Проблема охраны интересов общества, государства, отдельных людей в сфере их взаимодействия с природой остро стояла в течение всего времени существования нашей страны. Важной научной задачей является выявление основных исторических тенденций ее решения. Данному вопросу посвящен ряд работ отечественных ученых[4]. Авторы многих из них для установления тенденций изменения природоохранной деятельности государства на протяжении отдельных периодов истории России использовали разнообразные методы историко-правовых исследований. Среди них важное место занимает периодизация изучаемого процесса.
Применительно к теме настоящего исследования периодизацией деятельности государства по противодействию правонарушениям в области охраны природы мы предлагаем считать подразделение рассматриваемого временного массива на отдельные хронологически разграниченные эпизоды, отличающиеся характером изменений основных показателей такой деятельности. Составным элементом процедуры периодизации деятельности государства по противодействию правонарушениям в области экологии выступает выбор указанных показателей.
Нам представляется вполне приемлемым подход к формированию комплекса таких показателей (критериев), необходимых для осуществления периодизации общественно значимого процесса, уже разработанный в современной историко-правовой литературе[5]. В соответствии с ним при выборе указанных критериев целесообразно руководствоваться рядом принципов. Следует отметить, что последние носят универсальный характер и применимы при изучении любого процесса, имеющего хронологическую протяженность, а не обязательно того, который является предметом историко-правового исследования. Такими принципами являются:
– совокупность критериев в целом должна с наибольшей полнотой отражать сущность изучаемого явления;
– отдельные критерии должны быть связаны между собой, взаимно дополнять друг друга;
– критерии должны представлять собой не разномасштабные, а однопорядковые признаки изучаемого явления;
– некоторые критерии, содержание которых вполне реально раскрыть сравнительно подробно, в свою очередь могут подразделяться на критерии второго порядка, более частные;
– смысловое содержание выбранных критериев должно сохраняться на протяжении всего изучаемого периода и не претерпевать каких-либо изменений, колебаний;
– желательно, чтобы та сторона изучаемого явления, которой соответствует каждый конкретный признак, была представлена на всех этапах рассматриваемого временно́го массива.
Перечисленные принципы являются основными и могут быть дополнены другими.
В зависимости от предмета исследования, особенностей изучаемого объекта учеными избирается различный по объему и номенклатуре комплекс критериев. Так, И. А. Соболем на базе разработанной им теории эколого-правового комплекса[6] проведена периодизация процесса охраны окружающей среды в России от возникновения государственности до прекращения существования СССР. В результате этим автором выделен ряд критериев, по которым возможно оценить историческую динамику рассматриваемого явления:
1) особенности взаимоотношений общества и природы;
2) уровень развития и характер организации производительных сил;
3) потребность в получении природных ресурсов для жизнедеятельности общества, виды используемых природных ресурсов;
4) степень освоенности природной среды, исчерпанности тех или иных видов естественных ресурсов;
5) мера измененности естественных ландшафтов, загрязненности окружающей среды в целом по стране и в отдельных регионах;
6) актуальные задачи, стоящие перед обществом в области охраны окружающей среды и природопользования;
7) социальная структура общества, характер социально-политических и экономических отношений;
8) особенности метода правового регулирования общественно-экологических отношений;
9) основные черты правотворческой деятельности;
10) формы и результаты реализации права в области экологии[7].
Для решения более локальной задачи – периодизации осуществления экологической функции Российского государства за все время его существования – И. С. Уханов принял критерии, которые отражают основные факторы как формирования данной функции во всех ее аспектах, так и ее реализации. К ним относятся: развитие правовых норм; формирование специально уполномоченных органов, их действия и результаты деятельности; сформулированные в источниках права цели и задачи в области природоохраны, использования природных ресурсов и экологической безопасности[8].
В ходе изучения динамики взаимодействия общества и природы в дореволюционной России В. П. Лукъянцев выбрал несколько критериев периодизации данного процесса: 1) характер и масштабы воздействия общества на природные комплексы, результаты такого влияния; 2) актуальные проблемы, стоящие перед обществом в области его взаимодействия с природой; 3) наиболее влиятельные идеи в сфере культуры, религии, науки, политики, права, отражающие осознание обществом необходимости решения проблем в сфере экологии;
4) правовые принципы, нормы, источники права, регламентирующие поведение участников рассматриваемых правовых отношений;
5) субъекты экологических правоотношений, включая государственные органы; 6) правоисполнительная и правоохранительная деятельность государственных органов; 7) оценка результатов деятельности государства в области экологии[9].
Логическим продолжением указанного труда явилась работа А. И. Цвиренко. Этот автор подверг анализу процесс государственно-правового воздействия советского государства на общественные отношения в сфере взаимодействия общества и природы. Причем в ходе периодизации данного явления ученый рассматривал его развитие по ряду критериев:
1) основные цели и задачи, стоявшие перед обществом в сфере его взаимодействия с природой;
2) господствовавшие в обществе социальные и правовые идеи, направлявшие его деятельность в данной сфере;
3) структура и полномочия государственных органов и иных организаций в области экологии;
4) правовые принципы, правовые нормы, источники права в области охраны окружающей среды;
5) правоисполнительная и правоохранительная деятельность государства в сфере экологии, результаты такой деятельности;
6) влияние явлений социально-политического характера на деятельность государственно-правового механизма регулирования общественных экологических отношений.
А. И. Цвиренко, оценивая значимость различных критериев, отмечает, что своеобразным для советской эпохи являлось повышенное, в сравнении с другими периодами отечественной истории, влияние обстоятельств, напрямую не связанных со сферой экологии. К ним относятся войны, резкие повороты государственной политики, инициированные ведущей политической партией, и др.[10]
Анализ результатов упомянутых выше исследований показывает, что всю совокупность критериев, выбранных их авторами, можно свести в три группы. К первой относятся характеристики изучаемых явлений, которые создают предпосылки и указывают направления деятельности государств в данной области. В их число, в частности, входят: особенности взаимоотношений общества и природы; уровень развития и характер организации производительных сил; потребность в получении природных ресурсов для жизнедеятельности общества, виды используемых природных ресурсов; степень освоенности природной среды, исчерпанности тех или иных видов естественных ресурсов; актуальные задачи, стоящие перед обществом в области охраны окружающей среды и природопользования; наиболее влиятельные идеи в сфере культуры, религии, науки, политики, права, отражающие осознание обществом необходимости решения проблем в сфере экологии.
