Аристарх Риддер, Николай Живцов Настоящий американец – 2

Глава 1

– А ты, Фрэнк, умеешь делать шоу, – ко мне подошел Роджер Фрэнсис Фицпатрик, президент попечительского совета местного колледжа. – Даже не думал, что обычную дегустацию можно превратить во все это! – он нарочито медленно обвел взглядом бар, куда мы переместились с улицы после официальной части открытия пивоваренного завода.

Зал был обильно украшен свежими листьями пальм и гирляндами искусственных цветов. По стенам развешаны гавайские гитары, мексиканские сомбреро и прочие атрибуты пляжного отдыха. На сцене играл зажигательные мелодии оркестр, а приглашённых гостей, журналистов и потенциальных клиентов встречали кричащие баннеры и растяжки:

«Wilson`s Sunshine, глоток лета посреди Нью-Йоркской зимы. С Wilson`s Sunshine, Рождество, Ханука и Новый Год заиграют новыми красками!»

Но главной изюминкой здесь были официантки, что дефилировали по залу в босоножках на высоком каблуке и купальных костюмах. Как по мне, так вполне целомудренных. Сперва я собирался оставить их в одних трусиках, а соски припорошить блесками, за лишнюю сотню долларов девушки из кордебалета с Бродвея были согласны и на большее. Но, увы, пришлось отказаться от столь провокационной для этого пуританского времени идеи. Против беспорядков в городе предельно жестко высказался шеф полиции Мидлтауна, когда я пришел согласовывать с ним проведение мероприятия. Так что придется устраивать беспорядки в других местах. Благо тренироваться есть на ком. Сперва это будут битники, а затем и хипстеры подтянутся. И мы вместе встряхнем эту консервативную Америку, дадим ей мощный пинок в свободное от морали будущее.

– Эпатажная реклама – залог успеха, – отсалютовал я ему кружкой пива, не переставая наблюдать одним глазом за происходящим в зале.

Гости развлекались: молодежь, как ей и положено, напивалась и флиртовала. Джессика с Донной время от времени посылали мне воздушные поцелуи, сперва украдкой, а после пары кружек пива без всякого стеснения. Степенные члены общества успешно отбивались от попыток жен вытащить их из гнезда разврата. Репортеры фотографировали сексапильных девушек-официанток со всех ракурсов, не забывая при этом заливаться халявным пивом.

Если хотя бы один из редакторов разрешит опубликовать такое фото в газете, моя пивоварня прогремит на всю страну. Впрочем, зачем пускать дело на самотек? Надо взять и простимулировать прессу, она в Америке продажнее девочек из кордебалета.

– Не боишься, что республиканцы тебя после такого эпатажа с дерьмом смешают? – задал вопрос-тест на мою политическую ориентацию Роджер, имея ввиду стремительный уход мэра Миллса с супругой из бара. Увидев здесь полуголых девиц, эти двое моментально осознали в какое пагубное для рейтинга консервативного политика место они попали и тут же смылись.

– Какое дело демократу до брюзжания ретроградов из «партии слона»? – подыграл ему я, помогая кандидату в мэры затащить меня в свой лагерь.

– Значит ты демократ? – обрадовался мой собеседник тому, что долго уговаривать меня не пришлось.

– Еще какой, – в доказательство своих слов я протянул Роджеру чек на его избирательную компанию.

– Пять тысяч?! – ожидаемо удивил я этого полезного для меня олуха из «партии осла».

– Вы должны победить на выборах 1955 года. Это нужно Америке, – пафосно заявил я.

Роджера надо было убедить в том, что я для него не менее полезный олух. Он мне был нужен. Вернее, не конкретно он, а кандидат от демократов. Но повезло Фицпатрику – Роджер баллотировался на пост мэра Мидлтауна, а значит, мои деньги получит именно он, я же смогу заявить о себе как об убежденном и очень щедром демократе. В отличие от республиканцев, с демократами мне было по пути, ведь я знал, что только этим ребятам подвластно разрушить Америку изнутри. И я был готов помочь им сделать это намного быстрее.

