Между тем, молодая королева Мариг уже начала ощущать на себе все прелести нового положения. Молчаливая безразличная прислуга больше не раздражала, стала даже чем-то привычным, она-то к этим людям тоже никаких чувств не испытывала. Можно сказать, каждый выполняет свою работу. Слава Богу, Кнут оградил ее от посягательств извне, выставив по велению батюшки у дверей ее личную охрану.
Вообще, оглянувшись назад, юная княжна Аренгарта могла бы сказать, что события последних трех дней ее жизни напоминали сход лавины. Это если сравнить с обычным ее течением. Или горный обвал, или наводнение, или… В общем, все слишком быстро и непонятно.
Когда батюшка уехал две недели назад с визитом к королю Маркленда в Кроншейд, все было тихо и спокойно. А потом за ней вдруг срочно прислали отряд, батюшка велел выезжать в Кроншейд немедленно. Времени на сборы дали всего два часа, пока коней перепрягали. Выехали тем же вечером, прямо на ночь глядя.
Хорошо еще ее везли в теплом закрытом возке, там было достаточно просторно и можно спокойно спать. Но няня и кормилица вынуждены были остаться. Мариг не знала, ей не сказали, что им велено в два дня собрать приданое княжны и спешно выдвигаться следом.
Так она, все гадая, зачем батюшке понадобилась, и прибыла в замок Кроншейд в сопровождении одного только отряда стражи да дядьки Кнута. Ну а там все и выяснилось, зачем. Чтобы стать королевой.
Вот только быть королевой в этом королевстве сомнительное удовольствие.
Воля батюшкина. Он все решил за нее, впрочем, как и всегда.
Мариг стояла у окна, глядя на заснеженный лес вокруг. Красиво.
Но чувствовала себя подавленной. Столько всего сразу навалилось, да еще и этот визит официальной любовницы ее мужа испортил настроение. Спасибо, Кнут избавил от необходимости принимать у себя эту женщину. Невольная улыбка скользнула по губам девушки. Получается, что не всегда плохо, если кто-то решает за тебя.
Воля батюшкина…
Отец всегда был суров с ней, почти не улыбался, даже когда она была ребенком. Однако любой каприз Мариг исполнялся немедленно. Просто у нее не было капризов. Жизнь ей нравилась уединенная, а развлечением служили книги. При встречах с отцом иногда девушке казалось, что в его глазах таится смертельное горе, а иногда полное безразличие. Понять, любит ли он ее, было сложно.
Одно верно, старый князь Джефрэйс всегда заботился о своей дочери. И сейчас, если счел нужным вот так, словно в прорубь, бросить ее в этот брак, видимо тоже. Но все-таки разум отказывался понимать эту заботу.
Входная дверь в королевские покои открылась, Мариг обернулась на звук. Увидев в дверях отца, склонила голову и присела в книксене:
– Батюшка.
А он повел себя необычно.
Подошел вплотную, молчал с минуту, глядя на нее с какой-то жаждой. Мариг тоже не решалась заговаривать. Потом Джефрэйс тяжело выдохнул и отошел на шаг в сторонку.
– Я был у Дитерикса, твоего мужа. Передал, что твоя личная стража будет только из моих людей. И свое окружение здесь ты будешь выбирать по своему усмотрению. Он согласился. И Кнут отныне при тебе постоянно.
Князь криво улыбнулся своим мыслям, вспоминая облегчение на лице зятя при словах, что он уезжает. Еще бы он не согласился, да он готов был плясать, что Джефрэйс уедет. Потому что вынести и тестя и кузена Рагнера одновременно было бы выше его сил.
Девушка благодарно кивнула, опустив голову. Князь опять странно взглянул на дочь, сунул руку во внутренний карман и извлек оттуда небольшую продолговатую шкатулку.
– Мариг, посмотри на меня, – голос его чуть дрожал от волнения. – Это… Принадлежало твоей матери.
Он снова остановился, чтобы перевести дыхание:
– Возьми, дитя. Я хочу, чтобы сегодня вечером ты была в них. И еще. Надень белое платье.
Мариг сглотнула от волнения, поднимая глаза, почему-то у нее вдруг защемило сердце:
– Но я…
Она хотела сказать, что белого платья не брала с собой. Однако отец остановил ее, подняв руку:
– Его привез Кнут.