Вторая группа критериев отражает деятельность государственно-правового механизма в области экологии – сформулированные в источниках права цели и задачи в области природоохраны, использования природных ресурсов и экологической безопасности; особенности метода правового регулирования общественно-экологических отношений; основные черты правотворческой деятельности; формирование специально уполномоченных органов, результаты деятельности; правоисполнительная и правоохранительная деятельность государственных органов. Третья группа объединяет критерии, указывающие на результаты природоохранной деятельности государства, оценивающие последнюю.
Исходя из приведенных выше принципов, нами был осуществлен выбор критериев, необходимых для периодизации деятельности государства по противодействию правонарушениям в области охраны окружающей среды. Они могут быть разделены на два вида:
1) критерии, оценивающие потребность в деятельности государства в области охраны окружающей среды и отражающие возможности общества для решения проблем экологии:
1.1) степень и характер негативного, в том числе противоправного, воздействия на окружающую среду;
1.2) степень осознания обществом необходимости решения проблем в сфере экологии, уровень экологической культуры населения;
1.3) общесоциальные факторы снижения негативного, в том числе противоправного, воздействия на окружающую среду;
2) критерии, характеризующие деятельность государства по противодействию отрицательному, в том числе противоправному, влиянию общества на окружающую среду и результаты такой деятельности:
2.1) правоустановительная деятельность;
2.2) правоисполнительная деятельность;
2.3) правоохранительная деятельность.
При помощи выбранных критериев автором проведен анализ развития деятельности общества, государства по противодействию правонарушениям в области охраны окружающей среды. Обширная информация, в том числе исторические факты, подвергнутые анализу государственные документы, источники права, памятники правовой мысли, статистические данные, рассматривалась под углом зрения борьбы экологическими правонарушениями. Особое внимание уделялось корреляции изменений характеристик принятых критериев. Принимались во внимание и результаты разработок других специалистов, которые осуществили периодизацию деятельности государства, направленной на решение тех или иных задач в области взаимодействия общества и природы, других аспектов правового воздействия на социально значимые процессы[11].
В итоге удалось выявить сравнительно короткие исторические этапы, на протяжении которых происходили заметные изменения указанных выше показателей. В промежутках между ними динамика последних носила монотонный характер. С точки зрения автора, в российской истории следует выделить три крупных периода деятельности государства по противодействию правонарушениям в области охраны окружающей среды. Однако изменения критериев в течение каждого из них были неодинаковы. Поэтому в рамках каждого периода представляется возможным выделить ряд этапов. Таким образом, периодизация рассматриваемого процесса принимает следующий вид.
1. Дореволюционный период, включающий пять этапов:
а) ранний допетровский;
б) поздний допетровский;
в) петровский;
г) развитого абсолютизма;
д) пореформенный.
2. Советский, имеющий в своем составе этапы:
а) послереволюционный;
б) тоталитарный;
в) застойный;
г) перестроечный.
3. Современный, который подразделяется на два этапа:
а) последнее десятилетие ХХ в.;
б) начало XXI в.
Ниже изложена характеристика деятельности Российского государства по противодействию правонарушениям в области охраны окружающей среды на протяжении выявленных периодов и входящих в них этапов. Такой анализ позволяет выявить основные тенденции данного процесса и обобщить накопленный в этой сфере опыт.
Наиболее продолжительным являлся дореволюционный период. На его протяжении происходило становление российской государственности, формировался механизм противодействия рассматриваемому нами виду правонарушений. В течение раннего допетровского этапа, который можно датировать промежутком между IХ и XIV вв., отмечается традиционное экстенсивное воздействие общества на природу, что находит своеобразное отражение в действующем праве, сначала обычном, а затем опирающемся на известные нам первые нормативно-правовые акты. В древности на Руси не существовало специальных нормативно-правовых актов, направленных на регулирование экологических отношений. Однако крестьяне применяли приемы рационального природопользования, руководствуясь различными приметами и суевериями. Традиции и обычаи, существовавшие не одно столетие, как правило, неуклонно соблюдались.
В отечественном праве нормы, регламентирующие использование природных ресурсов, а в более поздние периоды и охрану окружающей среды, например воздуха и вод в городах, отражали природные условия и отчасти – обусловленные ими экономические, а также культурные особенности развития нашей страны. Вместе с тем в нем прослеживаются те же, что и в законодательстве других стран, основные подходы к охране природы: через защиту различных форм собственности, государственных интересов[12].
Появление законодательных норм в данной сфере датируется XI веком. Среди них наиболее значимым документом представляется «Русская Правда», один из древнейших законодательных памятников Древней Руси, содержащий в себе нормы гражданского, уголовного и процессуального права. Данный акт дошел до нас в ряде редакций – «Краткая Правда» («Правда Ярослава», «Правда Ярославичей», «Покон вирный», «Урок мостников»), Пространная редакция («Суд Ярослава», «Устав Владимира Мономаха», возникшие не ранее 1113 г.), Сокращенная редакция (переработанная в XV в.). Пространная редакция[13].
По мере развития частной собственности на землю находит свое правовое оформление и идея охраны объектов природы непосредственно через охрану собственности. Так, «Русская Правда» устанавливала запрет на кражу дров, а не на рубку леса, так как дрова – это имущество – общественная собственность. Вместе с тем предусматривался штраф за повреждение или уничтожение борти. Эти нарушения рассматривались уже с другой позиции: «Имущество князя охраняется и в лесу»[14].
