«Открытие новой экспозиции в Нью-Йоркском национальном музее естественной истории», – прочитал я очередной заголовок New-York Times за завтраком. Его мне приготовила моя новая домработница – пани Марта эмигрантка из довоенной Чехии.
– Национальный музей естественной истории и посольство Италии с удовольствием сообщает, что восемнадцатого декабря 1954 года состоится открытие новой экспозиции, гвоздем которой станет недавно полученная древнегреческая бронзовая статуя воина и другие находки, которые музей получил летом этого года. Это отличный подарок на предстоящее рождество для всех кто интересуется историей.
Мы уже ранее писали о Фрэнке Уилсоне, нашем соотечественнике, который во время лодочной прогулки у южных берегов Италии нашел три древние бронзовые статуи. Одна из них после длительных переговоров была передана Соединенным Штатам. Специалисты музея естественной истории проделали фантастическую работу по её реставрации и вот теперь готовы показать статую воина всем желающим.
Помимо открытия публичной выставки музей также проводит благотворительный вечер, посвященный этому событию, все собранные средства будут направлены в фонд помощи инвалидам Корейской войны.
Специальными гостями вечера будет виновник торжества мистер Фрэнк Уилсон и только что назначенный посол Итальянской республики в США мистер Манлио Брозио, для которого этот вечер станет первым официальным мероприятием после вручения верительных грамот. Джим Парсонс, наш штатный корреспондент также будет присутствовать на этом ужине и подробно осветит мероприятие».
Интересные дела проворачиваются в Нью-Йорке. Меня, оказывается, пригласили на благотворительный ужин, а я об этом ни сном, ни духом. Если бы не эта колонка на предпоследней странице New-York Times я бы так и не узнал о мероприятии.
– Марта, принеси мою почту! – крикнул я, чтобы домработница услышала меня из гостиной, где она сейчас убиралась, а сам сделал себе в новенькой кофемашине от General Electric чашечку ароматного эспрессо.
От кофе меня отвлект телефонный звонок. Хваля себя за предусмотрительность, я потянулся за трубкой. Дело в том, что до моего вселения в дом Уилсонов, здесь был всего один телефон, который стоял в старом кабинете отца Фрэнка, а теперь полдюжины аппаратов были раскиданы по всему дому, включая подвал и гараж. Последнее, так вообще было очень удобно, учитывая, что я достаточно много времени провожу в гараже, мастеря различные образцы технологий будущего.
– Мистер Фрэнк Уилсон? – услышал я мужской голос. – Рад вас слышать! Меня зовут Кристиан Холл, я помощник президента Нью-Йоркского национального музея естественной истории. Нью-Йоркского национального музея естественной истории.
– Приятно познакомиться мистер Холл, чем могу быть полезен? – отозвался я, уже понимая, о чем пойдет разговор.
– Я звоню узнать, будете ли вы на благотворительном ужине?
– Да, я видел статью в New-York Times. А вот и приглашение, – добавил я. Марта как раз принесла мне почту, среди которой отыскался потерянный конверт. – Мистер Холл, у меня к вам просьба, – прочитав стандартное приглашение на мое имя + 1 лицо, я сразу же вспомнил об Эмме, ангелочке из Нью-Йорка. Было очень завлекательно провести с ней вечер, а затем и ночь. Но дальше мысль скакнула на ее братца, адвоката Пэрри Мэтьюса, который грозился, что я «освою полёты без крыльев» если буду волочиться за его сестрой. Ссора с ушлым юристом была не в моих интересах, Мэтьюс с его профессиональными навыками мне был еще нужен. А раз нельзя атаковать в лоб, буду маневрировать.
– Конечно, мистер Уилсон, помогу, чем смогу, – откликнулся сотрудник музея.
– Могу я пригласить с собой двух гостей?
– Да, конечно. Но вам придется доплатить пятьдесят долларов, это цена входного билета на мероприятие на одного человека. Но вам придется доплатить пятьдесят долларов, это цена входного билета на мероприятие на одного человека.
– Без проблем, – не стал я обзывать собеседника крохобором.
– Тогда я пришлю вам новое приглашение.
– В этом нет необходимости, мистер Холл. Я сегодня приеду в Нью-Йорк и сам могу к вам зайти.
– О, так даже лучше! Сейчас все подготовлю! – эмоционально заверил меня Кристиан.
