Не сразу заметила, что мои вещи аккуратно сложены на комоде. Я вышла из ванной с намерением собрать их по всей спальне, но все оказалось проще в плане сил и сложнее в плане моего ночного любовника. Какое ему дело? Представить Рэма, собирающего мои шмотки с пола, оказалось сложно. Я стояла перед комодом и глядела на его визитку рядом со стопкой. Обычная, белая, с черными знаками.
На Рэма я давно собрала досье, как только впервые увидела его со своим братом на правительственной вечеринке. Донни тогда хвастал, что заполучил новые контракты на системы слежения. Хоть и не любила брата, привычка присматривать за ним осталась на уровне рефлексов, хотя он старше.
Сам же Рэм Арджиев строил из себя примерного гражданина и бизнесмена – не придраться. Думаю, моей с ним ночи позавидовали бы многие звездные содержанки. Он один из немногих, кому улыбались не только в лицо, но и мечтательно за глаза. Его компания расположилась в центральном квартале Смиртона. Казалось бы, ему не за что нас ненавидеть – дела идут хорошо, контракты с ним подписывают регулярно. Зачем я ему? Да вздумай я дать сейчас интервью и подать заявление об изнасиловании, он же проблем не оберется!
А что если попробовать?
Я смотрела в зеркало и стискивала зубы – Рэм и правда пометил меня знатно. Оставалось надеяться, что и он ушел с отметинами. По крайней мере, я помнила, что старалась. Но вот этот укус на шее под подбородком – наглость. Надо добираться домой и вытаскивать ненавистную блузку с высоким воротом, и шарф поверх. Искусанные губы спрячу под красной помадой. Только чем больше деталей, тем больше напоминаний, что мне есть, что прятать.
Выскользнув из комнаты, я наткнулась на конвой. Тронуть меня не посмели, но проследовали по пятам до самой столовой. Донни уныло кривился над стаканом с шипучим аспирином, но мне было плевать. Не останавливаясь, я стремительно оторвалась от охраны и зарядила брату в удивленно приподнятую над напитком физиономию. Спасибо перехватившим меня мужикам – появился повод сбросить раздражение в полной мере, и я ни в чем себе более не отказывала. На голове одного разбила графин, второго толкнула в разделочный стол, и он, гремя сковородками, упал на пол.
– Не трогать ее! – просипел Донни, пробуя нос на наличие повреждений. Но я умела бить по-разному. Этот удар был предупреждающим.
– Доброго утра, – невозмутимо прошлась к холодильнику и вытащила кусок охлажденной грудки. – Как спалось?
– Как в гробу, – резво поймал он пакет с холодным мясом и тут же использовал его по назначению.
– Не повезло. Надо было самому лечь под Арджиева – тебе бы понравилось, – и я направилась к кофеварке.
Послышался смешок позади:
– У меня такое впечатление, что он специально затеял со мной партнерство, чтобы заполучить тебя, – прохрипел брат.
– Я, конечно, самовлюбленная сука, но не до такой степени, – изображала равнодушие.
– Ты же пришла за подробностями – я рассказываю. Сам удивился, на хрена ему такая баба – с прибабахом.
– Тебе мало было? – неожиданно остро среагировала я, оборачиваясь.
– Что-то много у тебя энергии осталось, – дразнил он.
Но мараться не хотелось… да и… Как бы то ни было, он все – что осталось от моей семьи. Избегать – да, но причинять ему вред я не стану. Все равно своей смертью не помрет.
– Рассказывай, – стиснула ручку чашки так, что едва не раздавила. – Но предупреждаю, если ты все это затеял, чтобы меня опустить…
– Рот закрой, – вдруг глухо приказал брат. В светлых глазах мелькнула злость. Мы с ним не похожи ни капли. Я – темноволосая и смуглая, а он – аристократ с голубыми глазами, светлой кожей и густой шевелюрой орехового цвета, в которую, уверена, его шлюхам нравилось запускать когти. – Я бы никогда…
– Давай не будем, – опустилась напротив.
– Я сказал, рот закрой и послушай, – смешно гундосил он в пакет с мясом. Но потом решил, что несолидно, и отложил его. – Он вышел на меня сам, предложил подхватить контракт, с которым кто-то до меня облажался. Это я сейчас стал разбираться, тогда это показалось «улыбкой фортуны»…
Я закатила глаза, но промолчала.