Меры ответственности за деяния, связанные с нарушением правил поведения в области природопользования, были по тем временам весьма значительными. Если за убийство крестьянина-общинника преступнику надлежало уплатить штраф 12 гривен, а холопа – 5 гривен, то штраф за бобра, украденного из норы, определялся в сумме 12 гривен. Кроме того, «кто стешет бортные знаки, или запашет межу полевую, или перегородит дворовую, или срубит бортную грань, или дуб гранный или межевой столп, с того взять в казну 12 гривен». «За борть ссеченную виновный дает 3 гривны пени в казну, за дерево полгривны, за выдрание пчел 3 гривны, а хозяину за мед нелаженного улья 10 кун, за лаженный 5 кун»[15]. В ст. 70 «Правды Ярослава» была предусмотрена ответственность за посягательства на объекты животного мира. Отдельно указано наказание за охоту на бобра (ст. 69)[16], нанесение ущерба борти[17]. «Аже разнаменает борть, то 12 гривен»; «аже борть подьтнет, то 3 гривны продаже»; «аже пчелы выдереть, то 3 гривны продажи, а за мед, аже будеть пчелы не лажены, то 10 кун, будет ли олек, то 5 кун»[18].
Правовые нормы предусматривали и ответственность за самовольный захват чужих земельных участков. Они имелись в Новгородской Судной грамоте (ст. 7, 10–12, 24, 28, 29)[19]. Псковская Судная грамота (ст. 9, 10, 13, 106) регламентировала порядок разрешения земельных споров.
В течение второго, выделенного нами позднего допетровского, этапа происходит усиление воздействия общества на окружающую среду, вызванное ростом численности населения и развитием хозяйства. Наблюдалось объединение видового состава животного мира. К XVII в. в Европейской России, например, практически исчез соболь, а промысел бобра и куницы из-за почти полного уничтожения этих животных прекратился в подмосковных уездах и стал заметно сокращаться в более отдаленных районах[20].
Усиление центральной власти и преодоление феодальной раздробленности, ознаменовавшие начало данного этапа, потребовали принятия нового комплексного акта. В 1497 г. князем Иваном III утвержден Судебник, который уже в царствование Ивана IV, в 1550 г., был заменен новым Судебником, укреплявшим социально-политические устои русского централизованного государства.
Природные ресурсы в это время уже не кажутся неисчерпаемыми, особенно в освоенных районах страны. Поэтому законодатель предпринимает усилия, направленные на обеспечение охраны и бережной эксплуатации естественных богатств. К примеру, в Судебнике Ивана III (1497 г.) за уничтожение и повреждение лесов предусматривалось битье кнутом[21]. Соборное Уложение 1649 г. запрещало рубить лес и садовые деревья в чужих угодьях (глава Х, ст. 220 и 221), устанавливались штрафы за повреждение бортных деревьев (ст. 217, 218, 239)[22]. Нормы Соборного Уложения предписывали беречь лес от пожаров (ст. 223–225), предусматривали ответственность за уничтожение или повреждение леса пожаром: «А будет кто по недружбе учнет в чьем лесу на станех огонь класти, и от того в том лесу учинится пожар, или в чьем лесу пожар учинится от конских, или иные животины от пастухов небреженьем, и таким пожаром учинят поруху бортному деревью и пчелам, и зверь и птицы из того лесу тем пожаром отгонят, и в том на них будут челобитчики, и с суда сыщется про то допряма, что такой пожар от кого учинится нарошным делом, или пастуховым небреженьем, и на тех людей за такое пожарное разорение взяти пеня, что государь укажет, а истцу велети на них доправити убытки по сыску»[23]. В Литовском статуте 1529 г. говорилось: «Если бы кто-нибудь срубил или испортил сосну или дуб бортный, в котором еще не бывали пчелы, или кремлевую сосну, тот за каждое такое дерево, сколько их испортил, должен будет платить по 15 грошей»[24].
В качестве примера другой нормы можно привести упоминание в уставной грамоте Василия III от 1530 г. крестьянам деревни Новые Соли Новгородского уезда Деревской пятины Моревской волости санкций за порчу бортных деревьев: «а ссечет кто дерево с пчелами, а уличат того и на том доправливают 4 гривны да отдают тому, чье дерево, а кто посечет которое дерево выделено без пчел, а уличат его в том, к слободчики на том доправливают гривну да отдают тому, чье дерево…»[25]
Согласно Указу от 1678 г., виновные в порубке деревьев в заповедных засечных лесах подвергались штрафу, а также «битью кнутом в городах в торговые дни при многих люде». За повторную порубку виновный предавался смертной казни. Повышенные меры ответственности предусматривались за нарушение запрета нахождения в пределах имевших оборонное значение («чтобы не было троп и дорог») засечных лесов, объявленных в 1571 г. заповедными[26]. Судебник 1497 г. виновнику поджога грозил суровым наказанием: «Зажигальщику животе не дать, казнить его смертною казнию»[27].
Закон требовал соблюдения права собственности и на другие виды природных ресурсов. В соответствии с Соборным Уложением 1649 г. ловля рыбы в чужом пруду или садке, бобров и выдр также рассматривалась как кража имущества[28].
Придавалось большое значение обеспечению правопорядка в области землепользования. Так, Уставная грамота Устюжны Железопольской (конец XVI – начало XVII в.) обязывала горожан и окрестное население пасти скотину на посадских оброчных пожнях «до Троицына дни, а после Троицына дни на тех пожнях лошадей и всякие животины не пасут и не пущают, и сена у них не травят, а кто у них на тех пожнях угнет лошади и всякую животину пасти сильно после того сроку и они тех людей имают с волостительным приставом да на кого в том доведут, а на тех людех доправливать заповеди 2 руб.». Соборное Уложение 1649 г. регламентировало межевание земель и устанавливало ответственность за невыполнение этой нормы (ст. 53). Предусматривалась ответственность за захват земли и ее распашку (ст. 211)[29].