Рука князя, застывшая в воздухе двинулась, едва касаясь шелковистых черных волос дочери, невесомо прошлась по щеке. Мариг застыла. Он не касался ее почти никогда. Старый князь проговорил:
– Не надо думать, что я не любил тебя. Я…
Джефрэйс внезапно крепко прижал ее к груди на несколько секунд, прошептал:
– Когда-нибудь ты узнаешь…
А потом так же внезапно отстранился, отошел на шаг, низко поклонился и произнес:
– Желаю тебе счастья, Мариг королева Маркленда. – и стремительно вышел из покоев.
* * *
Оскорбленная до глубины души Исельнир хотела сначала устроить Дитериксу истерику. Но замок был велик, а дорога до малых северных потребовала какого-то времени. Этого оказалось достаточно, чтобы успокоиться и выработать план действий. Прекрасный гладкий лоб женщины наморщился. Король был не в себе с самого вечера, ей следовало действовать тонко.
По пути несколько раз попались слуги, она подозревала, даже нет, Иса была совершенно уверена, что отвратительная сцена у дверей в королевскую опочивальню уже сто раз передалась из уст в уста. И вся эта дворцовая шваль дружно смеется над ней.
На красивом лице леди расцвела злобная улыбка. За каждый такой смешок ответят все. Начиная от последней горничной, и заканчивая синей королевой. Которую так и не удалось увидеть! Все-таки, как ни крути, она вызывала у любовницы беспокойство. Дитерикс падок на женщин, его всегда можно прельстить новизной, а к этой синей твари он теперь еще и обязан ложиться в постель.
Старого Джефрэйса еще больше хотелось удавить собственными руками. Протолкнул ведь свое условие, чтобы брак был подтвержден детьми! Чтоб он не увидел никогда этих детей, паук!
У входа в северные покои Иса ненадолго остановилась, надо было подготовиться. Когда желаемый результат был достигнут, она вошла.
* * *
Король уже закончил завтрак, во время которого к нему заходил ненадолго князь Аренгарта. Высказать еще парочку условий и попрощаться. Надо сказать, что от Джефрэйса он ожидал какого угодно подвоха, но условия оказались вполне приемлемыми, он без возражений согласился. А уж то, что тот отбывает практически немедленно, наполнило сердце Дитерикса радостью. Хоть одной проблемой меньшей
Правда оставались еще жена и приезд кузена.
Но у него отчего-то возникла непонятная уверенность, что и все остальное разрешится удачно. К моменту появления в покоях Исы, он даже был в хорошем настроении.
А вошла она… даже нет, вбежала. И стремительно кинулась к нему в объятия. Дитерикс слегка опешил. Ее тяжело вздымающаяся полная грудь прижималась к его торсу, а на гладкой румяной щечке блестел след от слезинки.
– Иса? Что с тобой?
Она всхлипнула, вздыхая, как обиженный ребенок, и прошептала:
– Меня выгнали.
– Как это выгнали? Откуда выгнали? – он стал раздражаться. – Ты не могла бы говорить яснее?
Иса прекрасно понимала, что перегибать палку не следует. Отстранилась от короля и отошла к столу.
– Я хотела пойти… посетить королеву. Подумала, ей ведь одиноко, надо как-то развлечь, познакомить девочку с двором… – тут Иса перешла на трагический шепот. – А меня просто выгнали.
Дитерикс не слишком понял, что она имела в виду, кроме того, его меньше всего на свете интересовали бабские дрязги. Но и слез он тоже не выносил. А его любовница, похоже, собиралась заплакать. Потому он просто сказал:
– Успокойся, я разберусь.
– Да, мой король. Защитите меня, прошу.
Прекрасная женщина склонилась в поклоне. А Дитерикс смог оценить и красоту наряда, и персиковую свежесть кожи в ее глубоком декольте. Он подошел поближе, взял женщину за подбородок и произнес:
– Ну, все, иди. И будь умницей.
За что получил влажно блестящий взгляд и искреннюю благодарность. Иса ушла, а король, вполне довольный тем, что так удачно уладил еще одну ситуацию (положительно, ему сегодня везет), отправился в собственную опочивальню.