Вот и отлично. Я положил трубку, мысленно потирая руки. Ни один адвокат не откажется от возможности покрутиться в обществе толстосумов и поторговать лицом. Да Перри зубами вцепится в мое щедрое предложение, а значит и пойдет на мое завуалированное условие – взять с собой Эмму.
С этой приятной мыслью я закончил завтрак и пошел одеваться. Меня ждал Нью-Йорк. И не только адвокатская, но и брокерская контора. Пришла пора прощупать почву на главной американской улице – Уолл Стрит. Мои детские игры в пивовара – это чисто прикрытие, которое по чистой случайности совпало с моим хобби из прошлой жизни. Главную свою игру я проведу на фондовой бирже.
Правда, открыть собственную брокерскую контору мне пока не по карману, какое-то время придется работать через посредников. Причем сама инвестиционная компания нужна с именем, а вот брокер, который мне, как клиенту, будет выделен не должен быть слишком авторитетным, распирающимся от собственной крутизны и важности, устану отмахиваться от его советов. Для меня на первом этапе, чем зеленее он будет, тем лучше. В идеале мне нужен вчерашний стажер, который не рискнёт задавать лишних вопросов и лезть ко мне с выгодными предложениями, а будет чисто покупать и продавать то, что я ему скажу.
И начну я со скупки акций General Electric. Сейчас у этого технологического гиганта не лучшие времена, конкуренты из Westinghouse опережают их в очень прибыльном и перспективном деле в атомной энергетике. Уже спущен на воду Nsutilus, первая в мире атомная подводная лодка, в море она выйдет в конце января следующего года, вовсю строится первая АЭС с реактором от Westinghouse, а главное принципиальное решение о постройке атомного авианосца Энтерпрайз уже принято и подрядчиком для создания энергетической установки будет тоже Westinghouse.
На этом фоне Genereal Electric смотрится крайне бледно. Sea Wolf, лодка уже с их реактором, задерживается и будет спущена на воду только в середине следующего года, о чем знаю сейчас только я, и кулуарно ходят слухи, что именно из-за проблем с реактором. Более ничего подобного проекту по строительству АЭС нет даже и близко. Всё это плохо отражается на акциях GE, они сейчас падают, а их конкуренты наоборот растут. Но так будет не всегда. Как только достроят лодку, GE начнёт долгие переговоры с Американской комиссией по атомной энергии, итогом которых станет подписание в 1957 году лицензии на строительство первой частной АЭС в США. Всё это будет позитивно воспринято инвесторами и акции начнут очень хорошо расти.
Вся эта история хорошо отложилась у меня в памяти только потому что была отличным примеров того, как инсайдерские сливы информации напрямую помогают биржевым спекулянтам делать деньги. О переговорах с комиссией станет известно и акции GE начнут расти практически сразу.
Обо всем этом я читал когда только переехал в США и начал плотно изучать историю торгов на бирже. Были у меня определенные инвестиционные планы, а выглядеть нуворишем с мешком долларов сомнительного происхождения мне тогда не хотелось. Вот я и перелопатил просто кучу информации перед тем как отдать мои деньги в лапы брокеров. Тогда мне это не особо пригодилось, а сейчас глядишь и принесёт большие деньги. Причем сейчас мне выгоднее выступать как раз в образе лоха. Со сменой жизни приходит и смена приоритетов.
– Спасибо, Марта, было очень вкусно, – поблагодарил я прислугу за завтрак и уже через полчаса открывал дверь гаража.
Надо будет на досуге подумать о небольшом стартапе по производству механизированных гаражных ворот, тягать туда-сюда тяжеленную дверь дело утомительное.
– Да чтоб тебя! – спустя час с чувством выругался я. – Что там вообще происходит?!
Все это время я полз с черепашьей скоростью по трассе в Нью-Йорк и вот теперь движение полностью остановилось. Только полицейские и пожарные машины с включенными сиренами обгоняли выстроившуюся колонну машин по обочине.
Закурил навязчивые Lucky Strike, никак не могу отделаться от этой плебейской марки и перейти на что-то более соответствующее образу преуспевающего бизнесмена, и вышел из своего щегольского Корвета. Поднял воротник пальто и, поежившись от порывов ветра, что швырял в лицо валивший с неба снег, пошел вперед, мимо таких же бедолаг, которым, несмотря на непогоду, приспичило ехать в сторону Большого яблока.
– Там что-то горит! Похоже впереди пожар! – услышал я разговоры покинувших, как и я, свои автомобили водителей.