– Отличное пиво, мистер Уилсон, – в наш разговор вклинился улыбающийся толстяк в старомодном костюме, какие носили во времена Великой депрессии. – Позвольте представиться, Гарри Дэвис, закупщик из Буффало.

– Еще увидимся, Фрэнк, – тактично откланялся Фицпатрик, не став мешать мне делать деньги. Теперь и он был в них заинтересован.

Моя презентация приносила плоды. На нее съехались люди не только из апстейта, но и из Сити, и мне уже удалось договориться о поставке пива с пятью окрестными супермаркетами и дюжиной баров. И вот новый клиент из Буффало. География точек сбыта расширялась, и это радовало. А ведь еще несколько дней назад казалось, что нас ждёт катастрофа.


За 5 дней до дегустации

– Курт, что это?

Мы с начальником отдела логистики стояли на заднем дворе моей пивоварни и недоуменно смотрели в кузов грузовика, на котором только что доставили заказанную Куртом стеклотару.

– Простите, мистер Уилсон, я не знаю, как это получилось, – растерянно пролепетал тот в ответ.

От избытка чувств только что прикуренная сигарета выпала из моего рта.

Через неделю должен состояться розлив первой тысячи галлонов лагера. Он уже сварен, охлажден до положенных тридцати трех градусов по Фаренгейту, пропущен через фильтрационную установку и центрифугу и перекачан в цех розлива. На вкус получился классический евролагер, хотя время для него еще и не пришло. Легкое пиво экстрактивностью начального сусла всего 11,5 % и содержанием алкоголя в 4,5 процентов.

Изначально я хотел что-то совсем лёгкое, не больше четырёх процентов, но вкус получался слишком водянистым. Оно и понятно, чем легче пиво, тем меньше было сухих веществ перед тем как началось брожение. Спирт в пиве – это продукт брожения, вырабатываемый дрожжами, и если этим засранцам нечего есть, они и спирта произведут мало. В итоге, остановились на 11,5 и 4,5 – это был компромисс между лёгкостью и питкостью.

В пику мне Мистер Осборн, мой главный пивовар был недоволен тем что восстановленная Wilson Brewery начала свою работу с такого нетрадиционного пива. Будучи консерватором, он хотел варить классические сорта, более тяжелые и насыщенные по вкусу. Мне даже пришлось ему напомнить, кто здесь хозяин.

Старик побурчал и смирился. Смирился он и с тем, что в состав нашего нового пива входили не только хмель, солод, вода и дрожжи, но и кукурузная патока, и рисовая мука. Это было сделано для удешевления производства, всё-таки солод стоил намного дороже чем рис, а мне требовалось создать дешёвое пиво, которое будет по карману молодежи, но при этом еще и очень питкое, пускай и с несколько необычным вкусом.

Но лишь на один новый сорт пива я ставку делать не стал. Нужно было минимизировать риски. Поэтому в остальных танках у нас варится сразу несколько сортов. Часть из них традиционная, которые Осборн варил еще тогда, когда носил на голове чёрные как смоль волосы и весил вполовину меньше, а часть совсем новые.

Например, я все-таки осуществил свою задумку, и сразу два танка мы определили под две вариации IPA. Классический, для меня понятное дело IPA, с приятной горчинкой и цитрусовым послевкусием, 14 % экстрактивности и 5,5 алкоголя, и его «взрослая» версия, намного более горькая и при этом крепкая, все десять процентов, двойной IPA.

Мистер Осборн по-прежнему излучал пессимизм, но я твердо знал, что уже скоро увлечение IPA захлестнет крафтовые пивоварни Соединённых Штатов Америки, и я вполне могу стать пионером этой волны. А кто первый встал, того и тапки.

Ну и кроме этого два танка были заняты совершенно ординарным крепким портером, или, по-другому, стаутом. Его я хотел использовать как основу для моего рождественского сюрприза «родному» Мидлтауну.