Одной из особенностей российского законодательства XVII в. стала тенденция к определенному ограничению прав собственников в пользовании природными объектами в интересах государства. Уложение 1649 г. разрешало «служилым людям» свободно пользоваться лесом для различных воинских нужд, устанавливая в то же время ответственность за порубку деревьев в помещичьих и вотчинных угодьях.[30]
Значительные изменения государственно-правового механизма и его влияния на общественные отношения произошли с вступлением на российский трон Петра I, особенно с началом его единоличного правления. Это дает основание выделить первую четверть XVIII в. в качестве отдельного этапа в рамках дореволюционного периода.
Данный этап отмечен значительным развитием нормотворчества в рассматриваемой нами сфере. По расчетам А. В. Дулова, в первой четверти XVIII в. было принято около 60 указов, т. е. по 2,4 указа в год, с 1725 по 1801 г. – более 140 законов, т. е. менее двух в год, за шесть десятилетий XIX в. – более 300 законов, т. е. по пять в год. По своим функциям они подразделялись на регулятивные (примерно три четверти) и охранительные (одна четверть). По направленности правового регулирования половина из них закрепляла нормы материального, а половина – процессуального права. Следует отметить, что среди всех природоохранных актов этого периода приблизительно 5–6 % составляли источники, направленные на преднамеренное преобразование и воспроизводство природных объектов[31].
Во время правления Петра I продолжался процесс ограничения прав владельцев на природные ресурсы, в частности леса, растущие на их землях. Разрешалось для государственных нужд рубить во всех лесах всякое дерево, не платя за то ничего владельцу леса.
Законодательство данного этапа характеризуется невиданной прежде регламентацией природопользования и ужесточением мер ответственности за его нарушение. Во времена правления Петра I лес рассматривался как стратегически важный вид природных ресурсов, используемый в военных, экономических и иных целях государства. В водоохранных заповедных зонах (шириной 50 верст от больших и 20 верст от малых рек) нельзя было рубить деревья таких пород, как дуб, ильм, вяз, ясень, лиственница, карагач. Аналогичный запрет распространялся на сосны толщиной «от 12 вершков» и др.). Строгие санкции предусматривались за незаконную порубку деревьев – штраф до 15 руб. за одно дерево, конфискация имущества, наказание кнутом. Виновные строго наказывались, вплоть до смертной казни за самовольную порубку деревьев заповедных пород и другие лесонарушения (например, поджог леса)[32].
В первой четверти XVIII в. стала формироваться структура специально уполномоченных органов, обладавших полномочиями для применения норм законодательства. Особая роль в этом принадлежала полиции, созданной сначала в столицах: в Санкт-Петербурге (1718 г.) и Москве (1722 г.), а затем, в 1723 г., и во многих других городах[33].
Начало этапа развитого абсолютизма характеризовалось некоторым отступлением от повышенных требований по охране природных ресурсов, введенных Петром I. Указом 1726 г. были отменены многие акты лесного законодательства Петра I. Заповедные зоны вдоль больших рек были сужены до 15 верст в каждую сторону, а заповедные зоны вдоль малых рек ликвидированы вовсе. Произошло сокращение площади заповедных лесов. Однако уже в 1730 г., а затем и в 1741 г. специальными указами, которые оставались в силе до 1762 г., были в основном восстановлены указы Петра I в данной области, поскольку оказалось, что объем рубок леса приобрел необычайно большие масштабы[34].
Процесс усиления защиты имущественных прав частных лиц стал заметен со второй половины XVIII в. Была ликвидирована государственная монополия права собственности на недра. Право собственности каждого имеющего землю распространялась и на недра «той земли», «сокровенные минералы» и «все делаемые из того металлы»[35].
Заметное расширение прав владельцев леса произошло с 1762 г. Пятью годами позже впервые была запрещена свободная бесплатная заготовка древесины во всех лесах[36]. Указом от 2 сентября 1782 г. Екатерина II отменила прежние ограничения, предписав предоставить в полную собственность владельцев имений все леса, растущие на объявленных до того времени заповедными «дачах» помещиков[37].
Указанные процессы, носившие социально-экономический и политический характер, повышение плотности населения и развитие хозяйства сказались на состоянии природных ресурсов. По утверждению очевидцев, в Оренбургской губернии от Уральских гор в бассейне р. Урал до Каспийского моря еще в 1730 г. «было много леса», а за 1730–1830 гг. он был здесь почти полностью уничтожен. Только за 60 лет (1780–1840 гг.) площадь лесов в Тверской, Ярославской, Костромской и Нижегородской губерниях сократилась на 30 %, в том числе площадь «владельческих» лесов Тверской губернии – более чем на 50 %[38]. На протяжении первой половины XIX в. в бассейне Азовского моря стали падать уловы судака, а в Волго-Каспийском районе – уловы осетровых. Уменьшилась добыча рыбы в озерах Северо-Запада[39].
К концу XVIII в. явно назрела необходимость обеспечить систематическую подготовку большого количества специалистов по вопросам природопользования. С 1803 г. основным учебным заведением, готовящим кадры для лесного хозяйства, стало Практическое лесное училище, учрежденное Александром I в Царском Селе.
Появляются новые законодательные акты, направленные на охрану окружающей среды. К примеру, в 1833 г. были изданы правила «О размещении и устройстве частных заводов, мануфактурных, фабричных и иных заведений в Санкт-Петербурге», которые предусматривали, что «все вредные газы, могущие отделяться при производстве работ, должны быть непременно поглощаемы или сжигаемы». В этом документе промышленные предприятия в зависимости от вредности воздействия на атмосферный воздух делились на три категории, причем предприятия третьей категории не должны были размещаться в городе[40].