Присмотрелся, подняв ладонь над глазами, чтобы защитить их от снега, и увидел густой, черный дым.
До патрульной машины пришлось идти несколько десятком метров. Она стояла за техническим разворотом, предназначенным только для специальной техники. Парочка копов что-то объясняла обступившей их толпе.
– Добрый день офицер. Что случилось? – задал я популярный ныне вопрос.
– Водитель бензовоза не справился с управлением из-за снегопада и протаранил опору моста, – в очередной раз начал устало объяснять один из полицейских, тот что был покрупнее. Его свисающие усы и черты лица делали его похожим на добродушную овчарку из мультиков студии Warner Brothers. – Ну а то, что начался пожар ты и сам видишь.
– И что нам теперь делать, офицер? – подключились другие водители, ведь волновало это абсолютно всех.
– Как что? Сейчас мы откроем этот поворот и начнем пропускать машины. Тем, кому нужно в Сити, им лучше воспользоваться поездом. Ближайшая станция в Харримане, это минут десять отсюда, не больше.
– Но я бы на вашем месте вернулся домой и выпил виски перед камином, – наставительно предложил нам другой вариант второй коп, до этого молчавший и взирающий на происходящее вокруг отстраненно. – В городе сейчас творится ад, нам передавали что в Бруклине, Квинсе и на Манхэттене кое-где отключили свет.
– Ага, сейчас плюну на планы по завоеванию мира и поеду пить виски, – пробормотал я себе под нос. Нисколько не соблазнившись предложением, вышел из толпы мужиков и побрел обратно к своему автомобилю.
Желающих попасть в Нью-Йорк из Харримана, типичного американского городка с обилием частных домов и припаркованными вдоль улиц машинами, занесенными снегом, набралось немало, и чтобы купить билет мне пришлось отстоять длинную очередь, которая змеей огибала местный вокзал.
До прихода поезда оставалось еще минут сорок, и я решил скоротать их за обедом в привокзальной кафешке. Взял четвертьфунтовый гамбургер с картошкой фри щедро политой сырным соусом, не люблю я кетчуп, и большой стакан кофе со сливками. И за поеданием типичного американского обеда стал обдумывать не дающую мне уже давно покоя мысль – как бы половчее пропихнуть свое пиво в забегаловки Макдональдса.
Если продавить такое решение, то Wilson`s Brewery очень быстро станет поставщиком общенациональной сети быстрого питания, а это очень большие деньги и перспективы роста с расширением производства. Под это дело можно даже будет подумать об открытии заводов в других штатах: во Флориде, на среднем западе, в Калифорнии.
А потом, когда рожа Рональда Макдональда начнет мелькать в других странах, то и за границей.
Хотя, можно пойти и другим путем. Когда основной проект, общенациональная сеть семейных ресторанов быстрого питания, запустится и раскрутится можно взять уже готовую управленческую и логистическую структуру и на её основе создать вторую сеть, уже повыше классом.
Например, сеть стейкхаусов. И вот там уже пиво, а также другие алкогольные напитки будут очень в тему. Может быть это и не будет так выгодно как Макдональдс, но тоже принесет хорошие бабки, когда придёт время размещаться на бирже.
Если мне не изменяет память, то в 2007 IHOP купил Applebee's, сеть ресторанов с очень похожей концепцией, о которой я сейчас думаю, за 2,1 миллиарда долларов. Даже если сделать скидку на время, сейчас порядок сумм совсем другой, то всё равно понятно, что, когда я решу продать сеть, она будет стоить несколько сотен миллионов. Наверно, так даже лучше будет – два параллельных, не конкурирующих между собой, а наоборот, партнерских проекта намного лучше одного.
За этими размышлениями время буквально промелькнуло и я, купив местную газету, вернулся на вокзал, а уже через несколько минут сидел в вагоне поезда до Нью-Йорка.
– Здесь свободно? – отвлекли меня от чтения.
– Да, конечно, – ответил я.
Сперва убрал соседнего кресла портфель с документами и только затем поднял голову на того, кто спрашивал.
– Секунду, откуда я тебя знаю, приятель? – спросил вчерашний бузотер, всматриваясь в мое лицо. – А точно, я тебя видел вчера возле того бара где меня с ребятами приняли! – последнее он проговорил уже с неприязнью и собрался подыскать себе другое место.
– Ленни Брюс, верно? – притормозил я его вопросом. Он настороженно кивнул. – А я Фрэнк Уилсон.