И все мои грандиозные планы могли полететь из-за этих чертовых бутылок, на которые я сейчас пялился, мечтая отработать на Курте пару ударов.

– Объясни, как так получилось, что вместо amber, коричневых бутылок объёмом в 16 унций нам привезли прозрачные объёмом в 12? Давай, Курт, я жду!

На плечи щегольского пальто Курта и его непокрытую голову падал лёгкий снежок, а его лицо раскраснелось от декабрьского морозца и работы мысли.

Пока он соображал, как отвести от себя беду, я вытащил из пачки очередную сигарету и для успокоения затянулся.

Только чудаки на букву М разливают пиво в прозрачные бутылки. Они совершенно не годятся для этих целей, и дело не только в традициях, пиво боится яркого света, под ним оно начинает окисляться и стремительно терять вкусовые качества. Поэтому есть стандарт – бутылка должна быть коричневой или зелёной.

Наконец, Курт опомнился и с решительным видом направился к водителю-экспедитору сверять документы. Вот только по результатам переговоров он заимел еще более бледный вид.

– Мистер Уилсон, дело плохо, – Курт сжимал в руках бумаги, уже виденную мной товарную накладную и так и не подписанный акт приемки товара – прозрачных бутылок объемом в двенадцать унций.

– И когда нам привезут правильную тару? – спросил я, подразумевая задержку в пару дней. Но полученный ответ меня обескуражил.

– В следующем году. У поставщика нет нужных нам бутылок. Они предлагают скидку в пятьдесят процентов на то, что привезли.

– Иди обзванивай стекольные заводы! Быстро! – я раздраженно бросил в урну недокуренную сигарету. – Нам нужны эти бутылки сегодня, край завтра!

Курт затравленно кивнул, не смея перечить, и рванул к своему служебному телефону.

Я смотрел ему вслед и прикуривал новую сигарету. Вот это засада, у нас дегустация для потенциальных покупателей на носу. Ладно, её мы проведем и без тары, это не проблема. Но как быть с контрактами? Ведь наверняка пиво понравится и его захотят поставить на полки магазинов и продавать в окрестных барах. Впереди Рождество с Новым годом – отличное время для старта продаж. Да и в местной газете уже анонсирован новый сорт пива от Уилсона. Облажаться сейчас – это большое такое пятно как на репутации моего завода, так и на мне лично.

К себе в кабинет я вернулся в расстроенных чувствах. Нужно было подписать зарплатные чеки сотрудникам. Отец Фрэнка всегда подписывал их сам, вот я и решил превратить это в традицию. Пусть мои люди наглядно видят, кто им платит зарплату.

Обстановку кабинета я большей частью не трогал, не до этого пока было. Поменял только стол. Выцепил я этот дубовый антиквариат на традиционном развлечении всех американцев – гаражной распродаже.

Зима в Мидлтауне в этом году выдалась переменчивая. Снегопады, заставлявшие вспомнить о России, вдруг сменялись отличными солнечными деньками, а на место морозов то и дело приходили оттепели. Вот в один из таких погожих солнечных деньков я возвращался к себе домой, в резиденцию Уилсонов, как прозвали мой особняк местные, и увидел в самом начале улицы написанное от руки объявление «YardSale» – гаражная распродажа. Обычно я их игнорировал, а тут зачем-то остановился и вышел из своего Корвета. И сразу увидел его – потемневший от времени, внушительного размера дубовый письменный стол, прямо как стол «Резолют».

Цена оказалась немаленькой – хозяйка, дородная дама раза в два меня старше, запросила сто пятьдесят долларов. Я уже хотел послать ее куда подальше, но это желание сразу же пропало, как только мне показали сертификат и чек на покупку. Выяснилось, что стол купил её прадедушка в далеком тысяча восемьсот сороковом году.

– Надо брать! – мысленно возликовал я, прикинув, что лет через пятьдесят стоимость этого антиквариата вырастет до семизначного значения.