На уполномоченные органы возлагалась обязанность обеспечивать снижение негативного воздействия на природу и места обитания людей. Например, в соответствии с правовым актом «Учреждения для управления губерний» 1775 г., земский исправник обязан был наблюдать, «чтобы везде на местах и дорогах была чистота»[41]. В Уставе благочиния, или Полицейском (1782 г.), указывалось, что полиция обязана вести учет земель, рассматривать земельные споры, отводить места под застройку, применять меры ответственности к нарушителям, следить за соблюдением санитарных норм[42].
Повысилось значение органов, специально уполномоченных в сфере охраны отдельных видов природных ресурсов. В осуществлении правоприменительных функций в области горных отношений ведущее место принадлежало Горной администрации. Она вправе была применять к нарушителям в основном меры административной ответственности. В ее функции, в частности, входило осуществление надзора за производством работ в соответствии с подготовленными проектами, безопасностью производственной деятельности, рациональным использованием недр[43].
В 1805 г. была создана Лесная инспекция, которой вменялось в обязанность осуществление контроля за исполнением требований лесного законодательства в лесах отдельных ведомств[44]; в 1869 г. она была преобразована в Лесную стражу. В эту структуру после издания в 1839 г. «Положения о Корпусе лесничих» входило более 40 тыс. полесовщиков и пожарных старост, которые проводили противопожарные мероприятия, привлекали к ответственности нарушителей, осуществляли деятельность по охране казенных лесов. Так, только в Тверской губернии в 1845 г. было осуждено за незаконные порубки 46 человек[45]. Усиление правоохранительной деятельности принесло положительные результаты. Если в 1838 г. было произведено самовольных порубок на сумму около 900 тыс. руб., а истреблено пожарами на сумму 3412 тыс. руб., то в 1844 г. соответственно на 184 698 руб. и 31 315 руб.[46]
Обязанность охраны некоторых видов природных ресурсов возлагалась на специальные подразделения промысловой полиции. Существовала также Дирекция водяных и сухопутных коммуникаций, в число полицейских задач которой входило обеспечение безопасности на речном и гужевом транспорте, предотвращение загрязнения акваторий[47]. Учет необходимости сохранения естественной среды обитания местных народов, находящихся на стадии родоплеменных отношений, был предусмотрен предпринятой в сибирских губерниях в 1822 г. реформой местного управления при организации деятельности сельской полиции в этой части России[48].
В законодательстве появились нормы, которые предусматривали юридическую ответственность за негативное воздействие на конкретные компоненты окружающей среды. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) содержало 59 статей, устанавливавших ответственность за правонарушения, в той или иной степени связанные с воздействием на природу. Помимо прочих, в него был включен раздел «О нарушении правил для охранения чистоты воздуха и безвредности воды»[49]. В его тексте, в частности, указывалось: «Если кто-либо построит признанные по закону вредным для чистоты воздуха или воды фабрику, мануфактуру или завод в городе или хотя и вне города, но выше онаго по течению реки или протоки, то сии заведения уничтожаются на счет виновного, и он подвергается аресту на время от семи дней до трех месяцев или денежному взысканию не свыше трехсот рублей»[50]. В качестве санкций указывались штраф в размере от нескольких копеек до 150 руб., тюремное заключение, содержание в работном доме на срок до одного года, а также ссылка в Сибирь. Владельцы промышленных предприятий, загрязнявших водные объекты, атмосферный воздух, почвы, подвергались штрафу, аресту с обязанностью прекратить экологически вредное производство.
Отдельная глава Уголовного уложения 1845 г. была посвящена нарушениям правил о казенных и частных лесах – самовольной рубке деревьев, ненадлежащему выполнению обязанностей или злоупотреблению ими со стороны «лесных чинов и стражи», сопротивлению этим должностным лицам, укрывательству или покупке похищенного или самовольно срубленного другими лицами леса. В главе «О нарушениях постановлений для обеспечения народного продовольствия» предусматривались уголовно-правовые санкции «за безвременное и излишнее истребление служащих в пищу животных и рыбы»[51]. В ней имелась статья, предусматривающая ответственность за незаконный промысел котиков и бобров. К числу преступных деяний были отнесены: незаконный лов рыбы; самовольное создание рыбных заводов; непринятие должностными лицами («чинами полиции», сельскими начальниками) «мер по прекращению охоты и звериной и птичьей ловли в запрещенное время и в запрещенных местах», «допущение торговли добытою в запрещенное время дичью»[52]. На полицию возлагались обязанность наблюдать за точным исполнением правил охоты и рыболовства (ст. 180), а в случае обнаружения нарушения правил – составлять протокол (ст. 183). Ей же поручалось оказывать содействие лесной страже, полевым и охотничьим сторожам при розыске скрывающихся с места нарушения лиц (ст. 184), выдавать охотничьи билеты[53].
Пятый этап дореволюционного периода протекал с 1860–х гг. до 1917 г. Развитие промышленности, транспорта, сельского хозяйства, рост численности жителей городов требовали вовлечения в производство все бо́льших объемов добываемых природных ресурсов. Увеличивалось количество заводов и фабрик, которые загрязняли атмосферный воздух и акватории. Так, в Санкт-Петербурге река Охта была практически мертва, главным образом, за счет ежедневного сброса 11 т кислот с военных заводов[54].
Развитие получают новые черты функционирования государственно-правового механизма регулирования общественно-экологических отношений. Повышение социальной активности населения приводит к тому, что наряду с развитием частноправовых начал в области природопользования усилилось действие публично-правовых принципов как реакция на угрозу загрязнения окружающей среды, утрату многих природных объектов. К примеру, согласно Лесному уставу (1913 г.), разрешалось вмешательство государства в права частного собственника, запрещение бесконтрольного использования леса, ограничение права эксплуатации лесов у тех лесовладельцев, которые нарушают законодательство. Было принято большое количество нормативно-правовых актов об охране и использовании лесов (1883–1913 гг.), недр (1864–1893 гг.), земель (1893 г.), об охоте (1892 г.), заповедниках (1916 г.) и т. д.