– Так получается это ты внёс за нас вчера залог?! – узнав мое имя, он вцепился в мою руку, как утопающий в спасателя, и начал ее трясти.
– Это был мой ежегодный правильный поступок на рождество, – удивился я такой бурной реакции на мое признание и принялся вызволять руку из чужого захвата.
– Я еврей, – сообщил мне Ленни.
– Ну, значит на хануку, – покладисто переиначил я ответ все же освободившись.
Задержал я его не за тем, чтобы выслушивать благодарности и наливаться важностью, а потому что, наконец, вспомнил, где видел этого Ленни. Это был тот самый комик, которого я слышал в первый день своей второй жизни. Это был тот самый комик, которого я слышал в первый день своей второй жизни.
– Я тоже тебя узнал. Ты стендапер, и я слышал тебя во Флориде в феврале, в этом как его, бар Тобакко роуд.
– Жуткая дыра, но да, я там выступал. Получилось неплохо.
– А что ты забыл в Апстейте? И где твои приятели?
– Как что? Выступал. Праздничный чёс по занюханным барам. Десять долларов за выступление плюс безлимитный бар. Ну и то что от щедрот подкинут полтора бухих посетителя если им зайдут мои шутки. Сейчас я еду домой, а ребята продолжат, у них еще три выступления. Фрэнк, слушай, – смутился Ленни, – на счет денег за залог. У меня сейчас нет ста долларов. Но как только заработаю, сразу пришлю.
Ага, лет через десять, если напомню.
– У меня есть предложение получше, – натянул я на лицо улыбку. – Тот бар, где вас приняли, мой и мне, как ты выразился, зашли твои шутки. Можешь не присылать мне чек, но с тебя несколько выступлений. Мы только открылись, так что с публикой проблем не будет. Идёт?
– Пожалуй, что соглашусь, приятель. Договорились. А теперь извини, заплёванная скамейка в камере, где мне все пришлось провести до утра, не лучшая кровать, и я дико хочу спать. Дай мне свою визитку, и я позвоню тебе на днях. Окей?
– Конечно, держи, – я достал из портмоне серебристо-белую карточку.
Ленни повертел ее в руках, еще раз пробормотал слова благодарности и, прислонившись к оконному стеклу, сразу вырубился. А я продолжил читать газету и через час вышел на Пэнн Стейшн.
Нью-Йорк встретил меня снегопадом, не обманул тот коп, дороги были завалены снегом и машины еле по ним передвигались. Поэтому я отказался от идеи ловить такси и нырнул в метро.
Спустя пятнадцать минут и одну пересадку я был на месте, у входа в Рокфеллер-центр, где в это время располагался офис нужной мне инвестиционной компании. Это ведь только в массовом сознании Уолл-Стрит – финансовый центр мира, на самом деле она скорее собирательный образ тесно переплетенного клубка биржи, банков, инвестиционных холдингов и страховых компаний, офисы которых раскиданы не только по всему Манхэттену но и в других городах США.
Сперва я хотел прогуляться до Боулинг стрит, посмотреть на знаменитую статую быка, которая в моё время стала символом Уолл-стрит, но вовремя вспомнил что её установили в конце восьмидесятых и даже расстроился. Вот стану миллиардером и ускорю процесс. И сейчас мне нужно сделать очередной шаг для этого.
Если бы я, как множество американцев, имеющих хоть какие-то свободные деньги, решил просто поиграть на рынке с акциями мелких и средних компаний, то у меня бы был большой выбор брокерских контор. Но мне были нужны акции не просто какой-то компании. Нет, мне нужны акции General Electric, и значит выбора у меня особо и нет. GE – это настоящий кит американской экономики, Моби Дик, мать его, и чтобы его загарпунить мне нужен мой личный капитан Ахав. На роль которого я выбрал Merrill Lynch, не больше ни меньше. Один из старейших и крупнейших инвестиционных банков США на этот момент, который торговал акциями крупнейших американских компаний и, в отличии от конкурентов, вёл агрессивную рекламную кампанию по привлечению клиентов из самых разных слоёв населения США. Именно то, что мне нужно – не будет вопросов почему мистер Уилсон, простой парень из Апстейта, про мои миллионы в Швейцарии никто ведь здесь не знает, да и всего три их пока у меня, пришёл именно сюда.
Вот и надо мне прикинуться этаким простаком, решившим поймать удачу за хвост. Меньше будет вопросов от IRS и комиссии по ценным бумагам.
