Рита
В «Вираже» щурюсь от яркого света. Осматриваюсь. Всё вокруг безупречно стильно дорого. Герман решает вопросы привычным для него способом. Сначала на входе, теперь с охранником, который блокирует нам вход в служебный коридор.
– Четвертая дверь налево, – басит рослый широкоплечий парень – охранник, медленно убираясь с дороги, едва зелёные купюры из рук Громова перекочёвывают в его карман.
Громов широко открывает дверь и уверенно шагает в крохотную комнату. Я за ним следом. В гримёрке нас встречают две полуголые девицы. Ну, как встречают. Они сидят перед огромными зеркалами, наносят грим на лица, бурно обсуждая что -то между собой. Услышав, что кто – то вошёл, девушки синхронно оборачиваются и замирают на полуслове.
– В чем дело? – испуганно выдавливает из себя одна из девушек.
– Кто из вас Маша? – перебивает недовольно Громов.
– Я, – еле слышно отзывается та же девушка.
– Тебя! – убедительно говорит Громов второй девушке, настойчиво барабаня пальцами по столешнице. – Прошу выйти отсюда. Нам надо поговорить с Маней наедине.
Я разглядываю Машу. Большие серые глаза, нежное лицо, длинные ноги, тонкая талия, волосы длинные блонд. На вид лет двадцать, не больше.
– Вы из ментовки? – голос её дрожит.
– Ну, что ты, Машенька, – вкрадчиво произносит Громов. – Мы друзья Кирилла.
Выражение его лица становится мягче. Но Маша всё равно не верит. Она боится нас. Возможно, сейчас она боится всех. У нее трясутся руки. Девушка пытается их чем-нибудь занять, но у нее ничего не выходит.
Громов видит состояние Марии, хмурит брови.
– Машенька, мы рассчитываем на твою помощь, – твёрдо произносит он, оседлав свободный стул.
– Чем же я могу вам помочь? – всхлипывает Маша. Слезы градом катятся по ее лицу.
Девчонка действительно так перепугана? Или это её защитная реакция? Не понимаю. Но Громову надо отдать должное, трансформируется на ходу. Кстати, любопытная деталь. Ещё один повод не доверять ему, его поступкам и словам.
– Ну, что ты милая успокойся, – нежно говорит он Маше. В его голосе звучит такая неподдельная забота, что даже я верю в его искренность.
Но как можно верить ему, ведь здесь и сейчас он преследует вполне конкретную цель, – получить ценную информации от возлюбленной Полонского.
Ошеломлённо я смотрю на то, как Громов соскакивает со своего стула, приседает на корточки перед Машей и вытирает слёзы на её лице. Я стою возле стены, опираясь об неё спиной. Если бы не эта опора, я бы точно не удержалась на ногах от шокирующей сцены.
– Маша, расскажи нам о его друзьях, врагах, – доносится до меня как сквозь вату его убаюкивающий голос.
– Я ничего не знаю, – со страхом шепчет девушка.
Я молча наблюдаю за тем, как Громов уговаривает Марию вспомнить детали общения Полонского с другими людьми.
– Маруся, девочка моя…, – Держит он нежно её руку. Смотрит на неё своим пронзительным серым взглядом.
Точно так же, как смотрит частенько на меня. Значит, он смотрит так на всех, когда ему что- то от них нужно.
Интересно. И что же тебе нужно, Громов, от меня?
Я пристально смотрю на мило беседующую парочку. Результат тактики напарника не заставляет себя долго ждать. Машуня ведётся на его уловки. И что – то бойко начинает рассказывать…