Теперь ему предстояла встреча с женой.
И встреча эта была, пожалуй, самым тревожным и раздражающим моментом за сегодня, потому что он не совсем четко представлял, как себя вести. Чего ждать от этой пигалицы-жены?
Чем ближе он подходил, тем отчетливее было противное ощущение холода под ложечкой. Увидев у своих дверей стражу, Дитерикс мысленно выругался и принял грозный вид.
Двери немедленно распахнулись, король твердым шагом вошел в собственные покои.
* * *
Из-за того коктейля чувств и мыслей, которыми он себя накручивал, король ощущал себя странно взволнованным, сам тому поражаясь. На взводе, будто перед сражением, черт.
Цепкий взгляд остановился на тонкой фигурке у окна. Его жена смотрела вдаль на заснеженный лес, озаренный полуденным солнцем. Вчерашнее впечатление, а также воспоминания о брачной ночи были у Дитерикса весьма противоречивые и посредственные, но то, что он видел перед собой сейчас, было вовсе не так страшно, как он помнил. Он даже испытал некоторое облегчение.
Стройная худенькая девушка в серо-голубом платье, отороченном беличьим мехом, смотрелась вполне…
Платье было не такого покроя, что носили его придворные дамы. Почти полностью закрытое, оно подчеркивало именно тонкость и эфемерность. Красавицы Маркленда с их сочными прелестями в таком наряде, пожалуй, смотрелись бы излишне изобильными, подумалось королю.
Было ли это модой Аренгарта или изысками личного портного княжны, сказать трудно, но Дитерикс нашел платье элегантным.
Однако его жена начала поворачивать голову на звук, и он невольно затаил дыхание, впившись в нее взглядом. Ибо платье платьем, но ему важно было увидеть ее лицо при дневном свете.
Хмммм.
Впечатление было странным, двойственным. В первый момент ему даже показалось… Дитерикс дернул головой, почудилось. Этот ореол ему точно почудился. Просто яркий свет из окна.
– Государь, – присела она в низком книксене, склонив голову.
Дитерикс прошел в комнату, продолжая внимательно рассматривать свое приобретение. Он даже ненадолго забыл о цели посещения. При ярком свете дня девочка казалась очень бледной, даже чуть голубоватой.
«Наверное, это от того что у нее кожа совсем тонкая, прозрачная», – подумалось Дитериксу.
Он попытался вспомнить какова эта кожа на ощупь, даже прикрыл глаза для усиления тактильных ощущений. И не смог. Это надо исправить. Да нет, определенно, она была не так уж и некрасива, эта Мариг. Можно сказать, даже…
– Здравствуй, леди жена, – проговорил он наконец, проходя к креслу и усаживаясь в него. – Как спалось?
В этот момент она подняла на него глаза, и сердце мужчины сжалось, словно от укола. У его жены были огромные яркие бирюзово-голубые глаза. И глаза эти смотрели куда-то на стену сквозь него.
– Благодарю вас, государь, я спала очень хорошо, – ответ прозвучал ровно и без эмоций.
Никакого восхищения его персоной. Даже попытки скрыть свое отношение нет. Ему показалось, или яркие пунцовые губы шевельнулись презрительно? Король заерзал в кресле. А он вчера нисколько не ошибся, девчонка-то гордячка. И похоже, совсем не дура. Сразу вспомнилась старинная сказка про морозную деву. «Тепло ли тебе, девица?» Однако…
Но это даже хорошо. Дитерикс вдруг почувствовал не то чтобы интерес, просто некоторое любопытство. Такие экземпляры ему еще не попадались. Он решил продолжить изучение:
– Хорошо спала, это хорошо, – протянул он. – А нет ли каких-то пожеланий? В разумных пределах все будет исполнено.
Ему достался более живой взгляд, девушка шевельнулась, он неосознанно отметил, что и двигается та достаточно грациозно. Отлегло от сердца, как бы не зубоскалил Рагнер, он вынужден будет признать, что его супруга настоящая леди.
– Говори, леди жена, не стесняйся.
– Спасибо, государь, – она снова поклонилась. – Я бы хотела сменить покои. Дитерикс выгнул бровь в удивлении, но перебивать не стал.