Свою восторженность я, разумеется, афишировать не стал, более того, мне даже удалось выторговать скидку в тридцать долларов. Так что покупка стола на распродаже стала для меня отличной инвестицией.

От медитативного занятия – выписывания чеков сотрудникам пивоварни меня оторвал ворвавшийся в кабинет Курт.

– Нет ничего! Всё раскуплено или заказано и уже оплачено, – обрадовал он меня с порога.

Пробуравив злого вестника недобрым взглядом, я отложил чековую книжку. Но не для того, чтобы орать и брызгать слюной. Это все равно не помогло бы делу. Нужно было искать выход из скверной ситуации, и я начал перебирать в уме варианты.

– Значит так, – мой мозг, наконец, кое-что родил. – Первое, соглашайся на эти прозрачные бутылки. Второе, достань мне не меньше пятисот фунтов аскорбиновой кислоты и пятьдесят фунтов лайма. Где хочешь ищи, но чтобы по пять фунтов и того и другого доставил уже через два часа! От этого зависит будешь ты завтра на меня работать или тебе придётся искать новое место. Понял?

– Да, мистер Уилсон, я постараюсь! – голос Курта дрогнул.

– Не старайся, а делай! Всё, свободен!

Моя стимуляция оказалась действенной. Все запрошенное прибыло на пивоварню уже через три часа. Теперь пришла очередь подключать к процессу мистера Дюбуа, менеджера отдела контроля качества, которого мне удалось сманить аж из Канады, предложив просто фантастическую для этих времен заработную плату. Но он того стоил. Благодаря этому франкофону удалось внедрить хоть какие-то правила и стандарты по качеству на моем заводе.

Ни простые работяги, ни даже мой главный пивовар, просто не понимали, что от того какие химикаты используются для мойки и дезинфекции производственных линий напрямую зависит качество пива. Пришлось устраивать показательные выступления с посевом различных смывов в чашки Петри и только после этого все увидели какие «милые друзья человека» могут завестись в танках и трубах, если выполнять свою работу спустя рукава.

Вид окутанных плесенью чашек с агар-агаром произвел неизгладимое впечатление на всех. А еще больше мои сотрудники шокировались тем фактом, что сваренное пиво по новым стандартам качества хранится не три недели, как было относительно недавно, а шесть месяцев, и это минимальный срок.

– Уже в курсе что случилось? – спустя пару часов спросил я своего главного пивовара на подходе к лаборатории, где нас уже ожидал Дюбуа.

– Ты про бутылки? – Задал он риторический вопрос. – Да, в курсе. Разливать пиво нам не во что.

– Это как посмотреть, – с ухмылкой фокусника заявил я. – Есть у меня одна идейка.

С этими словами я подошёл к холодильнику для образцов, достал оттуда стеклянный кувшин с нашим новым пивом и нарезанный лайм. Налил пиво в одну из поставленных нам бутылок и засунул в горлышко четвертинку лайма.

– Пиво с этой зелёной гадостью внутри – это и есть твоя идея? – скептически поинтересовался Осборн.

– Пробуйте! – подбодрил я старика. Правда, расценил он мою просьбу так, словно я ему отраву подсовываю.

Пересиливая себя, Осборн с большой осторожностью все же сделал глоток и на его лице отразилась целая гамма чувств, от недоверия до удивления.

– Вот чёрт, а это вкусно, скажу я тебе Фрэнк! Действительно вкусно! Очень необычное сочетание ингредиентов. Но подожди, я чувствую не только лайм, оттенок у пива как будто другой. Налей-ка мне чистого.

Я кивнул Дюбуа, и тот, улыбаясь, налил полный стакан Осборну.

– Что вы добавили в мое пиво? Вкус изменился, – сделав пару глотков, старик затребовал ответа.