Примером нормативно-правового акта, который с полной определенностью предъявлял экологические требования, является Врачебный устав, принятый в 1905 г. В этом документе, в главе «Об охране чистоты воздуха» (ст. 650), указывалось, что «полиция наблюдает, дабы на улицах, дорогах, мостах и возле оных нигде не было ничего такого, что может заражать воздух». Там же, в ст. 655, устанавливалось, что «заводы, мануфактурные, фабричные и иные заведения, вредные чистоте воздуха и воды, должны быть устраиваемы по особым правилам, изложенным в Уставах о Промышленности и Строительном». Запрещалось строительство фабрик и заводов, наносящих вред чистоте воздуха, в городах и выше городов по течению рек и проток (ст. 165)[55].
Мы согласны с другими исследователями, которые считают, что в течение этого этапа сформировались основные отрасли российского права окружающей среды, их нормативно-правовая база. Наметилась тенденция кодификации природоохранного законодательства, продолжился процесс экологизации административного, уголовного, гражданского и других отраслей права. Экологизированные нормы содержались во многих актах, в том числе в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Уголовном уложении (1903 г.)[56].
Во второй половине XIX в. расширился круг органов, осуществляющих деятельность по охране окружающей среды и использованию ее компонентов. Несмотря на то, что после реформы полиции (1880 г.) произошло сокращение функций МВД в целом, это министерство сохранило важные полномочия в сфере охраны экологического правопорядка. Мало того, органы полиции приобрели еще более широкий круг полномочий в области охраны окружающей среды. В частности, в обязанности полиции благосостояния входили «забота об обеспечении надлежащих условий земледельческой промышленности, содействие сельским хозяевам в деле улучшения плодородия земли», создание «особенных условий» для развития лесоводства, охоты, «звериных и рыбных промыслов»[57]. Начиная с 1894 г., основная часть государственных органов природоохранной направленности оказалась в системе имперского Министерства земледелия и государственных имуществ.
Законодательство, действовавшее в России в течение данного периода, предполагало строгую юридическую ответственность за несоблюдение требований охраны окружающей среды. Так, согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в редакции от 18 декабря 1885 г.), «если кто-либо построит признанные по закону вредными для чистоты воздуха или воды фабрику, мануфактуру или завод в городе или хотя вне города, но выше онаго по течению реки или протоки, то сии заведения уничтожаются на счет виновного и он подвергается аресту на время от семи дней до трех месяцев или денежному взысканию не свыше трехсот рублей»[58]. Регламентировалось использование средств, полученных в результате взыскания штрафов. Стоит обратить внимание на нормы, закрепленные в Уголовном уложении 1903 г. В нем содержалось положение о том, что денежные пени (вид наказания), взыскиваемые за нарушение правил охоты и рыболовства, а также средства, вырученные от продажи конфискованных – «отобранных» у виновных орудий охоты и дичи, обращаются в специальные средства МВД, направляемые на усиление надзора за исполнением правил об охоте и рыболовстве (ст. 252)[59].
Одной из характерных черт данного этапа выступает отчетливо проявляющаяся тенденция постоянного совершенствования деятельности правоохранительных органов. Постоянно применялись все более современные средства для предупреждения и пресечения экологических правонарушений, привлечения виновных к ответственности. Развивались формы взаимодействия полиции с лесной стражей, полевыми и охотничьими сторожами при розыске скрывающихся с места нарушения лиц. Полиция выполняла обязанности по наблюдению за точным исполнением правил охоты и рыболовства, выдавала охотничьи билеты. С МВД согласовывались уставы охотничьих и рыболовных обществ[60].
Рассматривая деятельность Российского государства в природоохранной сфере от глубокой древности до предреволюционного времени, следует обратить внимание на следующие основные черты данного явления в течение исследуемого периода. По мере формирования института права собственности на природные ресурсы находит свое правовое оформление охрана объектов природы посредством охраны права собственности на них. Ранние нормативно-правовые акты, например «Русская Правда», устанавливали штраф за повреждение или уничтожение борти, других элементов экосистем, которые рассматривались как имущественные блага. Получило развитие право собственности государства, общины-верьви, церкви, иных участников отношений на природные объекты. Охрана последних трактовалась довольно широко. В последующие столетия в российском законодательстве наблюдается тенденция к ужесточению ответственности за посягательства на природные объекты. Так, Уложение 1649 г. устанавливало наказание за порубку деревьев в помещичьих и вотчинных угодьях.
Правоохранительная деятельность государства в области взаимодействия общества и государства получила значительное развитие во время существования абсолютизма. Во второй половине XIX в. произошла экологизация уголовного и административного законодательства (соответствующие нормы содержались в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Уголовном уложении, Таможенных уставах и т. д.). Учреждались специальные органы по борьбе с негативным воздействием на природные объекты, обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия (Лесная стража, промысловая, горная, речная, портовая полиция, Врачебно-полицейский комитет в составе МВД Российской империи, Управление межевой частью Министерства юстиции и др.). Сложилась реально работающая система противодействия экологической преступности.
В рамках советского периода деятельности государства по противодействию правонарушениям в области охраны окружающей среды нами выделены четыре этапа. Первый из них (послереволюционный) характеризуется сравнительно небольшой степенью влияния общества на окружающую среду, что было вызвано упадком хозяйственной деятельности и регрессивными явлениями в области урбанизации. Вместе с тем деятели науки, оставшиеся в стране после революционных потрясений, активно включились в решение проблемы предотвращения грядущих негативных воздействий на природу. Их исследования могли бы стать теоретической основой для разработки экологического законодательства.
Среди других функций государства экологическая функция в первые десятилетия существования СССР особо не выделялась. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что в конституциях СССР 1924 и 1936 гг. отсутствовали нормы, посвященные роли государства в решении проблемы охраны окружающей среды, прав граждан на здоровую, благоприятную окружающую среду. Жителям страны напрямую предписывалось охранять природу, ее богатства. Это свидетельствует о том, что данная проблема не рассматривалась как заслуживающая особого внимания[61].