– Эти слишком велики для меня. Нельзя ли мне переселиться в более, – она чуть запнулась. – Уютные покои?
Нет, положительно, предчувствие, что все само собой разрешится, его не обмануло! Ему это ничего не стоило, а Иса будет довольна. Хотя… Ни одна из его любовниц не пожелала бы сменить его опочивальню на какие-то другие покои.
Дитерикс сделал вид, что обдумывает, на самом деле решение пришло к нему мгновенно.
– Хорошо, я велю подготовить тебе покои, в которых жила моя матушка.
– Буду безмерно благодарна, – тепла в голосе не угадывалось, но благодарность точно была.
Однако.
– Проси еще, чего ты еще хочешь? – король расслабился и решил быть добрым.
Похоже, девушка пришла в замешательство от его доброты, Дитерикс скрыл улыбку, думая, что быстро обломает эту гордячку. А еще быстрее заделает ей ребенка и будет практически свободен.
– Я бы хотела иметь возможность продолжить образование.
Рот у короля невольно приоткрылся самым глупым образом. Дитерикс ожидал, что та захочет драгоценностей, тряпок или чего-то подобного.
– Кхмммм. Образование? Это возможно. С моими детьми занимается философ из Версантиума. Если хочешь, можешь присоединиться.
А сейчас он наблюдал, как она отреагирует на упоминание о его детях.
– Из Версантиума? – Мариг заметно оживилась. – Да, конечно. Благодарю вас, государь.
Дитерикс разглядывал ее с все возрастающим интересом. Похоже, она создаст ему гораздо меньше проблем, чем ожидалось. И как-то сами собой слетели в его губ слова:
– Кстати, утром к тебе заходила мать моих детей, леди Исельнир, она первая дама нашего двора. Почему ты отказалась ее принять?
Королю почудилось, что получил удар. Ярко-голубой взгляд на мгновение вспыхнул и сделался стальным, его бледная жена твердо и уверенно произнесла:
– Эта дама первая для вас, государь. А для себя я сама буду решать, кого принимать и кого назначать первой дамой.
С мужчины вмиг слетела вся благодушная расслабленность. Он напрягся в кресле и встал.
– Не забывай, леди жена, что есть те, кого ты обязана принимать. А так же те, кого я прикажу тебе принять! – прорычал Дитерикс.
Даже не вздрогнула. Все та же прямая спина, тонкая фигурка вытянута в струнку, лишь голова склонилась, принимая приказ мужа и короля. А Дитериксу вдруг стало невероятно досадно.
Он пошел к выходу, выплюнув сквозь зубы:
– Сегодня вечером ты обязана предстать перед двором. Я жду в гости моего кузена Рагнера, короля Игерсхолда. Надеюсь, тебе найдется, что надеть? Если нет, обратись к моей первой даме.
И вышел. Еще более злой, чем шел сюда.
Впрочем, если рассуждать спокойно, все не так уж плохо. Но норов у его синей жены почище, чем у дракона!
* * *
Когда его величество Дитерикс вылетел из покоев разъяренный, как разбуженный среди зимы медведь, Кнут счел возможным обозначить свое присутствие. Все это время верный дядька находился тут же рядом, в гардеробной. Ему было интересно послушать, чтобы составить более точное представление о короле, который достался в мужья Мариг.
Первое, что он сделал, так это окружив их пологом неслышимости, громко и с удовольствием расхохотался. Мариг смотрела на него, нахмурив тонкие брови, и с досадой выжидала, когда же смех прекратится.
– Девочка моя, ты отделала его по всем статьям! – вытирая слезы, всхлипнул старый маг. – Он вылетел как ошпаренный. Ах-ха-ха-хаааа!!!
– Кнут, он снова оскорбил меня, – проговорила Мариг, отходя к окну.
– Да, милая, – маг посерьезнел. – Но поверь, в данном случае он защищался. Потому что ты здорово задела его. Нет, я подозревал, что он… кхммм…
На языке у Кнута вертелись словечки типа «олень», однако он не стал уточнять. Вместо этого старый дипломат – дядька добавил:
– На самом деле, все очень хорошо. Теперь он будет думать о тебе весь оставшийся день. А мы тем временем подготовимся к вечернему приему. Есть у меня парочка идей.