прошептал в его ухо. – Я сделаю всё возможное, чтобы избавить вас от этой участи. А теперь помолчи, если не хочешь, чтобы этот говнюк что-нибудь прознал.
Тео, морщась от боли, слабо кивнул головой. Он не доверял Тайлеру, но другого выхода у них не было. А если этот ублюдок врёт, и их всё же отправят куда-нибудь в рабство? Он сделает всё возможное, чтобы выбраться, найти его и убить голыми руками.
– Всё хорошо, Нэнси, – попытался улыбнуться испуганной сестре Тео и, потянувшись, взял её за руку.
Она недоверчиво сощурилась, сердито взглянула на Тайлера и сжала ладонь брата.
– Простите, нынешняя молодёжь совсем отбилась от рук, – сказал Тайлер, стараясь не обращать внимания на Габби и то, с какой злостью она на него смотрела.
– Кто эти дети? – спросил директор, наклонив голову и с любопытством рассматривая их.
– Не думаю, что это важно, и, надеюсь, что это и дальше будет неважно, – холодно произнёс Тайлер.
– Ну, разумеется! – с приторной улыбкой согласился директор.
– Вы никуда не отправите этих детей, каждый месяц я буду платить за них наличными. Отдавать буду лично. Вам осталось только назвать сумму.
Директор медлил. Ему нужно было время, чтобы обдумать это предложение, но у Тайлера времени не было вовсе. Поэтому мужчина, как мог, поторапливал директора:
– Соглашайтесь, мистер Киллиган, это хорошее предложение, и я не вижу смысла отказываться.
– Наверняка это важные дети, раз вы так стараетесь их уберечь, мистер Маккуэй, – директор Киллиган пытливо посмотрел на Тайлера, но поняв, что объяснений он не услышит, решил перейти к делу, назвав сумму.
Ничего не говоря, Тайлер достал из кармана куртки бумажник, вынул из него деньги и положил на стол.
– Я рад, что мы с вами договорились. Ровно через месяц я приеду, – с некой угрозой произнёс он.
– Мистер Маккуэй, я гарантирую, что их никуда не отправят, они будут чувствовать себя здесь как дома, – директор Киллиган любезно улыбнулся, но улыбка никак не коснулась его хищных глаз.
Они пожали друг другу руки, и круто развернувшись, Тайлер открыл дверь и, резко хлопнув ею, ушёл, ни разу не оглянувшись на замерших детей.
Тео провожал его недоумённым взглядом: «Зачем Тайлеру это? Почему ему не плевать, отправят нас куда-то или нет? Тот второй убийца что-то говорил про его дочь…». Из раздумий мальчика вырвал громкий крик директора:
– Сэм!
В дверях тут же появилась знакомая неприятная рожа воспитателя, который окинул любопытным взглядом Тео и Габби. Наверняка он стоял под дверью, скрючившись в три погибели и подслушивая весь разговор Тайлера и человека-птицы.
– Мистер Киллиган, – заискивающе проговорил воспитатель, слегка склонившись, будто бы в поклоне.
Директор взглянул на него с отвращением, покривил тонкие губы и произнёс:
– Сходи за миссис Дженкинсон, и приходите вместе в мой кабинет. Что ты смотришь, идиот?! Быстро!
Сэм испуганно вздрогнул, весь затрясся, словно в любую минуту директор накинулся бы на него с ножом и проткнул несколько раз его огромное брюхо.
– Я мигом, – выпалил он и ринулся вон из кабинета, подтягивая сползающие штаны.
Мистер Киллиган проводил его взглядом, что-то пробормотав, а затем посмотрел на детей. Его серые глазки любопытно заблестели.
– Итак, кто же вы такие на самом деле? – спросил он, неприятно ухмыляясь. Один уголок его рта приподнялся чуть кверху, глаза сощурились. Он потёр ладони друг о друга, и склонил голову набок, словно приготовился узнать самый важный секрет. Сейчас всем своим видом он ещё больше напоминал птицу.
– Никто, – грубо ответил ему Тео, вскинув подбородок и с неприязнью посмотрев на мужчину. Он был уверен, ему не стоит доверять.
Директор нахмурился, ухмылка сошла с его птичьего лица. Своей прихрамывающей на одну ногу походкой, он подошёл вплотную к детям, уставился немигающим взглядом прямо на Тео.
– Я думаю, вам лучше сказать сейчас, – вкрадчиво произнёс он.
Его водянистые глазки бегали по лицу Тео, внимательно изучая, брови сошлись на переносице. Наверное, он хотел казаться угрожающим, но Тео было всё равно.
– А я думаю, что мистеру Маккуэю это не понравится. Не так ли мистер Киллиган? – холодно произнёс мальчик и ухмыльнулся, смотря, как меняется выражение лица директора: тот поджал тонкие губы, крылья его носа начали гневно раздуваться, словно он с трудом сдерживался, чтобы не впасть в ярость и закричать или того хуже кого-нибудь ударить.
Они так и замерли, сверля друг друга взглядами, не моргая и не желая уступать. Отвлеклись только тогда, когда вернулся жирдяй Сэм, ведя за собой немолодую женщину. Она была очень высокой и тощей, как жердь, с каштановыми волосами, собранными в тугой пучок и суровым выражением лица. Видимо, это и была миссис Дженкинсон.
– Уведите их, – проговорил директор, поморщившись, и махнул рукой. А затем, прихрамывая, вернулся на своё рабочее место.
В молчании они вышли из кабинета мистера Киллигана, двинулись по узкому пустынному коридору. Миссис Дженкинсон внимательно посмотрела на Габби, остановившись взглядом на кровавом пятне на её пижаме.
– Как тебя зовут, девочка? – резким тоном спросила она.
Габби неуютно поёжилась и посмотрела на женщину, слегка нахмурив брови.
– Га… Нэнси, – запнувшись, сказала девочка и бросила быстрый виноватый взгляд на брата.
– Нэнси, ты пойдёшь со мной на второй этаж.
Миссис Дженкинсон положила ладонь на худенькое плечо девочки и крепко его сжала, повернув её в сторону лестницы.
– Ты пойдёшь со мной на третий, – обратился Сэм к Тео.
Мальчик нахмурился. Он не хотел расставаться с сестрой, хотя и понимал, что в приюте их будут держать по отдельности. Ему вдруг захотелось кинуться к сестре, схватить её за руку и бежать. Плевать, что там говорил им Тайлер.
– Нет! – закричала Габби. Вырвавшись из хватки женщины, она бросилась к Тео, крепко обняла его за талию, не желая его отпускать.
Воспитатели недовольно переглянулись, а затем устремили свои взгляды на мальчика, словно говоря: «Давай разберись с ней, и побыстрее».
Тео, кинув на них ненавистный взгляд, осторожно расцепил руки сестрёнки, опустился перед ней на колени и, приподняв её личико за подбородок, постарался улыбнуться.
– Нэнси, всё хорошо, – мягко сказал он. – Я скоро навещу тебя. Обещаю. Помнишь, что я говорил тебе? Мы всегда будем вместе.
Габби насуплено на него посмотрела, словно до конца не доверяя. Ей было очень страшно оставаться одной в незнакомом месте без Тео. Но она была храброй, может быть, не такой храброй, как старший брат, но ей хватит смелости двинутся вперёд.
Девочка крепко обняла Тео за шею, а затем, отстранившись и ничего не говоря, медленно пошла за воспитательницей, оставив Тео обеспокоенно смотреть ей вслед.