Вместе с тем необходимость охраны природных объектов диктовала потребность в формировании соответствующей нормативно-правовой базы. С первых лет установления советской власти был заложен фундамент для правового регулирования экологических отношений. Процесс децентрализации управления землями и другими природными ресурсами с передачей всей полноты власти местным Советам депутатов юридически был оформлен первыми советскими декретами[62], принятыми: в 1918 г. – «О лесах»[63], в 1919 г. – «О сроках охоты и праве на охотничье оружие»[64], «О недрах земли»[65], в 1921 г. – «Об управлении лечебными местностями (курортами) общегосударственного значения»[66] и «Об охране памятников природы, садов и парков»[67], в 1924 г. – «Об учете и охране памятников искусства, старины и природы»[68] и др. Данные правовые акты были направлены на определение статуса природных объектов, отграничение их от объектов имущественного характера.
Первым же юридическим актом такого рода был Декрет 1917 г. «О земле»[69], который по большей части носил экономический характер, но в то же время уже создавал условия для охраны земель. Статья 2 данного Декрета гласит: «Помещичьи имения, равно как и все земли уездные, монастырские, церковные, переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов»[70]. В следующей статье говорится о том, что «какая бы ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего ныне всему народу, она объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом»[71]. Но интересен тот факт, что нет четко установленной меры наказания. Кроме того, в кодифицированных уголовно-правовых актах «порча конфискуемого имущества» так и не была закреплена. Данное правонарушение очень скоро потеряло свою актуальность. Итак, первое же уголовно-правовое предписание в Советском государстве просуществовало довольно короткий период.
В первые годы существования советской власти уголовно-правовые нормы, регулирующие институт наказания, были разрозненны, носили бессистемный характер. Законодательству, регулирующему охрану природы, были присущи те же пробелы и недостатки, что и раннему советскому законодательству в целом. Степень общественной опасности не зависела от ущерба, причиняемого природной среде. «Оценивая направление уголовной природоохранительной политики двадцатых годов, следует отметить, что оно было определенным шагом назад»[72].
Исследователь истории уголовного законодательства советского периода, которое регулировало отношения по охране природы, Е. В. Виноградова отмечает крайнюю противоречивость норм института уголовного наказания в начальный период существования советского государства. Причиной тому, прежде всего, служила крайне неустойчивая внутренняя политика государства: «…законность заменялась целесообразностью, направленной на удержание и укрепление советской власти… советская власть практически полностью отвергла имперское законодательство»[73].
Вопросы, касающиеся уголовного наказания, да и уголовного права вообще, освещались в различных нормативно-правовых актах, зачастую противоречивших друг другу. Для того чтобы обобщить развививающиеся уголовно-правовые нормы, законодателю потребовалось некоторое время, и уже в декабре 1919 г. были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР. Существовали и другие документы. Так, согласно Постановлению СНК РСФСР «О сроках охоты и о праве на охотничье оружие»[74] (май 1919 г.), запрещался данный вид деятельности в весеннее и летнее время, также запрещалось собирание птичьих яиц; торговля свежеубитой дичью до 1 августа под страхом привлечения к ответственности по суду, который (и только он) мог принять решение о конфискации охотничьего оружия у лиц, имеющих свидетельство на право охоты.
Несмотря на то, что система правового регулирования природопользования не имела целостного характера, а была сосредоточена на отдельных объектах природопользования, уже тогда законодатель делал упор на бережное отношение к природе. По Декрету «О земле» все рубки леса без надлежащего разрешения были объявлены преступными. Постановление «О борьбе с лесными пожарами» 1920 г. предусматривало привлечение к суду военного трибунала лиц, умышленно или по неосторожности вызвавших лесной пожар. За эксплуатацию рыбных и звериных угодий, согласно Декрету СНК «Об охране рыбных и звериных угодий в Северном Ледовитом океане и Белом море», предусматривалось уголовное преследование.
Охрана природы осуществлялась довольно нерезультативными методами. В одной из докладных записок «О нуждах охраны природы в РСФСР», направленной во ВЦИК, подчеркивалось, что «дело охраны природы в РСФСР находится в самом критическом положении»[75].
Первый советский уголовный кодекс – Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.[76] – в регламентации экологических преступлений был более чем шагом назад как по уровню законодательной техники, так и по спектру охраняемых экологических отношений. Только в двух его статьях были указаны составы экологических преступлений[77]: предусматривались суровые санкции за нарушения условий разработки недр, наказуемыми объявлялись охота и рыбная ловля, осуществляемые в недозволенных местах, в неразрешенное время и запрещенными средствами, преследовалась эксплуатация лесов, при которой происходило их «истребление».
Среди историков права ведется дискуссия по данному вопросу; в частности, мнения Н. А. Лопашенко и Г. П. Новоселова, которые полагают, что УК РСФСР 1922 г. «упоминал лишь о двух составах преступлений рассматриваемого вида»[78], расходятся. Первый из упомянутых специалистов утверждает: «Составов экологических преступлений в анализируемом Кодексе было явно больше (нельзя же считать одним составом незаконную охоту и незаконную рыбную ловлю, например), однако недостатком законодательной техники явилось расположение их в двух статьях УК с формулированием одной санкции одновременно для нескольких совершенно разных составов»[79].
В Уголовном кодексе РСФСР 1926 г.[80] составы экологических преступлений были размещены в главе «Преступления против порядка управления», где нарушения постановлений, изданных в интересах охраны лесов, осуществление различного рода запрещенных водных добывающих промыслов, разработка недр, промысел котиков и морских бобров, а затем (с 1928 г.) и незаконная охота рассматривались уже как отдельные составы преступлений.