– …Но потом возникли проблемы. Предсказуемые, в общем, но этот начал давить, и в результате я был вынужден сделать то, что сделал.
– Да ты просто великий интеллектуал – теперь мне все понятно, – съязвила я. – Подробнее!
– Я купил поддельные датчики, чтобы успеть в срок, – процедил он. – Думал, никто не заметит, а мы до запуска получим и поменяем.
– Дебил, – презрительно процедила я.
– Неустойки бы пустили меня по миру!
– А так он пустил бы тебя на фарш! У него безупречная репутация, логично, что он бы не допустил такого. А ты просто в очередной раз раскрыл рот на кусок, который не смог проглотить!
– Конечно, на фарш своим уродам-полулюдям! – презрительно скривился Донни.
– Ну хоть раз бы и ответил за свои дела!
– Он не спрашивал! – вскричал он. – Сказал, что заберет тебя себе, и будем квиты!
– Ты – идиот! Ему не нужна я! Он вчера носом крутил, пока я на него сама не прыгнула и не отымела. Только потом признался, что ты предложил меня под него подложить за должок!
Донни глупо моргнул, подаваясь вперед:
– Я говорю – он не дал выбора!
– Врешь, – перебила я, поднимаясь. – Поэтому поднимай свой зад и улаживай по-мужски. Он, конечно, мужик классный – спасибо тебе за заботу о моей личной жизни, но больше я с ним встречаться не намерена.
– Он никого из нас не спросит! – повысил голос Донни, чтобы докричаться до меня в холле. – Ты его просто не знаешь!
Я вылетела на крыльцо и вдохнула прохладный утренний воздух, остужая лицо холодными ладонями. Вот бы теперь поверить в собственную ложь! Только внутри все вибрировало и натягивалось. На город я смотрела сквозь дрожащую линзу предательской влаги, то и дело поднимая глаза к обшивке такси. У меня было два часа, чтобы привести себя в порядок внутри и снаружи… И решить, что делать дальше. Вернее, как разобраться с Рэмом без потерь.
Стоило подумать о нем, в груди запекло. Мне было противно, но не от того, что он меня поимел. Хотел меня? Правда? Почему не подойти было по-человечески? При этой мысли усмехнулась зло сама себе. Нет, ну на самом деле, из него получился бы идеальный мужик – богатый, умный и зверь в постели. Зачем было «покупать»?
Ответ напрашивался один – ненавидит. Только за что? За то, что имею отношение к изучению таких, как он? А снисходил ли он вообще до человеческих женщин? В прессе замечен не был…
Я вслушалась в успокоительный стук своих каблуков по дорогой плитке перед домом. Утренний ветер неприятно холодил взмокшую спину, а конвейер мыслей успокаивал. Пока я думала о Рэме, как объекте исследований, казалось, могу контролировать его вторжение в мою жизнь. Если бы не его отметины по всему телу, которые я рассматривала в зеркале, казалось, что вообще можно про него забыть. Ну, секс… Наверное, так бывает. У меня просто не было времени выяснить, но я знала – одноразовый секс никогда не выходил из моды.
Плохо лишь то, что рассматривала я себя в зеркале холла, раздевшись у входной двери. Успокоиться не выходило. Пока взгляд мрачно скользил по телу вниз, отмечая мелкие царапинки и припухлости, внутри все закипало от злости и обиды. Рэм меня царапал. А значит – не мог контролировать себя. А это говорило об эмоциях, а не только о холодном расчете. Этот не будет размениваться на мелкие пакости.
Вывод совсем испугал. Я моргнула на свое отражение и прошлепала в спальню.
Моя идеальная жизнь встретила тишиной – некому поплакаться, посочувствовать, помочь и подсказать, что должна сделать нормальная женщина в такой ситуации. У меня даже гостиной нет в квартире – сплошная огромная спальня с рабочей зоной в одной части и кроватью – у окна. Пудрового цвета шторы колыхались от сквозняка, витал запах шоколадной декоративной стружки от вазы на полу. Я чувствовала его, когда не появлялась дома слишком долго – то ночевала на работе, то разъезжала по филиалам. Для меня этот запах был индикатором, что для себя у меня времени не оставалось очень давно.
Захотелось на неделю забиться в одеяло, обложиться сладостями и вооружиться пультом от плазмы. Но тут уж действительно проще сразу уволится и повязать себя ленточкой для Арджиева. Это если он серьезно…