– Аскорбиновую кислоту, мистер Осборн, – пояснил Дюбуа с хорошо слышным канадским акцентом. – Раз у нас есть только прозрачные бутылки, то нужно решить вопрос с окислением пива под воздействием света. А аскорбинка как раз и есть очень хороший антиокислитель. Если добавить её в пиво, то можно будет его разливать и в прозрачную тару. Наш мистер Уилсон – гений, ведь это полностью его идея! – польстил он мне.

– Без лайма это пить можно, конечно, даже интересно получилось. Но с ним намного лучше, – поделился мнением Осборн.

– Верно, мой друг, – я хлопнул его по плечу. – Вы совершенно правы. Поэтому я заказал не только аскорбиновую кислоту, но и лайм для дегустации. Покажем городу и штату не просто новое пиво, но и новый способ его пить. С кусочком лайма в бутылке. Только нужно будет пригласить журналистов и студентов колледжа, а может и вообще провести мероприятие там, в кампусе колледжа. Это продукт для молодых. Новому поколению американцев – новое пиво!

Сказать по правде, я от безысходности решил провернуть тот же трюк, что когда-то проделали американские бары с мексиканским пивом «Корона», которое было очень похоже на то, что сделали мы. Без лайма мексиканское пойло в прозрачных бутылках имело отвратительный вкус именно из-за аскорбинки, даже странно что Осборн не начал плеваться от его вкуса. А вот с лаймом «Корона» очень быстро стала культовым пивом именно среди американской молодёжи. Правда произошло это в восьмидесятых, но мне придётся ускорить события. И если получится, то из логистической ошибки может вырасти общенациональный бестселлер, надо только запатентовать новое пиво, добавив в рецептуру сок лайма.

Провести мероприятие в кампусе не получилось, не оценила администрация колледжа такого авангардного предложения с моей стороны, даже выписанный мною чек на благотворительность не помог. Поэтому пришлось вернуться к первоначальной идее и всё организовать в баре при моём заводе.

Кстати, этот бар я планирую сделать не обычным заведением, в котором простой Джимми может пропустить кружечку-другую под острые крылышки, а затем поиграть в снукер или дартс. Нет, я хочу сделать из своего бара TastingRoom, место куда приходят насладиться вкусом пива с разными закусками, сегодня одними, завтра другими, а послезавтра третьими.

Поэтому у нас в баре кухни вообще не было, не предусмотрена она, а за закуски отвечали фудтраки, благо что в округе каталось несколько десятков этих мобильных закусочных, выбор более чем достаточный. В день дегустации, как будто специально, к нам приехал фудтрак мексиканской кухни.

Буррито, кесадилья и разнообразные тако обещали стать отличным дополнением к необычному сочетанию пива и лайма. Естественно, всё за счёт заведения, так что владелец фудтрака, полный, но при этом очень подвижный мексиканец с традиционным именем Хуан должен был сделать очень хорошую кассу, настолько хорошую, что на радостях он расщедрился на скидку в двадцать процентов на всё.

Все задуманное получилось, и теперь я наслаждался успехом. Гостям новый вкус пива явно пришелся по вкусу. Никто, кроме пожилых матрон и мэра-республиканца, бар по своей воле покидать не собирался. Обсудив с Гарри Дэвисом из Буффало предстоящие поставки моего пива с лаймом, я уже хотел подойти к призывно машущему рукой Билли, школьному другу Фрэнка, как дорогу мне преградил тот самый тип, которого я сегодня видел с туповатым дружком покойного Теда Ларсена.

– Мистер Уилсон, позвольте представиться. Хозяин бара для жокеев в Гошене. Чарльз Френсис.

– Рад знакомству, – с дежурным оптимизмом поприветствовал я его.

– Отличное пиво, мистер Уилсон. И цена невысока, и вкус необычный. Я заинтересован в его поставках. Мы могли бы обсудить наше будущее сотрудничество в более спокойном месте? – его акулья улыбка конкурировала со стальным блеском глаз.

Уже собрался вежливо послать мистера Фрэнсиса, я совершенно не обманулся в его истинных намерениях, как нас обоих привлек шум с улицы.