Хронологические рамки второго, тоталитарного этапа деятельности советского государства в области взаимодействия общества и природы установлены с конца 1920-х до середины 1950-х гг. Он характеризуется расширением хозяйственной деятельности в сфере эксплуатации природных ресурсов и интенсификацией многоаспектного негативного влияния на окружающую среду.
В начале указанного этапа (1930-е гг.) не только в масштабах СССР, но и в союзных республиках появились нормативно-правовые акты (земельно-водные, водно-мелиоративные, лесные кодексы Белорусской, Российской, Туркменской и других республик), регулирующие использование природных ресурсов. Деятельность государства в это время в данной сфере носила, прежде всего, природно-ресурсный характер. Это было обусловлено задачей, стоявшей перед обществом, – использование богатств природы для индустриализации страны. В условиях сложившейся административно-командной системы управления экономикой земли, недра, воды, леса рассматривались в основном как сырье и условия для производства разнообразной продукции. Расточительности, некомплексности их эксплуатации способствовали неграмотное природопользование, отсутствие заинтересованности работников в конечных результатах труда, сведение к минимуму действия механизма товарно-денежных отношений. Немаловажно и то, что богатства природы рассматривались как неисчерпаемые, а отношения с природой – как ее освоение, завоевание. Кроме того, в ходе начавшейся индустриализации в целях достижения хозяйственных результатов государство экономило на содержании очистных сооружений промышленных предприятий. Для сокращения затрат на транспортные и инженерные коммуникации жилые здания строились вплотную к территориям, занимаемым фабриками и заводами, с минимальными санитарно-защитными зонами. Грузовые магистрали прокладывались через жилые районы. Вокруг многих городов и рабочих поселков не были созданы зеленые зоны[81].
Массовая миграция крестьян в города, связанная с интенсивной индустриализацией и кризисом сельского хозяйства, строительство все новых промышленных предприятий без учета экологических требований (очистка сточных вод, деятельность жилищно-коммунального хозяйства, уборка и захоронение бытового мусора) привели к огромной скученности населения в урбанизированных зонах. Только за 1926–1936 гг. количество горожан в РСФСР увеличилось с 16,7 млн чел. до 35,8 млн чел. и их доля в общей численности жителей республики возросла с 18 до 33 %[82].
Вплоть до 1960-х гг. из идеологических соображений проблема охраны природы расценивалась главным образом как санитарная, а не экологическая. Самым пагубным образом сказалась на состоянии окружающей среды имевшая место в течение рассматриваемого этапа нехватка нормативно-правовых актов экологического характера, поскольку данная сфера деятельности государства не считалась приоритетной. Механизм практического решения этой важной проблемы фактически отсутствовал.
В начале 1930-х гг. в процессе формирования административно-командной системы широкое распространение получили репрессивные методы укрепления господства государства над обществом. Прослеживается четкая тенденция к ужесточению норм, обусловливающих преступность и наказуемость деяний. Действия должностных лиц, нарушающих положения об охране природы, квалифицировались по статьям о должностных преступлениях, а ответственность частных лиц за эти деяния не предусматривалась[83].
Третий этап советского периода, названный нами, охватывает три десятилетия, начиная с середины 1950-х гг. В это время «давление» общества на природу, загрязнение окружающей среды и эксплуатацию естественных богатств приняли беспрецедентные масштабы. Заметно проявились признаки значительного истощения природных ресурсов. В поисках выхода из сложной социально-экономической и экологической ситуации руководство страны приняло решение часть полномочий центра передать на уровень союзных республик. Это нашло отражение в развитии нормативно-правовой базы – в конце 1950-х – начале 1960-х гг. в союзных республиках вступили в действие законы о природопользовании и охране природы, в которых охрана окружающей среды провозглашалась важной государственной задачей.
В Советском Союзе началась разработка нового законодательства, регулирующего природопользование, правовое регулирование которого главным образом реализовывалось с точки зрения экономических интересов, и основное внимание было направлено на размещение и развитие производительных сил страны по экономическим зонам[84]. Земля и ее природные составляющие являлись основным объектом правового регулирования и «брались под защиту закона лишь в той степени, в какой она была экономически выгодна государству»[85].
В связи с этим следует коснуться вопроса места правоохранительной деятельности в свете подходов советских юристов к реализации экологической функции государства как неотъемлемой части комплекса функций государства. Данная проблема рассматривалась с точки зрения задач, которые стояли перед советским государством. Формы реализации функций государства дифференцировались в зависимости от содержания самих функций. Такие формы считались едиными как для деятельности государства в целом, так и для отдельных направлений его деятельности, т. е. функций. Из этого делался вывод о том, что отдельные основные функции государства такого типа «не могут обладать спецификой в отношении форм их осуществления: все функции осуществляются в одних и тех же формах»[86].
Большинством специалистов осуществление функций социалистического государства рассматривалось как практическая деятельность государства, направленная на претворение в жизнь целей государства и решение стоящих перед ним задач[87]. Формы осуществления государственных функций рассматривались как сложное и неоднозначное явление. По данному поводу высказывалось немало мнений – по утверждению В. В. Копейчикова, в те годы в отечественной правовой литературе можно было насчитать до одиннадцати классификаций форм реализации функций государства[88]. Называлось разное их число – три (законодательство, управление и правосудие) или четыре (к уже названным причислялась надзорная деятельность). Имелись подходы, согласно которым такими формами считались осуществление местной государственной власти и т. д.[89] С формами осуществления государственных функций связывались признаки осуществления функций государства как деятельности основных звеньев его механизма: назначение как цель данного вида государственной деятельности; организация органов, выполняющих эту деятельность; способы ее выполнения[90].
Следует отметить, что организационной формой деятельности государства по осуществлению его функций считалось проявление «однородной по своим внешним признакам деятельности органов государства, не влекущей за собой правовых последствий»[91]. Указывалось, что таковыми могут быть: организационно-массовая; культурно- и политико-воспитательная; учетно-статистическая работа государственных органов; вооруженная защита страны от агрессивных действий со стороны ее врагов и т. д.[92]