Улыбчивый администратор в шикарно украшенном холле Рокфеллер-плаза, центрального небоскрёба всего центра, вежливо поинтересовался целью моего визита, а затем направил меня к лифтам. Пока я шёл, разглядывая фрески, которыми был украшен холл, вспомнил связанную с ними историю. В 33-м году при строительстве небоскреба, мексиканский художник, отвечавший за эти фрески изобразил Ленина с рабочими. Вождя мирового пролетариата прямо в самом сердце американского капитализма. Такого авангардизма заказчик не выдержал и фреску уничтожили, заменив на более подходящую месту. А жаль, было бы забавно. Кстати, о коммунистах, надо бы им второе послание чиркнуть, январь уже на носу.
Дверь лифта открыл лифтер, что оказался внутри, и был он в красном мундире с фуражкой и шикарными бакенбардами.
– Добрый день, сэр. – Пробасил он. – Куда Вам?
– Будьте добры Меррилл Линч.
– Конечно сэр.
Только по окончании ритуального диалога я смог зайти. В отличии от скоростных лифтов моего времени, тех, которые стартуют так что тебя прижимает к полу, их дедушка двигался степенно, и подъем на три десятка этажей занял несколько минут. Наконец, звонок возвестил о том, что мы на месте.
– Меррилл Линч, сэр. Хорошего дня.
Поблагодарив лифтера, на словах, без чаевых, я направился к очередному администратору, сидевшему за стойкой под нужной мне вывеской, который, в свою очередь, проводил меня в переговорную комнату. Ничего особенного: прямоугольное помещение на пятнадцать метров, без окон, но со стеклянными стенами, длинный стол по центру, да стулья вокруг него, разумеется, вся мебель из ценных пород дерева.
– Мистер Уилсон, рад приветствовать вас в Меррилл Линч. Вы сделали правильный выбор! – в комнату с достоинством вплыл представительного вида мужчина: прилизанная укладка на голове, пошитый на заказ костюм, сияющие кремом и чистотой лакированные туфли, маникюр на руках, на запястье дорогие часы. – Блэйк Коулман, старший брокер, – представился он в свою очередь и сразу же перешел к делу. – Могу я узнать о ваших финансовых планах?
Мы расселись друг напротив друга, я достал пачку сигарет, выбил из нее одну, подвинул к себе пепельницу и закурил. Это не было наглостью с моей стороны, в эти временя курение считалось нормой и никого не оскорбляло.
– Хочу прикупить акций American Tobacco.
– Вижу, вы их поклонник, – все еще улыбаясь, но уже потеряв ко мне всякий интерес, дежурно заметил старший брокер.
А что еще от него после моего перфоманса надо было ожидать? Приперся какой-то тип в промокших ботинках, одежда и часы, да, дорогие, но сам молод, а значит располагает только деньгами семьи. Брокеры же на комиссию со сделки живут, а со мной она обещала быть скромной.
– Ага, курю их сигареты в честь оружия, которое закончило Вторую Мировую Войну.
Мистер Коулман завис, тряхнул головой для лучшего мыслеобразования, посмотрел на пачку с изображением сексапильной красотки на фоне красного круга, напоминающего флаг Японии.
– Хмм, – издал он гортанный звук, а когда справился с дыханием сообщил. – Мы выделим вам молодого, но очень перспективного сотрудника, выпускника Колумбийского университета.
Я, улыбаясь, покивал, проводил взглядом его слишком прямую спину до выхода и выпустил несколько колец табачного дыма ему вдогонку.
Через пять минут передо мной стоял парень моего возраста, тоже с вымазанными гелем волосами, в начищенных до блеска остроносых туфлях и дорогом костюме, но уже купленном в магазине.
– Феликс Вуд, – облучил он меня своей уверенностью. – Значит вы желаете купить акции American Tobacco? На какую сумму?
– Десять тысяч, – лениво ответил я.
– Могу посоветовать вам еще ряд инвестиционный решений, – умело приступил он к окучиванию клиента.
– Меня не интересуют чужие советы, – в границах вежливой формулы умерил я его пыл.
Улыбка выпускника Колумбийского университета стала натянутой. У местной фауны, даже у вчерашнего стажера, самомнение видно из стратосферы.
– И акций Genereal Electric на двести тысяч, – нанес я неожиданный удар и, могу поклясться, увидел, что увидел как в расширенных глазах младшего брокера блеснули долларовые знаки.