– Прошу меня извинить, вернусь через минуту, – скороговоркой проговорил я и почти что выбежал на улицу, боясь не успеть погасить скандал и заиметь проблемы от шефа полиции. Чем-то не понравился я капитану Хольгеру. Надо будет узнать были ли у него контры с отцом Фрэнка.

– И почему я с друзьями не могу зайти пропустить по стаканчику? – возмущенно спрашивал худощавый черноволосый парень с умным и подвижным лицом, который показался мне смутно знакомым.

За ним стояли четверо чернокожих с музыкальными инструментами, судя по форме футляров, это были саксофон, парочка гитар и контрабас.

– Потому что твои друзья черножопые макаки, вот почему, – роль фейсконтроля взял на себя один из моих гостей, тот самый закупщик из Буффало, Гарри Дэвис. – Ты можешь зайти, а вот они нет. Хотя и ты не можешь, это частная вечеринка. Так что забирай своих нигеров и проваливай! А не то я полицию вызову!

– Лени, пойдём отсюда, не надо связываться с этим козлом, – потянул белого приятеля за рукав пальто один из музыкантов. – Уверен, в этой дыре найдутся и другие бары.

– Что ты там вякнул?! – Моментально закипел Дэвис. – Ублюдок, мать твою! А ну иди сюда, говно собачье!

– Джентльмены, – встрял в разговор мистер Фитцпатрик. Он как раз собирался уезжать и ждал такси, – здесь дамы.

Будущий мэр Мидлтауна имел в виду свою жену и старшую дочь, которые стояли рядом и наблюдали за происходящим широко распахнутыми глазами. Их вечер явно удался, сперва бар с полуголыми девицами, затем охамевшие афроамериканцы. Прям, мечта демократа.

– А ты не вмешивайся, папаша! – отшил его Дэвис и ринулся на оскорбившего его музыканта.

Но ему помешал Лени, ловко поставив подножку торговцу из Буффало. Толстяк не справился со своим весом и упал, после чего вскочил с земли и бросился теперь на Лени. Завязалась драка, в которую согласно правилу «когда белые дерутся, цветные не встревают» чернокожие музыканты уже не полезли.

Тут и копы подоспели. То, что они будут патрулировать район пивзавода, мы согласовали с шефом полиции города заранее. Стражи порядка, не особо вдаваясь в подробности, застегнули наручники на цветных, а до кучи загребли и Лени, который начал качать права, типа не того арестовывают. Зря это он. Промолчал бы и не поехал вместе с приятелями в участок.

Стоило дождаться, когда копы уедут, а уже потом возбухать, демонстрируя свои прогрессивные взгляды.

Фицпатрик именно этим и занялся, как только полицейские машины скрылись за поворотом, а Гарри Дэвис вернулся в бар, чтобы отпраздновать победу.

– В ужасное время мы живём, Фрэнк. Эти ребята просто хотели выпить, а этот реднек из Буффало сразу начал хамить только потому что они чёрные.

– Согласен с вами мистер Фицпатрик, – поддержал я негодование будущего мэра. – А знаете что? Внесу-ка я залог за этих парней – так будет правильно! – Раз уж подвернулся случай, почему бы не выжать из него по максимуму?

Очень вовремя появились эти афроамериканцы на моей вечеринке. И теперь мой поступок с вызволением из застенок пострадавших от расизма станет прекрасным дополнением к моему портрету убежденного демократа. Такое аплуа мне было не лишним, ведь я прекрасно знал, что братья Кеннеди вскоре проделают огромную работу, направленную на борьбу с расовой сегрегацией. Джон, как сенатор, а позже президент, а Роберт на посту генерального прокурора. И если выставить себя борцом за права чернокожих, то это сильно повысит мой рейтинг в глазах этой ирландской семейки, а также тех, кто за ними стоит.

Будем сообща взращивать в Америке вирус толерантности.

Загрузка...